Глава 17

Ее тело распласталось на столе Вектора, а глаза смотрели на Залем. Кирен хорошо видела летающий город сквозь высокое окно позади стола. Сквозь дождевые тучи пробивались огни небоскребов, стоящих на краю диска. Рано или поздно тучи снесет ветром, и Кирен увидит ничем не заслоненный Залем. Его нужно видеть. Нельзя спускать глаз с обещанного приза, несмотря на все, происходящее вокруг – и с миром в целом, и с Кирен в частности.

Например, не надо обращать внимание на то, что происходит с лежащей на столе Кирен. Это все мужские штуки, игра в доминирование. Чертовски неудобно, но Кирен выдержит. Хорошо хоть, Вектор не слишком груб с ней. Зато виден Залем.

Вектор вдруг убрал руки. Кирен уже хотела раздраженно заметить, что почесаться он мог бы и в другое время, – но затем увидела его глаза.

– Ты!

Желудок скрутило, и Кирен подумала, что ее сейчас вырвет. Ее передернуло от омерзения. Она сползла на пол, лихорадочно застегнула блузку и заправила ее в юбку.

– Отчего ты не перестраиваешь Гревишку? – спросил Наблюдатель, глядя глазами Вектора.

«Какой страшный голос! Уж точно, когда Нова выпустит Вектора, у того здорово разболится глотка».

– Он не позволяет мне, – ответила Кирен. – Не дает и подойти. В этом проблема.

– Тогда отчего не взглянуть на него сейчас? – сказал Нова.

Кирен знала: это не вежливая просьба. Знала и то, что Нове не понравится увиденное.

Она стояла в дверях лаборатории вместе с Новой. Лаборатория была приличных размеров – втрое больше жалкой лачуги, которую Идо называл «клиникой». Все оборудование, от сканеров и пробирок до хирургических аппаратов, тоже было намного лучшего качества, не собранным на коленке, не склеенным наспех изолентой, держащейся на соплях.

Вернее, такой лаборатория была до тех пор, пока в нее снова не вломился сквозь окно спальни Гревишка, роняющий ярко-синюю киберкровь из ран, оставленных кибергончими, и с торчащей из глаза кистью руки. Судя по виду и запаху киборга, последнюю пару дней он провел на помойке, учиняя неописуемые жестокости с крысами. А когда наконец нашел путь домой, выразил свое недовольство вселенской несправедливостью, разгромив лабораторию. Когда Кирен с Вектором поняли, что взбесившийся монстр уничтожит любого, закрыли его в помещении и стали ждать, когда он устанет и успокоится. Или умрет.

Днем позже Гревишка еще бушевал, хотя поломал все, способное ломаться. Притом он умудрился сильнее покалечиться: рука с резаком – в клочья, броня разодрана пуще прежнего, внутренние органы полезли из груди наружу. А чертова рука так и торчала из глаза.

Нова повернулся к Кирен и вопросительно поднял бровь. Вектор время от времени тоже так делал, но в исполнении Наблюдателя гримаса вышла по-настоящему жуткой.

– Я же говорила: к нему не подойти, – ненавидя себя за виноватый тон, произнесла Кирен. – Он не позволяет даже поправить глаз, говорит, что хочет боли.

Услышав голос, Гревишка развернулся. Интересно, какого черта рука Алиты все еще торчит из глазницы? В самом деле жажда боли? Или ярость Алиты загнала руку так глубоко, что легко не вытянешь? Последнему Кирен не удивилась бы. Ведь девчонка словно муравей, пытающийся победить центуриона. У нее не было ни малейшего шанса против Гревишки, тем не менее она его искалечила. Хуже того, подбила других помочь. Нове следовало списать Гревишку как безнадежный случай и найти себе новое хобби, по возможности, не включающее езду на Векторе как на гиробайке.

– Хватит! – взревел Нова.

Кирен содрогнулась от ужаса. Нет, он не читает мысли – это адресовано Гревишке. Киборг взвыл от злости и заковылял к Наблюдателю, занес уцелевший кулак. Кирен отскочила, потянув Нову за собой. Конечно, сейчас киборг – развалина, но в нем осталось достаточно сил, чтобы изуродовать пару людей, а то и хуже. Нове плевать на тело, которым управляет. В случае чего, он просто спроецирует себя на кого-нибудь другого. Но потеряв Вектора, Кирен утратит свой лучший шанс вернуться в Залем.

