Глава 35
Руди вслушивался в эхо шагов, разносившееся по роскошному, с мраморным полом, фойе Оперного театра Сан-Франциско. Ряды дорических колонн, люстры из бронзы и хрусталя, украшенные позолотой потолки – все это превращало театр в подобие дворца. По фойе прогуливались зрители, одетые в основном по-деловому, и в воздухе витал гул их голосов. Сегодня давали «Риголетто», и это означало, что будет аншлаг.
Он уже бывал здесь. Несколько десятилетий назад, сразу после того, как они с Хоуп поженились. Кто-то дал им билеты на «Норму» Беллини. Он уже и не помнит кто. Они были одеты слишком скромно для такого случая – денег на вечерние туалеты у них не было. Он хорошо помнил, как ощущал себя чужим среди публики, как весь спектакль испытывал страшный дискомфорт под натиском визгливых голосов. Он тогда думал, что Хоуп чувствует то же самое, но, взглянув на нее, обнаружил, что у нее по лицу текут слезы.
Он так и не спросил, что на нее так сильно подействовало. Они не обсуждали такие вещи.
Воспоминание было не из приятных.
Каттер нашел то, что искал, возле входа в зрительный зал. Программку. Он сунул ее в карман и сразу вышел из театра на каменную лестницу, спускавшуюся к Ван-Несс. На легком ветерке колыхались яркие вымпелы. Солнце уже село, начало холодать. Он дошел до угла, перешел проезжую часть и, сев на тротуар, привалился спиной к постаменту какой-то скульптуры, стоявшей перед Симфонический залом. С этого места хорошо был виден главный вход в Оперный театр и подъездная аллея для автомобилей и служебный вход с другой стороны здания.
Из-за плотного движения на перекрестке была постоянная пробка. Жители пригородов ехали домой.
Он достал из кармана программку и, перелистав, открыл на той странице, где перечислялся руководящий состав. Там оказалось больше людей, чем он ожидал. Бухгалтеры, системные администраторы, сотрудники нотной библиотеки, координаторы школьных программ, менеджеры по связи с общественностью, маркетологи и еще десятки других специалистов, работавших за сценой. Каттер внимательно вчитывался в каждое имя и наконец-то нашел ее.
Марию Лопес. Она была помощником директора по пожертвованиям. Руководила фондом, постоянно выпрашивая деньги.
Он не ошибся, что пришел сюда.
Сегодня пятница. Мария, вероятно, на работе. День близится к концу, а это означает, что она скоро выйдет.
Руди подтянул к груди колени и оперся на них локтями, чтобы выглядеть как обычный городской бездомный, которому некуда идти. Спрятав глаза за темными очками, он наблюдал за всеми, кто выходил из театра. Задача оказалась нелегкой. Из театра одновременно выходили десятки людей и расходились в разные стороны. Очень мешали грузовики и автобусы. Со своего места он мог следить за обеими сторонами театра, но расстояние было слишком велико, чтобы различать лица. Шло время, начало темнеть.
Мария все не появлялась.
Вокруг зажглись фонари. Теперь его слепили фары проезжающих машин. Выбранное им место лишилось своего преимущества. Большинство тех, кто выглядел как руководящий состав, покидали театр через служебные двери на Гроув-стрит, поэтому он решил, что и Мария выйдет оттуда. Он встал, перешел улицу и занял новую позицию у стены театра. Время перевалило за шесть. У него было всего несколько мгновений, чтобы вглядываться в лица, прежде чем люди, выходившие через стеклянную дверь, пересекали круг света и растворялись в темноте.
Наступила половина седьмого, и время потекло дальше.
В семь вечера он уже стал думать, что ничего не получится. Либо он пропустил Марию, либо она не на работе. И вдруг за ближайшей к себе дверью он заметил профиль, в котором были знакомые черты. Он все еще сомневался – ведь прошло четыре года, да и волосы у женщины были значительно короче, чем он помнил. Выйдя на улицу, она пошла в противоположную от него сторону и вскоре исчезла. Пора было делать выбор. Оставаться или идти.
Руди пошел за ней.
Он держался в полуквартале от нее, не выпуская из виду в плотной толпе. Рост был тот же. Походка та же. Вполне возможно, что это Мария, но он не хотел рисковать и приближаться к ней, чтобы проверить. Она была одета в кожаное пальто до щиколоток, средней, до плеч, длины волосы были убраны под алый берет. Она уверенно шла к Маркет-стрит, и он догадался, что она направляется к станции BART. Он оказался прав.
