Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Почти 40 лет назад социолог Дороти Нелкин начала серию тематических исследований, посвященных природе полемики о науке и технике (Nelkin 1979, 1984, 1992). За прошедшие десятилетия ученые, вдохновленные ее оригинальными работами, определили комплекс идей, касающихся современной научной политики. На их основе можно дать некоторые рекомендации представителям общественности и политикам, чтобы их обсуждение направлений научной политики было более плодотворным.
Согласно Нелкин, начавшиеся в 1970-х гг. дискуссии об атомной энергии, загрязнении окружающей среды и генетической инженерии в основе своей были спорами о политическом контроле. Кто принимает решения о будущем этих технологий и о том, как справиться с этими проблемами? Какие ценности, интерпретации и точки зрения значимы? Развиваются ли наука и техника в интересах общества или в своих собственных? В 1980-х гг. в полемике об исследованиях с использованием тканей человеческого эмбриона, экспериментах на животных и преподавании теории эволюции в школах на передний план опять вышли нравственные абсолюты; участники этих битв не признавали компромиссов. Исследования показывали усиливающуюся напряженность в обществе и взаимоисключающие взгляды на будущее, среди которых наиболее заметны были «разногласия по поводу роли правительства, борьбы между индивидуальной автономией и общими целями», — писала Нелкин (Nelkin 1979: xi).
В этой полемике традиционный подход к научной коммуникации с акцентом на передачу и распространение экспертного опыта не мог сгладить конфликт и помочь достигнуть консенсуса. Предпринимаемые попытки скорее приводили к обратному результату. Причина, как полагают, заключалась в том, что степень неопределенности и сложности в полемике была очень высока, решения воспринимались как нравственно необходимые и достижение консенсуса между заинтересованными сторонами зависело от обсуждения соперничающих интересов и ценностей (Funtowicz and Ravetz 1992). Другими словами, хотя противоречия в научной политике демонстрировали конкурирующие притязания на научный авторитет, последние часто только прикрывали базовые различия в системе ценностей. Когда экспертное сообщество сосредотачивалось на распространении научных доказательств, это оказывалось на руку оппонентам, поскольку такие доказательства часто были весьма гипотетичными и обе стороны могли подкреплять ими основанные на своих ценностях аргументы (Sarewitz 2004).
Ученые, разочарованные тем, что десятилетиями не могли разрешить политические споры, возникающие вокруг науки и техники, винили во всем невежество, иррациональность и предрассудки публики, которая игнорировала их советы или не верила их заключениям. После Чернобыльской катастрофы 1986 г. Уинн опубликовал серию работ, оспоривших эти обвинения (Wynne 1992). Выясняя, почему английские фермеры не доверяли предупреждениям экспертов о возможности заражения почвы и скота радиоактивными осадками, накрывшими весь Европейский континент, Уинн предположил, что этот скепcис был порожден не невежеством и иррациональным поведением, а застарелыми чувствами недоверия и отчуждения, просчетами ученых в коммуникации, а также угрозой привычному образу жизни, которую ощущали фермеры.
Другие ученые исследовали стратегию использования языка, метафор, образов и культурных аллюзий в дискуссиях о научной политике и их освещении в СМИ. В частности, изучалась избирательность, с которой журналисты и участники дискуссий представляли общественное и политическое значение атомной энергетики и биотехнологий. Были ли эти технологии будущими двигателями общественного прогресса и экономического роста, или вышедшим из-под контроля чудовищем Франкенштейна, или поездом без тормозов, уже тронувшимся в путь? Зависели ли решения от интересов бизнеса и ответственности официальных лиц, от советов экспертов и / или мнения большинства? Противоречащие друг другу интерпретации и принятые в обществе представления изучались по мере их появления на политической сцене и в СМИ в разное время и в разных странах. При этом отмечались их влияние на общественное мнение и политические формулировки. Исследователи пришли к выводу, что направление общественных дискуссий, по идее, должно определяться обычным спектром социальных факторов и такие точки отсчета могут служить ориентирами, несмотря на все противоречия (Bauer and Gaskell 2002; Gamson and Modigliani 1989; Nisbet 2009; Nisbet and Lewenstein 2002).
Параллельно с изучением средств массовой информации и диктуемых ими интерпретаций социологи в начале 2000-х гг. начали более тщательно исследовать формирующие индивидуальное отношение, убеждения и предпочтения когнитивные и социальные факторы. Обнаружилось, что для широкой публики научное знание — лишь один из многих факторов, влияющих на ее отношение, и что он слабо связан с политическими предпочтениями (Allum et al. 2008). Исследования показали, что знания пропускаются сквозь фильтр индивидуальной общественной и политической идентичности. Когда пользующиеся доверием политические лидеры демонстрируют политические разногласия и доносят их до широкой публики, мнения наиболее информированных членов общества, идентифицирующих себя с этими лидерами, оказываются максимально различными. Поляризация мнений среди информированных членов социальных групп обнаруживалась при изучении дискуссий об исследованиях стволовых клеток (Nisbet 2005), нанотехнологии (Brossard et al. 2009), генетического тестирования (Allum et al.), климатических изменений (Kahan et al. 2012) и других тем.
В последние годы в США шла интенсивная полемика о климатических изменениях, а в Европе — об использовании биотехнологий в производстве продовольствия. В обоих случаях политические лидеры и сторонники представляли суть споров таким образом, чтобы это отвечало представлениям и взглядам разных социальных групп и сегментов общества. Поляризация усиливалась из-за распространения разных смыслов и разделяющих интерпретаций с помощью онлайновых новостей, комментариев и соцсетей. К тому же в США и Европе попытки изменить статус-кво — ради того, чтобы принять законодательство по климату или отменить запрет на генно-модифицированные сельскохозяйственные культуры — блокировались оппонентами, имевшими перевес в политической системе.
