Глава 19
Пентхаус Хьюза
Группка тинейджеров вывела Уэйна из отеля, и затихшие рулетки и карточные столы вдруг сменились искрящимся ночным пейзажем. Сквозь заросли джунглей, обосновавшихся в самых известных казино Лас-Вегаса, мигали бесчисленные неоновые вывески, подсвечивая с обратной стороны миллионы листьев. У «Сахары» стояли три черных седана с решетками радиатора, похожими на хромированную гармошку. Уэйн сразу узнал блестящие и крупные машины, созданные в последнее великое десятилетие автомобильной промышленности, настоящие «бьюик», «понтиак» и «додж» из 1960-х.
Вооруженная команда юнцов в форме стояла рядом, они дружелюбно болтали с четырьмя напуганными кочевниками. Пепсодент изумленным взглядом проводил полицейскую машину с белыми дверями, промчавшуюся по бульвару Лас-Вегас. Защищая от воющей сирены, Джи-эм обнял жену и ребенка, греющихся у затухающей топки, а взволнованный Хайнц пытался отвечать на вопросы молодых мексиканцев о поршнях и клапанном механизме паровых автомобилей.
– Ладно, твоих друзей заберем позже. – Пако затолкал Уэйна на переднее пассажирское сиденье «понтиака», а сам сел сзади – за рулем была Урсула. Этой машине не требовался пар, и двигатель моментально ожил. Уэйн успел заметить, как Анну Саммерс и Макнэра силой усаживают в «додж», а потом они помчали вдоль ночных берегов освещенного озера. Расплывчатый свет растворялся в воде, мерцающие фасады громадных ночных клубов смахивали на жутковатые соборы.
Урсула включила радио. Сквозь помехи раздались служебные переговоры. Автопилот детским голосом предупредил о завесе облаков над Скалистыми горами и перечислил пункты дозаправки в Флагстаффе и Финиксе. Урсула покрутила ручку, и салон наполнился мощными ритмами Элвиса Пресли. После песни заговорил старомодный диск-жокей; в его бормотании смешались сплетни из мира шоу-бизнеса, информация об авиаполетах и реклама местного автодилера.
– Урсула, ради всего святого… – Пако схватился за трясущийся в дороге шлем. – Мы ведь на службе.
Урсула неохотно убавила громкость и глянула на Уэйна, подняв ярко очерченные брови.
– Пако, ты чересчур серьезен… Ты слушаешь хоть что-нибудь, кроме Стравинского, Штокхаузена и Джона Кейджа? А на танцы разик придешь? Уэйн, я покажу тебе пару джазовых движений. Или, может быть, ты предпочитаешь танго?
– Может быть, – без промедления согласился Уэйн. Он хотел угодить этой широкоплечей красавице с защитными очками и боевым снаряжением. – Радиостанция… Впечатляет. Сколько вас тут?
– Недостаточно, – мрачновато ответил Пако. – Человек сто или чуть больше. Нам нужны новобранцы, только вот Америка никому не нравится. Впрочем, чему удивляться? От этой столетней музыки, записанной с местной радиопрограммы, голова раскалывается. Как такое слушали?
– Ну, она энергичная, – заметил Уэйн. Ему и в голову не приходило критиковать Соединенные Штаты, так что суровые рассуждения Пако его расстроили. – Вы все из одного племени, из Игроков?
– Нет! – Урсула с хохотом шлепнула Уэйна по плечу, а Пако презрительно фыркнул.
– Мы с Урсулой из Чавеса, мексиканского свободного порта в Нижней Калифорнии. А ты – гринго, друг мой, ты американец. Не забывай, эти отели построены трудом мексиканцев. Ладно, расслабься… Я же не говорю, что они создали древние пещеры Монтесумы. Просто на этот раз мы пойдем дальше, мы годимся не только в официанты и уборщики.
– Ты прав, мне вот пришлось тайком проникнуть на борт корабля, чтобы попасть в Америку. – Уэйн смотрел на мелькавшие за окном ряды гостиниц, окруженных гектарами пустынных автостоянок. Итак, сотня подростков и некто, называющий себя президентом. От мысли об этом стало легче, с таким количеством можно справиться. Не считая полицейского автомобиля с воющей сиреной и ослепительных огней, в Лас-Вегасе было пусто. – И все же хоть какое-то начало. У вас уже есть воздушные войска.
– Лишь президентский вертолет «Си-кинг» и несколько «Хьюи», – отмахнулся Пако. Удачная догадка. – В государственных резервуарах полно топлива, хватит на пару лет, но на подготовку механиков тоже нужно время. Ваш друг, я смотрю, толковый инженер. Он нам пригодится. И женщина-профессор тоже.
Вспомнив великую канзасскую пустыню, смерть Орловского и свою близость к кончине на кладбище Бут-Хилл, Уэйн спросил резким тоном:
– Так вы все видели? Почему же не помогли нам?
– Успокойся… – Пако настороженно глянул на Уэйна, не зная, стоит ли посвящать непредсказуемого новичка в личные дела их подросткового царства. – Я видел вас лишь на записи – по ту сторону Скалистых гор имеется несколько видеороботов, реагирующих на движение. Жаль, что с другими двумя так вышло.
