Маша сбежала. Сбежала сразу, как только закончился концерт. В полном смятении. Ей бы зажать уши, когда Алёша пел, но из всех мониторов на стенах закулисья, с самой сцены лился его голос. Маша застряла у одного из экранов. Не оторваться. Не выдохнуть облегчённо. И не крикнуть в раздражении: «Ты лжёшь! Я не верю тебе!» – тело верило, кожа, покрываясь мурашками, верила. Он не исполнял песню, он жил в ней. Всё было правдой: и слова, и музыка, и взгляд, и движения. Его хотелось спасти от боли и одиночества или разделить их вместе с ним.

Досмотрев Алёшин номер, Маша сама не своя забежала в гримёрку. Дверь захлопнулась и… заклинила. Как назло. В панике глядя на убегающие секунды, Маша понимала: этот срыв выступления станет для Анки последней каплей. Вместе с девчонками Маша дёргала дверь, стучала кулаками по дереву, а в голове рисовались картины позорного изгнания из коллектива. Мысленно Маша уже преподавала хореографию домохозяйкам в захудалом ДК и танцевала во второсортном клубе чёрт знает что.

Неизвестно, куда бы её завело воображение, если бы не Алёша. Безбашенный – выбил дверь! С ума сойти!

С замирающим сердцем Маша проскользнула мимо него, зная наверняка: стоит остаться на секунду дольше, и она превратится в пластилин, податливый и мягкий. Ей уже хотелось прижаться к нему и забыть обо всём. Хотя бы на мгновение. От гордости и обиды остались жалкие обломки, как от МДФ возле замка на двери.

Но ведь тысячу раз права была Катя, которая не уставала напоминать: «Он уже предал тебя и раз, и другой. Убить пытался, кстати… Артист хороший, да и только. Не позволяй ему снова испортить тебе жизнь». Поэтому Маша сбежала. Бросилась к такси, как утопающий к лодке спасателя. От греха подальше.

Но, переступив порог квартиры, Маша поторопилась включить телевизор – через несколько минут объявят результаты голосования – она не могла этого пропустить. Сбросив туфли, Маша влезла с ногами на кресло и уткнулась глазами в экран. Сжимая в напряжении кулаки, она волновалась за Алёшу больше, чем позволял здравый смысл. Наконец ведущая Диана произнесла: «И наибольшее количество голосов набрал участник… – И, выдержав садистски-долгую паузу, выпалила: – участник под номером восемь! Алексей Колосов!»

Маша подскочила и с ликованием запрыгала по всей комнате: «Прошёл! Прошёл! Ура!» И вдруг остановилась: стоп… с чего ей радоваться? Маша села обратно и досмотрела передачу: в тройке лидеров оказались Алёша, Слава и Вика. Маша усмехнулась: как же перекосило экс-подругу, когда ту объявили только третьей! И то, пожалуй, многовато дали.

Следующий день был выходным, и Маша отправилась к родителям. Уединившись с мамой на кухне, она попросила совета:

– Не знаю, что делать… Понимаешь, он рядом всё время, и я, кажется, его уже простила. А Катя говорит – не нужно. Я просто разрываюсь.

– Катя – хорошая подруга, – заметила мама, подливая в изящную фарфоровую чашку зелёного чаю. – И, по правде говоря, она права – Алексей поступил с тобой некрасиво. После всего, что ты для него сделала. Я думаю, не нужно пытаться войти в одну и ту же воду, а то в итоге наступишь на те же грабли.

– Я понимаю, но схожу с ума, – жалобно призналась Маша. – Знаю, что неправильно, и ничего не могу с собой поделать. Ма-ам, ну почему всё так сложно?