В ходе полемики участники (в том числе многие ученые) призывали к еще более жесткому противоборству с оппонентами, считая, что только такая стратегия позволит достичь желаемых политических результатов. Такая позиция может привести к общественным переменам, но, если экспертное сообщество и поддерживающие его организации желают достичь хотя бы видимости консенсуса или договоренности, необходимы иные стратегии. Изучение разногласий в области научной политики начинается с определения факторов, ведущих к поляризации, и стратегий, способных установить сотрудничество, смягчить позиции противостоящих групп и достичь консенсуса.
В полемике об изменении климата, рассматриваемой в этой главе, возможен ряд стратегий. Первая — выйти за пределы противостоящих лагерей и привлечь к дискуссии лиц, пользующихся доверием общественности, которые могли бы повернуть проблему так, чтобы она соотносилась с идентичностью и культурным фоном более широких слоев населения. Вторая стратегия начинается с экспертов и их организаций. Выступая в роли «добросовестных посредников», они должны активно расширять спектр технических и политических решений, предлагаемых политикам и общественности. Наконец, третья стратегия подразумевает существенные инвестиции в способность общества обсуждать, полемизировать, учиться и участвовать в принятии политических решений через местные средства массовой информации и дискуссионные площадки.
В отличие от таких экологических проблем, как смог или кислотные дожди, изменения климата можно назвать «проклятой» проблемой (wicked problem). Она возникла на стыке множества социальных, экологических и технологических систем, фактически создана ими, с трудом поддается определению, не имеет очевидного решения, по-видимому, не может быть устранена и сопровождается хроническими политическими неудачами и острыми разногласиями. «Проклятые» проблемы требуют почти непрерывных усилий по снижению рисков и управлению конфликтами, а также бесконечных политических согласований, которые редко приводят к решению. Как в случае с бедностью или войной, климатические изменения едва ли можно устранить, прекратить или преодолеть, скорее они представляют собой условия, которые общество будет стремиться понять, осмыслить и так или иначе справиться с ними (Hulme 2009; Rittle and Webber 1973).
Изданный в Оксфорде сборник «Изменения климата и общество» (The Oxford Handbook on Climate Change and Society — Dryzek et al. 2011) отражает трудности, с которыми сталкиваются эксперты, пытаясь прийти к консенсусу в определении климатических изменений как социальной проблемы и в том, какие действия следует предпринять. На протяжении 47 глав и 600 страниц ведущие ученые мира описывают «многообразное влияние климатических изменений на общество и возможную ответную реакцию» (там же: 4). Авторы книги пишут о:
…существенных различиях, когда дело доходит до определения того, что имеет значение, что верно или неверно и как должно быть, кто несет ответственность и, не в последнюю очередь, что следует делать. <…> Подготовка, чтение и редактура этих материалов оставили нас в полном убеждении об ограниченности человеческого знания — и о серьезных сдерживающих факторах, с которыми сталкиваются разумные действия людей, — когда дело касается сложных социально-экологических систем (там же).
Неразрешимая проблема изменений климата дала активистам и политикам возможность продвигать рекомендации, отвечающие тем вариантам будущего, которые им нравятся. Как подмечает исследователь научной политики Роджер Пилке-мл., «изменения климата — своего рода тест, политическое пятно Роршаха, в котором люди видят свои надежды и ценности в зависимости от того, каким в их представлении должен быть идеальный мир» (Pielke Jr. 2011: 62).
Билл Маккиббен в опубликованной в 1989 г. работе «Конец природы» (The End of Nature), считающейся первой научно-популярной книгой об изменениях климата, и в других своих сочинениях предупреждал, что человечество стало «самой мощной силой перемен на планете» (McKibben [1989] 2006: xix), что может привести к катастрофе и означает конец нашего традиционного восприятия природного мира. «Изменения климата, в отличие от других экологических проблем, нельзя исправить обычными способами, нам остается только надеяться предотвратить самые опустошительные последствия», — писал Маккиббен. При этом он был весьма скептически настроен по отношению к технологическим подходам к таким проблемам, как генная инженерия или атомная энергетика (Nisbet 2013).
Единственный путь к выживанию, утверждал Маккиббен, предполагает фундаментальный пересмотр наших взглядов на мир, устремлений и жизненных целей и формирование нового сознания, которое радикально переустроит общество, покончит с нашей зависимостью от ископаемого топлива, экономического роста и потребительства. В этом идиллическом будущем, свободном от потребительства и материальных притязаний, американцам придется меньше путешествовать и больше изучать мир с помощью интернета, самим выращивать большую часть продовольствия, обеспечивать поселения энергией солнца и ветра и делиться своим богатством с развивающимися странами. Только при такой трансформации, утверждал Маккиббен, мы могли бы подать моральный пример странам вроде Китая, чтобы те изменили курс, согласились на «большую сделку» и двинулись к чистой энергетике (Nisbet 2013).
Другие активисты иначе видели ситуацию и предлагали свои рецепты, как справиться с изменениями климата. Эмори Лавинс и вице-президент США Эл Гор были согласны с тем, что нужно установить пределы экономического роста, но считали, что эти пределы можно будет увеличивать с помощью реформ и правильной политики, придя к неопределенно долгому экологически устойчивому развитию. Главным политическим инструментом, по их мнению, должно было стать повышение цены на топливо из ископаемых углеводородов. Достичь этого предлагалось с помощью таких механизмов ценообразования, как налог на выбросы углекислого газа или система торговли квотами. Эти меры сделали бы солнечную и ветровую энергетику и другие новые энергетические технологии конкурентоспособными, а промышленность — более эффективной. При этом предприниматели и лидеры соответствующих отраслей рассматривались как партнеры, а борьба с изменениями климата — как потенциально приносящее прибыль предприятие (Nisbet 2013).
Неудивительно, что представители топливно-энергетического комплекса и их союзники из числа консервативных политических лидеров противятся любым попыткам ограничить выбросы парниковых газов, игнорируя мнение климатологов, которых они считали такими же экологическими активистами, как Эл Гор. Чтобы противостоять активистам, ТЭК и его политические союзники сеяли сомнения в СМИ относительно роли человеческого фактора в изменении климата, преувеличивали затраты на борьбу с этой проблемой, высмеивали защитников окружающей среды, шантажировали ученых и манипулировали научными данными при выработке политических решений (McCright and Dunlap 2010).