Этот ублюдок и не двинулся, стоял столбом, хотя киборг кинулся на него. Но монстр не пробежал и половины расстояния: внезапно упал на колени, согнулся и ткнулся лбом в пол. Кирен отчетливо услышала хныканье. Отчего-то покорный и хнычущий Гревишка пугал сильнее, чем объятый безумием.

Нова стряхнул руку Кирен и подошел к монстру. Гревишка уже плакал.

– Гревишка, мое бедное замученное дитя, – нежно произнес Нова.

В желудке Кирен образовался ком желчи и медленно пополз вверх. Женщина прикусила губу и приказала себе не блевать, вообще не издавать ни звука. Нова убежден, что нуждается в ней, – но может и передумать, если разозлится. Кирен выпрямилась, изобразила на лице полнейшее равнодушие и принялась безучастно наблюдать. Пусть все идет своим чередом. Масло и синяя киберкровь льются на брюки и туфли Вектора. Он будет в ярости – конечно, до тех пор, пока Кирен не расскажет ему. А может, он и сам знает.

– Когда твоя мать бросила тебя в канализацию, кто протянул тебе руку помощи? – до странности мягко, почти урча, будто кот, выговорил Нова.

– Вы, господин, – запинаясь, прошептал Гревишка.

– Я спас тебя, потому что увидел ярость в твоих глазах, словно огонь, борющийся с тьмой. Сила твоей ярости требовала себе тело под стать. Кто тебе его дал?

– Вы, господин, – еще тише и покорнее прошептал Гревишка.

– И в благодарность ты подвел меня! – вдруг крикнул Нова. – Встань!

Киборг встал. Он по-прежнему смотрел в пол. Из открытой груди свисали трубки и внутренние органы.

– Ты никогда не победишь, пока не поймешь, что она такое! – орал Нова на дрожащего киборга. – Подобной ей не было за последние триста лет – целых триста гребаных лет! Она – последняя в своем роде, самое совершенное оружие Технархии СРМ!

«Будто Гревишка имеет хотя бы малейшее понятие о Технархии», – подумала Кирен, которой все еще было не по себе.

Если все затянется, рвоту не сдержать. Тогда лучше выждать и сблевать прямо на дорогущие туфли Вектора.

– Само ее существование – опасность! – вещал Нова. – Она – переменная, угрожающая основам нашего миропорядка.

– Так почему не послать несколько центурионов и не угостить ее двадцатимиллиметровым калибром? – не в силах сдержаться, выпалила Кирен. – Бац – и дело закрыто.

Нова поглядел на нее. Его лицо перекосило в раздраженной гримасе, какой Кирен никогда не видела у Вектора и надеялась больше не увидеть.

– Я хочу видеть ее мертвой, а не уничтоженной, – отчетливо и внятно произнес он, словно объяснял ребенку. – В ее ядре технологии, которые мы потеряли столетия назад… Дитя мое, бедный Гревишка, доктор Кирен сделает тебя еще сильнее и быстрее, чем прежде. И ты позволишь ей работать над тобой. Так, мое дитя?

– Да, господин, – покорно и робко сказал пристыженный монстр.

– Я хочу, чтобы ты уничтожил Алиту и принес мне ее сердце.

Гревишка снова опустился на колени – гротескная рыцарская присяга еще более гротескному королю.

– Господин, я живу лишь ради ее смерти.

Все долго стояли и молчали. Затем Вектор, снова получивший в распоряжение собственное тело, развернулся на каблуках и кинулся в ванную. Кирен услышала звук бегущей воды и решила выждать пару секунд, прежде чем последовать за Вектором.

– Черт, ненавижу, когда он это делает, – буркнул Вектор и плеснул холодной водой себе в лицо.

Он говорил тихо и не прикрывал кран, чтобы не слышал Гревишка.

– С другой стороны, он целуется лучше, чем ты, – выдавила из себя Кирен, тихо рассмеялась и протянула Вектору полотенце.

– Шути сколько влезет. Только не забывай: он не прощает неудач никому.

«За исключением тварей с помойки, которым еще как прощает», – мысленно добавила Кирен.

– Лично я не намерен ставить свое будущее на кусок дерьмового железа, который даже не позволяет вытащить копье из своего глаза.

