Глава тридцать третья
Лакост свернула на старую лесовозную дорогу в километре от деревни. Дорогой много лет не пользовались, и подлесок успел превратиться в лес. Ветки деревьев царапали, скребли и скрывали ее машину от посторонних глаз.
Лакост открыла багажник, надела боевое снаряжение. Тяжелые ботинки, шлем с камерой. Сунула автоматические пистолеты в карманы на липучке, прицепила пояс с патронами. Ее пальцы действовали уверенно со знакомым снаряжением – карабины, защелки, ремни, проверка. Еще одна проверка.
Она позвонила мужу в Монреаль, поговорила с детьми. Пожелала им спокойной ночи, сказала, что любит их.
Они уже подросли и теперь стеснялись повторять слова любви.
И не повторили.
Когда ее муж снова взял трубку, Лакост сказала, что сегодня ей предстоит поработать допоздна, но она вернется домой, прежде чем он успеет соскучиться.
– У нас же есть «Пиноккио»? – спросила она.
– Книга? Наверно. А что?
– Ты не думаешь, что было бы хорошо почитать ее детям на ночь?
– Нашим детям? Они из этого уже выросли. Они хотят смотреть «Ходячих мертвецов».
– Не позволяй им, – сказала она и услышала его смех.
– Я буду ждать тебя, – сказал он.
И хотя она всегда говорила ему, чтобы не ждал, он ее непременно ждал.
– Я тебя люблю, – сказал он.
– И я тебя, – ответила Лакост. Ясные, обдуманные слова.
Потом она отключилась и убрала телефон в бардачок, а служебный засунула в кармашек на липучке.
Телефон этот зажужжал, как только она перевалила через гребень холма на пути из Трех Сосен.
Она получила одно сообщение. От Туссен.
Они заняли места на позиции.
Лакост быстро набрала ответный текст: «Г и Б в бистро. Выдвигаюсь на позицию».
Она пробиралась по лесу, когда телефон снова завибрировал.
«Груз покинул церковь, направляется в деревню».
Лакост быстро набрала в ответ: «В деревню? Подтверди».
«В деревню».
Она повернулась в сторону деревни, но увидела только стволы деревьев.
«Боже мой», – прошептала она и на секунду замерла, судорожно перебирая оставшиеся у нее варианты.
Наконец Изабель Лакост развернулась и побежала. От церкви. От границы.
К деревне.
Она добежала до грунтовой дороги и остановилась, чтобы убедиться, что ее никто не видит, потом пересекла дорогу и снова углубилась в лес. Затем понеслась вниз по склону холма, прижимая штурмовую винтовку к груди.
Она миновала здание бывшей школы. Низко пригнувшись, прошла за домом Рут. У сада за домом Гамашей она услышала разговор. Разговаривали мадам Гамаш, Мирна и Клара. Кто-то из них пошутил, и все рассмеялись.
Лакост двинулась дальше. Пересекла старую почтовую дорогу и вошла в лес с другой стороны. Оказавшись позади гостиницы, она завернула за угол и остановилась, переводя дыхание и озираясь по сторонам, не появится ли какой-нибудь патрульный из боевиков картеля.
Она быстро оглядела коттеджи. Дорогу. Деревенский луг. Играющих детей.
«Уходите домой! – взмолилась она, хотя никто ее не слышал. – Уходите домой».
Она увидела, как захлопнулась дверь бистро.
* * *
Гамаш увидел, как в бистро вошли два крупных человека, в руках у каждого было по упаковочному ящику. Они поставили их на пол рядом с главой американского картеля.
Американец кивнул этим двоим, и Антон резко поднялся на ноги.
Один из них подошел к Антону, другой встал рядом с главой американского картеля.
Другие посетители бистро обратили внимание на происходящее. На ящиках было написано: «Матрешки», на кириллице и латинице. Занятно, но не настолько, чтобы перестать разговаривать и выпивать, чем все и занялись снова.
Большинство из них не заметили, что надписи были заляпаны красными кляксами, покрыты подтеками.
* * *
Изабель Лакост чуть-чуть приоткрыла внутреннюю дверь, соединяющую книжный магазин и бистро.
В щелочку она увидела шефа, откинувшегося на спинку стула, расслабленного. Стакан пива в руке. Чуть сбоку глава американского картеля жестом показывал Антону, чтобы тот сел.
Это был не тот Антон, которого она знала.