Консервативно настроенный сенатор от Оклахомы Джеймс Инхоф, например, адаптировал полемику к конкретным культурным и географическим условиям, приводя доводы, понятные жителям тех местностей и работникам тех отраслей, которые в высокой степени зависят от ископаемого топлива. Инхоф поставил под сомнение выводы Межправительственной группы по изменению климата (Intergovernmental Panel on Climate Change) и других ведущих научных организаций, избирательно цитируя вполне научно звучащие данные. Инхоф появлялся в эфире таких телеканалов, как Fox News, и в политических ток-шоу на радио. В феврале 2007 г. в программе канала Fox & Friends «Погодные войны» Инхоф утверждал, что глобальное потепление вызвано естественными причинами и что научное сообщество начинает склоняться к такому заключению. Без каких-либо возражений со стороны ведущего Стива Дуси остались утверждения Инхофа, что «всякие левые вроде голливудских либералов или тех, кто заседает в ООН» хотят, чтобы общество поверило, будто глобальное потепление — дело рук человеческих (Nisbet 2009).
Серия «культурно-когнитивистских» исследований, проведенных группой Дэна Кахана, определила набор мировоззрений, культурных предпочтений и социальных процессов, которые помогли объяснить, почему соперничающие взгляды на общество, предлагаемые Маккиббеном, Гором и Инхофом, только затрудняют достижение политического консенсуса по изменениям климата (Kahan et al. 2012). Ученые использовали метод опроса, определяющего склонность испытуемых либо к иерархическому или индивидуалистическому мировоззрению (в целом соответствующему правым политическим взглядам), либо к эгалитарным или коммунитарным убеждениям (в целом соответствующим левым взглядам).
Члены общества, демонстрировавшие сильную приверженность иерархическим и индивидуалистическим ценностям, обычно скептически относились к угрозе изменения климата, поскольку на интуитивном уровне ощущали, что действия, направленные на снижение экологической угрозы, негативно скажутся на торговле и промышленности, к которым они испытывали глубокое уважение. Напротив, люди, приверженные коллективистским и эгалитаристским ценностям, полагали, что политика ограничения торговли и промышленности выгодна более широким и наиболее уязвимым слоям общества. Эта часть общества с готовностью признавала угрозы, вызываемые изменениями климата, поскольку действия, направленные на ограничения промышленных выбросов парниковых газов, совпадали с их воззрениями на более совершенное мироустройство (Kahan et al. 2012).
Драматические перемены в системе медиа в минувшее десятилетие отразили и усилили эти различия во взглядах на мир и общество, надеждах и системе ценностей. 24 часа в сутки комментаторы и блогеры левых и правых взглядов, обращаясь к идеологически активной аудитории, используют новейшую инсайдерскую стратегию, нападки и оплошности оппонентов, увязывая любую политическую проблему со схваткой либералов и консерваторов за контроль над американской политикой. В этом смысле раскол и озлобленность, типичные для онлайновых дискуссий об изменении климата, частично связаны с тем, что удачно названо «индустрией оскорблений» (Berry and Sobieraj 2008: 4, 2014). Этот тип дискурса провоцирует эмоциональную реакцию аудитории, играя на преувеличениях, оскорблениях, обзывательстве и полуправде об оппонентах, сводя сложные проблемы к «нападкам ad hominem, неправомерным обобщениям, насмешкам и мрачным пророчествам о неминуемой гибели».
Оскорбления в СМИ подкармливают и разжигают личное противостояние и перебранку в соцсетях. Поскольку люди схожего образа мыслей издавна предпочитали жить, работать и общаться в своем кругу, в Америке возрастало политическое, социальное и географическое единообразие таких анклавов (Abramowitz 2010). Многие американцы вряд ли могут сказать, что лично знакомы с людьми, которые придерживаются других взглядов на проблему изменения климата. Для них «политически другой» — это карикатура, которую они встречают в любимых блогах, на ток-шоу на радио и телевидении. С точки зрения иерархических индивидуалистов, все, кто выступают за активные действия, препятствующие изменению климата, — «экофашисты», а с позиции коллективистов-эгалитаристов все сомневающиеся в этих изменениях — «отрицатели», не желающие видеть истину. И каждая сторона считает оппонентов или не воспринимающими разумные доводы, или не способными к компромиссу.
Редакционная политика и экономическая ситуация в престижных СМИ также невольно способствовали поляризации позиций по вопросам изменений климата. Самыми заметными стали решения ведущих американских газет The New York Times и The Washington Post сократить освещение изменений климата и других научных проблем и уволить немало опытных журналистов. В результате информационное пространство заполнили комментаторы и СМИ, ориентированные на активистов. Тщательно проверяемая подробная научно-политическая информация уступила место ангажированным интерпретациям блогеров и журналистов-активистов из других СМИ. Новости и комментарии в интернете также вписаны в определенный социальный контекст, поскольку обычно отбираются и распространяются людьми близких политических предпочтений. Новость об изменениях климата в соцсетях, попав в Twitter, Facebook или Google+, обычно обрастает комментариями, определяющими политическую и этическую значимость информации. Используя возможности этой самораскручивающейся спирали, группы активистов прикладывают значительные усилия, заполняя соцсети одобрительными комментариями и подбирая необходимые сюжеты (Scheufele and Nisbet 2012).
Даже если кто-то, заинтересовавшись экстремальным погодным явлением или важным научным сообщением, решит поискать дополнительную информацию об изменениях климата, он и в дальнейшем столкнется с избирательностью. В этом случае либералы могут предпочесть поиск по словам «изменения климата» и обнаружить результаты одного типа, консерваторы же по запросу «глобальное потепление» увидят совсем другую подборку. К тому же сведения, полученные с помощью Google, определяются не только запрашиваемыми словами, но и всей предыдущей историей ваших поисков, что еще более искажает результаты (Brossard 2013).
