Глава 2. Передышка для тупиц
Клешни цеплялись за мягкое небо, тонкие ножки тыкались в щеки. В пятый раз за тридцать секунд Стромлер собрался с силами и попытался откашляться.
– Как бы не закашлялся до смерти, – заметил Стиви.
Джентльмен из Мичигана сунул в рот указательный и большой пальцы, зацепил колючее тело дохлого скорпиона и вытащил. Хвост скользнул вверх по горлу, сложенные конечности расцвели жутким цветком.
– Черт! – вскрикнула Долорес.
– Помощь требуется? – спросил Штукарь со своего места на скамеечке грохочущего фургона.
Джентльмен бросил скорпиона в бурую пыль и попытался что-то сказать, но ощутил острую боль в горле, закашлялся, выплюнул ножку паукообразного и покачал головой.
– Не требуется, – ответил Стиви.
Теперь Натаниэль исторг двух скормленных тварей, но третьей не было ни в горле, ни в желудке – судя по всему, спустилась в кишечник. Размышления о ее путешествии и последнем выходе вызывали картины далеко не самые приятные.
На севере креозотник, юкка и бизонья трава расползались подобно пролитой краске. Ближайшая роща была намного выше и шире всей растительности, что Натаниэль видел на пути к катакомбам, и это несоответствие рождало новое беспокойство. Он сплюнул желчь и масло и попытался догнать фургон, но для изможденной раненой кобылы даже эта задача оказалась почти непосильной.
– Твоя лошадка выглядит не лучше, чем ты сам, – заметил Стиви. (Из всех Плагфордов младший претендовал на звание любимчика Натаниэля в наименьшей степени.)
В конце концов буланая обошла фургон, и джентльмен поравнялся с негром. На скамье рядом со Штукарем лежала Иветта, которую Длинный положил туда часом раньше.
– О, Щеголь. – Негр печально улыбнулся. Под тентом залаял цирковой пес.
– Мы движемся другим путем, – заметил Натаниэль.
– Вы правы.
– А почему не напрямую к Лизвиллю?
– Хотите привести тех, кто нас преследует, в город, где живут ни в чем не повинные люди? К вашей невесте?
Натаниэлю стало не по себе.
– А нас преследуют?
– Вы умный человек, мистер Стромлер, а вопросы задаете глупые.
Креозотник хлестал по ногам лошадей, сухие стебли травы хрустели под колесами фургона. Недовольная колючей флорой кобыла взбрыкнула, и Натаниэль схватился за луку седла.
На сиденье зашевелилась укутанная в одеяло Иветта.
– Черт, – выругался Стиви. – Брент!
Штукарь поднялся со скамьи и посмотрел назад поверх тента. Натаниэль тоже обернулся. Потерявший сознание ковбой лежал на шее мустанга.
– Надо снять его, пока не упал! – Долорес повернула кобылу, и ветер подхватил ее рыжие волосы.
Мустанг шел легким галопом, и Брент, покачнувшись, начал сползать с седла.
– Очнись! – Стиви пришпорил крапчатого и устремился за братом. – Очнись, черт тебя дери!
Листья хлестнули по болтающейся правой руке Брента.
– Брент, очнись! – крикнула Долорес.
Колючая ветка сорвала перчатку с той же руки.
– Очнись! – Отставая от брата ярдов на двадцать, Стиви пальнул из дробовика в воздух.
Брент соскользнул с седла, но мелькнувшая тень схватила его за воротник и вернула на место.
– Всем стоять!
Длинный Клэй подхватил выпавшие из пальцев ковбоя поводья. Натаниэль придержал кобылу, Штукарь остановил коней, Долорес и Стиви подъехали к стрелку.
Негр поднялся со своей скамеечки.
– Кровотечение есть?
– Сейчас нет, – ответил Длинный.
– Принесите его сюда, а я пока достану иголки и ножницы.
Стрелок, Стиви и Долорес подъехали к фургону. Высокие стебли хлестали по свешивающимся рукам и ногам Джона Лоуренса и его раненого сына.
Спешившись, Длинный снял Брента с мустанга и положил под тент с грудой железных листов.
