Глава четырнадцатая
Доказательная психиатрия или как не лечить несуществующих болезней несуществующими лекарствами

Распространено мнение, что есть два направления медицины. Одно, обычно называемое «традиционным», – официальная, представленная кафедрами и больницами медицина, а другое «нетрадиционное» – неофициальное, представленное частнопрактикующими целителями, гомеопатами и знахарями.

На самом деле вопрос спорный в плане терминологии. Эти названия можно поменять местами. Потому что официальная медицина существует менее длительный срок и опирается на материалистический взгляд на природу болезни, то есть она более новая и не опирается на традицию, поэтому она не совсем традиционная. Она обычно представлена врачами, получившими высшее медицинское образование. Так называемая «нетрадиционная» медицина основывается на мнениях авторитетов, традиции, использует духовные практики и существует столько же, сколько существует человечество, поэтому ее с большим основанием можно назвать «традиционной». Эта медицина представлена целителями и знахарями, но иногда и врачами.

Ситуация осложняется тем, что на самом деле официальная медицина не всегда научно обоснованная. Правильнее официальную медицину называть конвенциональная, как основанную на соглашении врачей. Она может быть по-настоящему научно обоснованной и опираться на исследования, быть доказательной медициной, а может также опираться на авторитеты и традиции, родившиеся среди врачей, опирающихся на материалистическую картину мира.

«Нетрадиционная» медицина, представленная целителями, правильнее называется альтернативной и комплементарной (дополнительной). В альтернативной медицине нет ничего крамольного, если она занимает полагающееся ей по праву место дополнения к основному лечению или альтернативы для тех, кто не желает лечиться по принципам научным. Это нормальная практика. У пациента есть выбор. Но он должен быть информирован обо всех возможных последствиях.

Врачи конвенциональной медицины ругаются, когда слышат о засилье «альтернативщиков» и любви к ним народа. А ведь положа руку на сердце, наши врачи работают тоже научно не обоснованными методами. Только с плохим сервисом и дешёвыми понтами.

Многие ли опираются в своей работе на доказательную медицину? Некоторые о ней не слышали. Многие вообще отрицают ее. А ряд коллег личный опыт или мнение их «Учителя, Доктора Ивана Ивановича» ставят выше исследований. Интерес и уважение к evidence-based medicine скорее исключение, чем правило, в нашей врачебной среде. Многие врачи ничем не лучше знахарей. Все проблемы сводят к мифическим остеохондрозу, ВСД и «внутричерепному». Любят «почистить сосудики» и «подпитать нэйроны».

Как-то я был в одной ЦРБ. Так там на двери много лет висит объявление о «кишечном орошении» и как оно важно для очищения организма от шлаков и паразитов. Если посмотреть назначения многих врачей разных специальностей, то там часто бывает около пяти препаратов, из которых реально работающих один-два. Остальное это ноотропы, травы, гомеопатические препараты, которые не имеют доказательной эффективности.

Назначать их можно, но нужно пациенту рассказать о том, что это. А этого обычно не происходит. Пациенты, многие из которых бедны, часто вынуждены тратить большие суммы денег на сомнительное лечение.

Посмотрите отечественные руководства и клинические рекомендации. К ним, в первую очередь, обратится врач, ищущий знания. Но и там он столкнется с теми же бездоказательными рекомендациями диагностики и лечения, основанными на «традициях отечественной школы». Так чем в плане диагностики и лечения «наша школа» лучше в таком случае народных целителей? Она также опирается на опыт, авторитеты и традиции. Просто другая, конкурирующая школа научно не обоснованной медицины. Есть аюрведа, есть китайская народная медицина, есть гомеопатия, а есть «отечественная школа».

К тому же в нее очень органично врастает альтернативная медицина. На научных конференциях «ученые» впаривают БАДы. В учебниках и лекциях говорится о прелестях акупунктуры и апитерапии. Получается эдакая гремучая смесь, в которой нет места доказательной медицине. Но и нормальной альтернативной медицине места нет тоже. Потому что такая эклектика до добра не доводит. Попытка сыграть на магическом мышлении пациента и играть во врача научной школы не удается. Плохо делается и то, и другое. Слишком разные модели у этих направлений. Вместо того, чтобы заниматься приготовлением дикой солянки, нужно четко разделять доказательную и комплементарную/альтернативную медицину.

