Глава 45

Руди сидел в старом «Кадиллаке» в двух кварталах от гавани. Он сидел здесь уже несколько часов и сквозь темноту и пелену дождя смотрел на жилое здание на противоположной стороне улицы. Близился рассвет воскресенья, но день обещал быть пасмурным, без восхода, только с унылыми черными тучами. Вести наблюдение помогал только свет уличных фонарей. Скрытые темнотой, яхты оставались невидимыми.

Одежда так и не высохла. Она была покрыта грязью и кровью. Ему с большим трудом удалось сбежать с кряжа. Копы спускались по склонам, как рой саранчи, и даже в тумане он едва смог проскользнуть мимо них на пути к парковке у колледжа Скайлайн. Луч прожектора с вертолета осветил «Кадиллак» всего через пару секунд после того, как он забрался внутрь.

Он же не дурак. Понимает, что у него осталось мало времени. Его же все ищут.

Улица вокруг была пуста. В окне третьего этажа зажегся свет, и за шторами появился силуэт. Руди поднял бинокль, но ничего не увидел. Еще ночью, часа два назад, брат Истона вышел из дома, а после этого окна оставались темными. До настоящего момента. Значит, она встала. В ресторанном деле выходных не бывает. Скоро она пойдет на работу.

Руди взял с заднего сиденья пальто и достал из рюкзака все, что ему могло понадобиться. Тазер. Нож. Скотч. И часы Марии, уже разбитые, со стрелками, застывшими на три сорок две. Их он положил в правый карман пальто. Итак, он готов. Руди устремил взгляд на лестницу, ведущую от парадного на тротуар, и стал ждать.

Странно. Он больше не чувствует себя живым. Оцепенение, которое определяло всю его жизнь в течение многих лет, вернулось. Когда он полоснул ножом по шее Нины Флорес, он ощутил такой же кайф, как от чистого героина. Хоуп была Ниной; Нина была Хоуп. Он наконец-то смог покарать свою жену за то, что она сделала с их дочерью. Потом, после каждого убийства, он жил предвкушением идеального момента насилия. Это стало наркотической зависимостью.

Но сейчас он чувствует пустоту. Кайф прошел.

С Джесс Салседой он думал, что кайфа нет только потому, что она не является элементом игры. Что она аутсайдер, случайно оказавшийся там, где находиться не надо было. Он предполагал, что с Марией будет по-другому, но не стало. Не было прилива адреналина, он не испытал подъема, возвышенного удовлетворения от достижения цели. Убийство не дало ему ничего.

Только вот остановиться он не может. Сейчас, когда кайфа нет, он нуждается в нем еще сильнее. Он готов на все, чтобы еще раз испытать этот непередаваемый восторг, пусть и в последний раз и на одно короткое мгновение.

На третьем этаже выключили свет. Квартира погрузилась во мрак.

Руди напрягся, сосредоточившись на лестнице. Потоки дождя, подгоняемые ревущим ветром, накатывали волнами. Он посмотрел в зеркала и убедился, что на улице он один. На то, чтобы запереть квартиру, спуститься вниз на три пролета, пересечь внутренний дворик и выйти на тротуар, у нее уйдет меньше минуты.

И тут зазвонил резервный телефон.

Каттер хотел было проигнорировать звонок, но вовремя сообразил, что это Фил. И этот звонок Фила означал проблемы.

– Очень не вовремя, – сказал он, принимая вызов.

– Ты где?

– Ты сам знаешь, где я.

– Надо бы убраться оттуда, старик, – сказал Фил. – Немедленно.

Руди на мгновение прикрыл глаза. Фил всегда был слабым звеном, существовала опасность, что он рано или поздно сломается.

– Что ты им сказал?

– Достаточно, чтобы они сумели тебя найти, – ответил Фил. – Тебе бы лучше убраться, пока есть время. Прости.

Фил отсоединился.