Мама отбросила назад свои роскошные каштановые волосы, и нежно взяла Машу за руку:

– Малышка, в чувствах нет правильного и неправильного… Но я до сих пор помню, как ты страдала из-за него зимой. Это было ужасно! Я боялась, что мы тебя потеряем, ночью прислушивалась – дышишь ли. Если честно, до сих пор не могу ему простить. И проблемы с вашей Анкой тоже у тебя начались из-за него. Ты просто вспомни: твоя карьера развивалась так хорошо, и потом в одно мгновение ты всё бросаешь, летишь спасать странного парня. С нами ссоришься. Тебя тогда как подменили! А он чем отплатил тебе? Сбежал. Потом пришел, попросил прощения и снова сбежал. Так только трусы поступают.

– Он не трус, – насупилась Маша.

– Ну вот, ты его уже защищаешь. Ох, Машенька, мало ли привлекательных парней на свете? Ты такая красавица, выбирать нужно тебе, а не бегать за кем-то недостойным. Ведь обожжёшься снова.

Тяжело вздохнув, Маша съёжилась: если бы мама знала про историю с костром, и слышать бы об Алёше не захотела. А папа… Страшно подумать, что сделал бы с ним папа!

Мама продолжила:

– Девочка моя, ты должна знать себе цену. Не зря принцессы в сказках сидели за семью замками, а принцы их добивались – ни одна, заметь, не прыгала в объятия сразу. А если уж принц провинился, шёл себе за тридевять земель – доказывать, что достоин прощения. – Мама притянула Машу к себе: – Так что оставайся принцессой, малышка. В конце концов, если он хочет тебя добиться, пусть сражается. Пусть убьёт дракона и штурмует крепость. А ты ещё подумаешь, принимать ли его или отправить восвояси. Без этого – ни-ни.

Маша положила голову маме на плечо:

– Хорошо, буду принцессой…

– Вот и умница! – Мама поцеловала Машу в макушку. – Кстати, а как Юра? Ты про него давно ничего не рассказывала.

– Ой, не вспоминай! Он такая сволочь!

– Вы же были друзьями…

– Дружба закончилась, – угрюмо ответила Маша, не желая рассказывать маме о совершенной ошибке.

– Жаль, хороший парень, весёлый, симпатичный. И такой рассудительный. Мне он очень нравится.

– Ма-ам, ну пожалуйста!

– Хорошо-хорошо, молчу.

Когда Маша, успокоенная домашним уютом, ласковой суетой бабушки и советами мамы, вышла к метро, к ней вернулась способность рассуждать. «Не буду я сдаваться на милость победителя и всё тут, – решила Маша. – Мама права, пусть добивается, раз накосячил». В глаза бросился сине-красный офис телефонного оператора.

«Итак, ты настаиваешь, что звонил… – мысленно обратилась Маша к Алексею. – Вот надо пойти и заказать распечатку. Ещё раз начнёшь доказывать, суну под нос. Поглядим, как выкрутишься». Она решительно дёрнула на себя блестящую ручку двери и вошла.

При виде Маши скучающий продавец расцвёл:

– Добрый день! Чем могу помочь?

– Скажите, пожалуйста, а я могу восстановить утраченную сим-карту? У меня телефон в море утонул.

Паренёк с улыбкой подмигнул:

– Отдых удался?

– Не то слово.

– Нужен паспорт владельца сим-карты и письменное заявление. Восстановить можно, только если прошло не больше шести месяцев.

Маша мысленно посчитала и заверила:

– Нет, не прошло. Вот паспорт. Я бы ещё хотела получить распечатку всех звонков, в том числе скрытых.

– Да, сейчас сделаем, – с готовностью пообещал продавец.

Он не заставил долго ждать и вскоре протянул несколько распечатанных листков. Маша дотошно изучала их, пока среди июньских звонков не увидела неизвестный номер. Упс! Странно… Несколько разговоров с этим абонентом были короткими, а кто это был – Маша не могла вспомнить. Проверила дату – тот самый день, когда они виделись с Алёшей перед расставанием. Посмотрела на время – ещё шёл концерт. Хоть убей – она не помнила звонков во время концерта в Краснодаре. Не было их! Мистика!

Чуть ли не заикаясь, Маша спросила:

– Скажите, пожалуйста, а этот номер из какого региона? Вроде бы это не московские?