Для себя в первую очередь разделить. Потом в процессе лечения и обучения четко проводить это различие и информировать студентов и пациентов идет ли речь о диагностике и лечении, обоснованных доказательствами, или нет. Я думаю, что кафедры и медучреждения должны стоять на жёстких принципах доказательной медицины.

Конвенциональная медицина должна слиться с доказательной. Все, что не имеет доказательной базы должно быть отнесено к альтернативной и комплементарной медицине, затем легализовано, регламентировано законом. В качестве дополнения или альтернативы она может предлагаться студентам для изучения на кафедрах альтернативной медицины или отдельных учебных заведениях, а пациентам для лечения в специальных больницах и отделениях. Но нужно очень и очень четко понимать, что это разные школы и модели и подчёркивать это. Смешивать борщ с десертом в одной тарелке не надо. Невкусно и неполезно. Смешно, когда врачи официальной медицины, раздув щеки, возмущаются деятельностью целителей, хотя сами от них ушли недалеко.

То же самое касается и психиатрии. Обращаясь к психиатрам или соответствующей литературе, важно иметь в виду одно обстоятельство. Очень тихо, но в 90-х годах прошлого века произошла революция в медицине. Появилась так называемая «доказательная медицина». Раньше медицина опиралась на авторитеты и традиции, как ни странно. Даже та медицина, которая претендовала на научный статус, опиралась на материалистические теории, но выводила из них весьма умозрительные построения. Это касается не только психиатрии.

Например, любимый отечественными врачами диагноз ВСД. Его ставят, когда у пациента есть жалобы на одышку, сердцебиение, тревогу и сниженное настроение, запоры и поносы, и другие неспецифические симптомы, которые можно перечислять бесконечно. Если у среднестатистического врача в голове симптомы не укладываются в какую-то картину диагноза, то он ставит ВСД. Особенно это касается терапевтов, педиатров и неврологов.

Что же это такое ВСД? Это нарушение регуляции сосудистого тонуса и нервной регуляции, которое якобы и приводит ко всем этим обильным симптомам. Конечно, вегетативная, а точнее автономная нервная система, постоянно подвергается изменениям, ее работа может нарушаться. Но это всего лишь синдром в лучшем случае, а часто совокупность несвязанных друг с другом симптомов.

Для начала выясним, что такое вегетативная нервная система. Нервная система делится на центральную и периферическую. Центральная нервная система – это головной и спинной мозг. Они своего рода координаторы. А периферическая нервная система – это нервные пути, которые идут от них и к ним.

Вегетативная нервная система – часть периферической нервной системы, контролирующая внутренние органы и сосуды. Дистония – нарушение тонуса, то есть напряжения и расслабления. Так вот якобы при ВСД нарушается тонус нервов и сосудов.

Врачи часто думают, что это то и является причиной всех симптомов. В том числе и тревоги. Им кажется, как и пациентам, что раз болит голов, зудит рука и колет в пятке, то, тревога, вполне закономерна. Она проявление сбоя в нервной системе из-за нарушения тонуса сосудов в головном мозге, по их мнению. Выглядит наукообразно. Но никаких серьезных обоснований для этого нет, кроме умозрительной, вульгарно материалистической теории.

Сосудистая и нервная регуляция понятия очень абстрактные. Измерить это в клинической практике достоверно невозможно, как и понять, а какая она должна быть. Да и по большому счете не нужно это.

Сторонники российской конвенциональной, но не доказательной медицины в свое оправдание приводят наличие диагноза соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы в официальной международной классификации болезней (МКБ-10). Звучит очень похоже на ВСД, но смысл тут совсем другой. Соматоформная дисфункция относится к психическим расстройствам, а вегетативные симптомы являются следствием эмоциональных нарушений, а не наоборот, как при ВСД.

Соматоформная дисфункция относится к соматоформным расстройствам: при которых «главной особенностью является повторное предъявление соматической симптоматики одновременно с настойчивыми требованиями медицинских обследований, несмотря на повторные отрицательные их результаты и заверения врачей, что симптомы не имеют соматической природы. Если у больного имеются какие-либо соматические заболевания, они не объясняют природы и степени выраженности симптомов или страдания или жалоб пациента» (МКБ-10).