Столкнувшись с политическим бездействием в отношении изменения климата, защитники окружающей среды и их политические союзники начали еще более смелые и срочные попытки выстроить влиятельную политическую базу. В 2012 г. журнал Rolling Stone опубликовал статью Маккиббена, которая тут же стала сенсацией в соцсетях. Автор призывал с новым чувством «морального возмущения» обрушиться на топливно-энергетический бизнес. Поскольку климат меняется слишком быстро, «необходимо по-новому взглянуть на эту отрасль, — призывал Маккибен. — Она стала разрушительной и беспечной как никакая другая. Это Главная угроза выживанию всей земной цивилизации» (McKibben 2012).
Проводя параллели с движениями за гражданские права и против апартеида, Маккиббен призывал читателей вступать в его организацию 350.org в знак протеста против проекта пересекающего территорию США нефтепровода от месторождения нефтеносных песков Keystone XL и оказывать давление на местные власти, университеты, колледжи и церкви, чтобы убедить их изъять свои активы из компаний, связанных с добычей ископаемого топлива. В журнале The Nation член совета директоров 350.org Наоми Кляйн (Klein 2011) утверждала, что климатическим активистам необходимо копировать политические стратегии американского консервативного движения:
Поскольку основой идентичности для правых стало отрицание изменений климата, прочно связанное с защитой существующих систем власти и распределения богатств, прогрессивные силы должны, опираясь на научные данные, говорить о реальности климатических изменений, о необходимости реальных альтернатив и об опасности ничем не сдерживаемой алчности.
В том же году в журнале Rolling Stone Эл Гор провел параллели между экологическим активизмом и движением за гражданские права в США, призвав читателей «становиться активистами, чтобы найти выход из кризиса» (Gore 2011) и стараться переубедить тех, кто сомневается в реальности угрозы. Он призвал читателей присоединяться к своей группе «Проект “Климатическая реальность”» (Climate Reality Project) (1), а также писать и звонить в редакции газет и на телевидение, чтобы «дать им знать, что вы по горло сыты их упорным и трусливым нежеланием сообщать реальные факты о проблеме». «Проект “Климатическая реальность”» организовал серию круглосуточных веб-трансляций с участием «художников, ученых, знаменитостей, экономистов и экспертов в разных видах деятельности, которые объясняли, что мы все, где бы мы ни жили, ежедневно расплачиваемся за загрязнение окружающей среды и что решить эту проблему можно, регулируя рыночную цену на углеводороды».
Хотя энергичные усилия активистов могут оказывать столь необходимое политическое давление на политиков, избираемых демократическим путем, в долгосрочной перспективе подобные стратегии, если они не дополняются вкладом со стороны экспертного сообщества, могут только увеличить поляризацию и завести общество в политический тупик. Главное, что удалось установить исследовательской группе Кахана, — самые информированные и знающие иерархические индивидуалисты и коллективисты-эгалитаристы придерживаются полярно противоположных позиций по проблеме климата (Kahan et al. 2012). Причина в том, что по сравнению со своими менее информированными сторонниками эти люди лучше настроены на мысли и убеждения членов своей культурной группы, полагают ученые. Их мнение о климатической проблеме в большой мере сформировано стремлением соответствовать представлениям других членов своей культурной группы.
Поэтому чем более широкая аудитория воспринимает борцов с изменениями климата как либералов, сторонников демократической партии и коллективистов-эгалитаристов, тем скорее те, кто придерживаются иной культурной идентичности, будут склонны отмахиваться от климатической проблемы и видеть в попытках ее политического решения угрозу своим представлениям о разумном обществе и своему будущему.
Чтобы убрать эти барьеры на пути к достижению консенсуса, экспертное сообщество и его партнеры должны привлечь на свою сторону лидеров общественного мнения из самых разных сегментов общества и помочь им представить проблему изменения климата таким образом, чтобы она находила отклик в их культурных группах, вызывая озабоченность, чувство долга и ответственности. В следующих разделах мы рассмотрим несколько вариантов такой стратегии и их проверку в серии исследований. Вот эти стратегии: продвижение новых систем взглядов и мнений; диверсификация политических и технологических возможностей; совещания с общественностью и опора на гражданскую активность.
В серии исследований, проведенных вместе с Майбахом и его коллегами, мы выясняли, что думают американцы о влиянии изменений климата на здоровье и безопасность и как они реагируют на информацию об изменениях климата, если она подана непрямым образом. С результатами исследования мы собирались ознакомить специалистов в области здравоохранения, муниципальные власти и гражданских активистов, обеспокоенных воздействием изменений климата на здоровье.
Обычно при таком подходе рассматривается рост числа случаев инфекционных заболеваний, астмы, аллергий, инфарктов миокарда и других серьезных проблем, особенно среди наиболее уязвимых групп населения — детей и престарелых. В этом случае проблема климата становится значимым фактором для новой аудитории, поскольку объединяется с уже известными и считающимися важными проблемами сохранения здоровья. Этот подход изменяет географию угрозы, заменяя образы далекой Арктики, экзотических животных и затерянных племен расположенными по соседству городами и живущими рядом людьми. На такую информацию реагируют местные телеканалы и городские СМИ (Nisbet 2009; Weathers et al., 2013).
Усилия по защите людей и населенных пунктов также легко локализуются. Местные и муниципальные власти получают все больше полномочий и возможностей контролировать ситуацию, а привлечение американцев к защите своих соседей и поселений от неблагоприятных последствий изменения климата побуждает их к различным формам гражданского участия и волонтерства. В этих случаях местный характер проблем и неполитическая природа участия позволяют легче преодолевать поляризацию мнений и над общей проблемой могут вместе работать самые разные организации, не опасаясь ярлыков «активистов» или «экологистов». Как только члены общины, имеющие разные политические убеждения, объединяются ради более важной цели — защиты населения или местного образа жизни, возникают сети доверия и взаимной поддержки, которые в дальнейшем можно использовать для того, чтобы склонить этот разнородный контингент к сотрудничеству во имя общенациональных политических целей (Nisbet et al. 2012; Weathers et al., 2013).