– Нет. Секундочку, дайте взгляну. – Продавец сверился с компьютером: – Это Южный регион… База выдает Ростов-на-Дону.

– Спасибо, – пробормотала Маша, перевела дух и ткнула пальцем в непонятные ей ячейки: – А это что такое?

– Переадресация, – ответил продавец и сам удивился: – Любопытно, переадресация только по одному номеру.

– А такое разве бывает? – изумилась Маша. – Насколько я помню, я не устанавливала никакую переадресацию. И почему с меня за неё деньги снимали? Может, мошенники?

Продавец почесал затылок и задумался. Он уже хотел было подозвать коллегу, как вдруг спросил:

– Девушка, а у вас, наверное, смартфон?

– Да.

– Похоже, у вас там вирусная программка стояла.

– В каком смысле?

– Ну, смартфон на самом деле можно хакнуть, как компьютер, и переводить звонки куда угодно.

Маша похолодела:

– Мне нужно выяснить, куда переводились мои звонки.

– Как бы официально помочь с этим не могу…

Маша достала тысячную купюру:

– А неофициально?

Продавец оглянулся и кивнул:

– Погодите, сейчас сделаем.

Наконец, он протянул Маше бумажку с номером телефона:

– Вот.

Оставив на стойке деньги, Маша вылетела на улицу с листками в руках и принялась набирать номер, постукивая от нетерпения носком туфли по бордюру. Сердце колотилось: что за конспирации такие? Мир сошёл с ума…

– Алло? – послышался знакомый голос.

– Вика? – поразилась Маша.

– Да, а это кто?

– Не узнаешь, значит… Александрова. Маша.

– Откуда у тебя этот номер? – недовольно спросила та.

– Из детализации телефонного счёта. Хочу узнать, с какого перепуга мои звонки на тебя переводились… Поясни.

– Какие такие звонки?! – взвизгнула Вика. – Ничего не переводилось. Совсем сбрендила?!

– Не ври!

– С психопатками не разговариваю! Не звони сюда! – Вика повесила трубку.

Но Маша набрала снова, та отбила звонок. И ещё раз, и ещё. Со злости Маша расплющила каблуком жестяную банку из-под пива и подфутболила её. На носке дорогущих туфель «Маноло Бланик» появилась царапина. Маша готова была рвать и метать, из-за крашеной интриганки теперь туфли испортила! Она плюхнулась на скамью и попыталась успокоиться. А то так и каблуки отлетят…

По площадке напротив бегали ребятишки. Маша смотрела на них, усиленно пытаясь понять, что же произошло. В голове медленно начал складываться пазл. Маша поднесла к глазам лист детализации – ростовский номер повторялся несметное количество раз. И без проверки ясно: это звонил Алёша. Он не обманывал. Как такое вообще могло произойти? И кто с ним разговаривал? И что сказал? «Ты сама хотела расстаться…» – говорил он на днях. Почему он поверил? Слишком много было вопросов, а ответы, похоже, были только у Вики. Маша поднялась, фыркнув, как кошка перед прыжком: она шкуру сдерёт с этой драной блондинки, но выяснит, в чём дело. А как поступить с Алёшей?.. Маша замерла на секунду: всё же он мог приехать, раз не дозвонился – расписание тура «Годдесс» найти в Интернете легко, а в деньгах он явно не нуждается. Однако Алёша предпочел развлечься на море с металлисткой. Сам признался. В Маше вскипела ревность: нет уж, подождёт с прощением.

Она снова поднесла к уху телефон и, услышав «Аллё», вежливо улыбнулась мусорному бачку:

– Антонина Сергеевна, здравствуйте, это Маша, знакомая Вики. Извините, не могу до неё дозвониться. Вы не подскажете, как её найти? Она очень нужна.

Мама Виктории, как обычно, была под хмельком и весело, заплетающимся языком ответила:

– Маша?! Маша… Заходи к нам. Посидим, поболтаем по-девчачьи. Под рюмашечку.

