Часть III. Порядки
Глава 1. Лекарства запрещенные и предписанные
Иветта посмотрела на высокого худощавого мужчину, державшего ее на руках. Бо́льшую часть его лица скрывала резиновая маска, и только за окулярами, забрызганными кровью, виднелись голубые глаза. В сердце хормейстерши шевельнулось беспокойство, и она поспешно отвела глаза от темной фигуры.
Откуда-то сбоку появился сияющий белый конь. Седло огибала громадная дуга плоти, бывшая еще недавно Джоном Лоуренсом Плагфордом. Руки и ноги почти касались земли и раскачивались, словно оборки платья.
За живым катафалком шла на привязи гнедая кобылка под дамским седлом, на которой Иветта не ездила со времен свадьбы.
– Отец умер, да?
– Да.
Иветта поежилась.
– Это они его застрелили?
– Они.
Сухой жесткой рукой она вытерла глаза.
– Я помолюсь за него.
Добрый и любящий отец был неверующим и совершил много ужасных грехов, и хормейстерша сомневалась в действенности вознесенных за него молитв.
– Помолитесь, – сказал высокий сухощавый мужчина.
Иветта закрыла глаза и постаралась вспомнить те слова, что произносил преподобный Джонстон на похоронной службе по Роджеру Филду, но отравленное тело возопило, как изголодавшийся попрошайка. Сработанный Господом – с облаками, горами, деревьями, церквями, семьями, лошадьми, собаками, жучками-червячками, болезнями, насилиями и убийствами – мир съежился до кончика иглы, откуда капал спасительный эликсир.
Женщина, забывшая свое имя, открыла глаза и посмотрела на незнакомца.
– Мне нужно лекарство.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы приняли последнюю дозу?
– Я получила совсем чуточку ночью и ничего больше за последние четыре дня. Этого…
– То есть вы пережили отмену?
– Да, но…
– Вы прошли самое трудное.
– Мне нужно немного сейчас.
– Не спорю.
– Найдите что-нибудь. – Иветту начало трясти. – Меня уже тошнит. – Ее скрутила судорога, левая нога непроизвольно дернулась.
Высокий худощавый мужчина молча отвернулся.
Женщина, забывшая свое имя, опустила тяжелую голову и попыталась отпустить душу.
* * *
Иветту разбудил треснувший под копытом камень. Далеко впереди конные насекомые – братья с сестрой и высокий блондин, не пожелавший смотреть на нее голую, – поднимались по крутому склону вслед за семейным фургоном. С копыт срывались и скатывались вниз мелкие камешки и песок.
Иветта подтянула свое холодное сырое одеяло.
– Шел дождь?
– У вас лихорадка, – ответил высокий незнакомец.
– Это потому, что мне нужно лекарство. Я умру! Как вы не понимаете! – Она дважды содрогнулась и скривилась от подступившей к горлу тошноты. – Мне нужно лекарство!
Из носа вытекла и упала капля прозрачной жидкости. Конные насекомые оглянулись.
– Как Иветта, в порядке? – спросил Брент.
– В порядке, – ответил высокий незнакомец.
– Я умираю! – крикнула Иветта брату.
Незнакомец посмотрел сверху вниз.
– Вам надо отдохнуть.
– Ты дьявол! Так я и знала! – Кожа у нее горела, в нос лез запах серы. – Дьявол во плоти!
Высокий незнакомец погладил ее по лбу.
– Где Сэмюэль? Ты знаешь, что с ним случилось? Почему он… Почему его нет здесь?
– Вам нужно отдохнуть.
– Я умираю!
Вороная достигла вершины хребта. За ним поднялся и белый с телом отца. Женщина, забывшая свое имя, зажмурилась, свернулась в комочек на руках дьявола и услышала шипение.
Тьма разрасталась.
* * *
Двадцатидвухлетняя Иветта Плагфорд в скромном изжелта-коричневом платье решительно миновала распашные двери салуна Бесс Хэк в Сан-Франциско. Вынырнувшие из опущенных плеч головы повернули в сторону новенькой водянистые глаза, одновременно снулые и очухавшиеся. Блондинка обвела взглядом стойких борцов с трезвостью, вознамерившихся одолеть ее еще за два часа до полудня среды. На высоком табурете восседал, уже растекаясь свечой, Гюнтер Линдерсон, шестидесятидвухлетний мастер игры на органе.
– Мистер Линдерсон, – произнесла Иветта, подойдя к нерадивому органисту.
Швед оторвал от рук сплющенное лицо и повернулся.
– Мисс Плагфорд. – Глаза его были красны, от одежды пахло прелью августа.
– Я не намерена читать вам нотаций…
– Обычно все нотации с этого и начинаются.
– У нас совершенно нет времени. Вам полагалось находиться в церкви еще тридцать минут назад. От вас многое зависит.
– Зато я независим.
– Вы пьяны, вот в чем дело. Идемте. – Хормейстерша схватила шведа за правый локоть и потащила.
Мистер Линдерсон остался на месте.
Иветта посмотрела на дородную и крепкую хозяйку, Бесс Хэк, свою извечную соперницу.
– Я просила вас обратить внимание на то, что он пьет по средам.
– Слышала я вашу просьбу.
Хормейстерша знала: отчитывать это особу – только время терять, а потому сосредоточилась на органисте.
– Не устраивайте сцену.
Невысокого росточка опрятный блондин в костюме-тройке цвета оливы и подобранном в тон котелке прошагал к бару и, обратившись к Иветте, сказал:
– Позвольте предложить вам мою помощь.
