Глава 16

Эта операция была марафоном, длившимся вдвое дольше, чем та, первая, давшая Алите тело. Большую часть времени заняло отсоединение киберядра девочки от обломков того, что когда-то являлось шедевром сноровки и гения доктора Идо.

Когда Герхад увидела, что Гревишка сделал с Алитой, едва сдержала слезы – и не только из-за девочки, из-за доктора тоже. Хотя монстра, уничтожившего малышку, сделала Кирен, Герхад знала: Идо винил во всем себя. Однажды он уже прошел все круги вины и горя. Медсестра не представляла, что еще может его задеть и причинить боль, заставить казнить себя еще сильнее. Но она недооценила Кирен. Эта женщина – самая холодная, безжалостная, беспощадная в Айрон сити, городе насилия и жестокости. Трудно поверить, что когда-то она была матерью. Трудно поверить даже в ее человечность.

Герхад посмотрела на девочку, лежавшую на операционном столе. После без малого двух суток работы процедура воплощения подходила к концу. Все нервы были физически соединены, обе системы кровообращения – киберкрови и сердечной крови – работали исправно. Вообще, Герхад никогда раньше не видела, чтобы так быстро порозовело лицо. Словно тело с самого начала предназначалось Алите.

Но Идо отказывался соединить Алиту с этим телом. Герхад боялась, что его упрямство навсегда поссорит девочку с опекуном, оттолкнет их друг от друга, и они никогда не смогут сблизиться. Хуже того, Герхад подозревала, что Идо не очень понимал последствия своего решения. После ухода Кирен он сознательно отгораживался от мира, а отношения с Герхад поддерживал сугубо деловые. Хотя особенности работы подразумевали определенную степень интимности: от взаимопонимания доктора и медсестры зависит здоровье пациентов. Однако это не интимность и близость, какая существует между близкими друзьями.

Одно время Герхад обманывалась. Хирургическая команда как хорошо смазанная машина: люди плотно притираются друг к другу, движутся к общей цели. Легко принять эту связь за нечто большее, чем даже семейные узы, – и быстро потерять всех близких. К счастью, ни у Герхад, ни у Идо семьи не было. Проблемы начались бы, если бы доктор проявил романтический интерес к медсестре. Но он не проявил. Вскоре Герхад поняла, что Идо не заинтересован ни в чем, кроме рабочих отношений. Он терпеливо сносил ее попытки откровенничать, но сам ничего не рассказывал.

И все же доктор Идо навсегда останется человеком, который вернул медсестре Герхад ее жизнь – и она всегда будет любить его за это. Пусть им руководил голый прагматизм, он принял ее как есть, не задавал вопросов. Так Герхад еще не везло ни в каких отношениях – ни личных, ни профессиональных. Карьера продолжалась пусть не в идеальных условиях, но лучших, чем у большинства коллег.

Герхад никогда не думала делать то, что могло бы пошатнуть равновесие, установившееся между ней и Идо. Но когда он принес домой киберядро Алиты, медсестра задумалась, что станет с доктором. Он был так счастлив снова почувствовать себя отцом. Однако Алита – не его дочь. Идо вроде даже отдавал себе в этом отчет. Со временем эта девочка станет все меньше походить на ту. И что тогда?

А потом Алита принесла домой тело берсеркера и перевернула мир Идо. Ссора между опекуном и девочкой началась, когда Герхад прибирала лабораторию после долгого трудового дня. Медсестра знала: доктор предпочел бы, чтобы она ушла при первых звуках ссоры, но Герхад спустилась в подвал и делала вид, что сортирует белье, пока Алита не выбежала на улицу. Идо ушел на кухню запивать обиду чаем. Медсестра знала, что сейчас доктора лучше оставить одного, и прошла взглянуть на тело берсеркера. Великолепная вещь! Герхад не могла и представить ничего подобного. В других обстоятельствах – например, если бы она была однорукой безработной медсестрой без жизненных перспектив – она испытала бы сильное искушение завернуть тело в ковер, вынести наружу и попытать счастья на черном рынке.