– Вы все тупицы! – сообщил из глубины фургона Штукарь. – Безмозглые тупицы!
Цирковой пес подкрепил это заявление громким лаем. Длинный, Долорес и Натаниэль проглотили оскорбление молча. Стиви, подумав, попытался оправдаться:
– Он сказал, что может ехать.
Штукарь обернулся. Гнев залил его лицо.
– Он что, отлично соображал в тот момент? – Негр указал на рану медицинскими ножницами. – Обычно травма головы прибавляет здравомыслия, так, что ли?
– Я и не думал…
– А кто из вас напихал в рану овса?
– Он сам! – с готовностью сдал брата Стиви.
– Нагрей воды, – приказал младшему Плагфорду негр. – Прежде чем латать, нужно как следует почистить.
Стиви спрыгнул с седла, сделал три шага, неуклюже забрался в фургон и открыл ящик с инструментами.
– Сильно не разжигай, – проинструктировал юнца Длинный. – И дым разгоняй.
– Я помогу. – Держась за живот, Натаниэль сполз с кобылы.
* * *
Стиви снял с треноги оловянный чайник и понес к фургону. Натаниэль остался разгонять дым поеденной молью рубашкой, которая пахла намного лучше, чем он сам.
Штукарь принял горячую, дышащую паром посудину и поставил ее рядом с лежащим без сознания пациентом.
– Оставайся поблизости, на случай если придется держать.
– Буду рядом. – Стиви озабоченно посмотрел на брата.
Штукарь смочил в кипятке белую тряпицу, потом выжал ее и положил на косматый малиновый пирог, который напоминала сбоку голова Брента.
Ковбой вздрогнул, но не очнулся.
– Овес! – Негр сокрушенно покачал головой. Цирковой пес саркастически зевнул.
Натаниэль увидел белую щепку, понял, что это осколок черепа, и отвернулся, чтобы не видеть дальнейшие манипуляции.
На плоском камне по другую сторону от треножника сидела Долорес. Ноги ее укрывал подол лавандового платья, которое она только что надела, а на коленях лежала фляжка с водой.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился джентльмен.
– Слабость еще есть, но, в общем, неплохо, учитывая обстоятельства. – Долорес посмотрела на огонь. – Хочу извиниться за то, что ударила вас там, в «Catacumbas». И за то, что накричала.
– Я совсем об этом забыл.
– Я напилась, но это не оправдание. Нельзя было так себя вести. Мне очень жаль. Простите.
– Вы прощены. – Натаниэль помахал рубашкой, разгоняя дым. – Да и ваши действия не идут ни в какое сравнение с тем, что я видел и испытал в последние два дня.
– Рада, что не держите зла. – Долорес отпила из фляжки и передала джентльмену.
– Спасибо.
– У вас есть женщина?
– Есть. – Натаниэль приложился к горлышку.
Долорес поправила прикрывавший ноги подол.
– Симпатичная?
– Симпатичная.
– Держу пари, она еще и культурная. Хорошо говорит, знает, какими приборами когда пользоваться, все такое, да?
Кэтлин О’Корли обладала многими достоинствами, но перечислять их Долорес было бы жестоко и несправедливо.
– Она хорошая женщина.
– Вы поженились?
– Мы помолвлены.
– Приятно, наверное, – сказала Долорес, – когда есть чего ждать, к чему стремиться…
Голос был полон скорби, и Стромлер сподобился лишь на утвердительный кивок, как будто лишился дара речи.
– Держи его! – раздался мужской голос.
Натаниэль и Долорес повернулись к фургону. Стиви держал Брента за плечи, тогда как Штукарь пытался зашить рану, протыкая иголкой то кожу, то воздух.
– Помощь требуется? – осведомился джентльмен.
– Уже заканчиваем, – ответил Стиви.
Натаниэль снова обратился к треноге и взял рубашку, чтобы разгонять дым, когда из зарослей вынырнула неясная фигура.
– Что-то не так? – спросила Долорес.
Джентльмен присмотрелся.
– Глубокие Озера явился.
– Привет вам, – сказал индеец, подходя ближе.
