У меня не возникает проблем выйти с арены, затеряться среди этих шумных, разодетых фанатов. Команда поддержки «Всадников Феникса» кричит во все горло. Фанаты «Андромеды» угрюмы, но кажутся довольными. Толпа уже собралась возле черного входа, чтобы посмотреть, как увезут игроков. Другие зрители выстраиваются в очередь к метро. Прохладный ночной ветерок развевает мои волосы. Я запрыгиваю на борд и поворачиваю в сторону Акихабара.

Некоторые районы Токио всегда перекрывают несколько главных улиц раз в неделю, превращая их в «hokoten», гигантские пешеходные зоны. Как раз сегодня вечером в честь игры почти все районы Токио поступили так. Акихабара даже получила прозвище Hokuku, или “пешеходный район”. Весь город превратился в световое шоу. Толпы людей гуляют туда-обратно по восьмиполосным шоссе, обычно забитым автомобилями. С фасада каждого здания улыбается лицо «Всадника Феникса», экраны транслируют лучшие моменты матча-реванша.

Я чувствую прилив гордости при виде изображений Эшера, Хэмми и Рошана. Прямо сейчас я хочу обнять их и праздновать победу вместе с ними.

В воздухе остались десятки неоновых полос света – следы от гонок дронов, которые пропустила полиция из-за аврала. Музыка орет на всю улицу: какой-то диджей разбил посреди дороги временный лагерь, вокруг которого теперь танцуют фанаты. Земля подсвечивается виртуальной красной лавой, стекающей в решетки, а в кустах, на земле перед зданиями парят виртуальные перья феникса, каждое по двадцать очков.

К тому времени, как я подъезжаю к огромному развлекательному комплексу, украшенному портретами моих товарищей по команде, черные машины с финалистами уже припарковались перед зданием, блокируя доступ в эту часть улицы. Один из охранников замечает меня. Когда я подхожу к машинам, он качает головой, не желая меня пропускать. Он не понимает кто я, учитывая, что на мне случайная маска.

Я быстро посылаю сообщение Эшеру.

Эшер не отвечает. Но секунду спустя охранник слегка кивает мне и отступает в сторону, чтобы я могла протиснуться между черными машинами. Я проскакиваю в комплекс через раздвижные двери.

Первый этаж здания забит атрибутикой Warcross: здесь шляпы, фигурки, игровые автоматы с игрушками, в которых ты можешь попробовать выиграть плюшевые версии талисманов команд. Пройдя коридор, я выхожу к лестнице, потом поднимаюсь по ступенькам на второй этаж.

И попадаю в сюрреалистический мир.

Это игровой зал с необыкновенно высоким потолком. Возможно, так получилось после сноса одного этажа и объединения его с другим. Повсюду витает туман, ползущий со сцены, где выступает виртуальная поп-звезда. Неоновый свет льется с потолка, подсвечивая дым цветными полосами. Толпы людей танцуют перед сценой, а остальная часть комнаты заполнена столами с проекциями игр, за которыми собрались игроки. Я вижу несколько столов c шашками, картами и настольными играми с виртуальными изображениями. Сервис-дроны летают от стола к столу, разнося напитки с анимированными цветами и вертелы с мясом.

Я узнаю несколько человек из других команд: в углу Макс Мартин с Дженой Макнил склонились над какой-то настольной игрой и хохочут над словами своего Капитана. Шахира Булус, держа в руках бокал, яростно жестикулирует, объясняя технику игры Зигги Фрост, которая тихо слушает с широко открытыми глазами. Почти все собравшиеся – настоящие или бывшие игроки разных команд. Я прохожу через них словно невидимка, испытывая странное чувство, будто я принадлежу этому миру и в то же время нет.

«Всадники» собрались возле сцены, где заканчиваются столы и начинаются танцпол. Приблизившись, я понимаю, что их почти не видно за толпой зрителей, которые кричат и подбадривают их.

А потом я вижу, как над толпой появляется Хэмми. Запрыгнув на стул, она поднимает вверх кулаки и радостно кричит. Ее пучок кос растрепался, пот светлыми капельками блестит на темной коже, отражая неоновые полосы с ламп.

– Шах и мат! – кричит она, расплываясь в улыбке.

Она играют в быстрые шахматы против Рошана. Он сбивает своего короля, на его лице недовольная гримаса, он проиграл. Пока толпа ждет новых вызовов и ставок, Рошан встает со стула, чтобы кто-то другой мог сыграть с Хэмми, а потом направляется к Кенто Парк и обнимает его за талию. Они тихо переговариваются о чем-то. Я оглядываюсь, видит ли их Тримейн.

