Глава 27

Азарт

Приведя свою команду в землю обетованную, Джордан поспешно сменил курс, двинувшись в дикие, неизведанные территории, пока Gatorade готовил к выпуску свою знаменитую рекламу с подавляющим, надоедливым рефреном: «Хочу быть как Майк». Время покажет, что пределы, обозначающие границы того, чего он мог бы добиться в баскетболе, во многом существуют в его голове, но не в реальности. Завоевав первое чемпионство на профессиональном уровне и начав таким образом опровергать доводы критиков, сомневавшихся в его талантах командного игрока, Джордан одновременно ступил на скользкую дорожку в жизни за пределами площадки, и этот путь поставит под угрозу его доброе имя и репутацию, которую он так тщательно выстраивал.

Тем летом Джордан и Ричард Эскинас, совладелец «Сан-Диего Спортс Арена», устроили серию гольф-поединков друг с другом. Ставки были очень высоки, и они начали вести учет своих побед и проигрышей. «Мы всегда очень гибко подходили к вопросу выплаты денег», – вспоминал позже Эскинас. Их азартное увлечение вышло на новый уровень в сентябре, когда за один день игры в гольф в Пайнхерсте, Северная Каролина, Эскинас проиграл Джордану 98 тыс. долларов. Он хотел, чтобы Джордан принял ставку «вдвое больше или ничего» и для того, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, выписал Майклу два чека на 98 тыс. каждый. Чего он не сказал Джордану, так это того, что он сам не был до конца уверен, что имеет достаточно средств на счетах, чтобы произвести выплату хотя бы по одному из них. Но ему, как выяснилось, и не пришлось бы этого делать. Джордан принял ставку, и игроки сошлись друг с другом в том же месяце в гольф-клубе Aviara в Сан-Диего, где на протяжении десяти дней разгоняли адреналин в крови. Джордан не только проиграл выигранные 98 тыс., но еще и оказался должен сопернику 626 тыс. долларов. Джордан тоже захотел удвоить. Эскинас был в ударе, он утверждал, что просил Джордана не рисковать такими деньгами, но в итоге согласился и принял ставку Майкла.

«И вновь он начал свой долгий рассказ о своем огромном богатстве, – вспоминал позже Эскинас. – Он говорил, что легко достанет 1,2 млн долларов, если вдруг проиграет. «Давай сыграем, – сказал он. – Парень, я поверить не могу, что ты не отдашь мне эту игру». Я пытался донести до него, что проигрыш такого уровня будет иметь огромные масштабы, пытался отговорить его от того, чтобы продолжать игру. Но он не только не перестал настаивать, он требовал, чтобы я продолжил играть. «Я не хочу играть в эту игру, – сказал я, – но я должен быть честен с тобой. Если проигрываешь – платишь. Только так я согласен дать тебе шанс. И если я обыграю тебя, то все, мы заканчиваем. Никаких больше удвоений и прочего».

Джордан довольно быстро проиграл, доведя сумму своего долга Эскинасу до 1 млн 252 тыс. долларов – по утверждению Эскинаса. Проигрыш такой суммы, казалось, заставил его вздрогнуть, но он не стал требовать реванша и возвратился домой, в Уилмингтон, на торжественную церемонию открытия участка автомагистрали номер 40, проходившего неподалеку от дома его детства на Гордон-роуд, – его назвали в его честь. Дин Смит тоже присутствовал на мероприятии. Его клетчатая спортивная куртка контрастировала с идеально подогнанным костюмом Джордана желтовато-коричневого цвета с щегольски выглядывавшим из кармана пиджака шелковым платком паше. На церемонии разрезания ленточки, проходившей в жаркий день бабьего лета, у него по лицу текли слезы. Хуанита бережно вытерла их с его щек, когда он возвратился на свое место, но самый трогательный момент всего мероприятия случился, пожалуй, еще до его начала, когда Джеймс Джордан, облаченный в изысканный светло-голубой костюм с прикрепленным к левому лацкану значку с надписью «Будь как Майк», вышел на трибуну, чтобы пожать руку своему сыну.

Все еще сидевший на стуле Джордан поднял глаза на отца, расплывшись в широкой блаженной ухмылке, и похлопал его по плечу.

На той же неделе Джордана включили в состав баскетбольной сборной США, которая должна была отправиться на Олимпиаду 1992 г. Объявление было сделано после переговоров, в ходе которых Джордан был непреклонен: он не будет играть за команду в том случае, если в состав будет включен Айзея Томас. Памятуя о своем опыте выступлений за сборную на Олимпиаде в 1984-м, которая выдалась напряженной и местами не слишком приятной, Джордан не спешил давать свое согласие выступать за команду, которая войдет в историю под именем Dream Team – «Команда мечты». Джек Маккаллум из Sports Illustrated сообщал, что комитет, отвечавший за выбор игроков для сборной, решил не приглашать Томаса, так как его члены полагали, что присутствие Айзеи может негативно повлиять на атмосферу в команде. В статье журналиста утверждалось, что ни Чак Дэйли, ни генеральный менеджер «Детройта» Джек Макклоски, также входивший в отборочный комитет, не приложили больших усилий для того, чтобы включить в состав сборной Томаса. Вся эта история навредила главным образом «Пистонс», которая рассчитывала оправиться после катастрофического поражения от «Чикаго» в плей-офф NBA. Атмосфера в клубе была изрядно подпорчена.