– Привет, – ответили Натаниэль и Долорес.
С жилета охотника свисали две птичьи тушки, а в правой руке он держал странный лук с тремя тетивами и семью отверстиями, расположенными крестом на дуге. Две темно-коричневые припарки, похожие на огромных пиявок, скрывали под собой раны на левом ухе и плече.
Повернувшись на камне, Долорес посмотрела на индейца.
– Спасибо за помощь.
– Жаль, что так получилось с вашим отцом.
Женщина закрыла глаза и кивнула.
– Через пять минут выступаем, – объявил Длинный, стоя возле вороной. – Брент останется в фургоне. – Он повернулся к джентльмену. – Поедете не на своей кобыле, а на его мустанге.
– Пункт назначения?
– Удаленная часть Территории Нью-Мексико.
– И что именно мы будем там делать? – не отставал Натаниэль.
– Не могу дать точный ответ, пока не оценил силы преследователей. – Длинный отвернулся.
– Намерены поступить с ними так же любезно, как с теми лошадьми и беременной женщиной?
Резко повернувшись, стрелок шагнул к критику.
– Желаете дать совет, как именно мне следует вести дела? – Змеиное лицо пахло железом, кровью, золой. – Пожалуйста, мистер Стромлер, выскажите свое мнение.
Натаниэль решил не поддаваться.
– Не пытайтесь меня запугать. Я имею право на правдивый и ясный ответ. И после всего, что выпало на мою долю, я требую такового.
– Позвольте разъяснить порядок. – Длинный расстегнул патронташ.
– Нет, – покачала головой Долорес.
Револьверы упали на землю. Натаниэль принял ту же стойку, которую принимал в колледже на соревнованиях по фехтованию, только вместо рапиры выставил кулаки. Он не сомневался, что потерпит поражение, но рассчитывал по крайней мере нанести парочку достойных ударов.
– Клэй! – крикнул из глубины фургона Штукарь. – Ударишь Щеголя – останешься и без повара, и без лекаря.
Стрелок остановился.
– А если нарвешься на пулю, – продолжил, развивая тему, негр, – и будешь лежать, истекая кровью, то наверняка услышишь, как бессердечный ниггер насвистывает неподалеку веселую мелодию. – Длинный недоверчиво фыркнул. – Ты же знаешь, я не блефую.
Стрелок подобрал оружие.
Натаниэль с облегчением опустил кулаки.
– Щеголь вполне заслуживает объяснения, – подвел черту Штукарь. – Сообщи ему план.
Стрелок застегнул пояс и посмотрел на джентльмена.
– Наши преследователи настроены серьезно, и они не отстанут, если не дать им жесткий отпор. Нам придется либо убить их всех, либо нанести такой урон, чтобы вселить страх.
У Натаниэля засосало под ложечкой.
– Хорош план – устроить перестрелку с преследователями, не зная толком, сколько их там, и надеяться, что победа останется за нами!
Губы Длинного Клэя сложились в тонкую линию.
– Мы с Джей-Элом нашли форт, который даст нам большое тактическое преимущество. Туда сейчас и направляемся. Если такой план вам не по вкусу, езжайте прямиком домой. Заодно узнаете, последуют за вами или нет.
С этим стрелок удалился.
Глядя ему вслед, Натаниэль ощущал полное бессилие, как будто оказался между двумя чужеземными странами, вступившими в войну.
– Я никого убивать не стану, – произнес он.
– И что ты будешь делать, когда мы начнем палить по мексиканцам? – осведомился сидевший в фургоне Стиви. – Играть в шахматы с дворнягой?
– Помолчи, неблагодарный, – прошипел Штукарь. – Имей уважение к человеку, уже пострадавшему сверх меры за кучку чужаков.
– Возьмите одну из папиных винтовок, – предложила Долорес.
– Нет.
– Почему нет?
Отойдя от треноги к переданному в пользование мустангу, Натаниэль вспомнил день двенадцатилетней давности, когда отец призвал в библиотеку всю семью.