Герхад попыталась мысленно совместить большеглазое ангельское личико Алиты с этим телом – и не смогла. Тело берсеркера не подходило для девочки-подростка.

А может, в этом и есть корень проблемы? Идо может сколько угодно вещать о том, что не хочет кибероружия и крови на украшенных цветами красивых руках Алиты и что шанс начать жизнь с чистого листа – необыкновенное везение. На самом деле, доктор просто не хотел расставаться со своим творением. Он дал Алите чудесное тело маленькой девочки с прекрасными цветами, золотой и серебряной инкрустацией и хотел, чтобы она осталась такой навсегда.

Потеряв дочь, Идо потерял возможность видеть, как она растет. Для него Алита осталась четырнадцатилетней.

Герхад почти решила в тот день пойти на кухню, сесть за стол рядом с доктором и сказать ему это. Но такой разговор с Идо стал бы последним в карьере медсестры: он бы немедленно ее уволил, даже если бы пожалел потом, если бы признал, что она права. Все равно никогда больше не позвал бы Герхад в клинику.

Хорошо, пусть даже отец с дочерью поссорились бы менее необычным образом, не из-за замены тела, а, скажем, из-за небольшого усовершенствования или лишь предохранения от беременности – пошла бы медсестра Герхад изливать свою мудрость расстроенному отцу?

Ни за что. Она же не мать. Пусть у нее сколько угодно мудрых мыслей, разумно и с полным правом она может лишь посоветовать, как лучше кормить и лечить ссадины с расстройствами да как измерять температуру. Давать советы родителю, не способному смириться с тем, что его дети превращаются во взрослых, – точно не дело бездетной медсестры, даже если она права.

Теперь обстоятельства заставили Идо вселить Алиту в тело берсеркера. Надо отдать доктору должное: он не колебался, не заменил это тело одним из тех, что хранились про запас. Идо дал ей желаемое – и, похоже, охотно. Затем он наклонился и прошептал:

– Теперь никто не осмелится тебя обидеть.

Герхад подошла ближе и увидела, как двигаются глаза Алиты под закрытыми веками. Интересно, какие она видит сны? Уж точно не о Гревишке – слишком спокойное, умиротворенное лицо.

Она целиком ушла в забытье. Может, потерянные воспоминания крутятся как цветное кино в ее голове? А после пробуждения она все забудет: в жизни ничего не дается легко, даже девочке в теле берсеркера.

А ведь Идо станет еще тяжелее. Пока он весь – киберхирург на шарнирном кресле, окруженный дисплеями, глядящий на них по очереди, а потом передвигающийся к операционному столу проверить пациента. Но скоро доктор превратится в скорбящего отца.

Герхад нахмурилась, шагнула ближе к столу. Ей привиделось, или пальцы Алиты в самом деле чуточку удлинились? Ну да, и прямо на глазах прибавили еще миллиметр. Какое облегчение! Сходить с ума и галлюцинировать в Айрон сити – занятие неблагодарное. Этот город – самое безумное место в обезумевшем мире.

Конечно, чтобы галлюцинировать, не обязательно сходить с ума. Достаточно как следует устать. Две крупные операции за короткое время истощат до предела ресурсы и людей, и техники. Герхад решила провести быструю диагностику своей киберруки, а заодно выявить проблемы с ее хозяйкой.

Диагностика показала: рука в превосходном состоянии, даже более чем. Идо сделал ее так, что конечность могла выполнять более сложные и изощренные функции, чем те, которые обычно требовались от медсестры в киберклинике. Правда, работа над новым воплощением Алиты потребовала всех возможностей руки без остатка. Состояние хозяйки диагностика тоже отметила как удовлетворительное. Одна проблема – усталость. Диагностика потребовала немедленно принять меры и рекомендовала непрерывный восьмичасовой сон. Герхад подумала, что двадцать часов подошли бы больше.

