Глава 14

Скованный магией по рукам и ногам, Гедеон Буст откинулся на прохладную кладку астрономической площадки и спокойно, словно ему нечего скрывать или просто не страшась смерти, смотрел в глаза лорду Уоррену – именно он взялся вести допрос. За спиной ректора маячил де Грассе. Темный маг потерял возле кладбища большую часть резерва, но не подавал виду, будто ослаб. Третье действующее лицо, Даниэль Отой, притаилась за неплотно прикрытой дверью и внимательно ловила каждое слово. Она рвалась в обсерваторию, но мужчины ее не пустили.

– Не ожидал от вас, Гедеон.

Роберт укоризненно глянул на убеленного сединами стихийника.

– Думали на мальчишку? – устало усмехнулся старик.

– Но уж точно не на старейшего преподавателя академии! Вам ли не знать…

– Я знаю, – оборвал его на полуслове Гедеон, – и повторю: я не одержим служением злу и давно раскаялся в прежних помыслах.

Ни один из магов ему не поверил, факты свидетельствовали против стихийника.

– Сомнительное раскаянье! – Де Грассе сжал и разжал пальцы, проверяя их чувствительность. Она еще не восстановилась должным образом, кожа не порозовела, ну, да это дело времени. У магов, подобных Антуану, быстрая регенерация. – Вы сами признались в планах избавиться от Мала Дворчека, затем пытались убить нас, искали защиты на кладбище…

– Искал, – не стал отпираться Гедеон. – Что мне еще оставалось? В безвыходной ситуации идешь к тому, кто способен спасти, даже если за это придется дорого заплатить. А вы действительно хороший маг, Антуан, гораздо лучше меня в вашем возрасте. Признайтесь, – стихийник пристально заглянул ему в глаза, – дело не только в тренировках и медитации.

Де Грассе пропустил мимо ушей намек на то, что он урожденный. Гедеон не первый и не последний задавал этот вопрос, Антуан успел привыкнуть. Дар просто был, и де Грассе не унаследовал его от родителей.

– Не надо улить, Гедеон. – Роберт навис над стариком и зажег на ладони драконье пламя. – Не вынуждайте меня идти против воспитания. Драконов учат уважать старших, но ради вас я сделаю исключение.

Стихийник сник и низко опустил голову. Его браваду словно ветром сдуло, перед магами вновь оказался безмерно уставший от жизни старик.

– Он заставил. – Слова прозвучали глухо, сдавленно. – Пришел и не оставил мне выбора. Грозил придать огласке прежнее занятие. Вы же первым уволили меня, милорд, и передали в руки властей.

Рука де Грассе дернулась. Так хотелось залепить Бусту пощечину. Трус! Ради спасения собственной шкуры он готов был обречь на смерть глупого студента. Антуан отвернулся, чтобы не видеть лица Гедеона, и медленно досчитал до десяти. Дыхание выровнялось, и темный маг снова мог мыслить здраво.

Ректор же продолжал по капле выжимать из стихийника правду. Готовый помочь на словах, на деле Гедеон не спешил с раскаяньем. Он большей частью молчал и вздыхал, мысленно сожалея о содеянном. Только вот каком именно? Может статься, стихийника печалил неудавшийся план воскрешения лича. Однако, когда он наконец заговорил, на деле оказалось иначе.

– Я действительно подавал большие надежды в некромантии, строил грандиозные планы. – Прикрыв глаза, Буст устремился в прошлое. – Нас было четверо, четверо любимцев Натана Олбрека. К последнему курсу осталось двое.

– И вы в том числе?

Ректор похлопал по личному делу студента Гедеона Буста. Он уже не стоял, опустился на треногу перед астролябией. Антуан примостился на узкой лавке у противоположной стены, зрительно контролируя все помещение. Он заметил притаившуюся за дверью Даниэль, но не стал ее прогонять: раз девушка замешена в темной истории, пусть слушает. Наверняка Роберт заставит дать клятву о неразглашении, иного способа посвятить ее в детали не предвидится. Стихийнику тоже разрешили сесть на табурет, немного ослабив путы заклинания.

– Нет, – покачав головой, тускло улыбнулся Гедеон. – Я разочаровал учителя, как и другой ученик, отказался участвовать в его эксперименте. Мы ведь были нужны ему вовсе не ради науки – Натан банально нас использовал, превратил в кузнецов своего будущего величия. Я же жаждал знаний, а не служения властелину мира, или кем он себя видел. Поэтому и впал в немилость. Натан перестал пускать меня на ночные сборища, начал занижать отметки – словом, мелочно мстил. Он надеялся, я одумаюсь, ради карьеры попрошу прощения и вернусь.

– И как же вы стали стихийником? Это совсем другая специализация.

– Милорд видел мой диплом, он подлинный. Ничего не мешало порвать первый и получить второй, уже далеко от Бресдона. Я выбрал магию, а не смерть. Простите, Антуан.

Буст кинул короткий испытующий взгляд на де Грассе. Тот не шелохнулся и лениво протянул:

– Меня невозможно обидеть нелюбовью к магии смерти. Но ваш учитель оказался прав, вы негодный некромант, раз так относитесь к своему дару.

– Дару! – Гедеон горько рассмеялся. – Я задушил его, чтобы не сеять зло, сумел окрасить в другие цвета.