– Я бы с радостью, Антонина Сергеевна, да столько работы. Вот даже сейчас, – беззастенчиво врала Маша.

– Ну вот так всегда, – совсем не расстроилась та и сообщила: – А Викулечки дома нет. Она у Марка.

– У Далана, что ли? – удивилась Маша.

– Конечно, – подтвердила мама Виктории, будто других «Марков» в мире не существовало. – Она там постоянно ночует. По выходным…

«Пробралась-таки в постель к кумиру», – покачала головой Маша и вслух спросила:

– А где он сейчас живёт? А то мы давненько не общались…

– В центре где-то… Представляешь, Викулечка даже мне адрес не говорит… матери родной… Так обидно! Ой! Слушай, а ты не та Маша, которая стерва? Из-за которой…

Маша не дослушала и поспешно бросила трубку.

«Да, та самая стерва – язвительно подумала Маша. – Не то что Викулечка, умница дочка! Тьфу!»

Маша резво направилась к метро, на ходу набирая Лёню:

– Так, друг, известный оператор. Вопрос жизни и смерти. Мне нужен адрес Далана. Знаешь? Или можешь узнать?

– И так знаю, был у него недавно. Зачем тебе?

– Надо, говори и не фасонь! Ты мне должен.

Лёня рассмеялся:

– Слушай, ты опять вошла в состояние голодного аллигатора? Никак своего Алексея встретила? Или Анку? И кстати, поясни, почему я тебе должен?

– Если бы не два психа, то бишь мы с Алексеем, ты бы с Катей не затусил, был бы неженатый и голодный. Так что давай, выкладывай.

– Ты его хоть убивать не собираешься? – хмыкнул Лёня. – А то с тебя станется, агрессивная ты наша.

– Я сейчас тебя убью! – рявкнула Маша. – Адрес!

Лёня ещё похихикал в трубку, но сдался:

– Ладно, записывай. Тебя всё равно консьерж не пустит.

– Посмотрим.

В нетерпении Маша вышла из метро и свернула к Малой Бронной. Скоро показался аккуратный квадрат Патриарших прудов, окружённый тенистыми аллеями. День выдался тёплым, Маша распахнула плащ. Вдалеке, на той стороне пруда цветными пятнами свитеров и курток сгрудилась на траве молодёжь. Оттуда долетала музыка и гогот. А на дорожках почти никого не было, лишь трое подтянутых пенсионеров бороздили по аллеям в неровном ритме спортивной ходьбы. В глаза бросился знакомый «дорожный» знак с адской троицей, запрещающий разговаривать с незнакомцами – вспомнился роман любимого мастера. Впрочем, недосуг было размышлять о литературе, и Маша понеслась дальше. Скоро её силуэт отразился в зеркальной витрине французской кондитерской – между мини-Эйфелевой башней, корзинами с цветами и изысканными пирожными показалась настоящая Гелла, огненно-рыжая, с яростью в глазах, разве что не голая, а в плаще и обтягивающем красном платье. Она влетела в парадную отреставрированного довоенного дома. Её остановил консьерж, вежливый, но непробиваемый.

– Обождите минутку. Я осведомлюсь у Марка Борисовича, примет ли он вас.

– Примет, куда денется! – буркнула Маша. – Ну ладно, звоните. Я снималась в его клипе. Вы наверняка меня видели. Скажите, его хочет видеть Маша Александрова. Из клипа «Только до утра».

Консьерж неторопливо набрал номер жильца и сообщил о посетительнице. Маша переминалась с ноги на ногу, затаив дыхание, как бегунья перед стартом. Наконец консьерж положил трубку. С гостеприимной улыбкой под седыми усами он театрально выставил руку, указывая на лифт, и произнёс с пафосом, от которого Станиславского хватил бы удар:

– Прошу, Марк Борисович готов вас принять. Вам нужен третий этаж.

– Спасибо, я знаю, – буркнула Маша и помчалась к громоздкому лифту.