* * *
Мать, бабушка, Изабелла и Натаниэль устроились на диване, а седеющий глава семьи бросил прямо на пол свой шерстяной английский пиджак, что само по себе было уникальным событием для этого дома. Проницательный юноша сразу понял – случилось нечто ужасное.
– В банке имел место неприятный инцидент, – сообщил Говард Стромлер. – Чудовищный инцидент.
– Пропали деньги? – спросил Натаниэль.
– Что произошло? – Голос матери дрогнул.
Отец вытер блестящий от пота лоб манжетой.
– Я был в хранилище, один и с открытой дверью, когда услышал какой-то шум в вестибюле. Шум усиливался, кто-то вскрикнул. Я снял со стены винтовку, которая находится там на всякий случай, и чей-то сердитый мужской голос скомандовал: «Всем лечь!» Потом раздался выстрел и крик боли. Я вставил патрон в патронник и осторожно, чтобы никто не услышал, передернул затвор. У какой-то женщины началась истерика, и сердитый незнакомец гаркнул: «Уймите ее, или я сам это сделаю!» Люди стали успокаивать женщину, а незнакомец потребовал отвести его в хранилище. Я направил винтовку в сторону коридора, услышал шаги, увидел тень у открытой двери и входящего в хранилище незнакомца. И вот тогда… я… я… спустил курок. Пуля прошила ему руку, попала в металлическую дверь и срикошетила. Я услышал крик служащей.
Натаниэль замер.
– В первого грабителя выстрелили двое, второго повалили, а я не мог сдвинуться с места. Стоял, держал в руках винтовку и смотрел на поднимающийся из дула дымок, пока тот не рассеялся совсем. Кто-то крикнул, что Кэндис Картер убита, и я понял, что ее убила моя пуля. Я отнял человеческую жизнь.
– Но это же был несчастный случай, – возразил Натаниэль.
– Я убил ни в чем не повинную женщину.
Отец не вернулся на работу. Молчаливый, замкнутый, он не выходил днем к столу и заменил прием пищи выпивкой. Ночами бродил по заснеженным окрестностям и отвечал грубостью всякому, кто пытался остановить его. Однажды пропадал целых три дня, а когда его нашли в соседнем городке, не смог узнать родных. Через пять месяцев после трагического происшествия сорокашестилетнего Говарда Стромлера нашли в банковском хранилище со стволом во рту: стальная стена окрасилась в красный цвет его вины. Вскоре после этого оставшиеся Стромлеры переехали в другой город в Мичигане и не предпринимали более путешествий в Европу.
* * *
– Заштопали.
Натаниэль заглянул в фургон. Перевязанная голова Брента лежала на свернутом полотенце, а Стиви застегивал на брате рубашку.
– По коням, – распорядился Длинный Клэй.
– Мистер Стромлер…
Джентльмен повернулся к Долорес.
– Не поможете мне?
– Вам поможет Стиви, – вмешался стрелок.
– Уже иду. – Плагфорд-младший торопливо выбрался из фургона и поспешил к сестре, унося от брата в качестве благодарности красные отметины на рукавах.
Натаниэль понял – Длинный вмешался не просто так. Он явно не хотел, чтобы у Щеголя завелись в команде союзники. Оставив пустяк без комментариев, джентльмен подошел к крапчатому мустангу, на котором до недавнего времени ездил ковбой.
– Глубокие Озера.
Индеец посмотрел на стрелка.
– Потрави стоянку.
– Хорошо.
– Что подкинешь? – поинтересовался Стиви.
Глубокие Озера вытащил из холщового мешка шуршащую сумку.
– Дурман и болиголов, вымоченные в жире.
– Надеюсь, кони у них голодные.
Натаниэль ухватился за луку седла и подтянулся. Резкая боль резанула живот, но он не издал ни звука. Стиви подхватил на руки Долорес и понес к ее лошадке под дамским седлом.
– Отрави несколько картофелин и пару ломтей бекона и оставь в мешке у огня, как будто мы забыли забрать, – добавил Длинный. – Может, не только лошадям достанется.
Натаниэль повернул мустанга на север, чтобы не смотреть на стрелка, не вызывавшего у него ничего, кроме отвращения.