– Частично, потому что черная сердцевина все равно осталась. Да, ректор не заметит, – лорд Уоррен молчаливо возмутился, послав приятелю предостерегающий взгляд, – но я вижу иначе. Когда тянешь из человека его сущность, обнажаешь все тайны.

– Именно поэтому я стал стихийником. Осторожнее, Антуан!

– Предрассудки! – фыркнул де Грассе.

– Прислушайтесь к старику: осторожнее! – повторил Гедеон и опустившимся голосом добавил: – Даже я не удержался, сделал-таки шаг к Тьме. У вас соблазн и вовсе велик.

Антуан так не думал. Он наблюдал за стихийником и все больше убеждался, причина его бед – слабохарактерность. Человек с сильной волей поступал бы иначе, не заглядывал бы в рот учителю и постыдно не прятал бы диплом. Внешне Гедеон мог казаться кем угодно, себя самого не обманешь. Неудивительно, что личу удалось склонить его на свою сторону. К слову, как? Все оказалось банально: шантаж.

– Надеюсь, вы пошли на преступление не ради карьеры или хотя бы не только ради нее?

Тон Роберта красноречиво свидетельствовал, еще немного, и он потеряет последние крупицы уважения к сединам собеседника. Из опытного специалиста, достойного мага Гедеон превратился в его глазах в жалкое создание, и это всего за час! Совсем иначе он выглядел на поле боя.

– Нет, – оскорбленно вскинулся Буст. Выходит, гордость в нем еще осталась. – Речь шла о жизни моих близких. Я не слизняк, милорд, и не надо возражать, ваше презрение очевидно. Доживите до моих лет, окажитесь в моей ситуации, тогда посмотрим, как поступите вы.

– Не сомневаюсь, – вклинился в разговор де Грассе, – милорд в любом возрасте на вашем месте не окажется: моральные принципы не те.

Гедеон сначала побагровел, потом побледнел. Магические путы впились в кожу, оставляя ожоги, но стихийник, казалось, не замечал их. Он с небывалой, почти безграничной ненавистью уставился на Антуана. Губы беззвучно шевелились.

– Вот так, госпожа Отой, выглядит проклятие, – обернувшись к двери, беспечно прокомментировал темный маг. – Обычная защита на него не действует, надо ставить ментальный блок.

Девушка вздрогнула и вжалась в стену. Сердце билось часто-часто. Ее обнаружили! И там проклятие! Что, если оно угодит в нее? Преподаватели – опытные маги, а она студентка-первогодка… Или проклятия не умеют проходить сквозь стену? Верно говорят, любопытство – зло, но если с Даниэль что-нибудь случится, виноват окажется ректор. Он ведь накладывал чары, не смог обеспечить должную безопасность.

Упоминание леди Отой выбило из колеи оставшихся участников мизансцены. Роберт подскочил, нахмурившись, переспросив: «Здесь ученица?», а Гедеон сбился, не закончил заклинания. Момент был опущен, лорд Уоррен не предоставил ему второй попытки.

– Сразу следовало так поступить! – проворчал он, повернувшись спиной к окаменевшему стихийнику. – И от вопросов теперь не сможет увиливать.

– Смотри, не переусердствуй! – предупредил де Грассе. Рот его на мгновение скривился. – Магический откат – вещь неприятная, да и силы могут пригодиться.

– А я-то сначала решил, ты его пожалел, – хмыкнул ректор и направился прямиком к двери. – Теперь узнаю Антуана. Ну-ка посмотрим, кто тут.

Даниэль инстинктивно зажмурилась, когда скрипнули петли, но не сдвинулась с места. Бежать бесполезно, всем известно, что она здесь.

– Миледи, вам велено спать внизу.

Роберт развернул студентку за плечи и подтолкнул к лестнице, однако девушка заартачилась, и ему пришлось тащить строптивицу.

– Оставь ее! – когда лорд Уоррен уже успел затолкать Даниэль на третью ступеньку, крикнул де Грассе. – Девочке ничего не грозит, пусть послушает. Ей ведь интересно, что там Гедеон сотворил с ее жизнью. Узнает и сама уйдет.

Воспользовавшись минутным колебанием ректора, леди Отой вырвалась и метнулась в комнату для астрономических наблюдений, ближе к Антуану. Он коротко добродушно усмехнулся и указал на место рядом с собой. Размеры лавки вынудили девушку практически прижаться к темному магу. Она мгновенно ощутила скованность и, словно ученица сиротского приюта, положила ладони на колени.

«Я не настолько страшный, чтобы задерживать дыхание», – коснулся уха шепот Антуана. Его ситуация явно забавляла, а Даниэль злила. В который раз она терялась, стоило руке де Грассе слегка коснуться ее, ощутить запах его кожи, тепло тела. Нужно смотреть на Гедеона и думать о нем, тогда все пройдет.

Вернувший ректор одарил приятеля долгим неодобрительным взглядом и продолжил допрос. Теперь вести его стало проще: парализованная воля стихийника не позволяла лгать. Чтобы тот мог говорить, лорд частично вернул подвижность его членам.

– Почему леди Отой обязана вам жизнью? – Роберт оставил расспросы о личе на потом, когда девушка уйдет.

– Потому что без меня ее сердце не билось бы. Она мой эксперимент, мой и второго ученика Натана Олбрека. Каждому из своих любимцев учитель завещал частичку своей души и велел сохранить ее до ритуала воскрешения. Итан уничтожил ее, а я сохранил. Как видите, не напрасно.

