Положительные эмоции

Мы уже много знаем о пагубных воздействиях хронического стресса на взаимодействие между головным мозгом, пищеварительным трактом и микробиотой. Однако возникает вопрос: а влияют ли на микробиоту ЖКТ другие эмоции, в частности эмоции положительные? Иными словами, вызывает ли счастье или чувство психосоматического благополучия какие-нибудь полезные реакции пищеварительного тракта?

Мы видели, как каждая такая эмоция и лежащие в ее основе операционные системы в головном мозге могут быть приведены в действие особыми химическими сигналами: эндорфинами, когда мы счастливы, окситоцином, когда чувствуем близость со своей половиной или детьми, и дофамином, когда испытываем стремление к чему-то. Когда эти химические переключатели вызывают срабатывание соответствующих операционных систем в головном мозге, это приводит к отчетливо выраженным реакциям ЖКТ с характерным набором сокращений, секрецией и кишечным кровотоком.

Я подозреваю, что некоторые из реакций пищеварительного тракта, связанных с положительными эмоциями, также имеют отношение к отправке четких химических сообщений кишечной микробиоте. Мы уже знаем, что серотонин, дофамин и эндорфины выделяются в ЖКТ и что они хорошие кандидаты на роль устройств, передающих положительные сигналы от кишечника микробиоте. Связанная с эмоциями передача сигналов от головного мозга к кишечной микробиоте способна до такой степени изменить поведение микроорганизмов, что они могут стать полезными для нас и будут защищать организм от кишечных инфекций. Сигналы, связанные со счастьем или любовью, приводят, вполне вероятно, к большему разнообразию состава кишечных микроорганизмов, улучшению здоровья пищеварительного тракта и защите от кишечных инфекций и других заболеваний.

Еще о влиянии эмоций на кишечные микроорганизмы

Пока нам известна лишь малая часть этой захватывающей истории. Мы только начинаем понимать, как кишечные микроорганизмы могут перерабатывать информацию, содержащуюся в пище, которую мы едим, в молекулярные сигналы, влияющие на многие органы и ткани нашего организма, в том числе и на головной мозг. Мы уже знаем, что до 40 % из тысяч различных метаболитов крови поступают в нее от микроорганизмов кишечника. Более того, реакции пищеварительного тракта на определенные эмоции – положительные и отрицательные – могут резко изменить состав метаболитов, которые кишечная микробиота производит из пищи. Другими словами, они энергично редактируют молекулярные сигналы, отправляемые кишечной микробиотой остальным частям организма. Думаю, в будущем мы убедимся: триллионы бактерий в нашем ЖКТ, на которые ученые так долго не обращали особого внимания, не только подвержены влиянию эмоций, но и сами сильно влияют и на состояние пищеварительного тракта, и на то, как мы думаем и как себя чувствуем.

Может ли кишечная микробиота менять наше поведение в обществе?

Если микроорганизмы кишечника могут влиять на эмоции, а эмоции и ощущения в пищеварительном тракте сказываться на решениях о том, как себя вести, то из этого логически вытекает, что кишечная микробиота может изменять наше поведение. А если это верно, тогда не может ли ненормальное поведение быть следствием ненормального состава кишечной микробиоты? И нельзя ли заменой кишечных микроорганизмов на здоровые решать не только желудочно-кишечные проблемы, но и поведенческие?

Джонатан и его мать были в этом уверены. Джонатану было 25 лет, когда они пришли в мою клинику. Ему поставили диагноз «расстройство аутистического спектра» (РАС). Этим термином сейчас описывают состояние людей с аутизмом, тех, кто страдает от обсессивно-компульсивного расстройства (синдром навязчивых состояний) и от хронической тревожности. Как и многие люди с РАС, Джонатан страдал от ряда желудочно-кишечных проблем, в его случае это были вздутие живота, боли и запор.