Практически при любом соматическом заболевании и психическом расстройстве могут быть вегетативные симптомы. Это неспецифическая реакция организма на практически любую проблему. Но если эти нарушения превалируют и исключены другие заболевания и расстройства, тогда можно предположить такой диагноз как соматоформная дисфункция нервной системы.

Идея, что психические нарушения обязательно следствие каких-то материальных нарушений в организме идет из вульгарного понимания материализма и науки. Ну, раз мы ученые, то все надо пощупать. А чего нащупать не можем, то сделаем вид или пофантазируем, что можем.

Наука стремится избегать притягивания за уши фактов для оправдания красивой теории. Она феноменологическая. Сначала надо описать явления. И для этого можно использовать гипотезу. Если гипотеза не подтверждается полностью или частично, то она пересматривается.

Пока мы не можем найти ясное соответствие между психическими процессами и структурами головного мозга и организма. Да, конечно, связь есть. Есть даже изменения в головном мозге при психических расстройствах. Но по ним вы не можете поставить диагноз.

Например, дети с повреждением головного мозга более уязвимы к психическим расстройствам, как, впрочем, и дети из бедных семей. Но ни сама по себе бедность, ни повреждение мозга не являются причинами расстройств.

Это можно сравнить с компьютерным «железом» и программами. Если вы знаете, какая в компьютере память и материнская плата, это еще не значит, что вы знаете, какие программы на нем установлены. Хотя некоторые программы на компьютере работать не будут, если «оперативки» не хватает. То есть связь косвенная, а не прямая, между структурой и функцией. Также между организмом, в частности головным мозгом, и психическим состоянием.

Мы можем наблюдать психические и вегетативные симптомы одновременно. Если подходить строго научно, то мы не можем установить, что первично, а что вторично. Но лекарств, которые влияют непосредственно на вегетативную нервную систему и сосудистую иннервацию нет. Хотя есть лекарства, которые на эту роль претендуют. Это так называемые «ноотропы» и «нейропротекторы». Им несть числа. Это фенотропил и фенибут, кортексин и церебролизин, пирацетам и пикамилон.

Серьезные исследования этих препаратов показали их неэффективность и небезопасность. Так что их применение и исследование прекратилось практически во всем мире, кроме стран СНГ. У нас они занимают значительную долю фармрынка. Врачи практически всех специальностей назначают эти препараты. Психиатры для устранения побочных действий галоперидола, педиатры для подготовки ребенка к детскому саду, а неврологи для лечения СДВГ, тревоги и деменции. Воистину панацея!

Причем якобы без побочных действий. На постсоветском пространстве есть исследования этих препаратов, но эти исследования очень некачественные. Например, в них задействовано мало пациентов, врачи и пациенты обычно знают, какой препарат им назначен. Это сильно завышает показатель эффективности. На их популярность влияет сам факт их производства. Сам факт наличия фармкомпаний и заводов, производящих эти препараты, заставляет создавать на них спрос.

Можно, конечно, думать, что их непопулярность в развитых странах – заговор западных фармкомпаний, которые мешают продвижению чудо-лекарств. Такое мнение я видел в статье уважаемого отечественного профессора психиатрии в научном журнале. Но тогда мы должны наблюдать огромный успех в лечении и профилактики практически всего, учитывая количество назначаемых ноотропов. Думаю, что каждый россиянин хотя бы иногда принимал ноотропы. Мы тогда должны уже достичь колоссальных успехов в лечении СДВГ, деменции и невротических расстройств. Да и предотвратить должны многие расстройства. Но почему-то этого не происходит.

Зато при тревожных и соматоформных расстройствах эффективны антидепрессанты, анксиолитики (транквилизаторы) и психотерапия.

Медицина, и психиатрия как ее часть, относятся к прикладным наукам. Для нее важен в первую очередь результат. Мы наблюдаем жалобы пациентов со стороны психики. Исключаем все возможные соматические причины. Если пациент прошел базовое обследование лабораторное и клиническое и никаких соматических заболеваний не обнаружено или для обнаруженных заболеваний не характерны такие психиатрические симптомы, то мы можем сказать, что это психическое расстройство.