Голос стихийника звучал неестественно, будто с магами общался не живой человек, а воскрешенный труп. Даниэль даже стало страшно, захотелось проверить, дышит ли он.

– То есть вы участвовали в ритуале добровольной смерти? – ректор имел ввиду единственный способ стать личем.

Лицо его потемнело, глаза метали молнии. Будь воля Роберта, он не стал бы ждать и уничтожил опасного преподавателя. Теперь лорд Уоррен не сомневался, Гедеон при первой возможности вернулся бы в прежнюю веру, что он блестяще продемонстрировал. Итоговое «удовлетворительно» по специализации, слова о раскаянье – ложь, правда выплыла сейчас, под действием заклинания. К ритуалу допускали только тех, кому безгранично доверяли, только им доверили бы самое дорого – душу.

– Да.

По телу девушки пробежала крупная дрожь, и она прижалась к де Грассе, ища у него защиты. Подумать только, столько лет по академии расхаживал преступник!

– Дальше. Почему леди Отой потребовалась подобная помощь?

Даже в такой ситуации ректор сумел сохранить самообладание.

– Леди родилась слабенькой, с пороком сердца. Целители ничем не могли помочь, девочка умирала. Ее отец, королевский судья, готов был заплатить состояние, лишь бы новорожденная осталась жива. О его горе услышал Итан и написал мне, попросил частицу души бывшего учителя. К тому времени стало понятно, Натан Олбрек не вернется в мир живых, и я привез Итану колбу. Сила учителя исцелила девочку, уничтожила болезнь и стала сердцевиной дара.

– То есть прежде у меня не было магических способностей? – с надеждой на отрицательный ответ уточнила Даниэль.

Стало горько и обидно оттого, что она самая обыкновенная. Пугавший прежде темный дар теперь стал родным – и вот он весь чужой, плата за спасение.

– Не знаю, спросите у Итана. Он умер пять лет назад, но, полагаю, для некроманта это не проблема.

– Кстати о некромантах, – де Грассе приложил палец к губам подопечной, предвосхищая очередной вопрос, – почему ваш сокурсник вдруг вздумал лечить леди Отой? Нет, я в курсе возможностей темной магии, сам их применяю, но люди на порог не пустят представителя «грязной» профессии.

– Итан стал целителем, чтобы, как он выражался, искупить грех служения злу.

Темный маг понимающе кивнул и переглянулся с ректором.

– Где остальные ученики господина Олбрека, что с ними стало?

Роберт глазами показал Антуану, пора уводить Даниэль. Но тот не спешил, только крепко сжал дрожащую девичью ладонь, положил себе на колено. Де Грассе понимал, леди Отой все равно не заснет, а если даже да, станет метаться в кошмарах. Пусть дослушает, а после он даст ей сонных капель, наверняка у Селестины завалялись.

– В живых остались только я и Наина. Брок тоже уже мертв, но он отступил от Натана еще на четвертом курсе.

– Дальше.

– Учитель призвал нас, когда таки пришел срок. Анлак явился нам во сне.

– И вернуть его в подлунный мир, – продолжил за него Антуан.

Картинка в его голове сложилась. Гедеон знал, где живет Даниэль, мог написать в колледж, попросить устроить проверку и перевести девушку сюда. Ей предстояло умереть, вернув одолженную жизнь, но вмешались обстоятельства.

– Именно, – деревянным голосом подтвердил стихийник. – Пришлось отыскать девушку и сделать так, чтобы она оказалась в академии. Из-за Итана учитель и так лишился части силы, не мог получить желанное величие. Мы ведь должны были через определенное время прийти на кладбище и провести второй ритуал, но он бессмысленен, если нет всех частей.

– Чтобы заманить сюда девушку, вы обработали лорда Отоя и подослали Наину к лорду Уоррену? – де Грассе во всем предпочитал ясность.

Напрасно приятель молчаливо грозил сжечь его дотла, горькую правду нужно выпить как лекарство. Ведьма, обещавшая потомство от одной девушки на миллион, сразу показалась подозрительной, только опьяненный двойным горем Роберт мог поверить в эту сказку. Желание лорда Отоя выдать дочь за дракона-аристократа куда более естественно, он мог любую чушь написать, лишь бы обелить свои корыстные интересы.

– Учитель приказал. Леди Отой обязательно должна была оказаться в Бресдоне, ее отец мог меня не послушать. И так прошло слишком много времени, учитель уже отчаялся. Лорд попался упрямый, сначала отмахивался от писем. Потом девушка поступила в колледж, и все стало проще. Его директор – мой давний знакомый.

Даниэль до крови закусила губу. Ей очень многое хотелось высказать Гедеону, но девушка сдерживалась. Она понимала, стихийник сейчас под действием чар, бесполезно высказывать ему претензии, набрасываться с кулаками. Но ничего, заклинание потом снимет, и Даниэль скажет все. Как и отец, вовремя он собрался в Бресдон. Демоны Преисподней, неужели кошмар скоро закончится! Наину скоро тоже схватят, останется только Натан в двух обличиях, но преподаватели академии сообща справятся. Он ведь не успел соединить душу с телом, значит, уязвим, во всяком случае, леди Отой искренне на это надеялась.

– Спать!

Де Грассе поднялся и потянул за собой Даниэль.

– Но…

Девушке отчаянно хотелось остаться.