Не мойщик посуды. Не шеф-повар.
Теперь он, видимо, понял, подумала Лакост, если только не знал прежде: это не дружеский тет-а-тет с целью раздела территории. Это захват. В любом случае красные кляксы на коробках с матрешками сказали ему об этом. Все, что осталось от его собственных курьеров.
Лакост осторожно перевела предохранитель штурмовой винтовки в боевое положение.
Оливье перекрыл ей видимость, остановившись у стола прямо на линии огня. Краем глаза она увидела, как Бовуар начал подниматься из-за столика.
Бойцы посмотрели на него. Лакост подняла винтовку. В оптическом прицеле она увидела ухмылку на их лицах.
В руках у Жана Ги была утка. Охранники улыбнулись, глядя, как он поднял утку и передал женщине, такой старой, что она напоминала мумию.
Это было все равно что осадить Хутервиль.
Рут встала, прижав Розу к груди.
– Да пошел ты в жопу! – сказала она Бовуару во весь голос. – Идиот.
Бойцы загоготали, но они перестали смеяться, когда Рут обратила на них свой взгляд. От этого взгляда и вправду хотелось пойти куда подальше.
– Ради бога, – прошептала Лакост, когда старуха похромала к двум громилам. – Уйди.
Теперь Рут находилась на линии огня, не позволяя Лакост произвести выстрел.
– Да ладно, Рут, – сказал Гамаш, вставая и отводя ее в сторону. – Оставьте этих бедных людей в покое. Они просто пытаются пообедать. И вам, наверное, уже пора. Мы вас проводим. – Он легонько подтолкнул ее к двери. – Оливье, счет, будь добр.
– Сейчас, patron. – Оливье направился к стойке бара.
– Жан Ги? – Гамаш жестом показал Бовуару, что тот должен приглядеть за Рут.
Молодой американец наблюдал за происходящим с выражением веселого удивления на лице. Его несколько сбило с толку такое неожиданное развитие событий. Хотя явно ничуть не обеспокоило.
Йоги и Бу-Бу либо не отдавали себе отчета в том, что происходит, либо глава Квебекской полиции прекрасно понимал обстановку и спешил уйти. Освободить им площадку, территорию.
Но руководитель американского картеля встревожился бы, не смог бы не встревожиться, если бы перестал наблюдать за Гамашем и обратил внимание на выражение лица Антона.
А оно стало диким. Свирепым. Совсем не похоже на загнанного в угол зверя. Скорее, то был хищник, который вцепился когтями в несчастную жертву и собирается ее выпотрошить.
Благодаря действиям шефа Лакост, наблюдавшая за развитием событий из книжного магазина, получила теперь возможность стрелять прицельно. Но ее смущало выражение лица Антона. Как это возможно? Численное превосходство явно было не на его стороне. Его перехитрили. Но что, если нет? Что, если…
Эта мысль пришла ей в голову на секунду позже, чем следовало.
– Bonjour, – шепотом проговорил мужской голос.
И она почувствовала ствол пистолета, упершийся ей в затылок.
Антон был не один. Конечно же, его телохранитель находился поблизости.
И теперь он приставил пистолет к ее голове и вырвал винтовку из ее рук.
И еще одно почувствовала в это мгновение Лакост: она мертва.
* * *
Слева раздался шум. Гамаш повернулся и увидел, что какой-то человек, прижимая пистолет к голове Изабель Лакост, пропихивает ее в дверь из магазина Мирны.
Гамаш мгновенно узнал его, вспомнив нападение на кобрадора. Молодчик с кочергой. Маршан. Гамаш думал, что это просто пьяный дебошир, но теперь он понял свою ошибку. Маршан был человеком Антона. Боевиком картеля.
Гамаш мгновенно оценил ситуацию.
Мир вокруг застыл, обрел неимоверную четкость, неимоверную яркость и цвет. Время почти остановилось.
Прежде чем Лакост успела перешагнуть через порог, Гамаш начал двигаться.
* * *
Изабель поняла, какое преимущество ты получаешь, умерев: тебе нечего больше терять.
Как только ее пропихнули в дверь, она уперлась ногами в пол и резко оттолкнулась назад, всем телом ударив человека, который ее захватил.
* * *
Бовуар отставал на какие-то доли секунды. Он увидел, как Гамаш метнулся к телохранителю.