Нет, конечно, можно пофантазировать, что это невидимые паразиты или излучение с планеты Нибиру, но к науке это отношения это не имеет. Впрочем, также как попытка найти ту самую заветную единственную причину типа дисбаланса серотонина тоже не имеет прямого отношения к медицине. Поиск молекулярных и биохимических факторов развития расстройств относится к фундаментальным наукам, а не к медицине.

Вернемся к ВСД. Почему же так сложилось, что диагноз этот живуч? Немного вспомним историю развития психиатрии.

Психиатрия традиционно занималась больше психотическими расстройствами (шизофренией, например) или органическими расстройствами, связанными с повреждением мозга (деменция, умственная отсталость). Невротические расстройства попали в ее поле зрения сравнительно недавно, в конце XIX века. Только психиатры мало чем могли помочь и при тех, и при других. При психотических расстройствах основным методом лечения была изоляция. При невротических она совсем бессмысленна и ими занялись психотерапевты.

Во второй половине XX века в развитых странах психиатрия стала заниматься и невротическими расстройствами. Психотерапия, антидепрессанты, анксиолитики – стали основным оружием в борьбе с ними. Многие психиатры стали работать амбулаторно, вдали от больниц.

Но в России такая практика не была широко распространена в советское время.

Хотя в нашей стране попытка выйти за пределы больниц произошла в 20-е годы XX века. Попытка провалилась. Не было тогда эффективных методов лечения. ПНД стали заниматься контролем пациентов после выписки из стационаров, в основном с шизофренией и другими психотическими расстройствами. На кафедрах медицинских ВУЗов основное внимание уделяли именно шизофрении и ее лечению и в целом ситуация не изменилась, потому что структура оказания психиатрической помощи осталась той же, профессора те же, с закостеневшими консервативными взглядами на диагностику и лечение. Ведь советская медицина развивалась в изоляции, а современные направления психотерапии у нас стали появляться только в 90-е годы. Только росточки появились. До сих пор у нас не так много серьезных обучающих программ по психотерапии, соответствующих международным стандартам. Они сравнительно недавно стали появляться. К этому еще можно добавить повальное незнание врачами и научными сотрудниками английского языка и, конечно, косную, не изменившуюся с советского времени систему обучения.

Если посмотреть программы обучения студентов, ординаторов и врачей, темы научных докладов и статей, то окажется, что шизофрения занимает в ней лидирующее положение. Хотя она далеко не самое распространенное из всех расстройств. При всем внимании к ней, каких-то серьезных успехов в ее терапии не так много. Зато пациентов с другими расстройствами, например, СДВГ у взрослых и тревожных расстройств, намного больше, но о них почти ни слова. При этом нельзя сказать, что СДВГ и тревожность менее значимы. Просто они не так очевидны для неподготовленного специалиста. Шизофрению трудно не заметить. На самом деле чтобы заподозрить психотическое расстройство, даже медицинское образование не нужно.

Потому у психиатров «отечественной школы» и других среднестатистических российских врачей сферой психиатрии считаются психотические расстройства с бредом, возбуждением и галлюцинациями. Если расстройство не дотягивает до этого, но сильно беспокоит и уже есть социальные проблемы (нет работы или семьи), то часто ставится диагноз вялотекущей шизофрении, назначают нейролептики. Хотя обычно оказывается, что это какое-либо невротическое, личностное или аффективное расстройство, а нейролептики при нем или неэффективны, или вызывают слишком много побочных эффектов.

Если человек социализирован, учится, работает, опрятен, но испытывает эмоциональные проблемы, то отечественный врач почти любой специальности или считает, что проблемы надуманы и просто «надо замуж (родить, родителей слушаться, в церковь ходить и т. д.)» или это ВСД или остеохондроз.

Кроме бедной вегетативной нервной системы, на которую все сваливают, сосуды еще чаще поминаются нашими докторами. На них можно списать практически любые симптомы. Сосуды же везде есть. «Сосудики» чистят и расширяют, сужают и разжимают. Лекарствами типа актовегина и кавинтона, БАДами и массажем с остеопатией. Это, конечно, не помогает никак справиться с эмоциональными и другими психическими проблемами. Ну, разве только кратковременный плацебо-эффект есть.

Но с чего же сосуды могут «зажиматься» с точки зрения нашего врача?