– Я вас сам уложу, а то снова сбежите.

Ректор кашлянул и напомнил:

– Вообще-то я жених миледи.

Антуан закатил глаза.

– Вы не девица, милорд, откуда такие фантазии? Максимум дам снотворное и подоткну одеяло, после вернусь.

Ректор мрачно покосился на приятеля, затем ненадолго задержал взгляд на Даниэль, словно о чем-то крепко задумавшись, взвешивая. Даже находившийся под воздействием чар Гедеон заинтересовался, вытянул дряблую шею. Лорд Уоррен раздраженно прищелкнул пальцами, и стихийник застыл, превратился в лишь условно живое существо. Девушка уважительно мысленно подметила, главой академии несостоявшегося жениха назначили не зря. Он редко демонстрировал свои способности, но в мелочах выдавал серьезного знатока своего дела.

– Я уже начинаю сомневаться.

Слова прозвучали тогда, когда их уже никто не ждал. Сложно сказать, говорил ли Роберт всерьез или шутил.

Он перевел осуждающий взгляд на приятеля. Де Грассе проигнорировал попытку визуального воздействия и подтолкнул девушку к выходу. Уже переступив порог, темный маг обернулся и обронил философское:

– Сомнения – вещь хорошая, но лишь тогда, когда они не переходят границы.

– Чьи именно, Антуан?

Ректор говорил намеками, его неожиданно взволновала Даниэль. По ее мнению, совершенно напрасно. Уж темный маг ей в женихи точно не набивался, разве только в фиктивные, на один бал. Или дело совсем в другом? Леди Отой при любом раскладе знала гораздо меньше, чем любой из приятелей.

– Разума. И хватит уже! – де Грассе чуть повысил голос. – Ваше положение, милорд, не оправдывает некоторых вещей. Выход из него найдется, но уж явно не такой.

Роберт не ответил и плотно закрыл за ушедшими дверь. Даниэль догадывалась, там, наверху, начиналось самое главное. Может, она выросла в рафинированной светской среде, но догадывалась, почему ее ответили вниз. Допросы опасных преступников ведутся иначе. По коже пробежали мурашки. Подумать только, все это время в академии работал ученик лича! Он ведь мог запросто творить темные ритуалы, может, даже кровавые мессы. И она, Даниэль, никогда бы не заподозрила врага в старике. Неужели отныне придется подозревать всех? Тогда в первую очередь Амалию. Может, она и есть Наина? Ведьма легко могла обернуться старой каргой, да и случайно ли госпожа Раккет оказалась на лестнице? Сдается, она знала о Даниэль больше, нежели желала показать.

Терпения леди Отой хватило ровно на один пролет. Понимая, что спрашивать о таком глупо, да и опасно, девушка все же осторожно высказала предположение:

– А вы уверены, что остальные ученики Натана мертвы или вне стен академии?

Де Грассе резко остановился и обернулся к ней. Даниэль не успела затормозить и по инерции пролетела вперед. Если бы Антуан не держал ее за руку, и вовсе бы упала.

– На что вы намекаете?

Вопрос прозвучал ровно, но девушка не обольщалась. Вряд ли кому-нибудь понравится, если его или его коллег обвинят в запретной магии.

Переминаясь с ноги на ногу, Даниэль тщательно подбирала слова. Подумать только, прежде она бы выпалила все в лицо де Грассе!

– Лишь на то, что люди умеют притворяться. Тот же Гедеон лгал даже на допросе, пытался нас запутать.

– И?..

Антуан заинтересованно подался вперед и обхватил девушку свободной рукой за талию, то ли оберегая от возможного вторичного падения, то ли просто заключив в надежный капкан.

Сердце Даниэль билось часто-часто, мысли путались и неизменно обращались к теплоте пальцев преподавателя. Какие же они у него горячие, прямо огненные! И как же остро девушка их ощущала, словно ладонь легла прямо на кожу. Хотелось чуточку отклониться, чтобы она надавила сильнее, стала единым целым с Даниэль. Однако леди Отой нашла в себе силы отогнать странные фантазии и продолжить начатую тему:

– Вы уверены во всех преподавателях?

Девушка замерла, сжалась в ожиданиях бури, но ее не последовало.

– Ни в ком, – усмехнулся Антуан и отпустил Даниэль. По лицу его скользнула едва уловимая довольная улыбка. – Уверенность и наука не совместимы. Но мысль занятная, поговорю с ректором.

Упоминание Роберта заставило ступить на очередную скользкую дорожку:

– На что намекал ректор?

Темный маг приподнял брови, пришлось пояснить:

– Ну, когда упомянул границы.

– На разные глупости, – отмахнулся де Грассе и продолжил движение. – По известным причинам милорду не нравятся все особи мужского пола рядом с вами. Ну, пожалуй, кроме подростков.

– Почему?

Антуан сумел заинтриговать.

– Потому что они могут на вас жениться и помешать продолжению славного рода. А подростки безобидны, по закону они недееспособны. Милорда же не ваш моральный облик пугает, Даниэль.

Мужчина замер на пороге гостиной, словно гадая, впускать туда девушку или нет.

– По-моему, старики гораздо безопаснее, – отвернувшись, пробормотала Даниэль.

Определенно, спрашивать не стоило. И говорить. Ничего.