– Подвиньтесь, подвиньтесь, – из толпы раздается голос Эшера и некоторые люди отодвигаются, чтобы дать ему пройти. Он отодвигает стул, на котором сидел Рошан, ухмыляется Хэмми и облокачивается на стол.

– Ты не можешь выиграть две игры против меня за одну ночь, – говорит он. Толпа криками поддерживает этот вызов.

– Ах так? Не могу? – Хэмми наклоняет голову и спрыгивает со стула. Ее глаза после победы все еще горят.

Я наблюдаю, как перед ними перезагружается игра. Виртуальное пламя поглощает края шахматной доски, а над их головами появляется увеличенная версия игры, чтобы все могли посмотреть. Это не обычная шахматная доска: конь – настоящие рыцари, ладья – замковые башни, вместо слонов – огнедышащие драконы.

Над столом возникает новый таймер. У каждого игрока есть секунда на ход. Игра начинается.

Праздная болтовня прекращается, Хэмми замолкает, на ее лице читаются эмоции, так хорошо знакомые мне со времени наших тренировок. Самодовольство и опасная уверенность. Качая головой в восхищении, я наблюдаю за каждым ее ходом. Пешка. Конь. Ферзь. После каждого хода вокруг парящей шахматной доски взметается столб огня. Взгляд Хэмми перебегает от фигуры к фигуре – рука уверенно летает по полю каждый раз, когда наступает ее очередь. Над ее головой загорается виртуальная анимированная шахматная доска, на которой все фигуры вовлечены в эпическую войну. Рыцарь Хэмми сражается со слоном Эшера, протыкая того своим копьем, ферзь противника попадает в ловушку, расставленную ею с помощью нескольких пешек и ладьи.

Толпа вокруг Хэмми подбадривает ее после каждого хода. Эшер все больше хмурится, он явно проигрывает, но Хэмми блаженно игнорирует его, громко подпевая и даже пританцовывая на месте между ходами.

Я улыбаюсь. Никогда не видела, как она играет. Даже лучше, чем я думала; это словно наблюдать за игрой, уже предопределенной и спланированной, в то время как она просто выполняет ходы. Если бы я могла быть так же уверена в своих следующих шагах, как и она…

– Шах и мат, детка!

Толпа разражается криками, когда Хэмми загоняет в угол короля Эшера. Она громко хлопает по столу, проворно запрыгивает на стул и высоко вскидывает руки в знаке победы “V”. Ее уровень поднимается на один, а количество койнов резко возрастает. Эшер с громким стоном откидывает голову, а Хэмми танцует на стуле.

Когда толпа успокаивается и часть уходит посмотреть на соседнюю игру, я наконец подхожу к столу. Рошан замечает меня первым. Он моргает в удивлении, а потом отходит от Кенто. На его лице появляется широкая улыбка, он громко хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание Эшера и Хэмми.

– Воссоединение команды? – удается мне перекрикнуть музыку. Я не могу не улыбнуться.

Эшер вскрикивает, а Хэмми спрыгивает со стула и быстро направляется ко мне. И прежде, чем успеваю произнести еще хоть слово, я уже в объятиях ее и Рошана.

На мгновение даже забываю, почему я здесь. Забываю о «Черных Плащах» и Хидео, обо всем хаосе, в который попала. Прямо сейчас я с друзьями, наслаждаюсь их крепкими объятиями.

Глаза Эшера светятся от радости, щеки покраснели, одежда помята, волосы взъерошены. Он присоединяется к нам, когда Хэмми и Рошан наконец меня отпускают.

– Ты перепугала нас до смерти, когда пропала без вести! – восклицает он.

– Капитан, – натянуто отвечаю я, подмигивая, и пытаюсь выглядеть беспечной.

Яркие сияющие глаза Хэмми становятся серьезными.

– Тримейн ждал тебя, – говорит она. – Он сказал, ему есть, что нам показать.

При этих словах я замечаю кого-то в толпе. Это Тримейн, он облокачивается о стену и неуверенно смотрит на меня. Моя радость улетучивается при виде него.

– Давай. – Хэмми показывает на потолок. – На этаже выше много приватных караоке-залов. Можешь все рассказать нам там.