– Двумя? Вы видели Штайнера? Капитана?
Пако снова вжался в шлем.
– Его мы не видели. Думаю, он очень быстро погиб, Уэйн. А если пошевелился, то и его засняли на камеру.
«Понтиак» свернул на парковку у огромного отеля. Они вышли из машины и направились к персональному лифту с президентской эмблемой.
– Отель «Дезерт Инн», – сообщил Пако, пока лифт ехал вверх. – Это тебе о чем-нибудь говорит? Может, в голове всплывает чье-то имя?
– Конечно, Говард Хьюз.
– Очень хорошо, Уэйн. Даже слишком, но господину Мэнсону это понравится.
На уровне пентхауса двери лифта открылись. В тихом, застеленном ковром коридоре стоял хромированный стол. За ним сидел парень в белом халате и, несмотря на тусклый свет, читал комикс.
– Привет, Пако, старик уже места себе не находит.
– Ну, вот и мы. – Пако взглянул на обложку комикса – «Бэтмен и Робин против Женщины-кошки» – и выбросил его в мусорную корзину. – Я же оставлял тебе руководство по эксплуатации, а это что?
– Ох, Пако…
С показным вздохом парень нажал выключатель на стене. Открылись двери, за ними – просторная, но скромно обставленная прихожая гостиничного номера. Здесь еще один техник в лабораторном халате проверял ряд электронных панелей синевато-стального цвета. Хотя окна выходили на огни ночного города, воздух в комнате был на удивление чистым. В номерах имелась встроенная замысловатая система кондиционирования, трубы из соседней спальни тянулись по потолку к вентиляционным фильтрам у окна. Лопасти не переставали вращаться, мгновенно реагируя на изменения влажности и температуры.
Подзывая Уэйна за собой, Пако открыл дверь в спальню. Холодное синеватое мерцание, как в реанимации, освещало больничную койку, на которой лежал средних лет мужчина с мраморной на вид кожей в окружении целого ряда экранов. Если не считать обмотанного вокруг пояса полотенца, мужчина был голым; в одной руке он держал аэрозольный ингалятор, а в другой – пульт от телевизора. Подрагивающий голубоватый свет отражался от его белой кожи, придавая ей болезненный вид – будто венозная кровь застопорилась на пути к гиперактивному сердцу. Он не отрывал взгляда от мониторов, словно по-настоящему существовал в ионизированном потоке мигающих изображений, а не в собственном живом теле.
– Президент Мэнсон… – Урсула осталась в прихожей читать комикс про Бэтмена, а Пако подтолкнул Уэйна в спальню, показав на белую линию на полу, у которой надо было остановиться. – Мистер Уэйн, перед вами президент Соединенных Штатов.
Уэйн замялся, пытаясь узнать одержимого экранами человека в набедренной повязке. Мощный лоб вместе с мясистым носом и щеками напомнили ему Никсона, но не мог же тот провести целый век взаперти в старом пентхаусе Хьюза в Лас-Вегасе? Сходство, однако, было поразительным: мужчина на больничной койке мог бы оказаться актером, построившим карьеру на мастерском перевоплощении в президентов, из которых Никсон у него получался наиболее убедительно. Он отлично подметил его внезапно опущенные глаза и задумчивый взгляд со смесью идеализма и коррупции, не забыв и про глубоко меланхоличный настрой и недостаток уверенности.
На белом потолке над головой Уэйна виднелся металлический кожух вентиляционной установки, которая с едва слышным гулом вытягивала воздух, обеззараживая герметичную комнату.
– Заходи, Уэйн! Давно хотел с тобой познакомиться. С тех самых пор, как вы выехали из Вашингтона. – Мужчина на койке повернулся в его сторону и одарил Уэйна жутковатой улыбкой. Сделав шаг вперед, Уэйн пересек белую линию, но незнакомец тут же поднял ингалятор, не давая рассмотреть свое лицо вблизи. Стараясь держать себя в руках, он вновь странно улыбнулся. – Ну и путешествие, Уэйн. Я тобой гордился… Оставь нас, Пако. Проверь «Си-кинг» и боевые вертолеты, завтра нас ждет долгий день.
Пако отдал честь и удалился, а Мэнсон показал ингалятором на один из экранов. Сейчас на него выводилась картинка из затихшего зала в отеле «Сахара», где среди столов валялись люди-роботы.
Мэнсон печально качнул головой.
– Ну и беспорядок, старина профессор теряет хватку. Хорошо, что твои друзья тоже приехали, Уэйн, они мне пригодятся. Особенно Макнэр – его паровые машины и планер впечатляют. Однако у меня есть для него работа посерьезнее. Серьезнее некуда. И НАСА, и фон Браун с руками отхватили бы Макнэра, не дай Америка слабину в эру космических полетов – да и всего остального… Я вижу в тебе дух первопроходца, мальчик мой. Я наблюдал за тобой и даже беспокоился, как бы ты не перегнул палку, но именно такая сила нам и нужна здесь. Будь я моложе…
Мэнсон бубнил что-то себе под нос, уже не обращая внимания на Уэйна. Он лежал на койке, как фараон, только вместо скипетра и державы в руках у него были ингалятор и пульт от телевизора. На нездоровом лице отражалось мелькание изображений.
