Тем не менее провели исследование среди сильных студентов, поступивших в элитные колледжи. Будет ли уменьшение угрозы идентичности также помогать академической успеваемости стигматизированных учащихся в общеобразовательной школе? К счастью, теперь у нас есть ответы на этот вопрос.

Но есть и другие вопросы: маленькие дети достаточно развиты психологически, чтобы испытать угрозу подтверждения стереотипа? Могут ли они понять некоторую перспективу отрицательного стереотипа на основе женского пола или черного цвета кожи?

Как оказалось, я уже представил доказательства на этот счет. Вспомните психолога Налини Амбади, который тестировал эффект угрозы подтверждения стереотипа на успеваемость молодых азиатских девушек по математике в Бостоне. Девочки в самой молодой группе в ее исследовании были в возрасте от пяти до семи лет. Налини дала всем участникам соответствующее возрасту математическое задание. У некоторых девочек вызвали гендерные образы, попросив их перед тестом раскрасить картинку с девочкой, держащей куклу. Девочки от пяти до семи лет, которые раскрашивали такую картинку, выполнили тест значительно хуже, чем те, которые раскрашивали пейзажный рисунок или рисунок азиатских детей, поедающих палочками рис. Оказалось, что успеваемость девочек в возрасте от пяти до семи лет была нарушена, когда они получили сигнал, содержащий обычное изображение маленькой девочки, держащей куклу. Они, казалось, смогли хорошо почувствовать, как их группа воспринималась в математике.

Двое итальянских исследователей Барбара Муззатти и Франка Аньоли обнаружили, что такого же случайного сигнала (показанная в классе между делом информация, что мужчины доминируют в высшей математике) было достаточно, чтобы ухудшить успеваемость по математике в выборке итальянских девочек десяти лет. И наконец, исследование Иоганна Келлера и его коллег обнаружило, что угроза подтверждения стереотипа ухудшила математические показатели девочек шестого класса в Германии.

Подобные доказательства показывают, что маленькие дети обладают нужной степенью психологического развития для переживания угрозы подтверждения стереотипа, по крайней мере, уже в возрасте пяти или шести лет. Как и у взрослых, угроза ухудшает их работоспособность в областях, связанных со стереотипом. Такая способность значит, что она может иметь пожизненные кумулятивные последствия – например, уход женщин от интересов в математике прежде, чем у них был шанс заняться ей. Сила этого давления зависит, как и для взрослых, от плотности сигналов в обстановке, которые вызывают стереотипные образы.

Но есть еще более сильный способ проверить роль угрозы идентичности в появлении расовых, гендерных и классовых разрывов в тестовых баллах среди школьников: протестировать посредством интервенционных исследований. Вы идете в реальные школы и вмешиваетесь в то, что, как вы ожидаете, уменьшит угрозу идентичности среди студентов, подверженных стереотипу. Если ничего не происходит, тогда угроза идентичности, вероятно, не является важной причиной этих разрывов в обстановке. Но если то, что вы делаете, делает разрывы меньше, тогда вы знаете, что угроза идентичности является существенной причиной разрывов в данной обстановке, и вы осознаете, что можете сделать, чтобы уменьшить разрывы. Ряд людей, которых я уже представил – Джеффри Коэн, Джошуа Аронсон, Кэтрин Гуд и Кэрол Дуэк – и один исследователь, которого я собираюсь представить, Хулио Гарсия опробовали эту стратегию в том, что я считаю экстраординарным научным поворотом – серией элегантных, иногда очень острых интервенционных исследований в общеобразовательной школе.