– Кстати, это не копье, – спокойно заметила Кирен, решившая вернуться к равнодушной безучастности. – Это рука: кисть и обломок предплечья. А ты можешь предложить что-нибудь получше, чем ставить на этот кусок железа?

Вектор задумался на пару секунд, затем улыбнулся. Кирен пошла в кабинку, зная, что Вектор немедленно уйдет из ванной, и присела на унитаз. Вода по-прежнему текла из крана. Желудок успокоился, но Кирен посидела еще немного, раздумывая над словами Вектора о будущем. Он ведь сказал про свое будущее, а не про их общее с Кирен. Как переделывать Гревишку? Сколько времени уйдет на то, чтобы восстановить оборудование в разгромленной киборгом лаборатории? Почему Нова хочет, чтобы именно Гревишка принес сердце Алиты, хотя девчонка уже дважды надирала монстру задницу? Почему он не может добиться своего через Идо? Что Нова пытается доказать? Отчего пользуется негодным тупым инструментом, чудовищем из канализации, вместо того чтобы взять совершенное изысканное орудие – ее, Кирен?

Может, Нова безумен? Не по меркам обычного для Айрон сити сумасшествия, но он явно клинический психопат, причем опасный – ведь он имеет власть, чтобы претворить в жизнь любую свою мечту и манию.

В общем, безопаснее просто взяться за переделку Гревишки. По крайней мере, это избавит от посещений офиса Вектора. И от его стола.

Решившись, Кирен еще пять минут уговаривала себя покинуть кабинку и выйти в опустевшую ванную.

– За мечты! – поднимая стакан с солидной порцией темно-золотого виски, объявил Вектор.

Стакан был настоящей древностью, времен до Падения. Вектор нашел набор из шести таких, спрятанный в брошенном закоулке Завода. Стаканы были толстые и изогнуты так, что приятно держать в руке. Вектор доставал их только по особым случаям, и этим вечером он вынул только два.

– За мечты! – согласился Хьюго и поднял свой стакан, в котором плескалась еще большая порция.

Парень уютно развалился в самом большом и мягком кресле огромного роскошного офиса и глазел на мраморный пол, шикарный вид из окон и невероятных размеров полированный стол – наверное, больший, чем вся унылая крысиная нора, которую Хьюго звал домом. Теперь парень ощущал себя куда приятнее, чем в момент, когда рядом неожиданно остановился черный лимузин Вектора и большой босс пригласил его поговорить с глазу на глаз. Они приехали на Завод к часу пересменки, когда одна длинная шеренга заходила на Завод, а вторая тянулась наружу.

Зрелище не самое ободряющее на свете. Выходившие наружу выглядят такими уставшими и безжизненными, что похожи скорее на роботов, а не на киборгов. Заходящие выглядели живее – но не намного. Было ясно: предстоящие восемь часов смены точно не в радость.

Большинство рабочих – ПЗ, остальные – на этом же пути. Тут нет ярких, сияющих тел, как у паладинов. Эти люди – ходячие станки с наборами инструментов для определенной цели. Ни у кого не найти специально сделанных украшений вроде краски на теле, гравюр и рисунков. Завод смотрел на модификации, не требуемые для работы, как на угрозу безопасности. Украшения могут отвлечь других, а с отвлекшимся работником, того и гляди, случится несчастье.

Украшения могут спровоцировать неверные показания сенсоров, следящих за присутствием, в результате работник не получит очередную зарплату. А остаться без денег никто не хочет. Ошибки в начислении исправляются с большим трудом, иногда приходится ждать полгода, а это очень большой срок для жизни без зарплаты.

Заметив выражение лица Хьюго при виде двух фабричных очередей, Вектор подумал о том, что дает парню отличный урок.

– Если ты – не первый муравей в шеренге, видеть будешь всегда одно и то же, – как бы невзначай сказал ловящий момент Вектор.

Хьюго повернулся к нему, раскрыв от удивления рот. Будто читает мысли!

Вектор решил дожать ситуацию и кое-куда зайти по пути в офис. Когда они подошли к служебному лифту, он постарался отмахнуться от центурионов до того, как они считают его внутреннюю идентификацию. Представлял, как это будет выглядеть для Хьюго: у Вектора даже в кончике пальца больше власти и силы, чем могут представить обычные люди.