Тем временем Эскинас начал звонить Джордану, чтобы узнать о ходе выплат по долгу за проигранное пари. Три года спустя Эскинас рассказал, что Джордан отвечал ему со смехом: «Рич, я могу с такой же легкостью пристрелить тебя, с какой могу выписать чек на 1,2 млн».

Эта фраза заставила Эскинаса сильно забеспокоиться и вынудила его погрузиться в размышления о том, какой огромной ценностью обладал Джордан для разных заинтересованных сторон. «Я испугался, что во мне начнут видеть угрозу для Джордана, а тем временем стал бояться и других вещей, порожденных этим страхом», – сказал он. «Я закрыл эту тему, – откровенничал Эскинас позднее. – Но своими словами он явно подводил черту, как бы говоря, что не будет выплачивать всю сумму. Он, по сути, говорил: «Я не буду выплачивать всю сумму». И тогда я понял, что у меня будут проблемы с тем, чтобы получить с него долг».

Книга откровений

Если проигрыши на полях для гольфа оставались вне поля зрения общественности, то книга Сэма Смита The Jordan Rules, увидевшая свет той осенью, стала еще одной бомбой, разорвавшейся на личном фронте Джордана, и она уже подвела к краю пропасти весь его клуб в целом. Книга представляла крайне негативный портрет Джордана, но также выставляла в неприглядном свете Краузе и присущее ему высокомерие. Фил Джексон позже отметит, что книга достигла одной цели: она стала тем редчайшим явлением, насчет которого у Джордана и Краузе не было расхождения во мнениях.

«Сэм Смит сделал кое-какие деньги на этой книге, – скажет позже генеральный менеджер «Чикаго». – Чтоб он подавился каждым долларом».

Книга, однако, стала в каком-то смысле настоящим откровением, раскрывшим оборотную сторону соревновательной натуры Джордана. Как всегда неимоверно чувствительный, он гневно воспринял такое описание самого себя и был глубоко уязвлен. Публика тем временем впитала написанное и пришла в восторг: людей восхитила его железная воля, вызывавшая у всех вокруг него странную помесь из ощущения собственной никчемности и одновременно величия. Вместо того чтобы ударить по имиджу Джордана, книга лишь увеличила масштабы поклонения его личности. Эффект, произведенный The Jordan Rules, усилил у Джордана ощущение, что он находится в постоянной осаде, и дал почву для становления того, что Джексон называл «стаей».

«The Jordan Rules спровоцировала множество серьезных разногласий внутри команды», – вспоминал тренер.

Хорас Грант был одним из источников Смита, и это разозлило Джордана. «Я знал, что люди начнут совершать нападки на меня, – сказал Джордан Марку Вансилу. – В какой-то момент ты достигаешь той точки, когда люди начинают уставать видеть тебя на пьедестале, всего такого правильного и безупречного. Они говорят: «А давайте выясним, нет ли у этого человека каких-нибудь скелетов в шкафу». Но я никак не ожидал, что подобное может выйти изнутри команды. Около восьми месяцев Сэм пытался прикидываться другом моей семьи. Но семья в книге постоянно говорит о той ненависти, что испытывает ко мне. Я хочу спросить, если она так сильно меня ненавидит, выходит, она играет со мной каждый день?.. Я не представляю, каким образом мы добиваемся понимания, если между нами столько взаимной ненависти. Со стороны казалось, что мы все хорошо ладим».

То же негодование выплеснулось наружу несколько недель спустя, когда он решил не присоединяться к команде на традиционной церемонии чествования чемпионов на южной лужайке Белого дома, где команду принимал Джордж Буш-старший. Вместо этого он отправился поиграть в гольф в компании приятелей, среди которых был и друг детства Дэвид Бриджерс. Размолвка вокруг поездки в Белый дом вызвала еще больший разлад в отношениях между Грантом и Джорданом.

«Думаю, что Хорас почувствовал себя униженным в той ситуации, почувствовал, что его не воспринимают всерьез, а он хотел быть важной персоной, – отмечал Фил Джексон. – Некоторые черты характера Хораса вызывали у Майкла беспокойство. Если быть откровенным, Хорас всегда говорит прессе все, что взбредет ему в голову. Одна из ситуаций, обостривших конфликт между ними, произошла в Нью-Йорке, куда Майкл с женой, Хорасом и его супругой подались после получения нашего первого звания чемпиона. Они отправились на ужин, а потом собирались посмотреть игру. Пока они гуляли, Майкл напрямик сказал Хорасу, что не поедет в гости к президенту Бушу. Майкл сказал: «Это необязательно. Эта поездка тратит мое время, а у меня есть и другие дела». Тогда Хорас воспринял это совершенно нормально. Он знал, что это частный случай и каждый решает сам, а потому ничего не сказал. Однако, когда на горизонте появились журналисты, – уже после того как история всплыла на публике – они спросили у Хораса, не беспокоит ли его такая ситуация, и он тут же раздул проблему. По сути, репортеры сами вложили нужные слова в его уста, и он почувствовал, что сейчас отличное время для таких заявлений».

«Никаких шансов, что я поеду, – сказал Джордан, отвечая на вопрос о традиционном визите к главе государства. – Никто не спрашивал у меня, удобно ли мне ехать туда в этот день. Если другие ребята едут, о’кей, никаких проблем, но Белый дом – точно такой же дом, как и любой другой. Только почище».