Уэйн по очереди посмотрел на экраны. Кроме погрузившегося в хаос зала «Сахары», на них можно было увидеть тускло освещенный аэропорт где-то на окраине Лас-Вегаса, террасу ресторана у озера, где в одиночестве, будто заблудившиеся туристы, сидели Анна Саммерс и Макнэр, комнату с высокими потолками, картами на стеклянных стенах и звездно-полосатым флагом за огромным колесом рулетки, диспетчерскую атомной электростанции, где два юных техника подметали плиточный пол, и вид на бульвар Лас-Вегас с крыши многоэтажного отеля – на заднем фоне отчетливо светились окна пентхауса «Дезерт Инн».
Изображения мерцали, освещая мертвенно-бледную кожу Мэнсона, покрывая ее вторым призрачным слоем. На стене за ним висели фотографии в рамках, старые снимки информационных агентств середины и конца двадцатого века. Все они были знакомы Уэйну: и космический корабль «Аполлон», и ракеты «Титан» и «Минитмен» в стартовых шахтах, и стратегический бомбардировщик «Б-52», и одинокого вида высокий мужчина в деловом костюме и фетровой шляпе с полями на фоне громадного многомоторного гидросамолета.
Мэнсон с подозрением следил за Уэйном, хитро улыбаясь самому себе.
– Знаешь, кто это, Уэйн? Знаешь, чей это пентхаус? Ну конечно, знаешь. Говард Хьюз, последний из великих. Я вступил во владение его империей – точнее тем, что от нее осталось после ничтожных людишек. Именно здесь, на самой верхушке «Дезерт Инн» в Лас-Вегасе, он захлопнул дверь перед носом всего мира. Более дальновидного решения не принимал ни один американец… – взгляд Мэнсона затуманился от наплыва эмоций. – Я рад, что ты здесь, Уэйн, мне нравится твой вид. Хьюз одобрил бы твое вступление в наши ряды. У того, кто пересек Америку за три месяца, должна быть невероятно чистая кровь.
Повинуясь порыву, Уэйн перешагнул через белую линию. Яростно загудели лопасти вентиляции, заставляя его отступить. Мэнсон же приподнялся и разгладил темные волосы, а затем улыбнулся с таким невинным видом, словно узнал в Уэйне молодого себя.
– Мы следили за твоим путешествием через континент, Уэйн. Я понял, что ты справишься, как только увидел тебя шагающим по Бродвею. Три месяца… А знаешь, что у меня в твоем возрасте на это ушло два года? Я на коленях полз по песку. Мою кровь поразил какой-то неизвестный вирус, оставшийся от упадка и второсортных мечтаний загибающейся нации…
Мэнсон взглянул на свое бледное тело и скривился.
– Побудь здесь хотя бы пару недель, Уэйн. Тебе и твоим друзьям нужен отдых. Потом можешь остаться и на более долгий срок, чтобы помочь компании «Хьюз» вновь поставить США на ноги. Только сначала надо остановить распространение вируса. Да-да, Уэйн, с востока надвигаются переносчики инфекции. Ребята в лаборатории пока не определили, что это такое, но вирус существует. Как только мы его остановим, нас ждет большое будущее. Рано или поздно мне понадобится преемник, я и так уже пробыл на своем посту семь сроков. Можешь стать вице-президентом, Уэйн, или даже самим президентом…
Мэнсон замолк, его руки безвольно опустились. Сквозь приоткрытую дверь заглянул Пако и позвал Уэйна. Его лицо оставалось бесстрастным, словно он не в первый раз слышал, что Мэнсон обещает президентское кресло своим посетителям.
У двери Уэйн обернулся. Мэнсон дремал, сжимая ингалятор в левой руке, как детскую бутылочку, а правой все переключая мерцающие картинки на телевизионных экранах.
Несмотря на все свои причуды и навязчивые мысли о болезнях и микробах, за последнюю сотню лет лишь Мэнсон сумел учредить в Северной Америке организованную власть. Перерождение города-джунглей с миллионами разноцветных огней, подсвечивающих листья папоротников и пальм, замысловатое телевизионное оборудование и система связи, восстановление хотя бы части прежней империи Хьюза – все это давало надежду на обретение Соединенными Штатами былого могущества. Как ни странно, Мэнсон прекрасно распознал характер Уэйна в его долгом путешествии через континент, увидел в нем амбиции, которые помогли безбилетнику и внебрачному сыну дублинской секретарши возглавить экспедицию «Аполлона».
Но что Уэйну делать теперь – остаться здесь с этим странным затворником или направиться в Калифорнию?
Уже засыпая, Мэнсон снова окликнул его, почти жалобным голосом:
– Останься. Останься со мной и будь президентом…