Вздутие живота у Джонатана серьезно усилилось после нескольких курсов антибиотиков широкого спектра действия, из чего можно было заключить, что определенную роль в обострении желудочно-кишечных симптомов сыграла измененная микробиота кишечника. Как и многие другие пациенты с РАС, он уже пробовал несколько диет, в том числе безглютеновую и безмолочную, однако длительного улучшения это ему не принесло. Необычная диета, которой он следовал изо дня в день, также не помогала, что было неудивительно. Джонатан почти не ел фруктов и овощей, ему не нравились их текстура и запах. В основном его еда состояла из рафинированных углеводов: блины, вафли, картофель, макароны, пицца, закуски и белковые батончики, а также немного говядины и мяса курицы.

После целенаправленного поиска в интернете Джонатан уже много знал о проблемах здоровья в целом и о кишечной микробиоте в частности. Он прочитал о влиянии вредных кишечных бактерий и паразитов на желудочно-кишечную систему и был убежден, что его симптомы связаны с наличием паразитов в кишечнике. Чтобы избавиться от этих фобий и навязчивых идей, он начал проходить курс когнитивно-поведенческой терапии и сел на диету из продуктов, которых не любил. Это значительно усилило его напряжение и тревожность, и я опасался, что этот временный стресс может обострить его проблемы с ЖКТ.

Я попросил заказать подробный анализ его фекальной микробиоты в рамках Американского проекта изучения ЖКТ (American Gut Project), исследующего, как диета и образ жизни формируют кишечную микробиоту американцев. Полученные в последние годы данные позволяют предположить, что у пациентов с РАС может изменяться состав кишечной микробиоты. Установлено, что у таких пациентов пропорционально больше бактерий из группы, известной как Firmicutes, и меньше – из группы под названием Bacteroidetes. Аналогичная картина наблюдается у пациентов с синдромом раздраженного кишечника. Анализ микробиоты Джонатана показал у него тот же самый паттерн и то, что бактерий, известных как протеобактерии и актинобактерии, у него меньше, чем у среднего американца. Однако у Джонатана была необычная диета, к тому же он страдал от тревожных состояний и стресса и жаловался на симптомы, похожие на СРК. По этой причине мы не могли определить, что именно привело к изменению состава его микробиоты – наличие у него РАС, СРК или его уникальные пищевые привычки.

Джонатан и его мать хотели знать, следует ли ему подготовиться к трансплантации фекальной микробиоты или ему лучше принимать пробиотики, изменяя свою микробиоту, что в конечном счете поможет справиться с психологическими и желудочно-кишечными симптомами. Они спросили, что я думаю об этом, поскольку данные новых исследований на животных распространились в сообществе, интересовавшемся проблематикой аутизма, со скоростью лесного пожара, породив надежды на экспериментальные методы лечения.

До 40 % пациентов с диагнозом РАС страдают от желудочно-кишечных симптомов. Основные жалобы – на нарушение работы кишечника, боли в животе, дискомфорт. Часто картина совпадает с диагностическими критериями синдрома раздраженного кишечника. Есть и другие отклонения во взаимодействии между головным мозгом, пищеварительным трактом и его микробиотой. У пациентов с РАС обычно повышен уровень содержания в крови серотонина, который передает сигналы между головным мозгом и ЖКТ. Следует напомнить, что более 90 % молекул серотонина хранятся в пищеварительном тракте, содержащие серотонин клетки которого находятся в тесном контакте с блуждающим нервом и головным мозгом. Кроме того, у пациентов с этим расстройством изменен состав кишечной микробиоты, а в крови изменены некоторые метаболиты.

В получившем большую известность исследовании на животных Саркис Мазманян и Элейн Сяо из Калифорнийского технологического института в Пасадене вводили беременным мышам вещество, которое, имитируя вирусную инфекцию, активизирует иммунную систему. У мышей, рожденных от таких матерей, наблюдалось измененное поведение, и в этом они напоминали пациентов с РАС, в том числе демонстрировали тревожное поведение, стереотипно повторяющиеся виды поведения и неадекватные социальные взаимодействия. Так называемая модель материнской иммунной активизации животных используется сейчас при изучении аутизма.