За считаные дни до мероприятия в Белом доме Джордан совершил несколько неловкий визит на телепрограмму Saturday Night Live в компании Джесси Джексона и рэп-группы Public Enemy. Джордан не хотел идти на эфир, но Сонни Ваккаро уговорил его поехать и даже отправился с ним в Нью-Йорк, чтобы посидеть в зеленой комнате NBC.

Фил Найт не так давно уволил Ваккаро из Nike, но тот продолжил успешную работу в сотрудничестве с другими компаниями – производителями спортивной обуви. «Когда Фил отпустил меня, Майкл позвонил мне. Один из первых звонков после увольнения я получил от него, – вспоминал Ваккаро. – Он спросил: «Что я могу сделать? Хочешь, я позвоню Филу?» Я сказал: «Нет, все кончено».

Как и Роб Страссер, и другие люди, покинувшие Nike, Ваккаро подталкивал Джордана к тому, чтобы тот требовал себе собственный бренд, ведь успех кроссовок Air Jordan был ошеломительным. «Я делал все, чтобы Майкл попросил об этом, – говорил Ваккаро. – Это было моей последней волей и моим «завещанием» Майклу. Я сказал: «Ты должен получить долю в компании». Ну, так оно и было». Одним из последних дел Ваккаро для Nike и Джордана было разрешение последних проблем, связанных с тем хаосом, что творился в магазинах Flight 23 под управлением Джеймса Джордана. «Майкл был раздосадован тем, что не мог просто закрыть это предприятие, – вспоминал Ваккаро. – В какой-то момент он просто встал и сказал, что Джеймс обязан закрыть его. Если деньги могли остановить этот хаос, он должен был прекратиться».

В том же месяце, полном хлопот, NBC выпустила в прайм-тайм-эфире A Comedy Salute to Michael Jordan – специально подготовленную благотворительной организацией Comic Relief передачу, целью которой был сбор средств для бездомных детей. Билеты на мероприятие, запись которого проходила в июле в чикагском театре, стоили ни много ни мало 400 долларов, и тысячи людей заполонили улицы, окружавшие место событий, в надежде хотя бы одним глазком взглянуть на Джордана. Он вместе с Хуанитой сидел в ложе театра, и было очевидно, что он явно смущался в присутствии такого количества звезд, пробиравшихся сквозь толпу людей вокруг.

Ведущий Билли Кристал начал торжественный вечер с шуток о том, как много разной продукции рекламировал Джордан. «У меня все от Майкла Джордана, – говорил он. – Даже контактные линзы от Майкла Джордана. Чтобы все вокруг выглядели медлительными коротышками».

Чтобы отплатить NBC за усилия, предпринятые каналом при организации благотворительного мероприятия, Ваккаро уговорил Джордана прийти на шоу Saturday Night Live. «Это было самое масштабное и значимое событие, в котором только можно было поучаствовать, – говорил Ваккаро, – и он немного нервничал из-за этого. Он почти отказался это делать». Там же в зеленой комнате был и журналист Sports Illustrated Джек Маккаллум, наблюдавший за тем, как состав исполнителей шоу развлекает Джордана и просит у него автографы. Продюсеры хотели сделать скетч, где обыгрывалась бы история с Айзеей Томасом, которого Джордан «не пустил» в олимпийскую сборную, но Майкл отказался от этой затеи. Начальный отрезок передачи, в котором он попробовал себя в качестве ведущего SNL, получился откровенно неудачным. Шутки выходили плоскими и несмешными, и Джордан наверняка сожалел о решении прийти на передачу.

Именно после этих событий стали всплывать первые проблемы Джордана в личной жизни. В декабре слежка, устроенная полицией за жителем города Шарлотт, судимым наркодельцом, торговавшим кокаином, по имени Джеймс «Слим» Боулер, вскрыла факт передачи дилеру чека на 57 тыс. долларов, выписанного на его имя Джорданом. Впоследствии, после проведенного полицейскими расследования на предмет уклонения от уплаты налогов, Боулеру предъявили обвинения в отмывании денег. И Джордан, и Боулер позже сообщили следствию, что деньги были займом, но Джордан вскоре оказался втянут в тяжбы Боулера и позже получил повестку в суд, где должен был дать показания по делу, заведенному на наркоторговца.

Потом, в феврале 1992-го, поручитель под залог Эдди Доу был убит во время ограбления в собственном доме. Грабители похитили из дома 20 тыс. долларов наличными, лежавшие в металлическом кейсе, но не тронули три чека на 108 тыс. долларов, выписанных Джорданом. Адвокат, распоряжавшийся судьбой имущества Доу, подтвердил, что чеки были выписаны баскетболистом для покрытия долгов за азартные игры, которые у него были перед подрядчиком из Северной Каролины Дином Чэпменом и двумя другими людьми. Газетные репортеры раскопали, что Джордан часто устраивал небольшие сборища в своей резиденции в Хилтон-Хед-Айленд, участники которых играли с ним в гольф и азартные игры – там он и проиграл эти деньги. Доу, согласно свидетельствам своего юриста, присутствовал как минимум на трех таких сборищах. Также было известно, что Джордан ежегодно перед началом сборов своего клуба проводил мероприятие Mike’s Time, участники которого играли в гольф и покер на большие деньги.