– Не скажите! – Вопреки ожиданиям, де Грассе решил развить тему. – Самые опасные и коварные соперники. Денег и связей у них немерено, а дети… Вы удивитесь, юная леди, но большая часть умудряется-таки совершить меткий выстрел.

Аллегория прозвучала двояко, но леди Отой сделала вид, будто не поняла ее второго смысла. Колледж целителей поневоле просвещал даже в подобных вопросах.

– Ладно, – в наступившей тишине хлопок в ладоши прозвучал необычайно громко, заставив вздрогнуть, – а теперь спать! Иначе я передумаю и отправлю вас в общежитие. Ну, или, – короткая усмешка, – реализую страхи ректора и основательно испорчу вам жизнь.

Вопрос напрашивался сам собой, и девушка его задала:

– Как?

– Женюсь и обеспечу ежедневными дополнительными заданиями на десятилетия вперед. И все они вам не понравятся.

В последнем Даниэль не сомневалась.

– Одеяло в шкафу, подушки… – Де Грассе ненадолго задумался и махнул рукой. – А, диванных хватит! Вы тут частая гостья, разберетесь, благо совать нос в мои вещи для вас привычно, поэтому самые шокирующие убрал под замок. Запирать не стану, но если найду под дверью обсерватории…

Антуан не закончил фразы, однако девушка и так все поняла. Диван так диван, заснет как-нибудь. Только вот до самого утра в голове вертелись бессвязные образы: смеющиеся женщины, вздыбленная земля, нагая Амалия верхом на скелете и сама Даниэль, которая страстно целовалась с кареглазым магом в шумной таверне.

После разгула стихии всегда наступает затишье, вот и после череды наполненных треволнениями дней потянулись унылые серые будни.

Даниэль напрасно пыталась выяснить судьбу Гедеона. Официально он взял внезапный отпуск по болезни сестры и спешно уехал с ней. Даже привратник не мог сказать ничего путного, хотя леди Отой соблазняла его монетами. Никаких стражников, никакой суеты, таинственных теней. Самое интересное, он упорно не помнил возвращения приметной троицы. Да, Антуан де Грассе уезжал, «злой как сотня демонов, так он частенько не в духе, дар ведь темный, наружу рвется», ректор по обыкновению летал, а так ничего. Леди Отой пробовала добиться правды в приемной, но Аманда раз за разом отвечала, что лорд Уоррен занят, работает с важными документами. Поразмыслив, Даниэль пришла к выводу, что кабинет пуст, а его владелец восстанавливался после отката.

С де Грассе девушка пересекалась только на занятиях. Выглядел темный маг неважно, будто пережил недельный запой, лютовал больше обычного, подойти к нему с вопросами было бы чистым самоубийством. Даниэль ничего не оставалось, как погрузиться в учебу, благо она вскоре не оставила ни свободной минутки. Если бы не короткие поездки в город: на примерку бального платья и воскресные посещения кондитерской, исправно снабжавшей студентов столь нужным мозгу шоколадом, жизнь и вовсе казалась бы беспросветной чередой формул, фактов, цифр и отжиманий. Даниэль заметно похудела, отчего пришлось переснимать мерки, сменила модную прическу на перехваченные лентой волосы и пересмотрела гардероб. Отныне в нем появились рубашки и брюки, хотя от любимых платьев девушка не отказалась, только вот заниматься физической подготовкой или ползать в огороде Селестины в них неудобно. Последний Даниэль ненавидела. Ладно, перетирать травы, обычная практика в колледже, но самостоятельно выращивать, собирать! Она не ведьма, а будущий темный маг. Именно это, может, чуть резче, чем следовало, леди Отой заявила присматривавшей за учениками ведьмы.

– Академии не хватает денег на садовника, или в Бресдоне резко наступила засуха?

Подув на упорно лезший в рот волосок, девушка покосилась на влажную землю. Дожди шли практически каждую ночь, и между грядок стояли лужи. Даниэль успела привыкнуть к ежедневной просушке туфелек и ботинок после уроков зельеварения. Правда, до котлов студенты пока не добрались, ползали в огороде: что-то сажали, что-то выкапывали, выдергивали поникшие сорняки и, как зомби, повторяли названия трав.

Селестина Октион флегматично вытерла ладони о передник сомнительной чистоты и легко, гораздо изящнее Даниэль поднялась на ноги. Продолжая изображать бурную деятельность, ученики притихли в ожидании бесплатного представления.

– Как, по-вашему, подходит ли для отбивной любое мясо? – Ведьма умела поражать.

Леди Отой задумалась. Она совсем не разбиралась в кулинарии. Осознав это, Селестина привела другой пример:

– На какой лошади лучше ездить: той, которую сам вырастил и воспитал под себя, или случайно купленной по случаю на ярмарке?

– На первой.

Кажется, Даниэль поняла. Только вот в реальной жизни приходится довольствоваться любыми ингредиентами, невозможно возить с собой персональный огород со всевозможными растениями.

Ведьма удовлетворенно кивнула.

– Опытный маг способен создать нужную композицию из подручных средств и при необходимости создать недостающее, именно поэтому мы учим студентов ухаживать за растениями. К тому же, сейчас время туманов, бродить по полям и лесам небезопасно: Всадник без головы ищет новую жертву.

Все учащиеся академии знали эту легенду, передававшуюся из уст в уста темными вечерами вместе со стаканом на закрытых вечеринках. О Всаднике шептались в тиши библиотеки, пугая первокурсников, поминал его и привратник, стращая карой за поздние гуляния.

