Мопассан и Эйфелева башня
В 1970-е годы в телепередаче «Что, где, когда» знатокам был задан вопрос:
– Французский писатель Ги де Мопассан очень не любил Эйфелеву башню, но тем не менее постоянно там обедал в ресторане на первом уровне башни. Почему? Как это объяснял писатель?
Ответ:
– Потому что это единственное место в Париже, откуда ее не видно.
«Что, где, когда» смотрела вся страна, и этот вопрос запомнили многие. Он и поныне регулярно встречается в конкурсах эрудитов.
Но откуда известны эти слова?
В книге Франсуа Денё «Зеркальце французской цивилизации» (1938) приведен диалог:
– Вы говорите, что не любите Эйфелеву башню, а между тем всегда обедаете здесь! – заметил один приятель другому, который обедал в ресторане на первом уровне башни.
– Верно, я всегда обедаю здесь, потому что это единственное место, откуда я не вижу этого ужасного сооружения!
После Второй мировой войны этот ответ стали приписывать Мопассану.
Однако впервые эта байка, вероятно, появилась в Англии. 15 декабря 1932 года мир отмечал столетие Гюстава Эйфеля. По этому поводу в газете «Liverpool Post» появилась заметка, перепечатанная многими другими газетами. Речь в ней шла об Уильяме Моррисе (1834–1896). Этот писатель, художник-дизайнер и теоретик искусства был одной из главных фигур движения прерафаэлитов. Вот что писала «Liverpool Post»:
Во время своего последнего пребывания в Париже он [Моррис] проводил много времени в ресторане Эйфелевой башни. Здесь он завтракал, обедал и ужинал, и здесь же писал.
– Должно быть, ты очень впечатлен этой башней, – заметил его приятель.
– Впечатлен! – воскликнул Моррис. – Я сижу здесь лишь потому, что это единственное место в Париже, откуда не видно этой уродины.
И все же легенда о Мопассане и Эйфелевой башне родилась не на пустом месте. Вспомним чеховскую «Чайку», где Треплев бежит от театральной рутины, «как Мопассан бежал от Эйфелевой башни, которая давила ему мозг своей пошлостью».
Эйфелева башня была построена для Парижской всемирной выставки 1889 года, а в 1890 году вышла в свет книга путевых очерков Мопассана «Бродячая жизнь». В главе «Усталость» Мопассан говорит:
«Я покинул Париж и даже Францию, потому что Эйфелева башня чересчур мне надоела.
Она не только видна отовсюду, но вообще попадается вам на каждом шагу: она сделана из всех возможных материалов и преследует вас из всех витрин, как неотвязный, мучительный кошмар». (Перевод Г. Рачинского.)
На Эйфелевой башне два ресторана: один на первом уровне (высота 58 м), другой на втором (высота 124 м). И Мопассану действительно случалось там обедать. Но вот что он пишет об этом в «Бродячей жизни»:
…Все, словно повинуясь какому-то приказу, приглашают вас туда каждый день недели то позавтракать, то пообедать.
В этой жарище, в этой пыли, в этой вони, в этой толпе подвыпившего, потного простонародья, среди обрывков сальной бумаги, валяющихся или летающих по ветру, среди запахов колбасы и пролитого на скамейках вина, среди дыхания трехсот тысяч ртов, благоухающих всем, что ими съедено, среди скученности, толкотни, давки всех этих разгоряченных тел, в этом смешавшемся поте всех народов, усеивающих своими блохами все дорожки и все скамейки, еще можно было раз-другой с брезгливостью и с любопытством отведать стряпни воздушных трактирщиков – я готов был допустить это, – но меня поражало, что можно ежедневно обедать в такой грязи и в сутолоке, как это делали люди хорошего общества…
Как видим, по доброй воле Мопассан никогда не стал бы обедать в таком заведении.
О том, как воспринимали Эйфелеву башню законодатели вкусов конца XIX века, можно судить по воспоминаниям Лоренса Хаусмана «Эхо Парижа» (1923). В конце сентября 1899 года Оскар Уайльд и несколько его английских друзей сидели в кафе на площади Оперы:
– В Париже можно загуляться, но нельзя заблудиться, – заметил Уайльд.
– Потому что есть Эйфелева башня?
– Да. Отвернитесь от нее – и весь Париж перед вами. Посмотрите на нее – и Париж исчезает.
Легко догадаться, что Уайльд не был рад такому ориентиру.