Чтобы проверить эти предположения, в ходе первоначального исследования мы провели глубинные интервью с 70 респондентами из шести определенных заранее сегментов общества — начиная с тех, кого сильно тревожили изменения климата, и до тех, кто вообще не видел в этом проблемы. Во всех шести сегментах опрошенные говорили, что информация о влиянии изменений климата на здоровье была полезной и убедительной, особенно когда акции, направленные на смягчение последствий и адаптацию к ним, связывались с конкретной пользой для общественного здравоохранения (Maibach et al. 2010).
Позже мы провели общенациональный репрезентативный веб-опрос, в котором респонденты из каждого из шести сегментов случайным образом ставились в три разные экспериментальные ситуации, что позволяло оценить их эмоциональные реакции на сообщения об изменении климата. Хотя представители разных сегментов по-разному реагировали на некоторые сообщения, в целом разговор об изменении климата с точки зрения здравоохранения порождал больше надежд и вызвал меньше раздражения, чем рассмотрение климатических изменений с точки зрения национальной безопасности или угрозы окружающей среде. Результаты показали, что подход с позиций национальной безопасности у той части аудитории, которая сомневается в реальности климатической проблемы или отмахивается от нее, может вызвать чувство гнева (Myers et al. 2012: 1107).
В третьем исследовании мы изучали, как американцы воспринимают угрозу крутого скачка цен на энергию, получаемую из ископаемого топлива. Анализ данных общенационального опроса показал, что около половины взрослых американцев считают, что здравоохранение пострадает из-за резкого скачка цен на топливо. Это убеждение разделяли люди разных политических взглядов и даже те, кто категорически не признавал реальность изменения климата. Эти данные заставляют предположить, что многие американцы сочли бы полезной и уместной информацию, в которой акцент делался бы на стратегии энергосбережения и сокращения потребности в ископаемом топливе, что ограничило бы выбросы парниковых газов и подготовило людей к дефициту топлива или скачкам цен. Например, их заинтересовала бы информация о более эффективном отоплении домов и экономии автомобильного топлива, распространении и доступности общественного транспорта, а также об инвестициях в спонсируемые правительством исследования в области чистых и энергетически эффективных технологий (Nisbet et al. 2011).
Одна из организаций, применяющих похожие коммуникационные стратегии, основанные на научных исследованиях, — это «эко-Америка» (ecoAmerica), которой я помогал в качестве консультанта и советника. Эта организация сотрудничает с лидерами общественного мнения и общественными организациями из новых с точки зрения дискуссий об изменении климата секторов, включая общественное здравоохранение, религиозные общины, бизнес, высшее образование и муниципальные власти. Их задача не только в том, чтобы собрать более представительный «хор» голосов, но и в том, чтобы по-новому представить проблему климата. В этом новом нарративе сильны темы национального единства, гордости, общей идентичности, подчеркивается угроза здоровью людей, их благополучию и состоянию экономики, но одновременно подчеркивается и возможность положительных перемен, если американцы смогут встать на защиту своих местных общин от последствий климатических изменений (ecoAmerica 2013).
Помимо привлечения новых голосов и внимания к новым точкам зрения, экспертное сообщество может также уравновесить деятельность «климатических активистов», расширяя спектр политических возможностей и технологических решений. Как отмечает Роджер Пилке-мл., вместо того чтобы позволить просто использовать свой опыт для продвижения узкого набора политических подходов, эксперты и их организации могли бы действовать независимо, в качестве «честных посредников» (honest brokers), чтобы расширить диапазон политических и технологических возможностей (Pielke Jr. 2007). Чем шире это меню, тем больше возможностей для компромисса среди политиков.
Пилке-мл. также указывает, что на протяжении нескольких лет, судя по данным опросов, общество благосклонно относилось к мерам по предотвращению изменений климата, если эти меры не были слишком радикальными. Этот факт говорит о том, что политические действия ограничивает вовсе не отсутствие общественной поддержки. Как только появятся технологии, позволяющие предпринять в этом направлении значительные, но не дорогостоящие шаги, большая часть политических аргументов о научной неопределенности климатической проблемы сойдет на нет, утверждает исследователь (Pielke Jr. 2011).
Факты, обнаруженные Дэном Каханом и его коллегами, позволяют предположить, что восприятие проблемы изменений климата связано с политикой и технологиями и что согласие в этом вопросе более вероятно при наличии широкого набора предлагаемых решений (Kahan et al. 2011). Согласно этим исследованиям, когда иерархические индивидуалисты считают, что справиться с изменением климата поможет атомная энергия или геоинженерия, их скептицизм по отношению к мнению экспертов ослабевает, а поддержка политических действий растет. Когда решение проблемы климата подается как жесткий контроль над выбросами, доверие иерархических индивидуалистов к мнениям экспертов падает, но, напротив, возрастает доверие со стороны коллективистов-эгалитаристов.
Если применить доводы Пилке-мл. и Кахана к дискуссиям о климате, окажется, что формирование политического консенсуса по этой проблеме в высокой степени зависит от экспертов и организаций, призывающих к более широкому спектру политических действий и технических решений. При этом налоговые стимулы для атомной энергетики, государственная поддержка исследований в области чистой энергетики или предложения по защите местных общин от эффектов климатических изменений могут найти отклик и у республиканцев, и у демократов. Ученые и их организации, действуя в качестве эффективных посредников, должны проактивно вовлекать в обсуждение проблемы климата прессу, политиков и общественность, предлагая широкий спектр возможностей, а не молчаливо принимать попытки «климатических активистов», блогеров и комментаторов свести дискуссию к обсуждению нескольких мер, отвечающих их собственному мировоззрению и идеологии.