– И не стыдно тебе? – Де Грассе стоял у грядки с лавандой и смотрел поверх склоненных голов. – Понимаю, деревенские бабки, они необразованные, но ты!

– Он есть, сама видела.

Селестина с вызовом посмотрела на темного мага. Тот и бровью не повел, прошелся по луже, оставив глубокие вмятины от каблуков сапог для верховой езды, и остановился рядом с Даниэль. Она напряженно ждала, но Антуан предпочел продолжить пикировку с ведьмой.

– Всегда знал, что у вашей сестры богатое воображение. Или дело в опиуме? Помнится, он добавляется в ряд зелий.

– Не ожидала иного от любителя мертвечины, – Селестина вновь показала характер.

Еще во время первой встречи она показалась Даниэль непростой, чем дальше, тем больше девушка убеждалась, обычных преподавателей в академии нет. Иным, наверное, здесь не выжить, только людям с сильной волей и твердым характером.

Де Грассе фыркнул:

– Не путай темных магов с зомби. Или, по-твоему, ребятишки, – он обвел рукой собравшихся, – любят хрустеть костями вместо конфеток?

Антуан выиграл. Селестина сердито отмахнулась, признавая поражение.

– Ты несносен! – вполголоса пробормотала она и, спохватившись, продолжила объяснять методику выкапывания и обрезания корней.

Де Грассе некоторое время стоял и слушал, Даниэль показалось, даже с интересом. Она искоса наблюдала за преподавателем, с облегчением подметив положительные изменения в его внешности. Антуану по-прежнему не мешало бы побриться, зато исчезли мешки и круги под глазами, в них появился блеск.

– Юная леди, после занятия ступайте в общежитие, к вам отец приехал, – темный маг наконец озвучил цель моего визита. – Повезло вам, отпускаю до конца дня, даже задания не даю.

Де Грассе уже повернулся к ней спиной, сделал пару шагов, когда Даниэль окликнула его:

– А на фехтование сегодня можно? Не хотелось бы пропускать.

Леди Отой знала, преподаватель по средам занимается с восьми до десяти со старшекурсниками, иного случая поговорить не представится. А обсудить наверняка найдется многое, хотя бы пресловутую игру в невесту. Бал все ближе, а Даниэль по-прежнему «плавает» в теме «Антуан де Грассе».

Юноши с интересом глянули на девушку. Фехтование на первом семестре первого курса? Оставалось только приосаниться. Пусть думают, будто она особенная.

Лицо темного мага сначала помрачнело, затем посветлело: догадался.

– Вряд ли у вас останутся силы и желание, но выгонять не стану.

Однако идти к общежитию не пришлось: лорд Уолтер Отой стоял у невысокого штакетника, всеми мышцами лица выражая отношение к занятию дочери. Де Грассе тоже его заметил и подошел для стандартного приветствия. Рукопожатие вышло коротким, формальным. Мужчины едва обменялись десятком слов и разошлись.

Отряхнув руки от земли, Даниэль поднялась на ноги. Ее с отцом никогда не связывали нежные чувства, с матерью, впрочем, тоже, поэтому девушка не спешила бросаться к лорду на шею. Опять же в свете навязанного жениха хотелось устроить скандал, но не при посторонних. Поэтому леди Отой нацепила светскую маску и чинно, словно на приеме, направилась к новоиспеченному мэру Дорсета. Тот наблюдал за ней, недовольно поджав губы. Уолтер Отой походил на дочь – такой же русоволосый, светлоглазый, только лицо квадратное, с тяжелой челюстью. Характер бывшего королевского судьи был под стать внешности. Именно хваткость и твердость в конечном итоге помогли обойти конкурентов и занять желанный пост. Уолтер привык добиваться своего и не гнушался любыми средствами.

– Ну, здравствуй!

От приветствия повеяло холодом, а отеческий поцелуй в щеку напомнил мимолетное касание зимнего ветра.

– Ты изменилась! – протянул лорд, осмотрев дочь с ног до головы. Губы дрогнули, скривившись. – Прежде ты одевалась иначе, с большим вкусом.

«Прежде» – это в Дорсете. Напрасно, укол не достиг цели.

– Возможно, – равнодушно пожала плечами Даниэль, – но в платье на огороде я выглядела бы нелепо.

У нее есть цель, и она не отступит. Пусть в Бресдоне нет шелков, атласа и галантных кавалеров, катающих девушек в открытых экипажах, леди Отой никуда не уедет. Нужно было приезжать в первый день, сейчас же Даниэль вернется домой только с дипломом темного мага. Ей впервые хотелось этого – стать кем-то. Колледж, так, блажь, чтобы убить время, вызов родителям, каприз. Теперь, обратившись к недавнему прошлому, девушка понимала, что не стала бы работать по специальности. Да и получила бы она диплом? Забавно перетирать травы, занятно изучать строение организма, но лечить? К темной магии ее тянуло. Она давалась тяжело, но Даниэль раз за разом старалась, выигрывая бой за боем. Лич подарил ей мотивацию.

– Не знал, что тут так бедно… – Уолтер покачал головой. – Немудрено, такая глушь, едва добрался!

Он знал, Селестина слышит каждое слово, но не собирался смягчать выражения. Высокомерно рассуждая о превосходстве цивилизации над архаичными уголками королевства, лорд взял дочь под локоток и повел прочь. Даниэль невольно отметила: перчаток не снял, боялся испачкаться. Очередной неприятный штришок.