Через пару минут она уже настойчиво давила пальцем на звонок. Высокая дверь открылась, и во всей красе появился Далан:

– Маша! Приятный сюрприз! Не ожидал. Чем обязан?

– Соскучилась, – сказала Маша. – Виктория у тебя?

– Вика? – удивился он. – Здесь, заходи.

Марк пропустил её внутрь:

– Чудесно выглядишь!

– Спасибо.

Маша осмотрелась – Далан предпочитал абстракцию: редкая футуристическая мебель со стальной фурнитурой, плитка цвета мокрого асфальта на полу, красные светильники, шоколадные стены, несуразные картины. Из центра вилась ко второму уровню фантазийная лестница.

– Просторно у тебя… Я к Виктории. Она где? – Маша с трудом сдерживалась, чтобы не ринуться искать её по комнатам.

– В гостиной, фильм смотрит.

– Гостиная – это прямо, налево, направо?

Куда?

– Направо, – опешил от подобного натиска Далан. – А что, собственно, ты хотела?

– Поговорить надо. – Маша отодвинула Далана в сторону и решительно направилась к гостиной.

– Постой! Детка! А ты не слишком вольготно себя здесь чувствуешь? – выкрикнул в спину Далан. – Я тебе не мешаю?

Одетая лишь в чёрный пеньюар Вика возлежала на красном угловом диване, закинув ноги на спинку.

– Здравствуй, интриганка, – сказала Маша, угрожающе быстро приближаясь.

Та оторвалась от экрана домашнего кинотеатра и злобно выпалила:

– Я тебе сказала не звонить, так ты решила сюда припереться, психопатка? Сейчас охрану вызову! – И она крикнула подоспевшему Далану: – Марк! Зачем ты эту дебилку впустил? Она же ненормальная!

Далан непонимающе развёл руками, а Маша схватила со столика не то вытянутую вазу, не то увесистый подсвечник и, замахнувшись, нависла над Викой:

– А ну рассказывай всё, как было! Ты прекрасно знаешь, я и покалечить могу! Дырку в голове пластический хирург не затянет…

– Марк, убери её отсюда! – завизжала Вика, выставляя вперёд руки. – Марк, что ты смотришь?! Убери эту козу! Убери сейчас же!

– Марк, она скажет мне правду, и я уйду. Не волнуйся, – бросила Маша, покосившись на певца.

Тот застыл рядом со странным выражением лица и пока не спешил ничего предпринимать. Похоже, ему было любопытно, чем закончится драма. Вика вжалась в диван и продолжала размахивать руками, пытаясь царапнуть Машино лицо:

– Иди отсюда. Иди на…!

– Ты мне всё равно расскажешь! – орала на неё Маша, опасно сотрясая стеклянно-металлическим шедевром авангардного творчества. – Почему переадресация Алёшиных звонков шла на тебя?! Что ты ему сказала?! Что ты вообще натворила?!

В ответ слышался отборный мат вперемешку с верещанием и призывами Марка.

Видя, что вот-вот Маша не сдержится и разобьёт-таки голову любовнице, Далан подошёл сзади и осторожно изъял из рук нападающей тяжёлый предмет. Маша в ярости обернулась на певца:

– Не вмешивайся, Марк! Если бы ты только знал, что она сделала!

Тот отложил орудие устрашения и произнёс:

– Маша, оставь Вику в покое, а то я и правда охрану вызову.

Но охраны не понадобилось, Вика со всей силы лягнула Машу в живот, и та, скрючившись, упала на пол, потянув за подол пеньюар. С диким воплем Вика подскочила, кружевная ткань треснула и осталась в Машинных руках. Вика бросилась наутёк, сотрясая голой грудью, и через секунду с шумом захлопнула какую-то дверь. Послышался щелчок задвижки. Пока Маша кривилась от боли и пыталась встать, Вика продолжала вопить и материться, но звуки её голоса теперь доносились как из подземелья. Далан расхохотался и подал Маше руку:

– На, вставай, львица! Первый раунд ты, однако, проиграла…

– Спасибо, – прокряхтела Маша и, морщась, села на диван. – Извини за этот дурдом… Но я всё равно её достану. Хоть из-под земли.