Динамика, отмеченная Пилке-мл., Каханом и др., наблюдалась и в моем анализе группы крупных американских фондов и спонсоров, ставивших на способность технократической экспертизы преодолеть политические разногласия по проблеме изменений климата и в итоге допустивших ошибки при инвестировании в ограниченный идеологическими соображениями набор политических целей и технологий (Nisbet 2011). Несколько богатейших фондов страны наняли консалтинговую фирму для обзора научной литературы и консультаций со 150 ведущими экспертами по климату и энергетике. Итогом стал доклад 2007 г. «План победы: Роль филантропии в борьбе против глобального потепления» (Design to Win: Philanthropy’s Role in the Fight Against Global Warming). Доклад утверждал, что для «смягчения эффектов изменений климата» США и Евросоюз должны перейти к политике торговли квотами на вредные выбросы и разработать обязательный для всех стран международный договор по выбросам парниковых газов. В докладе почти не обсуждалось, должно ли государство оказывать прямую поддержку развитию новых энергетических технологий. Кроме того, в нем не было сколько-нибудь серьезного обсуждения социальных, политических и технологических препятствий. Чтобы понять, в какой мере этот план определил стратегии крупнейших инвесторов, я проанализировал данные 1246 грантов, связанных с изменениями климата и энергетикой, распределявшихся в 2008–2010 гг. девятью фондами, которые были спонсорами доклада «План победы» или следовали рекомендациям этого документа. Выделенные этими фондами $368 млн отражали модель поддержки, сфокусированную на наборе политических целей, определенных в докладе. Модели финансирования также отражали подход к изменениям климата как к угрозе, справиться с которой можно прежде всего с помощью научных и экономических мер, но не инвестиций в исследования, связанные с информированием и привлечением общественности. Финансирование работ о роли государства в поддержке инноваций или разработке технологий, находящих благосклонное отношение у политических консерваторов — таких, как атомная энергетика, фрекинг природного газа или связывание углерода, — также было ограниченным. Не было эквивалентных инвестиций и в решение гуманитарной стороны проблемы — таких как здравоохранение, справедливость, правосудие или экономическое развитие. Равным образом очень небольшая часть грантов пошла на поддержку программ, направленных на лучшее понимание общественного мнения, оценку коммуникационных стратегий и/или поддержку местных и региональных СМИ.
Экспертное сообщество также должно внести вклад в перестройку способности граждан обсуждать проблемы, вести полемику и участвовать в выработке коллективных решений. Университеты и научно-исследовательские организации могли бы сыграть важнейшую роль в налаживании общественного диалога об изменении климата, работая с инвесторами-филантропами и партнерами в местных общинах, поддерживая местные СМИ и дискуссионные площадки, соединяя заинтересованные стороны и политические группы, способствуя сотрудничеству и кооперации. Города и регионы — та среда, где мы можем наиболее эффективно экспериментировать в диалоге с обществом, который и покажет нам, насколько мы умеем обсуждать, думать и рассказывать об изменении климата как о социальной проблеме. На таких форумах могут быть услышаны голоса людей иных культур, могут быть определены новые культурные рамки и значения, обсуждены новые политические подходы и технологические возможности. Здесь возникают «возможности для споров и вызванных ими возражений» (Stevenson and Dryzek 2012: 207). Здесь становится возможным «мир, в котором разные заинтересованные стороны понимают, что мир выглядит иначе с точки зрения людей с другими интересами» (Rosen 2012).
Улучшение коммуникации на местном и региональном уровне в конечном счете создаст условия для перемен в государственной политике, обновив в обществе стандарты полемики, создав связи и выработав механизмы сотрудничества, преодолевающие идеологические и мировоззренческие различия. Так, начатая университетом программа по привлечению общественности к решению проблемы изменения климата успешно преодолела культурную и групповую поляризацию общества в прибрежной общине Мэриленда и позволила людям осознать, какую угрозу несет для них повышение уровня океана и затопление прибрежных территорий. Оказалось, что восприятие рисков легко предугадать, основываясь на мировоззрении респондентов, определяемом как иерархический индивидуализм и коллективистский эгалитаризм. «В этой обстановке традиционные стратегии коммуникации, основанные на предоставлении “объективных оценок едва ли могли остановить дальнейшую поляризацию мнений по этой проблеме» (CASI 2013: 12). Но когда организаторы Мэрилендского проекта выбрали группу из 40 местных жителей для участия в профессионально модерируемом диалоге о подъеме уровня моря и затоплении побережий, сомнения иерархических индивидуалистов относительно реальности угрозы стали развеиваться. Умело модерируемое совещание с представителями общественности, в центре которого находилась угроза местного значения, сделало принадлежность к общине более важной, чем культурная идентичность или политические взгляды (CASI 2013).
Встречи лицом к лицу должны дополняться форумами в интернете, чтобы включить в контекст противоположные точки зрения на изменение климата, расширить обсуждение вариантов политических и технических решений и создать альтернативу преобладающему в онлайновых комментариях озлоблению. В своем блоге Dot Earth («Точка Земля»), который ведется на сайте газеты The New York Times, ветеран научной журналистики Эндрю Ревкин выступает не только как популяризатор науки, но и как координатор дискуссии с участием различных экспертов, активистов и других участников. В этой роли он указывает на неопределенность, связанную с конкретными утверждениями, технологиями и политическими подходами (Fahy and Nisbet 2011; Nisbet 2013). Ревкин не столько отстаивает свою позицию, сколько ставит вопросы, передает ответы экспертов и других участников дискуссии как раз в той манере, которую Маккиббен критиковал за «беспрестанный поиск золотой середины» (Nisbet 2013: 56). «Думаю, что каждый, кто говорит вам, что знает ответ на какой-то из этих сложных вопросов, не до конца честен», — отвечает Ревкин (Revkin 2009).
Принципы блога Ревкина в The New York Times могли бы лечь в основу интернет-форумов университетов и их партнеров. Поскольку местная пресса испытывает финансовые трудности и вынуждена сокращать освещение общественно значимых тем, в том числе и проблемы изменения климата, новые формы некоммерческих, связанных с университетами медиаплощадок могут помочь регионам с высокой гражданской активностью в принятии обоснованных решений. Один из прототипов таких начинаний — веб-журнал Ensia (2), основанный Институтом окружающей среды Университета Миннесоты и поддерживаемый частным фондом. Задача онлайнового журнала — использовать новости, комментарии и дискуссии для определения и поиска новых подходов к изменению климата и другим экологическим проблемам. Для этого Ensia публикует статьи ведущих фрилансеров и комментарии экспертов, а также проводит серию конференций, которые транслируются онлайн и сохраняются в архиве.