– Зато тут замечательные преподаватели, – не выдержав, оборвала она поток критики.

Попытки унизить академию и ее обитателей вызвали глухое раздражение. Не изнеженному лорду судить, что тут и как! Подумала и осеклась. Она сама та самая изнеженная леди, а лорд – ее отец.

– Вряд ли, – возразил Уолтер. – Судя по тем образчикам… Одна полоумная, второй… Ты хотя бы знаешь, кто он?

– Разумеется.

Даниэль недоуменно уставилась на отца. Сегодня де Грассе выглядел опрятно, вел себя сдержанно – никаких поводов для недовольства.

– А, ты про темного мага! – запоздало сообразила девушка. – Так господин де Грассе не урожденный, абсолютно безопасный.

Уолтер усмехнулся и с сомнением повторил:

– Безопасный? Ты наивна, Даниэль! Вероятно, именно эта самая «безопасность» и побудила отца выгнать из дома того, кого ты ошибочно называешь господином. Он лорд, девочка, самый настоящий лорд, со скандалом порвавший с семьей. Теперь и единственный наследник огромного состояния, пожелай он его принять.

Даниэль замерла с широко открытым ртом. Как это – лорд? Положим, она предполагала, но вовсе не думала… Мысли путались, вопросы роем пчел кружились в голове. Хотелось извиниться, разыскать де Грассе и задать их напрямую, но девушка понимала, Антуан выгонит ее. Оставался отец. Расспросить его мешало одно: боязнь, что он посчитает подозрительным столь пристальный интерес к особе преподавателя. Однако Даниэль таки не удержалась.

– Как это – выгнали? И почему он отказался?

– Правильно сделал, на мой взгляд. – Уолтер мимикой давал понять, разговор ему неприятен. – Не опозорил титула. Еще бы и фамилию сменил, чтобы предки не переворачивались в гробу во время его темных ритуалов. Грязная история! Держись от него подальше. – Лорд крепко сжал руку дочери и заглянул ей в глаза. – Как можно дальше от мерзости, называемой темной магией. Надеюсь, лорд Уоррен поторопится, и ты уедешь отсюда в течение месяца.

Прежде Даниэль взорвалась бы мгновенно, сейчас же набрала в грудь побольше воздуха и досчитала до десяти. Пальцы больно впились в ладонь, сдерживая рвавшуюся наружу ярость.

Маг обязан сохранять спокойствие. Маг обязан… Ко всем демонам преисподней!

– Значит, – хрипло уточнила девушек, – вопрос с моим браком окончательно решен?

Во рту резко пересохло, и леди Отой пару раз сглотнула, смачивая его слюной.

Уолтер кивнул и увлек дочь в парк, подальше от учебных корпусов и подсобных служб. Над головой шелестела листва, каждый порыв ветра – как прилив чувств в душе Даниэль.

– Как понимаю, мое мнение тебя не волнует?

Девушка вырвала руку, но все еще шла рядом. На лице застыла маска. Мышцы подрагивали от напряжения.

Вдох, выдох. Считать шаги, наблюдать за полетом листьев – только не сорваться, Даниэль!

– По-моему, я достаточно четко обозначил причины союза в письме, – заметил лорд и остановился у развилки – одна дорожка вела к огороду, другая – на тренировочное поле. – Жених хороший, тебе не на что жаловаться.

Не на что жаловаться?!

Облачко дара на мгновение окутало Даниэль, заставив отца в ужасе отпрянуть на пару шагов.

– Нужно ускорить свадьбу, – пробормотал он, беспокойно озираясь по сторонам. Уолтер Отой – испугался! – Иначе оно сожрет тебя, уничтожит.

Терпение лопнуло, девушка выслушала довольно.

– Не смей называть его «оно»! – взвизгнула она. Грудь высоко вздымалась, пальцы сжались в кулаки. – Это мой дар! Да, его мне подарили, но теперь он мой. И он не уничтожил меня, а спас.

– Даниэль, – Уолтер вернул былое спокойствие и перешел в наступление, – ты ведешь себя недостойно леди. Не спорь, от дара нужно избавиться. Или хочешь стать такой же, как Антуан де Грассе!

– Хочу! И он нормальный. Нормальный, отец! – последнюю фразу леди Отой практически выкрикнула.

Щеки ее пылали. Черное облачко легкой дымкой овеяло пальцы, словно говоря: «Я к твоим услугам, хозяйка, только прикажи».

Как смел этот человек оскорблять преподавателя, который столько сделал для Даниэль, который столько умел, чьими усилиями, возможно, Бресдон не уничтожили различные твари! Закон не осуждал темную магию, эдикты давно отменены, но отец продолжал ее люто ненавидеть. И хотел отнять у Даниэль единственное, что отличало ее от других. Разве в титуле дело? Замени Даниэль на любую другую девушку, получишь ту же леди Отой, а тут иное. Дар делал уникальной. У каждого он свой, неповторимый и никуда не девается в бедности и богатстве.

– Мне надоели твои капризы! – жестко ответил Уолтер, давая понять, решение принято, и он его не изменит. – Хватит, я довольно потакал тебе и то только из страха вновь потерять. Ты выходишь замуж. Точка.

– Нет. Силой заставишь?