– Берите его за ноги.
Аккуратный джентльмен усмехнулся.
– У меня есть бутылек, который поможет привести его в чувство. Это целительный эликсир, дающий человеку энергию и подавляющий воздействие алкоголя.
На лице мистера Линдерсона отразилась гримаса ужаса.
– Зачем вы носите с собой столь отвратительную вещь?
– Я всего лишь желаю помочь вам исполнить обязательства.
– Мы всякие панацеи покупать не станем, – отрезала Иветта.
– Я предлагаю не панацею, а скорее сильнодействующее тонизирующее средство. – Щеголеватый джентльмен указал на шведского органиста изящным, полированным ногтем. – Я выдам этой опустившейся личности…
– Как ты меня назвал?
– Я выдам этой опустившейся личности одну бесплатную дозу моего эликсира и таким образом продемонстрирую его в высшей степени эффективные свойства. – При этих словах элегантный торговец явил полный комплект зубов, белее коих Иветта еще не видела.
– О’кей. – Хормейстерша посмотрела на насупившуюся соперницу за стойкой.
– Пожалуйста, дайте мистеру Линдерсону чашку.
– Мы в этом салуне чашек не держим. – Бесс поставила на стол небольшой стаканчик. – У нас здесь стаканы.
Иветта удержала язык за зубами.
Джентльмен в котелке сунул руку под оливковый пиджак и достал плоскую темную бутылочку с карикатурой на себя самого, улыбающегося и подмигивающего, и надписью «Укрепляющий эликсир Апфилда». Мягкие ухоженные пальчики повернули сосуд на сто восемьдесят градусов, с тем чтобы и хормейстерша, и хозяйка смогли прочесть такие слова: «Несомненно поможет!»
– Размер одной дозы, – проинформировал аккуратный джентльмен обеих заинтересованных женщин, – определяется математическим расчетом на основании массы тела пациента. – Он окинул музыканта оценивающим взглядом, кивнул, вытащил пробку и налил в стаканчик некоторое количество густой вязкой жидкости.
– Я знаю, как выглядит смерть, – заявил мистер Линдерсон.
– Пейте, – приказала Иветта.
Пьяный органист поднес стаканчик к губам, закрыл глаза, открыл рот, залил содержимое и проглотил.
Торговец сложил руки на груди.
Иветта и Бесс замерли в ожидании.
Мистер Линдерсон открыл глаза.
– Отдает кофе.
– Кофе – один из многочисленных ингредиентов эликсира.
Музыкант посмаковал вкус.
– Отвратный кофе. Есть еще что-то от чернослива и черный перец. – Он причмокнул губами. – Может быть, корица.
– Чувствуете себя лучше? – спросила Иветта.
– Чувствую… – Мистер Линдерсон схватился за живот и вскочил. – Мне надо в уборную.
– Узрите – у него есть цель! – Для придания большего эффекта опрятный джентльмен воздел руки к небесам.
Швед рысью устремился к распашным дверям, а Бесс направилась к пьянчужкам в дальнем конце бара.
Иветта повернулась к коммерсанту.
– Спасибо за помощь.
– Пожалуйста. Захотите приобрести партию эликсира – можете найти меня в отеле «Адамс». Спросите Сэмюэля С. Апфилда-четвертого.
– О’кей. – Хормейстерша направилась за органистом, но у выхода остановилась и, обернувшись, посмотрела на энергичного, говорливого и вполне симпатичного Щеголька. – А вы, если пожелаете пообщаться с добрыми людьми и Богом, приходите в церковь. Знаю, жизнь разъездного торговца бывает одинокой…
– Спасибо за приглашение. – Сэмюэль С. Апфилд IV спрятал плоский бутылек во внутренний карман пиджака и задумчиво пожевал губу. – Не был в церкви несколько месяцев и уже чувствую пустоту.
– Я тоже там буду, – добавила Иветта.
– Тогда мне не остается ничего другого, как только прийти. – Сэмюэль С. Апфилд IV посмотрел хормейстерше в глаза и ослепительно улыбнулся.
Сердце застучало громче.
Тьма отступила.
* * *
Порыв ветра охладил лоб Иветты и подхватил уголок сырого одеяла. Стук тяжелых копыт под спиной напоминал бурление кипящей воды. Обессиленная женщина открыла глаза и увидела треугольное бронзовое лицо человека, который вез ее. Под железными бровями блестели холодные синие камни, а над тонкой щелью, отказавшей ей в лекарстве, растянулись изящные серебристые усы. С правого плеча взирало маленькое враждебное солнце.
Заслонив глаза от жгучего шарика, женщина посмотрел на юг и увидела на белом коне своего мертвого отца, заслонявшего лежащий за ним горный хребет.
– Я долго спала? – Во рту у Иветты пересохло.
– Два часа. Как вы себя чувствуете?
– Сильно болит голова.
– Есть хотите?
Иветта ощутила во рту вкус прокисшего куриного супа, который подавляла последние восемь месяцев, и ее передернуло.
– Нет.
– Пейте, но не спешите.
Иветта взяла фляжку, вынула пробку и влила прохладную воду в сухое пустое тело.
– Вам нужно отдохнуть. – Руки в перчатках забрали фляжку.
– Я не устала.
Высокий худощавый мужчина закрыл мир одеялом.
– Отдыхайте.
– Я не устала. – Веки сомкнулись. – Не устала…
Копыта ударили сильнее, тьма расплывалась, и в том сне, который был реальностью, скамья фургона прикоснулась к спине.