На переполненном эскалаторе их разделяло человек десять. Опасное место. Везде были понатыканы камеры. Ему пришлось купить билет в кассе, и когда он отстоял очередь, женщины уже нигде не было. Он влился в толпу и в море голов заметил алый берет. Распихивая всех локтями, он стал протискиваться вперед и увидел ее уже на платформе линии Милбро, откуда поезда шли на юг.
Чтобы взглянуть на табло и узнать, сколько ждать следующего поезда, женщина на мгновение повернулась в его сторону. Он поспешил спрятать лицо, пока она его не увидела, но все же узнал ее.
Мария Лопес.
За четыре года она сильно изменилась. Он увидел человека, ставшего старше, серьезнее и мудрее. Дух свободы, что отличал ее в те времена, когда она водила экскурсии, зачах под грузом ответственности. Но все это было ожидаемо. Рен стала бы такой же через такое же количество лет.
Рядом с туннелем было холодно. Руди ждал, наблюдая, как растет толпа, и не спускал глаза с Марии. Прошло пять минут, и на станцию с громким рокотом, предваряемым резким порывом ветра, ворвался поезд. Вагоны были переполнены. Мария вместе с толпой втиснулась внутрь. Каттеру удалось встать позади нее. Их разделяло всего три человека. Если бы она оглянулась, он бы смог увидеть ее лицо, но она не оглядывалась. В уши были воткнуты наушники. Она, наклонив голову, что-то читала в телефоне. Отгородилась от мира.
Поезд отъехал от станции. Вагон качало, и Руди держался за петлю. В центре в поезд входило больше людей, чем выходило, и толпа уплотнялась. Вскоре Мария оказалась так близко, что Руди мог бы дотронуться до нее. Если бы он сильно выдохнул, то она затылком ощутила бы тепло его дыхания. Даже четыре года назад, когда он преследовал ее, он никогда не бывал так близко от нее. Однако она все еще оставалась в неведении.
Они вместе выехали из города. Теперь Мария жила за пределами Сан-Франциско. Следуя на юг, поезд останавливался на «Дейли-Сити». На «Колме». Потом на «Сан-Франциско Южной». Когда толпа поредела, Руди переместился в дальний конец вагона. Он нашел свободное место; Мария тоже села. До конечной оставалось всего две остановки: «Сан-Бруно» и «Милбро».
На подъезде к «Сан-Бруно» Мария вытащила из ушей наушники и вместе с телефоном убрала в сумочку. Поезд остановился. Она вышла и, не оглядываясь, пошла к выходу с платформы, к длинным эскалаторам. Руди шел за ней, все время увеличивая расстояние между ними. Ей просто больше некуда было идти.
Наверху стояла глубокая ночь. С залива, который был меньше чем в миле от станции, дул холодный ветер. На западе маячили черные холмы. Мария быстрым шагом шла к многоуровневой парковке – ее движения и поведение говорили о том, что это ее каждодневный маршрут. Кожа пальто поскрипывала, каблуки стучали по бетону. Она сняла берет.
Прямо рядом с парковкой Руди увидел отделение полиции, но копов снаружи не было. Отпустив Марию вперед, он зашел на парковку, выискивая входы и выходы. Мария вызвала лифт и вошла в кабину, и когда двери закрылись, Руди по лестнице побежал на следующий этаж. Он оказался на этаже одновременно с лифтом и спрятался за выступ. Мария пошла по центральному проходу, и он проследил, как она села в седан «Шевроле». Задним ходом выехав с парковочного места, она двинулась к пандусу на спуск.
И уехала.
Руди повернулся и стал спускаться по лестнице.
По дороге на станцию он размышлял, какие у него есть варианты. Парковка вполне подходит. Если он схватит ее там, то в его распоряжении будет машина, на которой можно уехать в какое-нибудь укромное местечко. Но на парковке полно камер, да и пассажиры BART снуют туда-сюда по всем этажам. Не исключена угроза со стороны копов из того отделения. Рискованно. К тому же завтра выходные, так что Мария не появится здесь до понедельника. А для него два дня – это целая жизнь.
Надо выяснить, где она живет, причем действовать надо быстро.
Вместе с горсткой пассажиров ожидая на холодной платформе поезда, следовавшего на север, Руди услышал звонок своего телефона. Этот номер был только у Фила. Он прошел в конец платформы и только тогда нажал кнопку приема.
– В чем дело?
– Привет, – сказал брат. Фил прекрасно понимал, что нельзя называть имена: правительственные структуры всегда начеку. – Ты просил меня приглядеть за одним человечком? Так я этим сейчас и занимаюсь.
– Где?
– В ресторане рядом с Паромным терминалом.
– Один?
– Нет. Похоже на семейный ужин. Что мне делать?
– Просто наблюдай. И держи меня в курсе.