Постоянную усталость люди города называли одной из главных причин, побуждавших ставить кибер-имплантаты. Во многих случаях одно усовершенствование вело к другому. Люди были недовольны тем, как функционируют неусовершенствованные части. Герхад никогда не страдала от мании новых модификаций – может, потому, что с рукой не было выбора. Или, вероятно, она до сих пор по-настоящему не уставала.

С каждой секундой плечи Алиты делались все шире, грудь становилась менее андрогинной. Выглядело это жутковато, и Герхад предпочла отвернуться. За свою карьеру медсестры она насмотрелась всякого: кровавое, жуткое, зловещее, абсурдное, страшное, даже чудесное – но ничто так не покушалось на душевное равновесие, как технологии СРМ.

Герхад выждала с минуту, затем снова взглянула на Алиту. Да, появились груди, талия сузилась, бедра выглядели очень женственно. Никаких цветов на нежно-розовой коже, ни золотых и серебряных инкрустаций с изящными гравюрами. Биомеханическое тело было красивым, но пленяло красотой сильной и грозной, к тому же анатомически правильной.

– Адаптивная технология тела берсеркера, – заметил Идо.

Герхад вздрогнула от неожиданности: она уже забыла, что не одна в операционной.

– Телесная оболочка реконфигурируется, чтобы совместиться с тем, как себя видит Алита. То есть как она видит новую себя, – пояснил доктор. – Ее мозг уже знает о переменах в теле. Оно распознано как более зрелое биологически, с бо`льшими возможностями – и мозг действует соответственно. Киберядро и тело реагируют друг на друга, стремясь к единому целому.

Герхад кивнула. Да, новое воплощение – всегда риск. Если киберядро цепляется за что-нибудь из прежнего воплощения, возникают проблемы с приспособлением к новому телу. Иногда хватает пары нарушений в обменных процессах, чтобы пациент проснулся с тяжелой дисморфией или полным отторжением нового тела.

– Я не видел ничего подобного, – сказал Идо. – Тело делает бо`льшую часть работы, проводит микромодификацию систем на всех уровнях.

Он мотнул головой в сторону дисплея. Любого другого чудовищный объем данных давно выбил бы из колеи. Доктор справлялся. Но, как заметила Герхад, и ему пришлось нелегко. Он выглядел измученным до предела, глаза опухли, налились кровью. Операция вычерпала его без остатка, и, увлеченный работой, новым, прежде неизвестным объектом, Идо еще сам не осознавал, насколько утомлен.

– Как бы оно ни работало, ясно одно: Алита – больше не ваша маленькая девочка, – радостно ляпнула Герхад. – Она тут вся выросла. В общем, полноценная женщина.

Идо густо покраснел и отвернулся.

– Да, в самом деле. В этом плане мы должны уважать ее… э-э… личное пространство. Не могли бы вы…

Герхад уже достала простыню с полки под столом, развернула и прикрыла когда-то маленькую девочку Идо.

– Сестра, спасибо, – сухо и равнодушно поблагодарил доктор и снова уставился на дисплеи.

Герхад прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Бедняга не знает, во что ввязался. Алита теперь очень даже не маленькая девочка. Ох, дети в наше время взрослеют быстро! Уж такое место Айрон Сити. Надо выкручиваться, не отставать от сверстников и безжалостной жизни. Правда, редко кого из здешних ребятишек забивает почти до смерти монстр из канализации.

Даже когда у нее осталась всего одна рука, обломанная кисть застряла в глазу Гревишки, Алита не сдалась, спокойно смотрела в лицо надвигающейся смерти. После такого обычный житель Айрон сити провел бы несколько лет в позе зародыша, мучимый посттравматическим синдромом. Обычный житель – но не Алита. Она бы мгновенно встала на ноги, полная желания отомстить, даже если бы не получила тело берсеркера.

А с телом…

Продвинутая наука СРМ, возможно, и потребовала от Идо изнурительных усилий, но теперь ему предстоит открыть, что она дала его маленькой девочке – которая, к слову, уже вовсе не маленькая девочка. Наверняка доктор не имеет об этом ни малейшего понятия.