Сообщения в прессе вынудили комиссара NBA Дэвида Стерна сделать выговор Джордану. Лига вскоре начала первое из двух своих «расследований» деятельности Джордана, однако масштаб их был сильно ограничен. Ни Джерри Краузе, ни Сонни Ваккаро не были проинтервьюированы в ходе расследований. В 2012 г. Краузе сказал, что в команде «Буллз» были удивлены не меньше всех остальных, узнав об игровых проблемах Джордана, но они никогда не предпринимали никаких попыток поподробнее узнать о его занятиях за пределами площадки. Это было удивительно с учетом того, что в конце 1970-х Краузе трудился во фронт-офисе «Лос-Анджелес Лейкерс». «Лейкерс», согласно свидетельствам бывшего генерального менеджера клуба Пита Ньюэлла, взяла на работу отставного офицера лос-анджелесской полиции, работавшего прежде в отделе нравов, чтобы он отслеживал деятельность игроков за пределами клуба. Позже Фил Джексон обвинит Краузе, также известного как Сыщик, в том, что тот шпионил за игроками «Буллз», стремясь разнюхать, чем те занимались вне основной работы, но Краузе отвергал эти обвинения.

«Я полностью уверен в нем как в человеке», – говорил Краузе о Джордане. Nike заняла аналогичную позицию. «В своей личной жизни он должен иметь свободу делать все, что может делать любой другой человек. Он не президент и не папа римский», – отвечал на вопросы журналистов Дасти Кидд, пресс-атташе Nike.

«У него были проблемы, – вспоминал в 2012-м Сонни Ваккаро. – Он – единственный парень, который мог бы выйти сухим из воды из всей этой истории с азартными играми. Вы ведь понимаете это, не так ли?»

Двадцать лет спустя Краузе тоже высказался на эту тему. «Я не знал, что в его жизни имели место какие-то проблемы с азартными играми, – сказал он. – Я видел, что он играл в карты в самолете. Можно было слышать, как парни орут друг на друга. Я не предполагал, какие ставки они делали. Позже я узнал, что они были очень высокими. Но все великие баскетболисты NBA прошлого баловались азартными играми. Я и сам этим занимался. Я привык к тому, что парни постоянно играли в карты. Это очень типично для NBA. Что же до Майкла, то для него это было образом жизни. Ну и что? У него были деньги. Он никогда не вел себя непрофессионально. Он каждый вечер выходил на паркет и всегда был готов играть. Я видел, как он участвовал в сотнях разных благотворительных мероприятий, делал добрые дела. И видел кучу глупых его поступков. Он такой, какой есть».

Владычество

Одна за другой иконы, так долго маячившие перед глазами Джордана, стали оказываться на обочине. Айзея Томас и «Пистонс» были сломлены, а после растаяли, как Злая ведьма Запада из «Волшебника страны Оз». Для Ларри Берда настала эпоха унижений: проблемы со спиной, падение результативности и вылеты на ранних стадиях плей-офф. Но самая главная икона пала 7 ноября 1991 г., пока Джордан потел на тренировке. Лон Розен, агент Мэджика Джонсона, позвонил тем утром пиар-менеджеру «Буллз» Тиму Халламу. Розен сообщил Джордану те же скверные новости, о которых уже знал узкий круг элиты NBA. В тот же день Мэджик Джонсон сделает заявление в Лос-Анджеле об окончании своей карьеры по причине положительного теста на ВИЧ – вирус, вызывающий СПИД. Ошеломленный такими известиями Джордан собрался с духом, а потом спросил о судьбе своего кумира детства: «Он что, умрет?..»

Этот вопрос занимал умы миллионов болельщиков на старте того странного и любопытного сезона NBA. Многие топ-игроки втайне проверялись на ВИЧ и сами, потому что огромное их количество тусовалось в тех же местах Лос-Анджелеса, где Джонсон давал волю своей невоздержанности. Слухи об этом не обошли стороной и Джордана, который якобы поспорил со своими партнерами на крупную сумму денег о том, кто из голливудских старлеток окажется в его постели по ходу многодневных турне «Буллз» по западному побережью. Также утверждалось, что он выиграл по меньшей мере одно такое пари, хотя каким образом ему удалось подтвердить факт своего успеха, осталось неясным.

Что же до баскетбола, то «Буллз» открыла сезон одной победой и двумя поражениями, и со стороны все выглядело так, что команду ожидает еще один переходный период, который ознаменуется продолжением внутренних раздоров и разочаровывающим концом. Ни одной из команд NBA не удавалось защитить чемпионский титул с тех пор, как династия «Бостона» с Биллом Расселлом доминировала на площадках – так продолжалось до 1988 г., когда Пэт Райли привел «Лейкерс» ко второму подряд чемпионству. Но давление, которое он оказывал на команду, подталкивая ее к этому достижению, разрушило его взаимоотношения с игроками. Райли вскоре покинул клуб, а Мэджик Джонсон изрядно истощил свои внутренние ресурсы. Джексон отлично понимал риски, которыми могло обернуться такое давление на команду. Ряд проблем на стороне уже подпитывал его стремление показать игрокам премудрости медитации и ввести их в философию дзен. Какой бы ни была причина, но вскоре они стали демонстрировать исключительную концентрацию.

«Одним замечательным качеством этих ребят, – объяснял Джексон, оглядываясь в прошлое, – было то, что они никогда не позволяли внешним факторам влиять на игру команды на площадке».