Они приехали в зал управления и контроля, чтобы Хьюго мог посмотреть сквозь огромные, от пола до потолка, окна на работу внизу.

Сверху все выглядело изумительно. Киборги работали рядом с огромными киберманипуляторами, двигали механическими частями с безукоризненной точностью. Люди были так интегрированы в производственный процесс, что трудно было сказать, где кончался человек и начиналась машина – даже если видишь лица. Они казались чем-то вроде привязанных к станкам воздушных шариков с намалеванными тревожными и озабоченными физиономиями.

Когда лицо Хьюго так перекосилось, будто еще пару минут, и беднягу вырвет, Вектор решил закончить пытку и наконец пригласил парня в офис.

Он не то чтобы охотно пускал уличную рвань на свою дорогую мебель, ведь потом придется все мыть с шампунем, а заодно и дезинфицировать, чтобы избавиться от смрада нищеты и неудачливости. Но если хочешь чего-нибудь добиться от уличных хорьков, надо показать им: сделай, чего хочу, и получишь шанс вырваться из смрадной дыры, где тебя угораздило родиться.

– Как тебе вкус? Мягкий? – спросил Вектор, будто Хьюго в самом деле мог иметь мнение насчет дорогого виски. – Это добро шлют наверх, в Залем. Здесь продают разбавленную водой крысиную мочу.

– Значит, я пробую вкус Залема, – счастливо произнес Хьюго, словно действительно поверил.

– Знаешь, Хьюго, я родился в бедной деревушке на краю Мертвых земель, – непринужденно болтал Вектор.

Каждое его слово так и лучилось искренностью. Он умел изображать честность, как никто другой.

– Я прибыл в Айрон Сити девяти лет от роду, и меня окружали подонки. Куда бы я ни посмотрел – видел только их. Но я выжил. Работал, старался и скоро завоевал репутацию. Люди узнали меня и поняли, кто я.

Вектор сделал драматическую паузу и посмотрел в окно. Парень последовал его примеру и увидел панораму, принадлежащую Вектору и никому другому. Парень еще не понял этого – но поймет, если он такой умный, каким кажется.

– Бедняки этого мира страдают и трудятся, трудятся и страдают. Так всегда было и будет. Насекомые никогда не поймут, что они – насекомые.

Он посмотрел на Хьюго и лукаво подмигнул.

– Но мы-то знаем правду, – заметил он, будто «мы» включало лишь его и Хьюго.

– Я точно не рабочий муравей, – нахмурившись, сказал парень.

«Нет, ты червяк», – подумал Вектор, а вслух произнес:

– Мне нравится твое стремление, твой порыв.

Вектор будто невольно добавил энтузиазма в голос. Мол, обычно я скуп на слова, но Хьюго такой особенный.

– У тебя есть решимость добиться успеха. У тебя может быть весьма солидное будущее в моей организации.

Хьюго еще раз отхлебнул виски, который Вектор зряшно тратил на жалкую уличную крысу.

– Мое будущее – Залем, – доверительно сообщил Хьюго. – Я каждый день вспоминаю ваше обещание.

Улыбка Вектора не дрогнула. Обычно он забывал данные обещания сразу после того, как давал их, а иногда и в процессе обещания. А когда очередной глупец являлся с претензией на награду, он находил способ показать, что задание не выполнено, соглашение нарушено. Поэтому вместо награды глупец получал взбучку за попытку обмануть Вектора.

Но парнишка, кажется, раскусил вранье.

– Вы же обещали послать меня туда, наверх. Сказали, если я принесу вам миллион кредитов, вы отправите меня прямиком в Залем. Помните?

Вектор поспешно приложился к стакану, чтобы скрыть удивление.

– Конечно, помню, – благодушно солгал он. – И у тебя столько есть? Целый миллион кредитов?

– Почти, – светясь от гордости, объявил Хьюго. – Еще пару месяцев – и я там.

Он указал пальцем в окно, на летучий город.

– В самом деле, – сказал Вектор и щедро долил в стакан Хьюго. – Послушай, ты меня впечатляешь. Честное слово. Я нечасто вижу у современной молодежи такой сильный дух. Да и во взрослых, честно говоря, тоже.

Он подлил себе.

– За Залем!