Разумеется, из-за позвоночника! Точнее его «остеохондроза». Кому из нас незнакомо напряжение в спине или боли в ней? Многие работают, сидя или стоя, в неудобных положениях и имеют неидеальную осанку. Вот вам отличное объяснение на все случаи жизни. Достаточно с умным видом пощупать спину и шею, назначить реоэнцефалографию (РЭГ), чтобы показаться очень серьезным врачом и запугать пациента. РЭГ – это совершенно не информативный и устаревший метод обследования, на котором всегда можно продемонстрировать изменение тонуса сосудов шеи и головы, даже у здорового человека.

В общем-то, в голове у врача и пациента совершенно первобытное представление о работе мозга. Или это неведомая хворь «эндогенная», то есть шизофрения из-за таинственных внутренних причин, и надо изолировать и кормить большими дозами лекарств, чтобы «эндогенный процесс приглушить» или просто пациент дурью мается и ребенка родить надо.

Или вот эти ВСД с остеохондрозом. «Плохо спишь и ведешь сидячий образ жизни? Значит, позвоночник искривлен и зажимает сосуды шеи. Из сосудов кровь не попадает в головной мозг, и потому появляются психические проблемы», – примерно так рассуждает отечественный врач и пациент. Лечат потому массажем и всем, что может «расширить сосуды». На самом деле остеохондроз очень редкое заболевание. Это тяжелая и очень редкая наследственная болезнь. А сосуды головного мозга – не засорившаяся канализационная труба, которую можно прочистить. Кровоснабжение головного мозга довольно стабильное и при его нарушении будут куда более серьезные проблемы, чем «ВСД».

Диагнозы сейчас скорее «идут» от лечения. Пациенты обращаются с различными жалобами. Мы находим корреляции между симптомами и факторы риска, то есть все, что может способствовать развитию этих симптомов. А дальше проверяем, какие вмешательства эффективны. Исходя из данных фундаментальных наук, мы можем предположить, какие из них могут быть полезны. Но часто это происходит эмпирически, опытным путем. В ходе клинической практики и исследований оказывается, что какие-то лекарства эффективны.

Яркий пример – Виагра. Препарат разрабатывался для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Но потом случайно обнаружилось его побочное действие – усиление эрекции. Теперь этот препарат используется исключительно для этого.

Аналогичным образом появились антидепрессанты. Оказалось, что новый противотуберкулезный препарат улучшает настроение. Его стали использовать как антидепрессант и стали искать вещества, способные оказать похожий эффект.

Сейчас многие препараты используются не по первоначальному назначению. Например, противоэпилепетические изначально препараты габапентин и прегабалин в основном используются как противотревожные и обезболивающие. Хотя, если уж и ожидать от них не только противоэпилептического эффекта, то это должен был быть нормотимический, то есть выравнивающий настроение при биполярном расстройстве, эффект. Такой дополнительный эффект от него и ожидали.

Ведь другие противоэпилептические препараты именно его и показали. Но оказалось, что этот нормотимический эффект не очень выражен, а вот анксиолитический (противотревожный) вполне значим.

Потому не стоит большое значение придавать классификации и группам препаратам. Хотя в отечественных учебниках психиатрии на этом заостряют внимание. Нужно опираться на данные исследований эффективности при конкретных расстройствах конкретных лекарств.

Порой психиатры и пациенты мыслят так. Нормотимики – при биполярном расстройстве. Антипсихотики – при шизофрении. Антидепрессанты – при депрессии. Но это ошибочная логика. Многие нормотимики не эффективны для предотвращения фаз биполярного расстройства, а вот антипсихотики наоборот.

Важно знать, какие лекарства при каких расстройствах эффективны в первую очередь. Но на дальнейшем этапе подбора можно проявить креативность. Если есть несколько расстройств, то можно назначить, то которое «перекроет», например, два расстройства. Важно учесть возраст и, например, постараться не назначать антидепрессант при серьезной необходимости до 24 лет с целью избежать возможного усиления суицидального поведения. Если пациент имеет лишний вес, то лучше не назначать препаратов у которых есть побочное действие увеличение массы тела. Таких нюансов много. Также можно предположить по клинической картине какие рецепторы задействованы и подобрать лекарство из рекомендуемых, которое может на них влиять. Именно поэтому и нужен психиатр для назначения лекарств. Выбрать лекарство и дозу не так уж сложно, зная диагноз. Для этого есть клинические рекомендации. А вот подобрать препарат под индивидуальное состояние пациента весьма непросто.