Я молча киваю ей, и вместе мы пробираемся через толпу к лифту. Приватный номер уже ожидает нас в караоке-зале. До нас долетает приглушенная музыка с вечеринок, проходящих в других залах. Я сразу же замечаю, что в нашей комнате уже кто-то есть, незаметная фигура сидит в темном углу на диване. Рошан захлопывает за нами дверь, крики и музыка обрываются. В ушах звенит от тишины.

Первым начинает Тримейн:

– Это тот человек, о котором я тебе рассказывал, – говорит он мне, кивая в сторону незнакомца, – Джесси. Предпочитает обращение «вы» во множественном числе.

При этих словах Джесси откидывается на диван и изучает меня, не обращая внимания на остальных. Я изучаю его в ответ. У него невероятно бледно-зеленые глаза, смугловатая кожа и стройное тело, дающее ложное представление о хрупкости. Вижу, как его худые пальцы ритмично стучат по дивану. Я знаю такие жесты. Это знак гонщика.

– Я должен Тримейну, – наконец говорит Джесси, пропуская любые формальные приветствия и переводя на меня зеленые глаза. – Однажды он залез в мое дело и стер пометку полиции.

– Их поймали в гонке дронов, – объясняет Тримейн. – Джесси – одни из лучших на андерграунд-сцене Лондона.

– Я вас помню, – говорит Рошан, рассматривая Джесси.

– Как и я тебя, – отвечает Джесси, поворачиваясь к нему. – Ты сделал себе неплохое имя в подпольном мире, Ахмади.

Эшер вскидывает бровь:

– Ты никогда не говорил нам, что участвовал в гонках дронов.

– Зачем мне говорить своему Капитану, что я занимался чем-то нелегальным? – отвечает Рошан. – Я хотел, чтобы ты взял меня в команду.

– Неудивительно, что у меня не было шанса победить, играя с тобой в «Марио Карт», – добавляет Хэмми. – Ты знаешь, что я когда-то делала ставки на гонки дронов? Может быть, раньше я ставила на тебя деньги, даже не зная об этом.

Эшер потирает виски:

– Кто-то еще хочет рассказать Капитану о нелегальных занятиях?

Хэмми игнорирует его и кивает Джесси.

– Вы задолжали Тримейну?

Джесси слабо улыбается.

– Ну, Тримейн сказал, что этим я смогу отплатить. – Они наклоняют голову в мою сторону. – Эмика Чен, не так ли? Да, я знаю тебя. Ты охотник за головами, которая первой сообщила обо мне полиции пару лет назад.

Я краснею. Он один из первых людей, которых я отследила в «Темном мире». Теперь я вспомнила эту цель, которой занималась несколько лет назад. Тогда я проникла в директорию имен гонок дронов и получила награду в тысячу долларов.

– Простите, – отвечаю я.

Джесси пожимает плечами.

– Не говори о том, чего не чувствуешь. Все нормально. Из-за просьбы Тримейна я считаю, что дела между нами улажены. Тебе повезло.

Рошан раздраженно фыркает.

– Зачем накалять ситуацию еще больше, Блэкборн, – бормочет он Тримейну. – Хотя в этом ты всегда был специалист.

Тримейн разводит руками.

– Если думаешь, что справишься лучше, вперед.

Я неловко ерзаю на сиденье и касаюсь под столом руки Рошана.

– Все нормально, – отвечаю я и поворачиваюсь к Джесси. – Тримейн говорит, что у вас есть для нас полезная информация.

Джесси кивает, а потом взмахивает рукой перед собой и показывает символ с рукава Сасукэ Танака.

– Ты хочешь знать, откуда он? – Знак парит над столом перед нами. – Но сначала, – говорит он, – ты расскажешь мне, зачем тебе эта информация.

Я колеблюсь. Оказаться во власти бывшей цели – не самый подходящий вариант. Тримейн бросает на меня беспомощный взгляд.

– Ладно, – решаюсь я, кивая Джесси. – Договорились.

Джесси скрещивает руки на груди.

– После тебя.

Эшер перемещается с коляски на диван, а потом обращает все свое внимание на меня.

– Ладно, рассказывай. Ты в порядке? Что в действительности с тобой случилось?

Я делаю глубокий вздох:

– Я в порядке, более-менее. Влипла в неприятности.

– Насколько все плохо?

– Киллер спас мою жизнь, защищая меня от других киллеров.

Повисает тяжелая пауза.

– Ладно, – настороженно отвечает Эшер. – Кто-то типа Якудзы?

– Не глупи, – фыркает Хэмми, инстинктивно понижая голос. – У Якудзы слишком большой политический вес. Они не будут вести себя так глупо, бегая и стреляя в людей посреди улицы.