В ноябре Краузе устроил обмен, отправив в «Сакраменто» недовольного своим положением в команде Денниса Хопсона и заменив его резервным защитником Бобби Хансеном. После двух поражений на старте они быстро обрели ясность ума и полетели на крыльях новой, набиравшей обороты силы в лице Скотти Пиппена. В 1992-м Джордан был с большим отрывом лучшим игроком лиги, но, как отмечал Джим Стек, «Скотти подобрался к нему настолько, что их с Майклом игру можно было оценивать на 5 и 5 с плюсом».

Четыре года спустя, оценивая прогресс Пиппена, Текс Уинтер отмечал, что Скотти, как и Мэджик Джонсон, вырос до статуса игрока, «делавшего своих партнеров гораздо сильнее… Я думаю, что он превосходил в этом Майкла. Это мое личное мнение, но бывают периоды – так происходит не всегда, это факт, – когда Майкл ухудшает впечатление от партнеров своей игрой. В игре Пиппена такого не встретишь. Он начисто лишен эгоизма. Майкл должен быть эгоистичным, потому что он – великий снайпер. Майкл раскован, Майкл будет искать возможность забить в большинстве случаев, когда будет оказываться на позиции, с которой он может, как ему кажется, забить, тогда как Скотти во многих случаях пожертвует этим шансом ради того, чтобы включить в игру своих партнеров». Джордан, очевидно, обладал великой мощью и силой в баскетболе, но направлять эту силу так, как удавалось мало кому из игроков, умел Пиппен.

Пиппен, как это уже было продемонстрировано им в финальной серии плей-офф, превратился в серьезное защитное орудие, что, в свою очередь, сделало «Буллз» великолепной обороняющейся командой. В том сезоне команда будет еще больше концентрироваться на треугольном нападении, поскольку продолжит играть в этой системе все лучше и лучше, но именно их защита стала поводом для соперников взять паузу и отдышаться.

«Их защита уже настолько потрясающа, – рассказывал прямодушный тренер «Юты» Джерри Слоун, внимательно изучавший игру «Буллз», – что, когда они решают переключить передачу и немного поднять темп, они могут запросто уничтожить тебя. Если ты паникуешь в такой ситуации – ты в беде, а большинство команд начинает паниковать».

Джексон и сам будет называть «раскалыванием скорлупы» те моменты в игре, когда его команда будет выпрыгивать на уровень выше. Продолжая сеять панику в рядах соперников, «Буллз» разогналась до результатов 37–5, а в ноябре и декабре одержала 14 побед подряд – эта победная серия стала самой продолжительной в истории франшизы. В январе команда выдала еще одну победную серию длиной в 13 игр, но в конце месяца немного сдала. Спад продолжился и в феврале, который она завершила с результатом лишь в 11–8.

«У нас был феноменальный старт сезона, – вспоминал Чип Шефер, которого наняли в качестве нового члена тренерского штаба «Буллз». – У нас был результат 37–5. Но потом мы поехали на Запад и проиграли четыре из шести игр, предшествовавших уик-энду Всех Звезд. Майкла удалили с площадки в Юте, когда он боднул головой Томми Вуда, арбитра. Шел третий овертайм в матче, когда Вуд свистнул фол у Майкла. Он боднул его случайно. Майкл был неистов в своих спорах с ним, и они столкнулись головами. Вуд удалил его с паркета, и мы в итоге проиграли из-за точных попаданий Джеффа Мэлоуна со штрафных».

Также в том сезоне Джордана удаляли с игры за перебор фолов. До конца своей карьеры в «Буллз» он не будет удален больше ни разу, несмотря на то что в активно прессингующей защите Джексона он был главным агрессором. За 930 матчей регулярки в составе «Чикаго» он удалялся из игры за фолы лишь 10 раз. В 179 матчах плей-офф за «Буллз» он удалялся за фолы лишь трижды.

Еще со времен Уилта Чемберлена NBA не любила терять своих звезд по причине дисквалификаций.

«Это была неприятная потеря, – вспоминал вице-президент «Буллз» Стив Шанвальд об удалении Джордана с игры в Юте. – До того свистка игра имела все шансы войти в список величайших матчей в истории лиги. Если бы не свисток, скорее всего, эта игра стала бы первой в истории NBA с четырьмя овертаймами».

«Затем Майклу пришлось отсидеть на скамейке всю следующую игру, которая состоялась в Финиксе, – вспоминал Чип Шефер. – А потом он сразу вылетел в Орландо на матч Всех Звезд».

Пиппен и Джексон присоединились к нему сутки спустя. Несмотря на то что он официально завершил карьеру в ноябре, Мэджику Джонсону было позволено вернуться на матч Всех Звезд, где он стал главным героем вечера и получил награду как самый ценный игрок матча.

Той весной, после всплывших фактов о его «подвигах» на поприще азартных игр и гольфа, Джордан размышлял о странной траектории, которую приняла его жизнь, в интервью журналистке Tribune Мелиссе Айзексон. «Это просто одна из тех вещей, что случились со мной, – говорил он о внезапно свалившейся на него славе. – И она шокировала всех. Это колоссальное бремя, и оно оказалось тем, на что я натолкнулся на своем пути. Начинаешь видеть, что люди так много с тобой связывают, так сильно рассчитывают на тебя, что ты стараешься постоянно оправдывать их надежды, и тогда начинает копиться напряжение. Вдруг ты начинаешь думать обо всем, что бы ты ни делал: «А как это воспримут люди?»

