С тридцать второго этажа Грозный был как на ладони.

Я задумчиво смотрел на море огней, на полыхающую светом мечеть «Сердце Чечни», и вспоминал другие огни — тусклые и страшные огни войны. Дым, грохот и крики.

— А что это Виктор Иваныч ничего не ест? — раздался над ухом голос Милицкого.

Я обернулся. Перед столиком стоял официант и ждал, пока все сделают заказы. Блинов, насупившись, смотрел в сторону и молчал.

— Виктор Иваныч, что будешь? — спросил Торшин.

— Я половину в этом меню не понял, — процедил сквозь зубы Блинов. — Я и слов-то таких не знаю.

— Возьми стейк сёмги, — предложил Соколов.

— Стейк — это что такое? Почему нельзя написать «кусок»? — придрался Блинов. — Ладно, давайте стейк, — снизошёл он.

— Может быть, что-нибудь ещё? — официант, по обыкновению, стал подталкивать клиента к увеличению заказа.

— Не кичливость, а скромность украшает большевика, — наставительно сказал Виктор Иваныч.

Официант посмотрел на него опасливо и удалился. — Это откуда? — спросил Гена.

— Это сказал Иосиф Виссарионович Сталин, — тем же тоном сообщил Блинов.

Милицкий дёрнул уголком рта.

— Виктор Иванович, вот только о Сталине не начинай.

Блинов развернулся.

— А что Сталин? Чем не нравится?

Милицкий сделал неприятное лицо человека с убеждениями.

— А ничего. Миллионы погубил, а так, конечно, ничего. Давайте будем его цитировать.

Виктор Иваныч тоже набычился.

— А ты, Сережа, обвиняй не Сталина, а простого человека. Не Сталин доносил, а простые люди из очереди. Комнату соседа в коммуналке захотел — донес. Жена чья-то понравилась — донес. Тех — в лагерь, комнату или жену — тебе. Проще всего сказать — во всем виноват Сталин.

У Милицкого явно были свои аргументы, но его опередил Гена:

— Время было такое.

— Время, говоришь? — Блинов усмехнулся. — Хорошо, вот тебе двухтысячные. Были мы в Осетии, на высоте. И там парнишку ранили, я сразу связался с вертолетчиками, мол, ранен, нужно в госпиталь, а они мне по связи: «Прилетим, когда обед закончится». Парень умер у меня на руках, пока они обедали. Кто этого парня убил? Президент? Нет, маленький человечек. Для которого обед по расписанию дороже чужой жизни.

Все замолчали.

Официант принёс заказ. В центре подноса стояла бутылка.

— Мужики, за встречу! — предложил Торшин.

Мы поднялись и выпили стоя.

Я заметил, что Торшин чокнулся компотом, и спросил его об этом.

— Здесь я не пью, — сказал Юрий Николаевич.

— Даже не пригубишь за встречу? — удивился Гена.

— Не здесь, — повторил Торшин. — Мужики, Рамзан и в четыре, и в пять утра звонит и к себе вызывает. Приезжаешь — а там уже совещание. А оттуда подрываемся и куда-то понеслись. Я же не могу выпившим или с запахом появиться. Тут вообще не пьют. Алкоголь не продается. Мы сейчас сидим в единственном месте в Грозном, где алкоголь легально в меню. Сигареты, кстати, тоже только на рынке, в магазинах их нет. И вообще, здесь нужно быть в форме всё время. Вот когда у меня командировка куда-нибудь в Махачкалу, вот там я могу немного расслабиться. С корешком своим — полковником могу по сто фронтовых вечером выпить.

— Это как раньше по Чечне едешь на стреме, только границу пересек — врубаешь радио и кайфуешь под музыку, — вспомнил Колбанов. — А как обратно — сразу радио выключил… Мужики, всё хорошо, но мне пора. Хорошо с вами, но надо ехать, искать опера.

— Какого опера? Куда ехать? — не понял Торшин.

— Да расскажи ты, наконец, — буркнул Блинов.

Когда Колбанов рассказал про 96-й, ночёвку у Руслана, и почему он хочет его найти, Торшин стукнул кулаком по столу.

— Ну Саня, мать твою! Ты мне раньше сказать не мог? Я тут уже год, я бы все выяснил, съездил, нашел твоего Руслана. Или информацию, что с ним случилось. Ну Саня!

— Да я сам не знал, что ты тут, — оправдался Колба-нов. — Ну я пошёл.

— Я с тобой, — неожиданно сказал Милицкий. — Мне интересно, чем эта история кончилась.

— Я с вами, — сказал Блинов.

— Может, все поедем? — предложил я.

— Я вам обещал сюрприз, — напомнил Торшин. — Через десять минут нас ждут. Не подводите меня, ребята.

Блинов подумал, потёр лоб и предложил решение:

— Давайте так. Саня, Серега и я поедем под Гудермес. Саня прав, надо ехать, уже в девять в селе спать повалятся, никого не найдем. Юра, ты же все равно сюрприз для Лёхи и Гены готовил. А вы втроем позже подрулите. До Герзель-Аула тут ехать минут тридцать.

И вот как в старые времена, мы разбились на группы, чтобы встретиться в условленной точке. Ребята уехали на микроавтобусе. Нас Николаич посадил в свою машину.

Грозный-сити светился огнями, как Лас-Вегас.

— Так что за сюрприз, Юра? — спросил Гена.

— Сейчас все поймете.