«Бедолага, – подумала Герхад. – Добро пожаловать в новую фазу отцовства!»

Кто-то поцеловал его в лоб.

Идо проснулся, обнаружил, что лежит на софе, и виновато подумал, что софу следовало оставить Герхад. Доктор заморгал, стараясь разлепить непослушные веки. Ох, надо проверить девочку. Алита…

«Да, Алита уже не моя маленькая девочка», – глядя на симпатичную девушку перед собой, подумал доктор.

Стройные ноги, изящные руки, сухие мускулы, грациозная поза. Внутренний голос робко заметил, что у девочки теперь, по крайней мере, отличная фигура. Не сводя с Алиты глаз, доктор потянулся и тряхнул Герхад, спящую в кресле у софы. Медсестра отпихнула руку Идо, раздраженно посмотрела – и наконец заметила, ради чего доктор разбудил ее.

Когда доктор убедился, что не расплачется, он тихо произнес:

– Не верю своим глазам…

Алита улыбнулась ему, затем непринужденно наклонилась, словно хотела поднять что-то с пола, и так же легко встала на руку. Пальцы сошлись – и стойка на одной руке превратилась в стойку на одном пальце. Медленно, без видимых усилий Алита раздвинула ноги параллельно полу.

Идо еще благодарил судьбу и медсестру Герхад за то, что на Алите белье, когда девушка согнула руку – и одним кувырком вскочила на ноги.

– Алита, ты была права, – робко сказал доктор. – Душе воина нужно тело воина.

Она подняла правую руку и показала маленькие клапаны на предплечье. Они открывались и закрывались, втягивая воздух, а на кончиках пальцев плясал голубой огонь.

– Клапаны забирают воздух, чтобы сгенерировать плазменный дуговой разряд, – пояснил Идо. – Но не спрашивай меня, что им управляет. В смысле, конечно, управляешь ты, но механизм…

Он пожал плечами.

– К сожалению, ты поступила к нам без технического описания, – выговорил он и указал на клапаны бицепса. – Это тоже часть оружия, вероятно еще один генератор плазменных разрядов. Ну вот, теперь ты знаешь об этом столько же, сколько я. То есть почти ничего.

Алита присела рядом с доктором. Она улыбалась, но уже не безмятежно, а отчасти сконфуженно.

– Ты знаешь, все это, – указывая на ее тело, произнес Идо, – вся красота, сила, возможности – только оболочка. Сама по себе она ни хорошая, ни плохая. Какой ей быть – твое дело.

Алита удивила доктора, вдруг положив голову ему на плечо.

«Да, больше не моя маленькая девочка, только иногда совсем как маленькая девочка», – подумал он и обнял ее за плечи.

Они долго сидели, глядя, как от вечернего дождя по стеклам бегут ручьи. Доктор и медсестра проспали большую часть дня, но Идо с радостью прикорнул бы еще на несколько часов. Он почти задремал, но тут заговорила Алита.

– Гревишка сказал, что кто-то сверху спас его и превратил в нынешнего Гревишку… В общем, это его хозяин, Нова.

Идо вздохнул.

– Гревишка – безумный монстр, рожденный, чтобы играть в преступную продажную игру, устроенную еще более преступной и продажной системой. Он – лишь последний в веренице ему подобных. А их сделали много. Они бродят по улицам и будут бродить, пока люди вроде меня не избавятся от этих чудовищ.

– Проблема не в игре и не в уличных злодеях, – заметила Алита. – Беда – там, наверху.

– Но мы внизу. Наш мир – здесь, – указал Идо, немного отстранился и улыбнулся своей девочке. – Знаешь, Хьюго просил позвонить и сказать, когда ты придешь в себя.

Алита вскочила и одарила Идо улыбкой на тысячу ватт.

– Я пойду найду его!

– Не в таком виде, – сурово заметила Герхад. – Позволь найти тебе одежду, которая выглядела бы менее… э-э… по-больничному.