Он увидел Лакост и вооруженного человека позади нее, падающих на спину, зависших в воздухе в полуполете, полупадении – так показалось Бовуару.
Он пригнулся и, протягивая руку к кобуре, ринулся вперед.
* * *
Гамаш рванулся к телохранителю.
Все в бистро, включая Антона, включая главу американского картеля, отвлеклись при появлении Лакост. Всего на одно мгновение.
Больше Гамашу и не требовалось.
Он не видел, что делает Бовуар или Лакост, хотя он и заметил, как она уперлась ногами в пол, и понял ее замысел.
Все его внимание теперь было обращено на ближайшего к нему телохранителя, который в это мгновение поворачивался, осознавая, что делает Гамаш. На лице телохранителя отразилось удивление.
Он никак не ожидал, что пожилой благодушный любитель пивка может действовать с такой скоростью. И решительностью.
Телохранителю хватило времени лишь на то, чтобы переместить руку к пистолету, когда Гамаш врезался в него, толкнул на Антона и сбил с ног.
Все трое оказались на полу, Антон только крякнул, когда его припечатали два других тела.
Гамаш локтем уперся в подбородок телохранителя, откинул назад его голову и, вытащив из кармана охотничий нож, раскрыл его и вонзил в горло врага.
Зазвучали выстрелы.
* * *
Бум. Бум. Бум. Оглушающие. Не пистолетные хлопки, а грохот штурмовой винтовки. И автоматического оружия. Полетели щепки, раздались крики. Переворачивались столы и стулья. Слышались звуки бьющегося стекла.
Гамаш пытался добраться до пистолета в кобуре под умирающим телохранителем. Антон вертелся, извивался, стараясь выбраться из-под тяжелого тела.
* * *
Жан Ги обрушился на стол американца, разметая в стороны стекло и фарфор, «крокодил» и контрабандистов.
За считаные секунды в зале воцарился хаос. Крики, вопли. Выстрелы.
Он не видел Гамаша, но видел, словно в мелькании стробоскопа, как упала Лакост.
А потом все пришло в необыкновенно быстрое движение, словно видеозапись прокручивали с удвоенной скоростью. В отличие от шефа Бовуар не был крупным человеком, но, как и шеф, имел преимущество внезапности. И воспользовался им.
Он упал, перекатился, выхватил пистолет и выстрелил второму телохранителю в грудь как раз тогда, когда тот только начал наводить ствол на Бовуара.
* * *
– Что это? – спросила Анни с побледневшим лицом.
– Выстрелы, – сказала Мирна. – В бистро.
Они смотрели друг на друга целое мгновение, целую вечность. Потом Рейн-Мари поднялась и сказала Анни, которая кормила Оноре на веранде за домом, чтобы та немедленно шла в дом.
Мирна и Клара бросились следом.
– Вызывай «девять-один-один», – велела Рейн-Мари дочери. – Запри за нами дверь.
– Я с вами.
– Ты должна присматривать за Рей-Реем, – сказала ей мать.
– У Армана есть пистолет? – спросила Клара. Глаза у нее были широко раскрыты, руки дрожали.
– Non.
Рейн-Мари огляделась и схватила кочергу. Мирна и Клара тоже вооружились. Мирна ухватила что-то вроде топорика, а Клара вышла из дома с ершом для чистки дымохода.
– Фак, – пробормотала она вполголоса.
Стрельба продолжалась, лаяли собаки. Анни кричала в телефон диспетчеру службы «девять-один-один». Сердца женщин бешено колотились, когда они выбежали из дома и бросились по тропинке к дороге.
– Боже мой, – выдохнула Мирна.
На земле лежали с полдюжины детей. По-видимому, мертвые.
Но вот они начали шевелиться, вставать. Смотрели в сторону бистро, открыв рот и опустив руки.
– Идите сюда! – крикнула им Клара, махая руками.
Она побежала к ним, а они – ей навстречу. Одни плакали, другие были перепуганы. Все понимали, что самое безопасное место в мире перестало быть таковым.
Клара направила их по дорожке к Анни, которая стояла в открытой двери и махала им, чтобы бежали быстрее, и тут окна в бистро разлетелись от выстрелов.
Рейн-Мари, Мирна и Клара без колебаний побежали в сторону бистро.
* * *
Рут поползла по полу к Розе, которая сидела под перевернутым столом с более ошарашенным, чем обычно, видом.