Обычно в руководствах и учебниках психиатрические лекарства делятся на несколько групп.

Раньше назывались транквилизаторами. Они обладают различным механизмом действия. Но их эффект в первую очередь направлен на снижение тревоги непосредственно при употреблении. Хотя при курсовом приеме тоже есть высокая эффективность. Их обычно употребляют ограниченным курсом с целью избежать зависимости и синдрома отмены.

Их основное действие – нормализация сниженного настроения при дистимии и большом депрессивном расстройстве. Но эффект наступает не сразу, а в период от нескольких дней до 1 месяца. Также они широко используются для лечения тревожных расстройств и обсессивно-компульсивного расстройства, но в этом случае их эффект тоже отсрочен во времени. При этом некоторые антидепрессанты обладают анксиолитическим действием непосредственно при приеме. Но оказалось, что антидепрессанты малоэффективны при депрессии в рамках биполярного аффективного расстройства.

В основном их использовали и используют для лечения психомоторного возбуждения, бреда и галлюцинаций, связанных в первую очередь с шизофренией, бредовыми расстройствами и манией при биполярном расстройстве. Но выяснилось, что некоторые из них эффективны при депрессии в рамках биполярного расстройства, то есть как антидепрессанты, а также как поддерживающая терапия для предотвращения маниакальных и депрессивных фаз, проявляя свойства нормотимика. Также они могут быть полезны при нарушениях поведения при расстройствах личности, деменции, органических заболеваниях головного мозга и даже для лечения тревоги и усиления действия антидепрессантов.

Они направлены на профилактику и лечения маниакальных и депрессивных фаз биполярном аффективном расстройстве. Первым нормотимиком были соли лития. Затем выяснилась эффективность противосудорожных препаратов, которые используются для лечения эпилепсии: вальпроевая кислота, ламотриджин, топирамат, карбамазепин, окскарбамазепин. Также их используют как дополнение к терапии гнева и импульсивного поведения. Ряд из них оказались неэффективны как нормотимики, но показали себя как обезболивающие и противотревожные препараты: габапентин и прегабалин. Есть данные, что прегабалин может вызывать зависимость, поэтому он внесен в список препаратов, подлежащих особому учету.

В других странах используют психостимуляторы для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности, как дополнительную терапия при депрессии и для устранения сонливости из побочных эффектов некоторых лекарств. Но они запрещены в России и для медикаментозного использования.

Доказательная медицина, как ни парадоксально это будет звучать, не противоречит альтернативной медицине, о которой я писал. Важно, как я подчеркивал выше, их разделить. Это совершенно разные сферы медицины, которые не пересекаются. У них разные цели и задачи. Проблема не в самих альтернативных методах, а в том, что пациента не информируют об их альтернативности, а даже дезинформируют в обратном направлении.

Но, к сожалению, многие сторонники доказательной медицины, особенно из числа ее популяризаторов, воспринимают науку религиозно и фанатично. Это можно увидеть на примере гомеопатии.

Я разделяю негодование ее критиков по поводу недобросовестного ее продвижения в науке и здравоохранении. Я сам не использую ее в работе. Я сторонник доказательной медицины. Но также я знаком с основами гомеопатии, ее историей, а поэтому критика гомеопатии напоминает мне агитки союза воинствующих безбожников для сельских жителей: «Мракобесие! Шарлатанство! Колдунство! Ученые доказали! Вещества нет!» Я сомневаюсь, что такой риторикой можно развить критическое мышление. Кажется, еще чуть-чуть и на улицах появятся отряды молодчиков в академических шапочках, врывающиеся в гомеопатические аптеки.

Знаменитый меморандум РАН прошлого года провозгласил гомеопатию лженаукой. Это реакция на то, что фармкомпании пытаются придать вид наукообразности своим препаратам, созданным по гомеопатическим принципам. Здесь важно понимать различия разных направлений гомеопатии. Такое впечатление, что критики гомеопатии мыслят, как политические радикалы о собственных противниках: «В сортах говна не разбираюсь!» Но если в политическом радикализме это еще может быть оправдано, то в популяризации здравого смысла и критического подхода вряд ли.