Насколько приятнее теперь было ходить, переставлять ноги одну за другой! Алита с наслаждением шла по заполненной прохожими вечерней улице. Дождь прекратился, хотя он почти не влиял на ночную жизнь в Айрон сити. С телом берсеркера гораздо легче пробиваться сквозь ночную толпу – хотя, вероятно, это оттого, что Алита стала выше. Хорошо смотреть людям прямо в лицо. Они охотнее расступаются и дают дорогу взрослой девушке, чем ребенку. Ощущение крепости и силы тоже помогает. Теперь Алита точно не выглядела как тот, кого легко оттолкнуть.

Конечно, она немного жалела, что так обошлась с прекрасным телом, в которое Идо вложил столько любви. Наверное, облегчение и радость быть собой позволили ей осознать значение и ценность тела маленькой девочки-киборга для доктора Идо. То тело заслуживало лучшей участи. Намного лучшей.

С другой стороны, если бы Идо понял, что тело берсеркера значит для Алиты, и сделал то, о чем она просила, его шедевр не расчленили бы в сточной канаве. Каждый нес ответственность за произошедшее. Алита это понимала – доктор, скорее всего, тоже, хотя ничего не сказал. Часть взрослых именно такие. Однажды Герхад заметила, что подобные люди не решаются произнести «дерьмо», хотя стоят в нем по шею.

Правда, Идо не такой. Как только он понял, что тело берсеркера значит для Алиты, он не колебался и не пытался всучить другое. Никто не идеален, а Идо, надо отдать ему должное, старается быть идеальным изо всех сил. Большинство не пытается быть даже чуточку лучше, особенно та снежная королева, попотчевавшая Айрон Сити обновленным Гревишкой. У нее сердце – сущий айсберг. Не иначе, если замерзнет окончательно, превратится в кучу запчастей в заледенелой грязи. А это, если судить по гадким голубым глазам Кирен, произойдет скоро.

Алита спохватилась и решила прогнать неприятные мысли. Ведь она просто хотела с удовольствием пройтись, а тут вдруг задумалась о Кирен. Алита не помнила, каково было с полностью органическим телом, но, наверное, как-то так, если, конечно, тело в отличном состоянии.

Но дело не только в физической силе и ловкости. Мощь, ощущаемая в ногах и руках, в плечах, животе и спине, казалась чем-то, всегда бывшим с Алитой и лишь ждавшим часа, когда она позовет, раскроет, разбудит. Может, сила всегда присутствовала, но девочка не вполне это понимала. Конечно, силу и выносливость дает тело, но ведь что-то в ядре, в самой сути, оживляет их. Память о прошлом не вернулась к Алите в полной мере, но пришла память тела, как двигаться и реагировать, как быть живой. Алита стала воином в теле воина.

Она остановилась, посмотрела вокруг. Людей и машин явно прибавилось. Толпы не поредеют где-то до часу ночи. Конечно, в новом взрослом теле гораздо удобнее ходить по городу, но, если бродить наобум по запруженным пешеходами кварталам – проищешь Хьюго полночи. Есть лучший способ.

Алита свернула с тротуара в узкий проулок между домами, минуту изучала структуру стены, всевозможные выступы: подоконники, узкие балконы из кованого железа, сточные трубы, старые пожарные лестницы, частью содранные и унесенные на металлолом мародерами. Затем она прыгнула.

Невероятное телесное удовольствие от прыжка, казалось, придало скорости. Алита прыгала между стенами, со сточной трубы на подоконник, затем на решетки балкона. В памяти вдруг всплыло: в далеком туманном прошлом то, что она делала, называлось «паркур». Но откуда пришло это знание, Алита не имела понятия. Однако не печалилась по этому поводу. Ну, вывалилось что-то из темного угла. Она многое не могла вспомнить, действительно многое, но ведь жила. Так что кому какое дело.