Дышать стало почти невозможно из-за повисшей в воздухе пыли, выбитой пулями из кирпичей, плитняка, штукатурки.
Рут добралась до Розы и легла, укрыв ее своим телом.
Только теперь она увидела Изабель Лакост: та лежала на полу с открытыми глазами.
* * *
Гамаш дотянулся до рукояти пистолета в кобуре умирающего охранника, но, прежде чем он успел его выхватить, его оглушил удар ботинка в лицо.
Мир побелел, все расплылось у него перед глазами. Последовал еще один удар.
Антон бешено молотил ногой. Злобно, отчаянно бил Гамаша по голове, плечам, рукам.
Он крутился, выворачивался и бил одной высвобожденной ногой. Долбил Гамаша, который подставлял под удары плечи, сосредоточившись только на пистолете в кобуре.
Наконец ему удалось крепко ухватиться за рукоять, и он вытащил пистолет.
Гамаш перекатился на спину, выставил вперед руку и нажал на спусковой крючок – бах, бах, бах. Он стрелял в упор в Маршана, который находился в двух-трех шагах от него и уже целился из винтовки Лакост. Для Маршана это оказалось полной неожиданностью. Его отбросило назад, и он рухнул на пол. Мертвый.
Гамаш развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Антон выбежал в заднюю дверь бистро.
* * *
– Patron, – сказал Жан Ги, когда Гамаш схватил его за руку и помог подняться.
– Антон ушел, – выпалил Гамаш и, чуть прихрамывая, двинулся к открытой задней двери бистро.
– Oui. Американец со своими боевиками бросился за ним, – сказал Бовуар.
Хаос в бистро поразил Гамаша.
Лакост лежала на полу, Рут рядом с ней. Держала ее за руку. Что-то шептала.
Габри стоял на коленях возле Оливье.
Клиенты, которые считаные минуты назад мирно потягивали свои напитки, теперь плакали, жались друг к другу, обнимались, кричали. Звали на помощь.
Но он не мог остановиться.
– Арман! – закричала Рейн-Мари, когда они с Мирной и Кларой появились среди этого разгрома.
Но было поздно. Он уже исчез.
* * *
– Ты бери Антона, – сказал Гамаш. – Я возьму американца.
– Их двое! – крикнул ему вслед Бовуар.
Он не знал, услышал ли его Гамаш, а проверять времени не было.
Наркоторговцы успели оторваться от них. Но у Гамаша и Бовуара имелось другое преимущество: они знали местность.
Знали лес, его тропинки, путь к границе. Отчасти потому, что, готовясь к операции, прошли по этим дорожкам. Отчасти потому, что многие часы провели в доме Гамаша над топографическими картами.
Они разговаривали с охотниками и любителями пешего туризма. С геологами и автопутешественниками. С лесорубами и рыбаками.
За прошедшие восемь месяцев после обнаружения потайной двери со смазанными петлями в кладовке церкви и после того, как стала понятна важность этого открытия, они во всех подробностях изучили территорию.
У контрабандистов такого преимущества не было. Они нашли самый прямой маршрут через лес от тайника времен «сухого закона» до границы. И держались его.
«Мы изучаем ситуацию», – отвечал Гамаш с невозмутимостью, граничащей со слабоумием, когда ему под нос совали микрофоны, наставляли на него телекамеры. Задавали резкие вопросы о растущем уровне преступности.
И как ни странно, именно этим они и занимались. Изучением ситуации. Хотя это было не совсем так.
Да, он изучал ситуацию, но не ту, о которой говорили репортеры.
Гамаш приказал тайно обследовать все хижины, сараи, школы и церкви, которые использовались в свое время бутлегерами вдоль границы с Соединенными Штатами.
Здесь обнаружились норы, которые никогда не затыкались. Вокруг наблюдательной вышки. Теперь его вышки. Его наблюдательного поста.
И тогда он приказал вести наблюдение за всеми этими норами.
И они увидели, что квебекский синдикат использовал их все, одну за другой. Но главным образом – Святого Томаса в тихой, прелестной, забытой деревеньке Три Сосны.
Откуда без труда можно было добраться до границы. И где босс мог вести наблюдение за трафиком из кухни, в которой он работал сначала мойщиком посуды, а потом шеф-поваром.
Антон учился у своего отца и дядюшки, он прошел школу у лучшего друга и доверенного лица своего отца. У Антонио Руиса. В честь которого его и назвали.