Поначалу он раскаивался. Общественность все еще не подозревала о его связях с Ричардом Эскинасом. Связей Джордана с отталкивающими персонажами из полицейских отчетов и стенограмм заседаний суда и так было вполне достаточно. «В какой-то момент моей жизни мне, вероятно, придется иметь дело с последствиями, – говорил он Айзексон. – Очень редким людям удается прожить жизнь и не нажить себе шрамов от ран. А я прошел через шести-, семилетний период, когда мне удавалось избегать их. Теперь у меня есть пара шрамов, и я должен подлечить их и двигаться дальше. Они не уйдут никогда, но я знаю, что они способны сделать меня лучше как личность».

Это могло бы быть правдой, если бы у него была какая-нибудь другая отдушина. Он же постоянно двигался по замкнутому кругу бесконечных баскетбольных состязаний высочайшего уровня, перемежавшихся с игрой в гольф и долгими покерными марафонами в компании людей из приближенного к нему круга. Также ему удавалось втискивать в свой график какое-то время на семью.

«Своей жене я говорю, что у меня раздвоение личности, – говорил он. – Я веду двойную жизнь. В каком-то смысле меня ждет превращение в 38–39-летнего человека, сполна насладившегося жизнью и более-менее остепенившегося. Набравшись богатого опыта, я стану более консервативен. Но другая моя сторона – это 29-летний мужчина, никогда не имевший возможности разделить свой успех с друзьями и совершить несколько безумных поступков, которые присущи обычным 27–29-летним людям. И иногда у меня бывает желание пойти на эти безумства, но я могу позволить их себе лишь в очень узком кругу людей, которые по-настоящему знают этого 29-летнего человека».

Айзексон спросила у Джордана, может ли он прожить свою жизнь в этом альтер эго. Если бы ему пришлось, это была бы, вероятнее всего, очень короткая жизнь, и Джордан сам это признал точно так же, как признал, что чувствует себя сконфуженно в жизни за пределами баскетбольной площадки, той, в которой пытался выражать одобрение кандидатам на политических выборах или предстать в образе ролевой модели и примера для подражания. Джордан сказал, что попросту не был достаточно опытен в этих делах, чтобы успешно с ними справляться.

«Казалось, что все это нарастает как снежный ком, – рассказывал он о своем богатстве и успехах вне баскетбола. – С точки зрения финансового благосостояния, оно того стоило. Но помимо него мой статус в каком-то смысле стал для меня бременем. Из-за него я ощущаю лишнее давление, но в то же время благодаря ему я заработал уважение и восхищение многих людей. Всем нравится быть уважаемым человеком и вызывать восхищение у других».

В марте Ричард Эскинас приехал в город посмотреть на победу «Буллз» над «Кавальерс» на «Стэдиуме», в тот вечер Джордан набрал 44 очка. Следующим вечером Эскинас оказался в компании Майкла, Хуаниты и игрока «Чикаго Беарз» Ричарда Дента и его супруги в доме Джордана на ужине. Джордан и Эскинас несколько месяцев торговались друг с другом по поводу долга. Они играли на протяжении всего сезона с перерывами, и теперь Джордан был должен своему приятелю чуть меньше миллиона долларов. В конечном счете тема долга поднялась и в тот вечер. Эскинас и Джордан ушли на кухню, где тон их разговора стал на порядок напряженнее. Джордан попросил его придержать коней, потому что всплывшие факты о других его проигрышах в гольф усилили давление на него со стороны общественности.

«Ты должен дать мне пространство для маневра, – цитировал слова Джордана Эскинас. – Ты должен дать мне время. У меня есть другие проблемы, с которыми я должен разобраться».

«Буллз» закончила регулярку той весной с блестящим результатом в 19–2 и установила лучший в истории клуба результат сезона в 67 побед и 15 поражений. «Мы пробежали остаток сезона, выдавая одну победную серию за другой, – вспоминал тренер «Буллз» Чип Шефер. – Команде почти наскучили успехи, она могла в любой момент прибавить или притормозить, стоило только захотеть».

С учетом того, что треугольное нападение стало чуть чаще отбирать у него из рук мяч, показатель средней результативности Джордана упал до 30,1 очка за игру, но ему все равно хватило этого для того, чтобы в шестой раз подряд завоевать титул самого результативного игрока лиги и в третий раз подряд быть признанным MVP сезона. Он и Пиппен попали в первую сборную лучших защитников лиги, а Пиппен был включен во вторую сборную NBA.

«Мы провели просто вопиюще крутой сезон, – сказал Джексон. – Мы выиграли 67 матчей, и мне даже стало казаться, что я должен немного приструнить ребят, иначе они попытались бы выиграть 70 или 75 матчей в сезоне». Впрочем, после окончания регулярки атмосфера переменилась, и отчасти поводом для этого стала дуэль с «Нью-Йорк Никс» Пэта Райли – командой, которая копировала тактику детройтских «плохих парней». «У нас было много травм, а в плей-офф команду ждал «Нью-Йорк», – вспоминал Джексон. – Соперники шли на нас с большой настойчивостью и энергией. В наш чемпионский сезон мы проиграли семь матчей. Во второй раз так просто нам не было. Нам предстояла проверка на прочность в плане командного характера».

