Глава семьдесят шестая
К тому времени, как пикап сворачивает на грязную проселочную дорогу, притворяющуюся подъездной дорожкой, ведущей к ферме, Дэл и Шэрон успевают вкратце набросать нам картину происходящего: все это связано с успешными действиями По, который, работая под прикрытием, сумел инсценировать арест Дэла и вызволить Стивена.
– Последнее как раз оказалось не так уж сложно, – поясняет Шэрон. – Мальчик находился в здании лаборатории, всего на один этаж ниже вас, и там вместе с ним сидели еще несколько армейских ребят, которым показалось, что они запросто сумеют захватить все здание. Конечно, ничего у них не вышло. Оно и понятно: у этих ребятишек куда больше мускулов, чем мозгов. – Она бросает насмешливый взгляд на Петроски, но тот тупо смотрит прямо перед собой куда-то в воздух. – Извини, солдат. Я не тебя имела в виду.
Между прочим, глаза у нее непроизвольно съезжают куда-то вверх и чуть влево, и мне совершенно ясно, что она имела в виду, разумеется, и Петроски.
– Сержант вел себя просто отлично, Шэрон. – Мне хочется заступиться за парня, и в глазах Петроски вспыхивает благодарность.
По глушит мотор и обходит машину, чтобы выпустить нас. Когда он помогает Лин спуститься на землю, ее крошечная ручка целиком исчезает в его лапе. Вместе они вообще являют собой довольно забавную картинку, прямо кадр из фильма о Кинг-Конге. Лоренцо, выпрыгнув наружу, протягивает мне навстречу обе руки.
– Джин?
В застывшей ночной темноте голос Патрика звучит неожиданно резко, я вздрагиваю и, не удержавшись, падаю прямо в объятия Лоренцо. Впрочем, я тут же высвобождаюсь из этих объятий и бреду через дорогу к своему мужу, испытывая жуткое ощущение раздвоенности; две одинаковые силы словно тянут меня одновременно в разные стороны, и я вот-вот попросту разорвусь пополам.
– Слава богу, детка, – говорит Патрик, наклоняясь и крепко меня обнимая. А тут еще и Стивен появляется, и мы надолго застываем в тройном объятии, так что По приходится нас разъединять.
– Потом, потом, – приговаривает он. – Немного попозже. Кое-кому еще предстоит очень долгая ночь.
Моя долгая ночь, впрочем, начинается с беглого осмотра трех маленьких родных тел; все трое моих детей крепко спят на надувных матрасах в гостиной Шэрон. Минутку посмотрев на них, я тоже падаю ничком на матрас рядом с Соней и почти мгновенно погружаюсь в сон. Последнее, что я чувствую, это хрупкие ребрышки моей девочки, спокойно приподнимающиеся и опускающиеся в такт дыханию. А последнее, что я слышу, это голос По, излагающего на кухне план моего спасения.