Для преодоления разногласий, подобных тем, что возникают вокруг проблемы изменения климата и пищевых биотехнологий, требуется не только глубокое, основанное на научных исследованиях понимание факторов, определяющих полемику. Необходимо еще и признание жестких пределов стратегии вовлечения общественности — даже хорошо финансируемой и тщательно спланированной. В этой главе я представил три стратегии, которые, как можно предположить по результатам исследований, могут быть эффективным средством сглаживания разногласий и поиска консенсуса. Эти стратегии предполагают внимание к новым участникам и ценностным установкам, активное расширение спектра обсуждаемых политических и технических решений, развитие местных дискуссионных площадок и СМИ, поддерживающих диалог, взаимодействие и сотрудничество на основе новых идей и решений.
Несмотря на свидетельства эффективности этих стратегий, применение их принципов к разногласиям по научной политике не гарантирует решения конфликта. Данные исследований часто неаккуратны, сложны и с трудом переносятся в практическую сферу. Они также подлежат пересмотру на основе новых исследований и перемен, связанных с социальным контекстом. Каким бы информированным и сведущим ни было экспертное сообщество, пытающееся привлечь общественность к решению проблемы, на преодоление разногласий могут уйти годы, если не десятилетия. Потребуется дать всем сторонам возможность обосновать свои позиции, вести переговоры и искать компромиссы. И более всего это верно по отношению к полемике об изменении климата. Но и в этом случае остается главный вопрос — не окажется ли решение запоздалым, успеет ли общество справиться с самыми серьезными угрозами.
В итоге главным механизмом, ведущим к консенсусу, станут, скорее всего, глубокие изменения в политической системе, демографических и социальных тенденциях, а также внешние толчки, такие как стихийные бедствия и/или технологические прорывы. Результаты исследований разногласий в научной политике помогают подкрепить позицию одной из сторон или последовательно ускорить этот долгосрочный процесс. Как пишет Дороти Нелкин:
На самом деле удалось решить очень немного конфликтов, основанных на конкурирующих социальных и политических ценностях. Даже после исчезновения конкретного предмета полемики те же проблемы всплывают в других контекстах... Сохранение противоречий говорит о том, что проблемы, описанные в этой книге, едва ли уникальны. Скорее это часть влиятельной в американском обществе тенденции к переоценке общественных ценностей, приоритетов и политических отношений, лежащих в основе технических решений (Nelkin 1992: xxiv).
Abramowitz, A. (2010) The Disappearing Center: Engaged Citizens, Polarization, and American Democracy, New Haven: Yale University Press.
Allum N., Sturgis, P., Tabourazi, D., Brunton-Smith, I. (2008) ‘Science knowledge and attitudes across cultures: a meta-analysis’, Public Understanding of Science, 17, 1: 35–54.
Allum N., Sibley, E., Sturgis, P., Storeman, P. ‘Religions beliefs, knowledge about science and attitudes towards medical genetics’, Public Understanding of Science, forth coming.
Bauer M. W. and Gaskell, G. (eds) (2002) Biotechnology: The Making of a Global Controversy, Cambridge: Cambridge University Press.
Berry, J. M. and Sobieraj, S. (2008) ‘The outrage industry’, paper presented at Going to Extremes: The Fate of the Center in American Politics, conference held by Dartmouth College, Hanover, NH; http://ase.tufts.edu / polsci / prospective / OutrageIndustry.pdf; accessed 25 October 2013.
Berry, J. M. and Sobieraj, S. (2014) The Outrage Industry: Public Opinion, Media and the New Incivility, New York: Oxford University Press.
Brossard, D. (2013) ‘New media landscapes and the science information consumer’, Proceedings of the National Academy of Sciences, 110, Supplement 3: 14096–14101.
Brossard D., Scheufele, D. A., Kim, E. and Lewenstein, B. V. (2009) ‘Religiosity as a perceptual filter: examining processes of opinion formation about nanotechnology’, Public Understanding of Science, 18, 5: 546–558.
CASI (2013) Final Project Report: Community Adaptation to Sea-Level Rise and Inundation, A Joint Project of the U. S. Naval Academy and George Mason University; http://bit.ly / 1c5H8EA; accessed 25 October 2013.
Dryzek, J. S., Norgaard, R. B. and Schlosberg, D. (2011) ‘Climate change and society: approaches and responses’, in J. S. Dryzek, R. B. Norgaard and D. Schlosberg (eds) The Oxford Handbook of Climate Change and Society, Oxford: Oxford University Press, 3–20.
ecoAmerica (2013) Overview on Momentus Campaign, Washington, DC: ecoAmerica; http://ecoamerica.org / wp-content / uploads / reports / MomentUs_overview.pdf; accessed 25 October 2013.
Fahy, D. and Nisbet, M. C. (2011) ‘The science journalist online: Shifting roles and emerging practices’, Journalism: Theory, Practice and Criticism, 12, 7: 778–793.
Funtowicz, S. O., and Ravetz, J. R. (1992) ‘Three types of risk assessment and the emergence of post-normal science’, in S. Krimsky and D. Golding (eds) Social Theories of Risk, Westport, CT: Praeger, 251–274.
Gamson, W. A., and Modigliani, A. (1989) ‘Media discourse and public opinion on nuclear power: a constructionist approach,’ American Journal of Sociology, 95, 1: 1–37.
Gore, A. (2011) ‘Climate of denial’, Rolling Stone, 2 June; www.rollingstone.com / politics / news / climate-of-denial-20110622; accessed 10 November 2013.
Hulme, M. (2009) Why We Disagree About Climate Change: Understanding Controversy, Inaction and Opportunity, Cambridge: Cambridge University Press.