– Нет, не мафия или типа того, – говорю я, качая головой. – По крайней мере, не та мафия, о существовании которой я знала. – Я ловлю взволнованные взгляды друзей. Часть меня все еще хочет отвернуться и не рассказывать им о том, что я знаю. Но держать их в неведении – значит подвергнуть их опасности. Я узнала это на своем горьком опыте, когда Ноль впервые атаковал наше общежитие.

Так что я рассказываю обо всем, что произошло с нашей последней встречи. Я тихим голосом выкладываю им о лотерее убийств и охотниках, пришедших за мной. О Джэкс. О Ноле и Тейлор. О «Черных Плащах». Наконец я передаю им подслушанный разговор между Хидео, Кенном и Мари.

В комнате повисает зловещая тишина. Кажется, вся краска отлила от лица Рошана, а Эшер проводит рукой по волосам и смотрит в сторону двери.

– Черт, – шепчет Хэмми, отбрасывая выбившуюся косичку. В тусклом свете ее глаза кажутся большими, блестящими и черными. В них отражается та же неуверенность, которую я чувствую внутри. – Самоубийства невинных. Все развивается очень быстро.

– «Черные плащи» активно работают над тем, чтобы остановить алгоритм Хидео, – добавляю я. – Они похожи на народных мстителей, но я мало знаю о них, чтобы согласиться с этим.

– А Ноль рассказал тебе что-то о своем прошлом? – спрашивает Рошан.

Я качаю головой.

– Он отказывается отвечать на любые мои вопросы. Но мне удалось получить доступ к одному из его старых Воспоминаний. Я не должна была так легко забраться туда. – Мое внимание переключается на Джесси, который все это время тихо слушал. Эта информация должна быть новой для него, но если она и поразило его, то он этого не показывают.

Джесси присвистывает.

– Ты попала в такую передрягу, девочка.

– Я надеюсь, вы сможете рассказать то, что поможет мне выбраться, – отвечаю я. – Это все, что я знаю. Ваш черед.

Джесси выпрямляется, поднимает два пальца вверх вверх и показывает нам скриншот символа на рукаве Сасукэ.

– Мы расспрашивали о нем в подпольном мире, потому что думали, что это тайный логотип группы гонщиков, – говорит Джесси. – Возможно, это свитер – атрибут команды «Темного мира», о которой мы не слышали.

Джесси делает паузу, чтобы развернуть символ в воздухе.

– Но потом нам ответил один аноним. Он показал бейдж работника с этим символом. Не знаю, как они его достали, но мы отправили значок Тримейну.

Теперь Джесси показывает нам виртуальное изображение бейджа. Это обычная белая карточка с именем и шестнадцатизначным кодом. Рядом с ними тот символ, который я видела на рукаве Сасукэ. Это логотип.

– Я тут покопался, а потом сам отправился посмотреть, откуда взялся бейдж. – продолжает Тримейн. – Готовы?

– Готовы, – говорю я.

Тримейн загружает еще один скриншот. Новое изображение показывает тот же самый символ, только в этот раз, кажется, он расположен рядом с дверью в каком-то неприметном коридоре.

– Я достал это с частных серверов. – Тримейн демонстрирует второе изображение. В этот раз едва заметный крошечный символ есть на раздвигающихся белых дверях.

– Где это? – спрашиваю я Тримейна, переводя взгляд с символов на него.

Он достает первый скриншот, широко раскидывает руки, а потом сводит их вместе. Тот уменьшается, затем появлется сеть коридоров внутри огромного комплекса. В итоге перед нами вырастает целый кампус, и теперь мы смотрим на огромный каменный знак перед воротами.

Я вижу название, выгравированное на входе комплекса:

– Это компания?

– Да. Биотехническая компания. Думаю, что символ, который ты обнаружила, означает проект, которым занимается этот институт.

Я откидываюсь назад на сиденье.

– Ты говоришь, что, когда я увидела маленького Сасукэ в комнате с символом на рукаве, он был здесь? Как он вообще оказался в таком месте?

– А это не самое удивительное, – отвечает Тримейн. Он поднимает третий скриншот. На нем молодая японка стоит с командой коллег перед институтом. На всех одинаковые белые лабораторные халаты.

Я изучаю лицо женщины.

– Прежде чем уйти оттуда двенадцать лет назад, она работала в инновационном институте, – говорит Тримейн. – Это нейроученый, доктор Мина Танака. Мать Хидео и Сасукэ.