На крыше Алита остановилась подышать – не потому, что запыхалась. Ей нравился запах дождя. На небе ярко блеснуло – не звезда, а огонек на высоком здании у края Залема. Небесный город – темноватое пятно на фоне дождевых туч. Такое ощущение, будто Залем уловил ее чувства и захотел напомнить: смотри, вот абсолютный предел твоим делам и способностям. Какой бы ты ни была, не достанешь.

«Посмотрим», – глядя на летучую тень, сказала про себя Алита.

Найденный Герхад комбинезон оказался отличной одеждой. Простая черная ткань, легкая, прочная и дышащая, так что Алита не перегревалась, прыгая с крыши на крышу. Это было важно, поскольку Идо настоял еще и на том, чтобы его девочка надела плащ поверх комбинезона. Комбинезон походил на вторую кожу, причем без болевых рецепторов.

Хотя Алита мало знала и о человеческой коже, и о болевых рецепторах. Воину плевать на боль. Она победила свою боль так давно, что забыла ее вкус. Но откуда и почему девочка это знала, хотя забыла почти все, – еще одна маленькая тайна вроде знания о том, что память высвобождается, лишь когда плюешь смерти в лицо или тычешь ей в глаза.

Ах, сколько у Алиты было вопросов! И даже вопросы к вопросам. Но об этом лучше подумать потом. Сейчас она хотела одного – повстречать Хьюго. Как же он удивится!

Наконец, она заметила парня у «Кафе» вместе с Койоми, Танджи и парой других ребят из команды. Когда Алита увидела Хьюго, внутри будто взошло солнце и всю ее наполнило светом и теплом. Пришлось подышать, чтобы успокоиться, прежде чем спуститься на тротуар по подоконникам, сточной трубе и сантиметровым выступам неровных кирпичей. Она спрыгнула со старомодной неоновой вывески, приземлилась на три точки на тротуар, спугнув парочку с затуманенными от счастья глазами. Алита показала им оттопыренный большой палец и пошла к своему парню.

С ним разговаривал Танджи. Он окинул Алиту взглядом – и не узнал. Само собой, если бы узнал, состроил бы кислую мину. Через пару секунд он снова взглянул на Алиту, слегка нахмурился и что-то сказал Хьюго. А вот Койоми сразу узнала, пихнула Хьюго и указала пальцем.

Хьюго сообразил чуть быстрее Танджи, хотя тоже не сразу. Но Алита пошла к нему – и видела, как приходит узнавание и понимание. Наконец лицо Хьюго осветилось дикой радостью, он кинулся навстречу Алите и подхватил ее на руки с немалым усилием, закружил – с усилием еще большим.

– Алита! С тобой все в порядке! Ты…

Он отпустил ее, смерил взглядом – она точно изменилась. И не слабо!

– Ух ты, – выдохнул он, присмотревшись к тому, что под плащом. – Ты вся…

– Целая? – закончила за него она, и оба зашлись смехом.

– Ну да, и еще как. В общем, выглядишь… э-э…

Алита наглядно представила, как ворочаются шестеренки и оси в голове Хьюго в поисках нужного слова.

– По-другому, – завершил он мысль.

За спиной Хьюго во весь рот улыбалась Койоми. Она показала Алите два выставленных больших пальца. Танджи выглядел безучастным, но это стоило таких усилий, что не получилось состроить всегдашнюю кислую рожу. Алита почти пожалела его. Она подмигнула Койоми, взяла Хьюго за руку, и они ушли вместе.

Алита не знала, куда они направляются, долго ли идут. Ей было все равно.

– Нанотех то, нанотех се, – рассказывала она. – Я сама не понимаю, а Идо говорит, что до многого он и сам не дошел.

– Значит, ты сейчас сильнее? – спросил Хьюго.

– Ну да. И быстрее. И, знаешь, во мне теперь больше, в общем – меня.

Хьюго искоса задумчиво посмотрел на нее.

– Знаешь, ты напугала бы многих парней.

– В самом деле? Почему?