В первом раунде плей-офф «Буллз» сошлась с «Майами Хит» – командой, появившейся в лиге с расширением в 1989 г. и впервые вышедшей в плей-офф. «Чикаго» быстро выиграла две первые игры в серии до трех побед, а затем отправилась в Майами на третью игру. «Первая домашняя для «Майами» игра в плей-офф за всю историю состоялась в «ночь трещоток», – вспоминал комментатор матчей «Буллз» Том Дор. – Клуб призвал болельщиков бить в трещотки всякий раз, когда Майкл получал мяч или исполнял штрафной бросок. Шуметь всеми возможными способами. Ну, в первой четверти эта тактика работала. «Хит» ушла в большой отрыв в счете. Настолько большой, что мы стали задаваться вопросом «А сможет ли «Буллз» отыграться?» И тут Майкл остановился около стола комментаторов, посмотрел на нас с Джонни Керром и сказал: «А вот и мы». Больше ничего. Боже мой, что он творил тогда. Он просто неистовствовал, набрал 56 очков, и «Буллз» победила, легко выиграв серию».

Первое испытание огнем случилось в тот год довольно рано, во втором раунде плей-офф Восточной конференции. «Никс» смогла проломить себе путь к победе в первой игре на чикагском «Стэдиуме». Би Джей Армстронг помог сравнять счет в серии, очень кстати реализовав несколько хороших бросков в четвертой четверти второй игры. В третьем матче, состоявшемся в Нью-Йорке, Джордан сумел наконец выбраться из-под опеки надоедливых защитников соперника и сделал первые несколько данков в серии. «Нью-Йорк», усилившийся Ксавьером Макдэниэлом, смог в упорной борьбе выиграть четвертую игру, и счет в серии вновь стал равным. В имевшей важнейшее значение пятой игре Джордан взял все под свой контроль и начал из раза в раз проходить к корзине «Никс». Те отвечали тем, что фолили на нем, а он продолжал метко бросать со штрафных, реализовав в общем и целом 15 бросков. Игру он завершил с 37 очками в активе, а «Буллз» одержала победу 96: 88.

«Майкл есть Майкл, – сказал Райли после игры. – Его игра – это пройти к корзине и бросить вызов защитникам. Когда играешь против такого парня, как он, становится понятно, как сильно он хочет победить по тому, как усердно продвигает мяч к корзине в каждой атаке». В шестой игре, в Нью-Йорке, «Никс» вновь удалось сравнять счет в серии, но «Буллз» была готова смести соперника в седьмой игре на «Стэдиуме», что и произошло: 110: 81.

«Буллз» продолжила испытывать трудности и в финале Конференции, где ее соперниками были игроки «Кавальерс», сумевшие сравнять счет в серии при двух победах каждой из команд, но «Буллз» хватило класса и хладнокровия, чтобы оторваться от «Кливленда», 4–2. Джордан сумел второй год подряд вывести свою команду в финальную серию NBA, где на сей раз им должна была противостоять «Портленд Трэйл Блэйзерс» – команда, которая в 1984 г. предпочла Джордану на драфте здоровяка из Кентукки Сэма Боуи. Спор о том, можно ли было отнести это решение к числу величайших просчетов в истории спорта или нет, поднимался в Орегоне неоднократно на протяжении всех тех лет, что Джордан унижал команду из родного города Nike, набирая в играх против нее десятки очков. Боуи, потерявший два года студенческой карьеры в Кентукки из-за долго заживавшего перелома ноги, в 2012 г. признался, что солгал врачам из медштаба «Портленда» в ходе обследования 1984 г. при оценке состояния его ноги. Он сказал, что тогда сообщил им, что не испытывает болей в ноге, тогда как на самом деле они не прекращались. По иронии судьбы, первым с серьезной травмой выбыл Джордан, а не Боуи, хотя Боуи так никогда и не раскрыл весь свой потенциал. Другой ироничный поворот заключался в том, что «Блэйзерс» вышла в финальную серию NBA на год раньше команды, ведомой Джорданом. («Портленд» проиграл титул 1990 г. «Детройту».)

В составе «Блэйзерс» образца 1992 г. играли Клайд Дрекслер, Дэнни Эйндж, Клифф Робинсон, Терри Портер и Бак Уильямс. Фанаты предвкушали грядущую битву с Дрекслером, чей атлетизм не уступал джордановскому. Наблюдатели со стажем почуяли, что Джордан со своей крепкой памятью наверняка захочет сделать серьезное заявление на площадке, но никто из них в преддверии начала серии не представлял, какой спектакль он выдаст в первой игре на чикагском «Стэдиуме». В первой половине игры он набрал наивысшие для финальных серий NBA 35 очков, сделав рекордные шесть точных трехочковых бросков, – этого хватило для того, чтобы вырыть для «Блэйзерс» глубокую могилу, 122: 89. В общей сложности он набрал 39 очков за игру, реализовав 16 из 27 своих попыток с игры, включая шесть трехочковых, и отметил все это своим фирменным пожиманием плеч.

«Единственный способ остановить Майкла, – сказал Клифф Робинсон, – это убрать его с площадки».

«Я был в ударе, – сказал Джордан, уделивший перед первой игрой серии дополнительные несколько часов тренировок отработке бросков с дальней дистанции. – Когда я бросал «трешки», мне казалось, что я бросаю штрафные. Я не понимал, что делаю, но они залетали снова и снова».

Во второй игре Дрекслер был удален за перебор фолов примерно за 4 минуты до конца. Но «Блэйзерс» набрала 15 очков против пяти у «Буллз» и перевела игру в овертайм, в котором выжала победу 115: 104 благодаря девяти очкам Дэнни Эйнджа. В Портленд, где должны были пройти следующие три игры серии, команды отправлялись при равном счете в серии. Но игра «Буллз» в защите и впечатляющее командное выступление в целом – Пиппен и Грант набрали в третьей игре по 18 очков каждый при 26 у Джордана – положили конец мыслям о возможной неудаче, хотя на этот раз Джордан был неточен во всех четырех своих попытках забить трехочковыми.