Даниэль сложила руки на груди и с вызовом уставилась на родителя.

– Сегодня же заберу твои документы из академии. Мы возвращаемся домой. Напрасно я согласился перевести тебя в Бресдон, – недовольно пробормотал лорд, – здесь ты стала неуправляемой. Матери придется изрядно повозиться, чтобы превратить тебя обратно в леди. О магии забудь, не желаю о ней слышать! Надеюсь, после рождения первенца не останется ни капли этой заразы.

В глазах Даниэль потемнело. Она в последний момент удержала дар, загнала его обратно. Может, лорд и мерзавец, но он ее отец.

– И когда ты собирался рассказать мне о причинах появления… – короткий вздох, – заразы?

Лицо Уилтора передернуло от омерзения. Похоже, он раскаивался в совершенном некогда поступке и предпочел бы мертвую дочь дочери с частичкой дара лича.

– Я хотел бы знать, кто рассказал тебе. Надеюсь, сведения не расползлись, – лорд озаботился карьерой. – Это нанесло бы непоправимый удар, нам пришлось бы спешно покинуть Дорсет. Такой позор!

– А я кто? Тоже позор? Скажи, – горькая усмешка, – не стесняйся, отец. Вместо чинного и благородного горя дочка с проблемами.

– Думай, что говоришь! – побагровел Уолтер.

– Поверь, я слишком много думала в последнее время, отец.

Помрачневшая Даниэль плотно сжала губы. Уйти прямо сейчас, гордо повернувшись спиной к предателю, или вытащить все скелеты из шкафов? Прежний мир рушился, а на создание нового на руинах потребуется время.

– Не стоит, я все уладил.

Хотелось громко, истерично рассмеяться.

– Боюсь, далеко не все, – покачала головой девушка и рассеянно скользнула рукой по свисавшей ветке.

Листва оказалась гладкой и влажной, с рваными краями. Леди Отой бездумно скатала их пальцами в тонкую трубочку и перетерла между ладонями. Теперь от них тоже пахло осенью.

– Кто заставил тебя написать письмо?

Даниэль подняла глаза на отца и промолчала. Вот, значит, как, он приехал только из-за письма, так бы молчал и пил за здоровье молодых на свадьбе.

– Сама бы ты не догадалась, – продолжал размышлять вслух Уолтер. – Лорд Уоррен вряд ли… Тот самый де Грассе? Почуял родную стихию?

– Он не лич, – вновь ощетинилась девушка. – Оставь его в покое!

Мимо пробежала стайка смешливых студентов. Лорд Отой вынужденно замолчал, а после заметил, что лучше продолжить разговор в другом, более подходящем месте:

– Лошадей еще не распрягли, мы могли бы прогуляться до Бресдона.

– Отчего же, мне и здесь хорошо.

Даниэль не желала покидать академию. Ей отчего-то начало казаться, стоит сесть в экипаж с отцом, и она сюда больше не вернется. Мог ли лорд Отой увезти ее силой? Безусловно, имел законное право. Документы бы потом переслали в Дорсет. Нет, беседовать только на своей территории!

– Как знаешь, как знаешь… Тогда просто прогуляемся.

Ответ раздосадовал Уолтера. Выходит, действительно что-то планировал. Тряхнув рукой, словно силясь избавиться от неприятной твари, он, не оборачиваясь, уверенный, дочь последует за ним, быстро зашагал по вязкой от дождей дорожке.

– Ты слишком очарована Антуаном де Грассе. – Лорд говорил на ходу, выплевывая слова. – Именно поэтому не замечаешь очевидного. Думаешь, его волнуешь ты? Милая, темные маги одинаковы, заставив написать письмо, он всего лишь использовал юную дурочку.

– С целью?

Даниэль пока сдерживалась.

– Использовать в ритуале, разумеется. Девочка моя, – Уолтер остановился и, обернувшись, взял ее двумя пальцами за подбородок, – ты совсем не знаешь жизни. Твой преподаватель ничуть не лучше того… – Он ненадолго замялся. – Того человека, который поселил в тебе зло. Тогда мне казалось, нет другого выхода, но теперь, теперь бы я поступил бы иначе.

– Считай, что поступил, – процедила сквозь зубы девушка и отвела его руки.

– Влюбленность застилает тебе глаза, но де Грассе…

– Гнусная ложь! – зажав уши руками, выкрикнула Даниэль и выпалила в лицо отцу: – И не ври, будто заботишься обо мне, думаешь о моем благе! Ты печешься только о себе, своей новой должности, общественном мнении, пару минут назад признался, что мертвая дочь лучше дочери с частичкой души лича. Так вот, запомни, свадьбы не будет. Лорд Уоррен в курсе. Считай наше свидание законченным. В академии платят стипендию, проживу и без твоих денег.

Не желая слушать возражений, девушка устремилась в объятия осеннего парка. Это всего лишь занятия по физической подготовке, она никуда не бежит. Отсчитывать ритм, сосредоточиться на дыхании… Больно-то так! Даниэль ожидала трудного разговора, но не думала, что он выдастся таким.

Ноги вынесли леди Отой к воротам. Эмоции гнали дальше, слезы застилали глаза. Предательство отца, сомнения в Антуане, страх перед собственными чувствами, которые девушка отчаянно гнала прочь, заставляли раз за разом ускорять темп. Движение успокаивает, она устанет, успокоится и вернется обратно.