Ядро гомеопатии, ее классические направления, имеют собственную философию и методологию, далекую от той, на которую опирается академическая наука. Это холистический подход, не разделяющий человека на заболевания, органы, системы органов, психику и тело. Его невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Также как и религию. Нелепо критиковать религию с позиций физики. Это не работает.

Также классическая гомеопатия не использует комплексные препараты из смеси веществ и препараты а-ля гомеопатического типа «Анаферона». Ее не интересуют современные методы исследования лекарственных препаратов и статус академической науки. Она всему этому и так не доверяет. Поэтому, когда РАН говорит, что гомеопатия – лженаука, она просто констатирует исторически сложившееся разделение направлений медицины. Классических гомеопатов и их пациентов мало беспокоит мнение РАН. Это примерно как сейчас вас отлучат от церкви, в которой вы в последний раз были, когда вас в детстве крестили.

Я не говорю, что классическая гомеопатия хороша и эффективна, но ее позиция достаточно честная, а критика РАН бьет мимо цели в данном случае.

Другое дело, что существуют комплексные гомеопатические препараты и препараты, созданные по гомеопатическим принципам. Фармкомпании с помощью бюрократического и научного лобби пытаются придать им вид академичности, что и является проблемой. Я думаю, что у классических гомеопатов такие попытки вызывают не меньшее недоумение, чем у критиков гомеопатии. То есть проблема не в самой гомеопатии и народной медицине, а в том, что их выдают за научно обоснованные методы, как и ноотропы.

Также гомеопатии ложно приписывают обязательное лечение малыми дозами, отсутствие вещества. Но основной принцип – это принцип подобия, а малые дозы и низкие разведения могут быть, а могут и не быть. Такие упрощения со стороны представителей научного сообщества подрывают доверие к этой критике.

Гомеопатов рисуют как каких-то шаманов. Но они это практически всегда врачи, люди с высшим медицинским образованием. При этом нельзя сказать, что это по определению какие-то безграмотные люди. Например, Владимир Даль, составитель знаменитого словаря. Он был врачом, практиковал гомеопатию. Был ли он мошенник или неуч? Вряд ли. Скорее искренне заблуждался.

Существует «Стратегия ВОЗ в области народной медицины 2014–2023». Гомеопатия согласно этому документу относится к НиДМ (народной и дополнительной медицине), как и все прочие виды альтернативной медицины. Стратегия выложена на официальном сайте. Я во многом с ней не согласен, но факт есть факт.

«В другом недавнем исследовании показано, что у пациентов, которые наблюдаются у врача общей практики, владеющего методами дополнительной и альтернативной медицины, ниже смертность и расходы на лечение, чем у других пациентов. Снижение расходов было результатом меньшего количества госпитализаций и выписываемых лекарственных препаратов», «…способствовать взаимному уважению, сотрудничеству и взаимопониманию специалистов обычной медицины и практиков НиДМ», «разрабатывать или обновлять технические документы и инструменты ВОЗ по интегрированию НиДМ в национальные системы здравоохранения. Это включает в себя обеспечение доступа к безопасным и квалифицированным услугам НиДМ, развитие терминологии НиДМ и включение НиДМ в Международную классификацию болезней».

Основная идея документа: необходимо разработать национальную стратегию развития НиДМ, интегрировать ее в национальную систему здравоохранения, повысить образование специалистов НиДМ, проводить исследования в этой сфере. Дело не в гомеопатическом лобби или безумии ВОЗ.

Просто множество людей все больше обращаются к народной медицине и гомеопатии и в развивающихся странах, и в развитых. Вместо того, чтобы это игнорировать или объявлять охоту на ведьм, куда проще признать факт ее популярности и извлечь из этого пользу. Законодательная регламентация деятельности специалистов альтернативной медицины, контроль их образования и повышение его качества свели бы на нет проблему злоупотребления альтернативной медициной. Она бы выполнила свою роль дополнительного первичного звена здравоохранения, фильтруя случаи, требующих однозначного вмешательства доказательной медицины, от субклинических и функциональных состояний.

Конфликт между РАН и гомеопатическим сообществом оказался во многом политическим и экономическим, а не строго научным. Давайте посмотрим, как политика и экономика влияют на психиатрию, а она на них.