Kahan, D., Wittlin, M., Peters, E., Slovic, P., Ouellette, L. L., Braman, D. and Mandel, G. (2011) ‘The tragedy of the risk-perception commons: culture conflict, rationality conflict, and climate change’, Cultural Cognition Project, Yale University Working Paper No. 89, Social Science Research Network; http://papers.ssrn.com / sol3 / papers.cfm?abstract_id=1871503; accessed 25 October 2013.
Kahan, D., Wittlin, M., Peters, E., Slovic, P., Ouellette, L. L., Braman, D. and Mandel, G. (2012) ‘The polarizing impact of science literacy and numeracy on perceived climate change risks’, Nature Climate Change, 2: 732–735.
Klein, N. (2011) ‘Capitalism vs. the climate’, The Nation, 29 November; www.thenation.com / article / 164497 / capitalism-vs-climate#; accessed 25 October 2013.
McCright, A. M. and Dunlap, R. E. (2010) ‘Anti-reflexivity: the American conservative movement’s success in undermining climate science and policy’, Theory, Culture and Society, 27, 2–3: 100–133.
McKibben, B. ( [1989] 2006) The End of Nature, Random House.
McKibben, B. (2012) ‘Global warming’s terrifying new math’, Rolling Stone, 19 July; www.rollingstone.com / politics / news / global-warmings-terrifying-new-math-20120719; accessed 25 October 2013.
Maibach, E., Nisbet, M. C., Baldwin, P., Akerlof, K. and Diao, G. (2010) ‘Reframing climate change as a public health issue: an exploratory study of public reactions’, BMC Public Health, 10: 299.
Myers, T., Nisbet, M. C., Maibach, E. W. and Leiserowitz, A. (2012) ‘A public health frame arouses hopeful emotions about climate change’, Climatic Change Research Letters, 113: 1105–1121.
Nelkin, D. (1979) Controversy: The Politics of Technical Decisions, Newbury Park, CA: Sage Publications.
Nelkin, D. (1984) Controversy: The Politics of Technical Decisions, second edition, Newbury Park, CA: Sage Publications.
Nelkin, D. (1992) Controversy: The Politics of Technical Decisions, third edition, Newbury Park, CA: Sage Publications.
Nisbet, M. C. (2005) ‘The competition for worldviews: values, information, and public support for stem cell research’, International Journal of Public Opinion Research, 17, 1: 90–112.
Nisbet, M. C. (2009) ‘Communicating climate change: why frames matter to public engagement’, Environment, 51, 2: 514–518.
Nisbet, M. C. (2011) Climate Shift: Clear Vision for the Next Decade of Public Debate, Washington, DC: American University, School of Communication; http://climateshiftproject.org / wp-content / uploads / 2011 / 08 / ClimateShift_report_June2011.pdf; accessed 25 October 2013.
Nisbet, M. C. (2013) Nature’s Prophet: Bill McKibben as Journalist, Public Intellectual, and Activist, Joan Shorenstein Center for Press, Politics, and Public Policy Discussion Paper Series, D-78 March, Cambridge, MA: Kennedy School of Government, Harvard University; http://shorensteincenter.org / 2013 / 03 / natures-prophet-bill-mckibben-as-journalist-public-intellectual-and-activist / ; accessed 25 October 2013.
Nisbet, M. C. and Lewenstein, B. V. (2002) ‘Biotechnology and the American media: the policy process and the elite press, 1970 to 1999’, Science Communication, 23, 4: 359–391.
Nisbet, M. C., Maibach, E. and Leiserowitz, A. (2011) ‘Framing peak petroleum as a public health problem: audience research and participatory engagement’, American Journal of Public Health, 101, 9: 1620–1626.
Nisbet, M. C., Markowitz, E. M. and Kotcher, J. (2012) ‘Winning the conversation: framing and moral messaging in environmental campaigns’, in L. Ahern and D. Bortree (eds) Talking Green: Exploring Current Issues in Environmental Communication, New York: Peter Lang, 9–36; http://climateshiftproject.org / winning-the-conversation-framing-and-moral-messaging-in-environmental-campaigns / ; accessed 25 October 2013.
Pielke, R. (2007) The Honest Broker: Making Sense of Science in Policy and Politics, New York: Cambridge University Press.
Pielke, R. Jr. (2011) The Climate Fix: What Scientists and Politicians Won’t Tell You About Global Warming, New York: Basic Books.
Revkin, A. (2009) ‘My second half ’, The Dot Earth blog, The New York Times, 21 December; http://dotearth.blogs.nytimes.com / 2009 / 12 / 21 / my-second-half / ; accessed 25 October 2013.
Rittel, H. W. J., and Webber, M. M. (1973) ‘Dilemmas in a General Theory of Planning’, Policy Sciences, 4: 155–169.
Rosen, J. (2012) ‘Covering wicked problems: keynote address to the 2nd UK conference of science journalists’, PressThink Blog, 25 June; http://pressthink.org / 2012 / 06 / covering-wicked-problems / ; accessed 25 October 2013.
Sarewitz, D. (2004) ‘How science makes environmental controversies worse’, Environment Science and Policy, 7, 5: 385–403.
Scheufele, D. A. and Nisbet, M. C. (2012) ‘Online news and the demise of political disagreement’, in C. Salmon (ed.) Communication Yearbook 36, New York: Routledge, 45–54.
Stevenson, H., and Dryzek, J. (2012) ‘The discourse democratization of global climate governance’, Environmental Politics, 21, 2: 189–210.
Weathers, M., Maibach, E. W. and Nisbet, M. C. (2013) ‘Using theory and audience research to convey the human implications of climate change’, in D. Y. Kim, G. Kreps and A. Singhal (eds) Health Communication: Strategies for Developing Global Health Programs, New York: Peter Lang, 190–207.
Wynne, B. (1992) ‘Misunderstood misunderstanding: social identities and public uptake of science’, Public Understanding of Science, 1, 3: 281–304.
Войти с помощью соц. сетей: