Книга о городских легендах Мэпллэйра была намного тоньше телефонного справочника с желтыми страницами. Это могло показаться странным, но только поначалу, потому что все легенды маленького городка на окраине Ванахеймских болот происходили здесь и сейчас. Никто еще не начал вести какое-то подобие хроники. А газетные статьи об огромных камнях, которые катились сами по себе, о звоне давно упавшего колокола или возвращении из мертвых часто воспринимались людьми как очередная удачная выдумка. Обыватели были убеждены, что каждая такая история обеспечивает журналиста на несколько месяцев вперед. Они не хотели вдаваться в детали, чтобы вдруг не разубедиться в своих четких, логичных доводах.

Библиотекарь в Мэпллэйре существовал в единственном экземпляре, как, собственно, и библиотека. Мало кто в нее заглядывал: в основном студенты да сотрудники полиции или редакции. У детей и преуспевающих взрослых были дела поважнее – потому Эвермор Купер и нес свою вахту лишь время от времени. Библиотека открывала свои двери, когда Эвермор просыпался после очередной полной событий ночи, – то есть после обеда. А уже через несколько часов работы Куперу становилось скучно, он бесцеремонно выгонял посетителей и шел домой или в ближайший бар.

Итану и Элизе повезло: они подошли к темному зданию библиотеки как раз после обеда. Оно напоминало карикатурное изображение поместья доктора Джекилла со старых иллюстраций, и девочка мрачно взглянула на Окделла, словно бы вопрошая, зачем они вообще здесь оказались.

Поначалу они, конечно, пытались найти информацию более быстрым и удобным способом: воспользовавшись компьютером Эвана Нода. Отец Рихель считал компьютеры творением дьявола и дома такой опасной техники не держал, Итан даже не задумывался особо о ненужном ему, по сути, агрегате – и только родители Кэйлин не отставали от технического прогресса. Но даже «волшебная коробка» не дала никакой подсказки. Нечто, найденное Элизабет во дворе, оставалось неизвестным.

Кэйлинна сама вызвалась остаться и посторожить: она единственная подвергалась минимальному риску, умереть-то она не могла. Впрочем, никто и не считал, что странное существо способно убить. По крайней мере, не в нынешнем состоянии. Разве что мысленно, если оно вообще способно думать. Так что мертвый джинн Мэпллэйра расправила белую юбку, присела прямиком на мокрую траву, ничуть не заботясь о внешнем виде, и помахала Итану и Элизабет ручкой. Окделл горестно вздохнул, взял девочку за руку и зашагал в сторону Магнифисент-Роуд. Кэйлин и не собиралась скрывать, что счастлива до безумия. Она была уверена, что кто-нибудь обязательно откликнется на объявление. Хотя даже она не ожидала, что это случится так скоро.

Некоторых детей называют в честь знаменитых спортсменов, политиков или хотя бы событий. Эвермора Купера же мамочка назвала в честь строки из своего любимого стихотворения. Читала она неважно – когда к тридцати осилила первую часть словаря, радовалась как дитя, – и потому имя сына тоже получилось не совсем таким, каким задумывалось. Миссис Купер еще и обладала воистину ужасным почерком: в роддоме все даже привыкли звать малыша Эверноуп. Потом, получив по коробке дорогих заморских конфет, врачи, конечно, осознали свою ошибку, но было уже поздно. Любимым словом сына четы Купер стало слово «нет».

Эвермор часто и со вкусом отказывал.

Отказывал детям в помощи с поиском интересующей книги. Отказывал пунктуальности и чувству долга, когда каждое утро выключал будильник. Отказывал себе в десерте. Отказывал девушкам. И парням. И вообще любому, что осмеливался заговорить с ним о личных отношениях. Вся его жизнь сводилась к чтению, единственной настоящей любви. Иногда, выпив лишнего, он признавался, что любовь эта вполне взаимна, начинал вещать что-то об убежище, которое книги могут подарить, о страстных и страшных ночах… В такие моменты его приятели – удивительно, но на вечер ими становились все, кто заходил в тот же бар, – одергивали Эвермора, надевали ему на голову старый изодранный козырек и отправляли домой отсыпаться.

Эвермор Купер был странным даже по меркам Мэпллэйра. Он, конечно, не носил на голове гнездо и не доказывал всем, что устрицы завоевывают мир, зато предпочитал обычной одежде шарф с кисточками, ботинки с загнутыми носами и жилетку с медными пуговицами, хрустящую, словно бумага. А кепку-козырек, прожженную в двух местах сигаретой, он не снимал даже в помещениях. Шарфы Купер постоянно менял: у него были клетчатые и полосатые, с завитушками, морскими волнами и листьями.

Сегодня с темно-синего шарфа на хмурую Элизабет и немного взъерошенного Итана пристально смотрели вязаные совы. Элизабет моргнула и готова была поклясться: одна из сов подмигнула в ответ.

– Чем могу? – Библиотекарь отложил в сторону книгу, которая скрывала его длинный нос и острые скулы. Купер был похож на циркуль. На странно одетый, но вполне приятный циркуль с очками-половинками.

Итан открыл рот, но ничего многозначительнее мычания выдавить не смог. Элиза, успевшая снова взять себя в руки, помогла ему:

– Нам нужна книга о мэпллэйровских легендах.

Купер прищурил глаза, – в полутьме библиотеки они казались особенно яркими – а потом указал куда-то направо.

– Нижний ряд, полка сорок два, не шумите, – пробормотал он, вновь открывая книгу. Он продолжил чтение, даже не взглянув больше на посетителей. Может, он не стал бы отвлекаться, даже если бы они вдруг начали танцевать ламбаду.

Элизабет кивнула, взяла Итана за руку и потащила в указанном направлении. Отчасти это была маленькая месть за то, что всю дорогу до библиотеки он тащил ее, как на буксире. Она же не виновата, что была немного в прострации – в конце концов, не каждый день увидишь такое в своем дворе.

Кэйлин поерзала, удобнее устраиваясь на облюбованном куске газона. Ей давно уже хотелось как следует изгваздать эту чересчур светлую юбку – желательно в чем-нибудь не отстирывающемся. Гораздо проще было ее выкинуть, но Кэйлинна не искала легких путей. После смерти это потеряло не только шарм, но и смысл.

Утробное урчание, за которым последовали плеск воды и звук, похожий на равномерное постукивание камешками по стеклу, заставили Кэй подпрыгнуть на месте. Дрожь пробежала по спине, тихий внутренний голосок тревожно запищал: «Не оборачивайся!», но мисс Нод, к сожалению, была чересчур любопытной.

На месте того кошмара, что показала им Элизабет – переплетенных трубок, пластинчатых рогов, деревянных щепок, тонких цепочек, которые скреплялись друг с другом какой-то буро-синей дышащей массой, – лежал широкий кусок отмирающей голубоватой плоти, на которой…

Кажется, шутливое предположение Итана о яйце или зародыше внеземного происхождения оказалось недалеко от истины.

Хотя в Мэпллэйре истина всегда была где-то рядом.

– Кажется, я нашел. – Итан перевернул страницу, скинул лежащие на развороте обрезки магнитной пленки (и откуда только взялись?) и прочел предложение полностью.

Элизабет молча выслушала его, пару раз кивнула, а потом захлопнула пыльный томик, который читала сама. Она вернула книги на полки и протянула Окделлу темные очки: он снял их, чтобы лучше видеть старинный шрифт с загогулинками.

– Что ж, теперь мы хотя бы имеем представление о том, что…

Окделл не успел договорить – в тишине библиотечного зала разлилась телефонная трель. Музыкальная тема из фильма, его собственный звонок.

Эвермор Купер, казалось, телепортировался – иначе он бы просто не смог так быстро появиться за спиной Итана. Длинные пальцы библиотекаря схватили телефон, хлопнули розовой крышкой со стразами и кинули мобильный на пол.

– Эй! – Окделл начал было возмущаться, но Купер уже пнул мобильник ногой.

Тот с невероятной скоростью проскользнул в сторону выхода и стукнулся о тяжелые библиотечные двери.

– Вон, – тихо произнес Купер, посмотрев прямо в глаза затихшей Элизабет Рихель. – Извиниться можно на том же месте, в то же время.

Только оказавшись на улице, Элизабет наконец разрешила Окделлу говорить.

– Что это такое было?!

– Наш уважаемый безумный библиотекарь любит правила. Но только библиотечные. – Девочка фыркнула и поправила свою красную в горошек кофточку. – Нарушишь одно – можно извиниться. Два – еще куда ни шло. Но когда Купер потеряет терпение… В общем, лучше его не злить.

Итан обернулся на библиотеку. Ее темные окна словно пожирали дневной свет, а островерхая крыша, казалось, скоро сползет на мостовую. Наверное, стоило все-таки прислушаться к словам человека, который прожил в Мэпллэйре всю жизнь. Кэйлин не соврала насчет теней. Вряд ли Элизабет зря предостерегает насчет библиотекаря. Должен же быть у каждого уважающего себя городка свой сумасшедший.

– Он не показался мне безумным… – Итан осторожно озвучил одну из случайных мыслей, крутившихся сейчас в голове.

– Он читал книгу вверх тормашками, с закрытыми глазами и стоял за стеллажами все то время, пока мы искали информацию. Кстати, Купер ненавидит слово «информация». Лучше забыть о его существовании, когда находишься в радиусе мили от библиотеки.

Окделл не нашелся с ответом. На ум пришло только «Как маленькая девочка могла все это заметить? И как я мог все это проморгать?»

– И как перед ним извиняться?

– В баре, – незамедлительно ответила Элиза. – Выпивкой, историями или игрой на раздевание.

Эта девочка была слишком взрослой.

Кэйлин, напротив, была слишком маленькой.

А он… Итан был просто непробиваемым. Идиотом.

Бригадир задел пальцем паутинку, и она завибрировала, разнося по всей пещере высокий чистый звук «соль». В самой глубине, там, где густела и сворачивалась тьма, зажглись белесые огоньки. Клацнули чьи-то челюсти. Бригадир улыбнулся, продолжая идти вперед и задевать струны-паутинки, отзывающиеся целой гаммой нот. Было бы совсем забавно, если бы нити светились в темноте.

Порыв ветра ударил в нос запахом давно забродивших ягод и кипящего яда. Кожу защекотали чужие волосы, которые почти ничего не весили. Дыхание сквозь ряды острых зубов словно выжигало воздух.

– Тук-тук. – Бригадир поднял руки над головой, отцепляясь наконец от нитей гигантской паутины.

Сквозь рычание и вой тысячи голосов прорезалось ответное:

– Уходи, пока цел…

– Как-то неприветливо встречают гостей. – Бригадир пожал плечами. – А я ведь переполнен любовью.

Кто-то втянул в себя воздух.

– Не вру, правда – всех люблю, на веки вечные.

Его вновь обдало ветерком – молчаливое существо уже было сзади, за спиной. Что-то длинное, тонкое и острое коснулось раны на затылке Бригадира. А он-то думал, что хорошо ее спрятал.

– Ауч! Ладно, может, насчет веков я несколько недоговариваю.

Когти существа пробежались по жилам и артериям, тянущимся из проломленной головы к костяной медвежьей лапе, неспокойным грузом, подобием эполета лежащей на плече Бригадира.

– Зачем ты пришел? – Бригадир снова уловил чужое дыхание в опасной близости от своего чувствительного носа. Парочка ядовитых капель, кажется, попали на одежду.

– Говорить правду, конечно, – осклабился он.

В следующую секунду медвежья лапа оказалась на его правой руке – на манер смертоносной перчатки Фредди Крюгера. К дыре в затылке от нее тянулись кровавые ленты. Костяные когти замерли в полудюйме от одной из нитей-паутинок.

Зловонное дыхание участилось.

– И ты меня даже выслушаешь, – довольно уточнил Бригадир.

Он чертовски любил эту работу.

– Что теперь? Ты… тебе нужна какая-нибудь помощь?

Итан замялся, не в силах подобрать нужных слов. Элиза вела себя слишком спокойно для девочки, на лужайке у которой призрачные кошки гонялись за существом, вылупившемся из портативной Преисподней. Впрочем, Кэй, с детской непосредственностью наблюдавшая за играми новорожденного, тоже не выглядела обеспокоенной.

– Пожалуй, нет. – Элизабет поправила выбивающуюся из прически прядь. – Теперь, когда мы знаем, что это, мне уже не так страшно. Да и моим кошкам он нравится.

Итан никак не мог привыкнуть к мысли, что девочка видит призраков. По сравнению с мертвым джинном это могло бы показаться сущим пустяком, если бы в какой-то степени не доказывало: жизнь после смерти существует, по крайней мере, для тех, кто чего-то не успел. И не только для людей, если вспомнить Снежинку, Бабочку и Пушка.

– Ты… – Итан покосился на остатки «скорлупы», из которой торчало что-то, похожее на рога изобилия со старинных картин, и лилась на газон какая-то мутная тягучая жидкость, – уверена?

В воздухе повисло суровое «мяу» – длинные тонкие ноги с перепонками и разветвленными копытцами подогнулись, и взъерошенный мокрый жеребенок упал на траву. «Инопланетное яйцо» оказалось пристанищем для маленькой водяной лошадки с синей шерсткой и огромными глазами, полными звезд. Таких существ называли келпи, и, судя по библиотечной книге, в Мэпллэйре их однажды уже видели. Больше трех сотен лет назад дочь местного фермера тоже нашла и выходила водяного коня. Он стал ее Буцефалом: до самой смерти защищал хозяйку от бед.

– Вполне. Можете подождать тут, я отцу позвоню. И заодно принесу воды. – Мисс Рихель поднялась с газона, направилась к дому, а потом все-таки уточнила еще раз: – Вы точно оба это видите?

Громогласное «Да!» Кэйлин совсем заглушило короткое «Угу» Итана. Наблюдая, как закрывается прозрачная дверь и темноволосая девочка исчезает в коридоре, Окделл в очередной раз подумал, что она все-таки слишком разумная для своего возраста.

Но все-таки каждый ребенок мечтает о пони, даже те дети, у кого отцы почему-то не жалуют животных. И Элизабет Рихель не стала исключением.

Орсо была ткачихой. Подобно мойрам или норнам, она разматывала клубок судеб, разъединяла жизни, обрывала существование, растила слабых и рубила сильных. Ее подземная пещера состояла из сотен миль сверкающих тоннелей, и она хранила там величайшее сокровище. Свою сеть.

Никто уже очень, очень давно не находил вход, скрытый когтями болотных деревьев. Мало кому это действительно было под силу. Дороги проводили мимо туристов, заблудившихся местных и любопытных детей, но обмануть Бригадира они не смогли.

– Никогда не понимала, почему все так боятся твоей правды.

В свет, пробивающийся внутрь пещеры, Орсо вползла, чуть покачиваясь, медленно перебирая всеми восемью суставчатыми лапами. Кожа ее была белой, как ангельские крылья, а редкая шерсть и волосы, обрамляющие узкое исхудавшее лицо, – ядовито-розовыми. По тому, как она передвигалась, как упиралась руками туда, где ее человеческая талия перетекала в громоздкое паучье тело, было ясно одно. Ткачиха судеб голодала.

Когда пропускаешь сквозь пальцы чужие судьбы, вытягиваешь нити жизней, сматываешь их в клубки, – обычных мух уже недостаточно. Под мухами подразумевались, конечно, заблудившиеся олени, стайки лягушек и прочие деликатесы, которыми Орсо привыкла питаться, пока кожа ее еще не обесцветилась. Но с каждым годом ей хотелось все больше и больше, пока однажды мясо не начало отдавать на вкус ядом, а кровь – гнилой водой. Бригадир знал таких и прежде. Это сложно – обладать огромной властью и не злоупотреблять ею. К счастью, задача Бригадиров чаще всего сводились именно к злоупотреблению. Клин, как говорится, клином.

– Правды все боятся. – Он пожал плечами и развел руки в стороны, вновь показав когти и алые жилы, на которых они держались.

– Тебе даже в глаза толком не посмотришь. Я думала, нужно смотреть прямо в душу, когда собираешь правду.