И теперь он был готов взять дело в свои руки.
Гамаш и Бовуар слышали других, которые вырвались вперед. Они догоняли их, потому что торговец наркотиками всегда в движении. Один преследует другого. Американцам необходимо убить главу канадского картеля. Захватить его территорию.
А Антону необходимо бежать, набрать новых людей и защитить застолбленный участок.
А Гамашу и Бовуару необходимо остановить их обоих. Если же им не удастся это сделать, то начнется кровавая война.
Они не могли позволить себе проиграть.
Жан Ги, бегущий впереди, сошел с тропинки и двинулся на восток, и Гамаш, поняв маневр зятя, свернул на запад.
Они гнали зверя, направляли его туда, где их ждала Туссен с группой захвата.
* * *
Мадлен Туссен и ее команда появились у бистро с оружием на изготовку. Они двигались быстро, но осторожно, не зная, что их ждет.
То, что «крокодил» направляется в деревню, стало для нее неожиданностью, но она понимала: даже если обмен произошел там, груз так или иначе нужно доставить до границы. И поначалу она приказала своей команде сидеть тихо. Придерживаться плана.
Но потом до нее донеслись звуки выстрелов, и она отошла от плана и приказала своим людям двигаться к деревне. Помочь тем, кто ведет бой здесь.
И хотя они бежали всю дорогу, драгоценного времени на то, чтобы добраться до места, ушло немало.
Они сломя голову спускались по склонам холмов, продирались через лес, и звуки выстрелов становились все громче и громче.
А потом прекратились. Наступила тишина.
А потом они услышали крики. Вопли. Призывы о помощи.
А потом и это стихло.
Суперинтендант Туссен привела свою команду в деревню. Ее острый глаз примечал все. Группа захвата двигалась за ней, они шли пригнувшись, с оружием в руках, оглядывали дома, окна, сады.
На деревенском лугу лежали велосипеды. Мяч.
Но людей не было. Ни собак, ни котов. Ни птиц.
Затем из бистро появилась женщина с кочергой в руке. Туссен услышала у себя за спиной знакомый звук – ее люди готовили оружие к бою.
Она подняла кулак. «Стойте».
Это была мадам Гамаш. Бежала к ним навстречу. Просила о помощи.
Туссен жестом дала команду быть наготове и поспешила к мадам Гамаш.
– Внутри есть объекты? – спросила она.
– Объекты? Не знаю, – ответила Рейн-Мари. – Там есть раненые. Даже убитые, кажется. Мы вызвали помощь.
– Оставайтесь здесь, – велела Туссен и повела свою команду с оружием на изготовку в бистро.
Рейн-Мари побежала следом.
Туссен увидела перевернутые столы и стулья. Ощутила едкий пороховой запах после недавней стрельбы.
Но она никогда не забудет того, что услышала.
Тишины.
В бистро стояла почти полная тишина. Все глаза, широко раскрытые, были устремлены на Туссен.
– Вы должны помочь Арману, – нарушила тишину мадам Гамаш.
– Где он?
Туссен оглядела зал и увидела Лакост на полу, старуху рядом с ней, двух других женщин на коленях. У одной в руках был ершик для дымохода, другая держала утку.
Старшего суперинтенданта Гамаша она не увидела. Как и Бовуара.
Они были живы. Но и главы картелей тоже.
– Они побежали туда. В лес. – Мадам Гамаш показала на заднюю дверь бистро.
– Сколько их? – взволнованно спросила Туссен у мадам Гамаш.
– Не знаю.
– Трое.
Это сказал худощавый светловолосый человек с рукой, плотно перевязанной кухонным полотенцем. Он опирался на другого человека, более плотного сложения. Его голос звучал слабо, но отчетливо.
– Антон и двое других, – сказал Оливье.
Туссен приказала своим людям покинуть бистро.
Она не вышла через заднюю дверь, а повела свою команду назад тем же путем, каким они пришли.
Мимо церкви, вверх по склону и в лес.
На бегу она думала, что будь она Гамашем, то попыталась бы направить контрабандистов к границе. Где их должна ждать группа захвата, которая и закончит работу.
Вот только группы там не было. Они отклонились от плана.
Черт, черт, черт.
* * *
Легкие Гамаша горели, он чувствовал привкус крови во рту, но не снижал темпа. Заставлял ноги двигаться вперед, быстрее.