Мазманян и Сяо обнаружили изменения в пищеварительном тракте и кишечной микробиоте молодых мышей: несбалансированный состав кишечных микроорганизмов, более проницаемые стенки кишечника, активизацию кишечной иммунной системы. Исследователи выявили особый метаболит кишечных микроорганизмов, тесно связанный с метаболитом, который до этого был обнаружен в моче детей с РАС. Когда этот метаболит ввели здоровым мышам, рожденным от матерей, чья иммунная система не была активизирована, у тех появились такие же отклонения в поведении. Но самым интересным стал такой факт: после пересадки фекалий мышей с отклонениями в поведении стерильным мышам поведение последних также стало отклоняться от нормы. Это позволяет предположить, что перенесенные фекалии создают метаболит, который достигает головного мозга и изменяет поведение здоровых мышей. Наиболее важным для людей с РАС является тот факт, что введение пострадавшим мышам кишечных бактерий человека (Bacteroides fragilis) приводило к исчезновению некоторых (хотя и не всех) аутических видов поведения.

Это спланированное и проведенное со всей тщательностью исследование Мазмоняна и Сяо привлекло большое внимание, а его результаты вызвали настоящий ажиотаж и не только в научном сообществе, но и среди родителей детей, страдающих аутизмом, и компаний, готовых разрабатывать новые методы лечения для этого разрушающего здоровье расстройства. Джонатан и его мать также были наслышаны об этом исследовании, потому и спросили меня, следует ли Джонатану готовиться к трансплантации фекальной микробиоты или ему лучше принимать пробиотики, чтобы справиться с психологическими и желудочно-кишечными симптомами.

Я объяснил Джонатану, что ответить определенно и окончательно на его вопросы можно будет, скорее всего, через несколько лет, после того как будут закончены еще продолжающиеся исследования на пациентах с РАС. Их результаты станут серьезным научным прорывом даже в том случае, если такие методы лечения окажутся полезными только для части таких пациентов. Пока же я дал Джонатану ряд рекомендаций, чтобы облегчить некоторые симптомы. Важно помнить, что имеется ряд факторов, которые способствуют проявлению у Джонатана желудочно-кишечных симптомов. Во-первых, он выбирает еду, руководствуясь ее консистенцией, а не вкусом, из-за чего его диета стала крайне ограниченной; он избегает многих растительных продуктов. Во-вторых, он потребляет слишком много обработанных продуктов питания. В-третьих, высокий уровень тревожности и повышенная чувствительность к стрессу вызывают сокращения и секрецию в желудочно-кишечном тракте и повышают проницаемость его стенок.

Целями моего плана лечения были головной мозг и пищеварительный тракт. Наш диетолог работал с Джонатаном и постепенно помог ему изменить диету – Джонатан смог перейти к более сбалансированному питанию и начал есть фрукты, овощи и ферментированные продукты (кисломолочные продукты, обогащенные пробиотиками безалкогольные напитки, квашеную капусту и кимчи, сыры), которые содержат различные виды лактобацилл и бифидобактерий. Для лечения запора я предложил ему попробовать слабительные растительного происхождения: например, небольшие дозы корня ревеня или препараты алоэ. Последней (по порядку, но не по важности) частью предложенного мной курса стали обучение Джонатана таким упражнениям саморелаксации, как брюшное дыхание, и настоятельная рекомендация продолжать текущую когнитивно-поведенческую терапию для ослабления фобий и понижения уровня тревожности.

Когда Джонатан через два месяца снова пришел на прием, его желудочно-кишечные симптомы были выражены значительно слабее. Пища, которую он теперь соглашался есть, стала намного более разнообразной, нормализовалась и работа кишечника. Джонатан больше не зацикливался на злых «паразитах», обитающих в его кишечнике, а хотел глубже разобраться в том, как диета может влиять на поведение кишечной микробиоты и как эта связь может облегчить его желудочно-кишечные симптомы.