Далан сел рядом, посмеиваясь:

– Скальп снимешь? Что такого натворила эта кошка?

– Стерва она, а не кошка.

Маша провела рукой по лицу. Боль в животе немного утихла.

– Мой смартфон взломали и сделали переадресацию звонков важного мне человека на её номер. После этого мы с ним расстались. Я даже представить не могу, что она ему сказала и как…

– А почему ты своему важному человеку сама не позвонила?

– У меня не было его номера. Она, сволочь, перехватила его первый звонок…

– Как у вас все запущено. Сериалы отдыхают, – хмыкнул Далан и, прислушавшись, поднял вверх палец: – Сирена, кажется, притомилась вопить.

Викины истерические тирады стали тише, в матерных изощрениях появились паузы.

– Угу, – кивнула Маша.

– А ты, как видно, хочешь своего молодого человека вернуть…

– Я хочу разобраться, что произошло.

– И за кого ты у нас голову готова проломить? Кто счастливчик?

Маша с удивлением посмотрела на Далана:

– Будто ты не знаешь!

– Ни малейшего понятия.

Она помялась немного и призналась:

– Алексей. Колосов.

– С конкурса, что ли? Этот выскочка?

– Ну да.

– Паскудник, и тут успел! – ударил себя по бедру Далан, изображая шуточное негодование.

– Ты, кстати, чего на него вызверяешься?

– Маша, ты словно первый раз замужем, честное слово! – хмыкнул Далан. – Роль у меня такая.

– В смысле?

– Ну, у нас тоже есть сценарий: кто добрый, кто злой полицейский, кого гнобить, кого хвалить…

– Неужели вам слова пишут, и ты с текста читаешь? – не поверила Маша.

– Нет, не настолько запущенно. Просто он меня бесит, рокер заносчивый. Этого красавчика если на место не поставить, на голову залезет и на макушку поплюёт. Так что я с удовольствием импровизирую. Скажи, злой гений из меня правдоподобный?

– Аж придушить хочется, – кисло улыбнулась Маша. – Только не разбираешься ты в людях, Марк. Алёша не такой совсем. И ведь ты его когда-то спас…

– В смысле спас? – не понял Далан, и впервые саркастическая усмешка сошла с его лица. – Фигурально, что ли? Песнями?

– Да нет. Силой слова животворящего ты ещё не овладел. Уж прости. Помнишь послушника, который в горах разбился? Ты для его спасения ещё вертолёт выделил…

– Постой! – подскочил певец. – Тот, что ли, у которого кости наружу торчали, в кровище весь?

– Он самый. Алёша.

– Не может быть! Я думал, он уже на том свете.

– Живой, слава богу! Месяц в коме, потом паралич ещё пару месяцев. Говорить даже не мог, не то что петь.

– Охренеть! – покачал головой Далан. – Ни за что бы не сопоставил. По Колосову и не скажешь, что через подобное прошёл.

– Он сильный. Кстати, а ты разве не видел статьи в бульварных газетёнках про наш любовный треугольник, ну, мол, что ты, я и он?.. Между прочим, Вика постаралась донести это до прессы. Бабосов решила срубить по лёгкой.

– Вот сучка маленькая! Нет, не читал. И вообще – про меня всё время что-нибудь пишут: то я умер, то женился. Уже не обращаю внимания. Да и потом, я в Штаты уехал на проект. Мне не было дела до подзаборных газеток.

– Ну да, куда уж великим до земного трёпа спускаться! – иронически заметила Маша.

– И то верно. Ну, мать, ты меня удивила! Реально. Какая мелодрама! – Далан начал загибать пальцы: – Значит, он – послушник, коматозник, паралитик, инвалид и теперь в рок-звёзды метит? Охренеть! А он-то чего молчит? Такую биографию специально захочешь придумать, не придумаешь…

– Не знаю, пусть сам решает, что говорить. – Маша встала с дивана. – Продолжу допрос, если ты не против.