«Блэйзерс» с большим трудом удавалось не отставать в счете в четвертой игре, но потом, за 3 минуты до конца, они даже смогли выйти вперед и выиграть матч 93: 88, в последний момент сумев сравнять счет в серии 2–2. В четвертой игре Джордан реализовал лишь 11 из 26 своих бросков с игры, и было ясно, что важнейшая пятая игра станет проверкой на выносливость, ведь к тому времени обе команды провели в сезоне больше ста игр. Джордан вступил в игру агрессивно, начав раз за разом атаковать корзину, собирать фолы и тащить «Буллз» к лидерству в счете. Тренеры «Чикаго» удивили «Портленд», растянув своим нападением площадку, что позволило Джордану сделать несколько бросков с открытых позиций после многочисленных проходов к лицевой. Он реализовал 16 из 19 своих штрафных бросков и закончил матч с 46 очками в активе, что хватило «Буллз» для того, чтобы одержать победу огромной важности 119: 106 и повести в серии 3–2. «Блэйзерс» подобралась близко, но точные попадания Джордана держали ее игроков в безвыходном положении вплоть до последних минут игры. После матча он сжал кулак в победном жесте и скорчил вызывающую гримасу, в очередной раз припомнив «Портленду», что они потеряли на драфте 1984-го.

В шестой игре, в Чикаго, «Буллз» быстро оказалась в роли отстающих, к концу третьей четверти уступив сопернику 17 очков. Тогда Джексон убрал с паркета свою основу и выпустил в компанию к Пиппену Бобби Хансена, Би Джей Армстронга, Стэйси Кинга и Скотта Уильямса. Хансен сделал перехват и бросил мяч в кольцо, и в рядах «Буллз» почувствовалось оживление, которое с одобрением встретил Джордан, аплодировавший на скамейке активнее всех.

Примерно за 8 минут до конца Джексон вновь бросил его в бой, и «Буллз» проложила себе дорогу ко второму чемпионскому титулу, выиграв 97: 93 и спровоцировав беспрецедентный взрыв эмоций у болельщиков, принявшихся отмечать первый завоеванный в Чикаго чикагской командой титул со времен выигрыша «Беарз» титула NFL в 1961 г. на «Солджер Филд».

«Финал против «Портленда» получился драматичным для нас и всех чикагских болельщиков, – вспоминал Джексон. – Мы отыгрались с –17 в третьей четверти и выиграли титул. За этим последовали невероятные по размаху празднества». Игроки «Буллз» собрались в раздевалке, чтобы исполнить свой привычный ритуал: надев чемпионские кепки задом наперед, они принялись обливать друг друга шампанским. Тем временем их болельщики оставались на трибунах «Стэдиума», где громогласно отмечали победу. «Команде пришлось спуститься в раздевалку, где им вручили трофей Ларри О’Брайена Дэвид Стерн и Боб Костас, – вспоминал вице-президент «Буллз» Стив Шанвальд. – Джерри Райнсдорф, Джерри Краузе, Фил Джексон, Майкл и Скотти стояли на возведенном специально по этому случаю помосте, где и принимали трофей. Но тогда у нас не было возможности дать мгновенный повтор этого момента, так что болельщикам не удалось разделить с нами это мгновение. На «Стэдиуме» через мегафоны играли песни Гари Глиттера, и толпа упивалась чемпионством… Я спустился вниз и спросил у Джерри Райнсдорфа, не можем ли мы вызвать команду обратно на площадку. Он сказал: «Я-то не против, но спрашивай у Фила».

Джексон сунул два пальца в рот и свистнул. Все затихли. «Хватайте кубок, – сказал он. – Мы возвращаемся наверх, праздновать победу с фанатами!»

Джордан схватил трофей, и команда последовала за ним на площадку. Когда они проходили по туннелю, команда, отвечающая за шоу на стадионе, на полную включила «Eye in the Sky» группы Alan Parsons Project – песню, под которую игроки «Буллз» традиционно выходили на паркет. «И вдруг толпа просто взорвалась, – вспоминал Шанвальд. – У меня по телу пробежали 10 тысяч мурашек. Внезапно несколько игроков, Скотти, Хорас и Хансен, забрались на стол, чтобы их можно было увидеть в толпе. Потом залез Майкл, он присоединился к ним с трофеем, и они начали танцевать».

Джордан показал болельщикам сначала два пальца, а потом три, рев стоял оглушительный.

Джексон какое-то время наслаждался этим зрелищем, а потом вернулся в раздевалку, чтобы осмыслить произошедшее в тишине и одиночестве. «У нас были взлеты и падения, – говорил он позднее, – но у нас была одна общая цель, и, несмотря на все наши разногласия, мы фокусировались на этой цели. Я сказал ребятам: «Два чемпионства подряд – признак великой команды». Мы прошли точку невозврата. Выигрыш второго титула отделил нас от других команд».

Несколько дней спустя в Грант-парке Пиппен вновь сообщил сотням тысяч болельщиков, что команда «Чикаго» нацелилась на три-пит. Толпа в ответ издала возглас воодушевления, но прежде чем Джордан смог поразмыслить о перспективе выигрыша очередного титула, ему предстояло уладить один маленький вопрос.