В этот момент Руди увидел, как на другой стороне улицы из парадного вышла Табби Блейн. Ее рыжие волосы горели огнем даже в предрассветном сумраке. Алый дождевик до щиколоток был подвязан поясом. Легко шагая на высоких каблуках, она пошла в противоположную сторону от залива, к своей машине. Сейчас или никогда.

Руди схватил пальто. Он вылез из «Кадиллака» и надел пальто, затем перешел улицу и пошел вслед за Табби. Ветер гонял по тротуару сорванные с деревьев листья. Его шаги растворялись в шуме дождя. Если бы она оглянулась, она бы заметила его, но она не оглядывалась.

Ускоряя шаг, он медленно сокращал расстояние между ними.

В конце квартала она перешла улицу. Он тоже поспешно ступил на проезжую часть. Он знал, какая из машин ее. Красный «Сааб». Машина стояла на коротком участке между двумя подъездными аллеями и была видна издалека, за полквартала. Руди сунул руку в карман и обхватил пальцами рукоятку тазера.

Ветер бил в лицо. Руди приходилось щуриться и протирать глаза, чтобы лучше видеть. Сейчас он был уже близко от нее, настолько близко, что можно было вытянуть руку и схватить ее. На подходе к машине Табби достала из кармана брелок, и он услышал, как сработал центральный замок, отпирая дверцы.

Все произошло в одно мгновение.

У Табби зазвонил телефон. Он услышал, как заиграла «Заткнись и танцуй», поставленная на рингтон. Он шел прямо за ней, но она остановилась, чтобы ответить на звонок. Он тоже остановился. Они стояли у «Сааба», но Табби еще не подозревала о его присутствии.

– Привет, Фрост, – сказала она в телефон. – Что-то ты рано.

В этот же момент на улице раздались другие звуки. Вой сирен. Руди инстинктивно оглянулся; у гавани, там, где улица пересекалась с Марина-бульвар, он увидел, как из-за угла появилась полицейская машина. Потом еще одна. И еще одна. Они остановились у жилого здания, и из них высыпали полицейские с оружием на изготовку.

Они сразу заметили «Кадиллак», припаркованный напротив. И мгновенно окружили его.

Каттер повернулся к ним спиной. Полицейские все равно не увидят его за два квартала. Табби разговаривала по телефону. Она тоже услышала вой сирен и, обернувшись, увидела его прямо позади себя. В зеленых глазах отразилась тревога. Она отлично поняла, кто он такой и что тут делает. Открыла рот, собираясь что-то сказать в трубку – закричать, позвать на помощь, – но прежде чем она успела произнести хоть слово, он выстрелил из тазера ей в шею.

Тело дернулось. Подогнулись колени, и она начала падать, но Руди подхватил ее. Телефон упал на тротуар, и он ногой отшвырнул его, потом забрал у нее ключи. За несколько секунд он распахнул переднюю дверцу «Сааба» и затолкал Табби внутрь. Затем, склонившись над ней, завел ее руки за спину и обмотал их клейкой лентой. Она уже пришла в себя и задергалась. Он захлопнул дверцу и обошел машину.

Каттер сел на водительское место, заблокировал двери, завел двигатель и включил передачу. Его взгляд был прикован к зеркалу. В двух кварталах позади полицейские заполонили улицу, но его самого пока не заметили. Их внимание было сосредоточено на жилом доме, куда они и устремились. Улицу огласили новые сирены, подъехало еще несколько машин.

Энергично извиваясь, Табби попыталась подняться, но он, с силой надавив ей на затылок, заставил ее пригнуться. Когда она закричала, он быстро заклеил ей рот и приставил нож к шее под ухом.

– Не шевелись и молчи! – рявкнул он. – Если заговоришь, если закричишь, тебе конец.

Угроза вынудила ее утихомириться.

Он подумал: «Так или иначе, настал конец всему».

Руди вывернул руль, «Сааб» выехал с парковочного места и умчался прочь.