– Ты, как я погляжу, уже остыла. Пошли лучше кофе попьём, а она из любопытства сама вылезет.

– Думаешь?

– Уверен. Из туалета ты её по-любому не выкуришь. А дверь ломать я тебе не позволю.

– Боюсь, я с дверью и не справлюсь, – согласилась Маша, – если только у тебя топора нет под рукой…

– Нет-нет, гостям предлагаю только кофе. Топора в ассортименте не имею. Пошли на кухню.

Далан оказался прав. Не успел он поставить чашку под булькающее жерло кофемашины, как из дверей кухни-столовой послышался новый вопль:

– Ты с ума сошёл?! Кофе её угощать?!

Маша обернулась. Вика уже успела облачиться в Даланову футболку и стояла в проходе, растопырив пальцы и не решаясь зайти. Далан поставил перед Машей чашку и грозно приказал:

– Сюда иди и садись.

– Не хочу! Эта психопатка опять на меня кинется! – выпятила нижнюю губу Вика.

– Рот закрыла! – гаркнул на неё Далан.

И Маша отметила, что та боится. Как нашкодившая кошка, которую вот-вот ткнут носом в мокрую лужу. Далан приблизился к Вике. Жёстко схватив под локоть, он подвел её и чуть ли не пинком усадил за стол напротив Маши. Стальным голосом он потребовал:

– Рот чтоб открывала только по моей команде. Сейчас ответишь на все её вопросы. Поняла? Или будешь наказана.

Явно испуганная, Вика только кивнула. Маша поразилась мгновенному преображению фурии в тихую мышку. Она взглянула на Далана: от доброжелательной усмешки мачо и самодовольства любимца публики ничего не осталось – с таким выражением лица хорошо бы в триллере бензопилой орудовать.

– Спрашивай, Маша, – велел Далан.

Она вытащила из сумки распечатку звонков, ткнула пальцем в загадочную переадресацию ростовского номера:

– Объясни, что это? Почему ты получала звонки Алексея? Что ты ему говорила?

Вика не смотрела ни в листки, ни на Машу. С плохо скрываемой ненавистью она процедила:

– Это была идея Юры. Я тут ни при чём. Он очень просил. Я не отказала.

– Юры?! – переспросила Маша. – Григоряна?!

– Не Гагарина же, – презрительно надула губы Вика.

– Зачем?! – не поняла Маша.

– Ты совсем дура, Александрова! Чтобы маньяка-монаха от тебя отвадить.

– А почему он маньяк? – полюбопытствовал Далан.

– Так Колосов же Машку поджечь собирался в лесу, – буркнула Вика. – А потом пошёл и со скалы прыгнул.

– Всё чудесатее и чудесатее, – произнёс Далан и с возрастающим интересом посмотрел на Машу: – Так ты, оказывается, любишь жёстких парней? Которые делают тебе больно?

Вика с беспокойством покосилась на Далана и перевела уничтожающий взгляд на Машу, но, как ни странно, промолчала.

Маша не растерялась:

– Марк, ну что ты?! Нет. У него был аффект и только.

– Ну-ну. – Далан расцвёл загадочной улыбкой. – А ты продолжай-продолжай, если есть ещё что спросить.

Маша спросила:

– Ты Алексею отвечала?

– Нет, только звонки сбрасывала, – облизала губы Вика. – А потом Юра придумал эсэмэску, я её отправила.

– Что вы там написали?

– Не я, а Юра, – негромко огрызнулась Вика. – Я не помню подробно, но что-то типа «ты кретин, ты хотел меня убить, я с тобой боюсь оставаться, не ищи меня, встречаться не будем. Иди в сад…».

Маша схватилась за голову:

– Как же так можно?!

Секунду спустя она поднялась со стула и подхватила сумочку.

– Марк, спасибо за кофе. Вика… Странно, что когда-то ты была мне подругой…

Маша поторопилась уйти отсюда, чуть не плача от осознания собственной неправоты.