Впереди между деревьями он видел американца и его охранника.
Хорошо, хорошо, думал он. Скоро они выйдут к месту. Прямо в руки Туссен, которая ждет их.
Но тут другая мысль осенила его.
Что бы он сделал, если бы узнал, что наркотик направляется в деревню? А потом услышал бы выстрелы в деревне?
Господи, подумал он. Он ведь изменил бы план. Непременно. Он повел бы свою команду в деревню. На помощь.
Он оставил бы границу.
Туссен там не будет. Зато там будут контрабандисты. И они с Бовуаром бегут прямо в руки двух картелей.
Но было слишком поздно. Поздно останавливаться. Нужно довести это до конца.
* * *
Антон узнал эту часть леса.
Он знал, что граница впереди. И там ждали его люди. Вооруженные и готовые.
Гамаш потряс его. По-видимому, старший суперинтендант давно знал, кто он такой. И чем занимается. Гамаш почти наверняка знал про кладовку в церкви и потайную дверь.
Американцы догоняли его. Он слышал, как они топают по лесу, словно слоны. Антон прибавил скорость.
Но потом замедлил шаги.
Одна мысль пришла ему в голову.
Не он бежал к границе. Его туда гнали.
Он знал, что граница впереди. Он не мог ее видеть. Не мог видеть своих людей, хотя и знал, что они там. Но мертв Гамаш или жив, он почти наверняка разместил на границе группу захвата. Да и у американцев там свои люди.
Он бежал в ловушку.
Антон остановился. Ему придется драться здесь. Он развернулся и поднял пистолет, ориентируясь на звук приближающегося топота в лесу.
И выстрелил.
* * *
Пуля зацепила ногу Жана Ги, и он упал.
Полежал несколько секунд, осознавая, что произошло. Что происходит.
По какой-то причине Антон остановился и решил дать бой. Он поливал лес пулями из пистолета, направляя огонь по дуге вдали от Бовуара.
Бовуар бросился вперед, не замечая боли в ноге.
Цель оставалась прежней. Чтобы выиграть войну, им нужно было сделать одно.
Арестовать лидеров.
Антон из-за дерева целился в американцев. Он снова нажал на спусковой крючок, из его автоматического пистолета посыпались пули.
Жан Ги двинулся в его направлении – любой шум, какой он мог произвести, заглушала стрельба. Потом он поднял пистолет и приставил его к затылку Антона.
* * *
Бойцы синдикатов, ожидавшие своих боссов на границе, услышали стрельбу и подняли оружие.
Канадцы неустрашимо подняли оружие против американцев.
Американцы с неменьшей решимостью взяли на прицел канадцев.
Они так и стояли, пока кто-то из молодых не запаниковал.
И тогда начался кошмар.
* * *
Туссен, поняв, что происходит, приказала своей команде отрезать сражающихся боевиков от леса, где, как она подозревала, Гамаш и Бовуар преследовали глав картелей.
Если она не может им помочь, то, по крайней мере, попытается помешать оставшимся в живых боевикам прийти на помощь своим боссам.
* * *
Глава американского картеля услышал стрельбу впереди и понял, что она означает.
Его телохранитель погиб. Был срезан первыми выстрелами.
Помощи ждать неоткуда. Он должен один переправиться через границу. И он бросился с места как сумасшедший и побежал. Понесся по лесу в направлении Вермонта. И безопасного укрытия.
Он слышал шум за спиной. Кто-то преследовал его.
Впереди появились пограничные столбы. Ближе. Еще ближе.
И вот он на другой стороне.
* * *
Американец увеличивал расстояние между ним и Гамашем. Более молодой и резвый, глава картеля уходил.
И вот они пересекли границу. Гамаш не помедлил, не остановился ни на секунду. Он продолжал преследование. Потом он увидел, как человек встал. Развернулся. И поднял пистолет. Гамаш попытался затормозить.
Он почувствовал, что его несет вперед, несмотря на все его усилия.
Он терял равновесие. Потерял его окончательно. Ноги продолжали скользить. Он падал.
* * *
Американец остановился, развернулся и увидел темную фигуру, приближающуюся к нему из леса. Лица он не разглядел. Только общие очертания.
Он поднял пистолет и выстрелил.
* * *
Гамаш упал на одно колено, пули прошли в миллиметрах над его головой и вонзились в дерево.
Он поднял свой пистолет. И выстрелил.