– Табби! – закричал Фрост в телефон.

Та начала говорить, но ее голос оборвался, и он услышал, как шумит дождь, как хлопнула дверца машины, как в отдалении взвыли сирены. Он все звал и звал ее, но она не отвечала. Тогда он бросил телефон на пассажирское сиденье и прибавил скорости. За всю свою жизнь он никогда не гнал так быстро.

«Субурбан» несся на север вниз по склону длинного холма к гавани. Проезжая часть была сужена из-за припаркованных машин. С включенной сиреной Фрост проскакивал все перекрестки, хотя в этот час движения почти не было. Дождь заливал лобовое стекло. «Дворники» мотались взад-вперед в тщетной попытке очистить стекло, и он даже подался вперед, чтобы лучше видеть дорогу. Несмотря на наступивший рассвет, разглядеть залив за пеленой дождя было невозможно. До квартиры Дуэйна оставалось полмили.

Впереди, на встречной полосе, Фрост увидел машину с включенными фарами. Она стремительно неслась вверх по холму. Их разделяло всего два квартала, когда машина резко повернула налево, игнорируя сигнал светофора. В свете своих фар Истон разглядел красный кузов, и у него перед глазами мгновенно возник образ Табби, садящейся в красный «Сааб». Он ударил по тормозам и, повернув направо, проехал один квартал на юг по параллельной улице. Вжимая в пол педаль газа, он с визгом покрышек повернул налево и оказался на перекрестке на Ломбард одновременно с преследуемой машиной. Это был красный «Сааб». Сквозь дождь ему удалось разглядеть лицо водителя.

Руди Каттер.

За короткое мгновение Фрост успел увидеть на пассажирском сиденье женщину, прежде чем Руди ударил ее, заставляя пригнуться. У женщины были ярко-рыжие волосы. Это была Табби, живая.

Вильнув в сторону и повернув настолько стремительно, что его правая сторона приподнялась над проезжей частью, а потом тяжело опустилась на асфальт, «Сааб» помчался на север, к заливу. Он летел по лужам, высекая фонтаны воды. Фрост повис у него на хвосте. Эта улица была пошире, и им приходилось объезжать первые утренние автобусы. По обе стороны стояли жилые здание.

Фрост по рации вызвал подкрепление.

Спустя секунду обе машины вылетели на пересечение с Марина-бульвар. От воды их отделяла ровная и просторная лужайка, с которой хорошо были видны мост Золотые Ворота и холмы на востоке залива, накрытые низкими облаками. Каттер повернул направо, и Фрост быстро догнал его и поехал рядом. Так, бок о бок, они неслись к тому участку, где улица поворачивала к востоку. Встречные и попутные машины прижимались к тротуару, торопясь освободить им дорогу.

Слева показались пирсы Форт-Мейсона. На подъезде к перекрестку с Бьюкенен с юга и с востока появились еще две полицейские машины и вынудили Каттера завернуть на пустую парковку у старого форта. Истон чуть замешкался, так как тяжелый «Субурбан» не очень ловко вошел в поворот. Слева, на воде, яростно раскачивались и бились друг о друга причаленные лодки.

Каттер, имевший фору ярдов в сто, стремительно влетел в ворота форта. Здесь был тупик, так как за казармами и пирсами дорога обрывалась в залив. Вместе с полицейскими машинами въехав на территорию форта, Фрост заметил, что «Сааб» свернул в проезд между последним корпусом и пологим холмом с кипарисами вдоль вершины, и устремился вслед за ним.

За последним белым строением форта дорога обрывалась. Проезжую часть пересекала старая железнодорожная колея. Справа поднималась вверх высокая подпорная стена. Впереди длинный пирс уходил в залив. Там, где бетонные столы обозначали конец дороги, Фрост увидел красный «Сааб». Двигатель продолжал работать, передние дверцы были распахнуты.

В машине никого не было. Каттер исчез. Исчезла и Табби.