– Так тоже неплохо. Клыки-то мои ты видишь.

Орсо покосилась на звериный череп, который Бригадир носил на манер шлема. Из-под массивной челюсти была видна ухмылка. Вечная саркастическая ухмылка Бригадиров, приправленная расползающейся по подбородку любовью. Чертовски забавный эффект.

– И что ты пришел сказать? Или просто перережешь все мое кружево и спляшешь на его останках самбу?

– Паучиха Орсо. – Голос Бригадира вдруг потерял свою прежнюю насмешливость, стал глубже и вкрадчивее. – Ты пожираешь чужие судьбы. И я здесь именно поэтому.

Он не успел. Плотные белые нити – почти бинты – стянулись в кокон, задние лапы паучихи резко потянули назад, и Бригадир очутился под потолком, в плену клейких судеб.

Орсо закрыла два глаза – остальные шесть продолжили смотреть – и улыбнулась, ощеривая вторую челюсть.

Она была голодна. И почти уверена, что Бригадиры на вкус не хуже чужих судеб.

– Что это? – Итан принял из рук Элизабет черный шуршащий пакет.

– Не волнуйся, всего лишь парочка призраков на случай войны.

Итан разжал пальцы, и пакет плюхнулся на траву. Кэй захихикала.

– Ит, успокойся, она шутит! – Мертвый джинн Мэпллэйра подошла к водяному жеребенку и почесала его за гребешком. Синяя кожа была на удивление мягкой.

– Ты умеешь шутить?

Элиза нахмурилась.

– Я выгляжу достаточно оскорбленной, чтобы ты в это поверил?

– И что там? – Итан поднял пакет, все еще не решаясь его разворачивать. Судя по небольшому весу, внутри и вправду могла прятаться парочка эктоплазматических тварей.

– Благодарность. Залезла в копилку – все-таки вы мне помогли. Разделите сами, я в этом не мастер. – Элиза поправила бантик на подоле платья и взяла маленького келпи на руки. – Надо же, какой легкий и теплый!

Элизабет улыбнулась так искренне и по-детски, что Итан посчитал это куда лучшей наградой за свои труды. Впрочем, труды заключались в сдерживании паники и посещении библиотеки. По сравнению с багровыми тенями, охотящимися за чужими сердцами, дело было плевым.

– Элиза, не стоило. – Итан совсем смутился. – Всего лишь книжки…

– Глупости говоришь. Я знаю много легенд, но почему-то не слышала о всяких водянистых пони. К тому же мистера Купера я одна не выдерживаю…

Итан промолчал. Что тут скажешь? Библиотекарь и ему не особо понравился. Как вообще может понравиться парень, который тенью следует за тобой и бросается чужими телефонами? Повезло еще, что розовый подарок Кэйлин оказался совершенно неубиваемым.

– Тогда… – Итан поправил очки и покосился на жеребенка, который почему-то вперился в него немигающим взглядом. – Всего тебе хорошего, был рад познакомиться.

Элизабет с готовностью пожала протянутую руку своей маленькой ладошкой. Проводив друзей до низенькой калитки, Мисс Рихель рассеянно почесала келпи за напоминающим ракушку ухом и подумала, что Мэпллэйру повезло. Вряд ли еще какой городок в округе похвастается мертвым джинном и серым парнем, которые готовы за «спасибо» разбираться со всякого рода чертовщиной.

В это же мгновение маршрутный автобус на полной скорости выскочил из-за угла. Казалось, за ним гонятся: с чего бы еще водителю так нестись по главной улице, где и ограничения установлены? Кэйлинна среагировала мгновенно – сказывалась нежелательная практика. Параноиком тому, кто не способен до конца умереть, не стать, но вот внимательность сама стучится в двери.

Итан пулей выскочил на тротуар, – так сильно его толкнули – и бок автобуса ударил Кэй, которая, кажется, сама подставила плечо. Остановить автобус она все равно не смогла (в конце концов, на нее же не воздействовали гамма-лучи), и потому Окделл, обернувшись, увидел только белый кусок ткани на темном асфальте.

Кровь была повсюду. Бешеный автобус даже не остановился.