– Скажем, потому, что могла бы оторвать мне руку и забить меня ею до смерти.

– Против этого есть простое средство, – улыбаясь, сообщила она. – Не зли меня, только и всего.

Хьюго запрокинул голову и дико захохотал; она тоже залилась смехом, обрадованная тем, что он счел шутку смешной. Знать, что твой парень может смеяться над таким – немалое облегчение.

– Алита, я всегда знал, что ты – настоящий воин, – вдоволь нахохотавшись, произнес он, – а теперь и остальной мир это увидит.

Алита. Он назвал ее по имени.

И не впервые, не впервые за этот вечер. Но сейчас Хьюго впервые назвал ее по имени, имея в виду Алиту-воина. Она в жизни не была так счастлива!

Когда подошли к мосту, Алита поняла: описали большой круг и вернулись к старому доброму «Кафе». Но она не заметила ни времени, ни расстояния. По ней, время вообще не двигалось – и черт с ним.

На середине моста они остановились посмотреть на реку. Та сильно вздулась и текла быстрее обычного. Наверное, пока Алиту ремонтировали, дожди шли без передышки. Она уже хотела спросить насчет дождей, но Хьюго взял ее руку в свою и сплел свои пальцы с ее пальцами.

Интересно, он скучает по тем цветам или по золотым и серебряным инкрустациям с узорами? Или по вихрящимся линиям на кончиках прежних пальцев?

– Я сейчас гораздо чувствительнее, – поделилась она. – Идо сказал, что это за счет очень плотной обратной связи и поверхностных сенсоров. А это значит…

Алита выпустила ладонь Хьюго, спустила плащ с плеча, вынула руку из рукава и протянула к нему.

– Попробуй.

Он провел пальцами по тыльной стороне ладони, предплечью, плечу и спросил:

– Чувствуешь?

Она кивнула. Интересно, он понимает, насколько ей приятно его прикосновение?

– Закрой глаза, – попросил он.

Она закрыла – и улыбнулась. Его пальцы коснулись шеи.

– И где я сейчас?

Не открывая глаз, она накрыла своими пальцами его пальцы. Другой рукой он погладил ее щеку. Алита ощутила, как приблизилось его лицо, и почувствовала тепло его кожи.

– И где я сейчас? – повторил он и поцеловал Алиту.

Его губы оказались восхитительно мягкими и нежными. Она ответила на поцелуй со всей страстью, надеясь передать, как сильно его любит. Юная девочка, покрытая цветами, не отступила перед монстром, но к такому была не готова. Повзрослевшая Алита любви не боялась.

Наконец их губы разделились. Алита и Хьюго посмотрели друг на друга, и Алита стыдливо опустила глаза.

– Ты теперь со мной… Видишь, я могу все, на что способна обычная девушка.

– Буквально все?

– Все, – пообещала она и улыбнулась. Его палец коснулся ее виска, соскользнул на подбородок. – А тебя не тревожит, что я, в общем, не совсем человек?

Хьюго пальцем приподнял ее подбородок, заглянул в глаза.

– Знаешь, ты самый человечный человек из всех, кого я встречал.

Они снова поцеловались – и тут хлынул дождь, такой сильный, что промочил за минуту и Хьюго в его легкой куртке, и Алиту в ее полуспущенном дождевике. Это была самая восхитительная и чудесная ночь.

Сидящий у окна в «Кафе» Танджи презрительно фыркнул. Койоми оторвалась от экрана наручного телефона, проследила за взглядом друга – и улыбнулась до ушей при виде целующихся Алиты и Хьюго.

Танджи покачал головой.

– Боже, что не так? – раздраженно спросила Койоми. – И чего она тебе не нравится?

– Эти железки не по мне, – выговорил он и скорчил обычную кислую мину. – Не терплю их, и все. А СРМ-тело будто специально для нее сделали. То есть она, наверное, была нашим врагом.

– О боже, конечно, – Койоми картинно закатила глаза. – Каких-то триста лет назад. Может, хватит уже?