Они чокнулись, и парень сделал большой глоток. Вектор с трудом скрывал изумление. Этот мелкий кусок дерьма жил на гроши, а мог бы позволить себе роскошную квартиру – по местным меркам, одеваться как принц и водить дорогих подружек по ресторанам и барам, где не дерутся каждый день. Нет, парень предпочел жить нищим и копил на заветную мечту. Черт, а он ничего. Такого можно было бы и затянуть к себе, дать работу.

С другой стороны, у типов вроде него в самый неподходящий момент обычно просыпается совесть. Тут Вектор напомнил себе, что парень зарабатывает на жизнь взломом киборгов и прекрасно понимает, что не ангел. Но мальчишка слишком умен. А значит, будет своевольничать, искать мотивы и подоплеку за каждым приказом, а то и оспаривать. Так или иначе, в конце концов придется от него избавиться, потому что от такого не откупишься.

Однако неплохо иметь в распоряжении того, кто честно и ответственно относится к работе, особенно тяжелой и неприглядной. Пусть делает, пока может и хочет. Вдруг удастся отговорить парня, и он передумает насчет Залема. Стоит попробовать прямо сейчас, пока он не взялся разглагольствовать о своей мечте.

– Я согласен с тем, что Залем – это круто. Но, по мне, лучше править в аду, чем прислуживать на небесах. Понимаешь, о чем я?

Мальчишка кивнул, но взгляд его был уже совсем затуманенным. Вектор указал на крошечные огоньки в ночном небе.

– Если отправимся наверх прямо сейчас, придется начинать с самого низа, с основания, так сказать, пищевой пирамиды. А там, внизу, – Вектор указал обеими руками на огни Айрон сити, – мы можем жить как короли. Мы устанавливаем свои правила, и те, наверху, делают вид, что не замечают этого. Я нужен им, чтобы нормально работал Завод и проводились игры. Кто-то должен развлекать и кормить массы. Ты же знаешь: хлеба и зрелищ.

Хьюго явно не слышал поговорку, но Вектор упомянул ее, будто рассчитывал на эрудицию Хьюго, и одарил парня мегаваттной улыбкой.

– Этот «кто-то» – пока я. А может быть, и ты, если у тебя хватит сил и смелости.

Он решил извести еще немного виски на парня, затем принес кресло – полегче и пожестче, чем то, в котором сидел Хьюго, и поставил его так, чтобы сесть и смотреть парню в глаза.

– Расскажи мне о своей девушке. Той, которую ты недавно приводил на игру, – тихим доверительным голосом сказал Вектор.

– Вы имеете в виду Алиту? – спросил Хьюго, удивленный внезапным поворотом темы.

– О, ее так зовут? – простодушно удивился Вектор. – Хм, да. Ходит слух, что она – чертовски хороший игрок в моторбол. Многих парней заткнула за пояс.

Будто девчонка и вправду звезда сплетен. А мальчишка-то раскраснелся от выпивки. Хотя от обманчивой близости своей мечты он пьян сильнее, чем от виски. И, похоже, влюблен как щенок.

– О, она лучшая! Клянусь, у нее больше природного таланта, чем у любого из тех, кого я видел. Она могла бы играть за вторую лигу прямо сейчас – да хоть этим вечером!

Вектор изобразил удивление.

– Ну, если она так хороша, приведи ее на просмотр во вторую лигу, и поглядим, как она сработает.

– Вы имеете в виду – на стадион? Серьезно?

Если парень от изумления раскроет глаза хоть на миллиметр шире, они точно выскочат из орбит и шлепнутся в его виски.

– Хьюго, у нас с тобой есть общая черта, – еще более доверительным тоном поведал Вектор. – Мы оба способны заметить талант в его естественной среде.

– Вы об этом не пожалеете, – пообещал парень.

– О, я уверен, что не пожалею, – заверил его Вектор.

У бедного мальчика так затуманило мозги, что намек проскочил без малейшей реакции. Вот она, щенячья любовь во всей красе. Вектор плеснул еще виски в стакан Хьюго, чтобы бедняга основательней опьянел и не помчался сию минуту к возлюбленной рассказывать о чудесных новостях. До проб несколько недель, пусть девочка тренируется. Пусть и она, и парень живут на наркотике надежды, веры и глупенькой любви. Когда девчонку разнесут в пух и прах, Хьюго так падет духом, что вряд ли когда-нибудь снова произнесет слово «Залем» при Векторе.