Глава 15. Твоя треклятая жизнь закончилась!
Два дульных среза сверкнули в ясных дисках защитных окуляров Брента. На другой стороне гостиной взорвалась левая рука бородатого и дернулась назад голова на клейменой шее. В огромном помещении два звука выстрелов идеально слились в один.
Ковбой перехватил руку и повернулся, защищая сестру от живописной сцены.
Сверкающие стволы Длинного вспыхнули во второй раз. Глаза бородатого почернели, а из взорвавшегося затылка вылетели куски мозгового вещества вперемешку с осколками костей. Издавая булькающие звуки, испанцы свалились на девятиугольные плитки. Забрызганный черной слизью, Щеголь шагнул вперед, споткнулся и замер, увидев расстрелянных конвоиров.
– Иди к выходу! – крикнул Натаниэлю Брент.
– Сюда! – Стоявший у лестницы Штукарь помахал рукой.
Ошеломленный увиденным, Щеголь тупо уставился на негра.
– Иди к нему! – снова крикнул Брент. – Быстрее!
– Шевели костылями! – добавил Стиви.
За спиной у Натаниэля из коридора вырвался протяжный вопль. Он обернулся.
– В сторону! – взревел Брент.
–¡Diego! – Вбежавшая женщина повернула к бородатому. – ¡Diego, mi Diego!
Потрясенный Щеголь попятился, и беременная упала на тело супруга. Бренту стало не по себе – он понял, что стрелок только что убил мужа женщины, ждущей ребенка.
– ¡Diego, mi Diego!
– Уходи оттуда! – крикнул старший брат остановившемуся в растерянности Щеголю. – Уходи!
Вдова сунула руку в мужнин карман.
Длинный прицелился ей в лицо и сердце.
– Останови ее!
Услышав крик Брента, Щеголь метнулся к женщине, и схватка за то, что лежало в кармане мертвеца, развернулась уже на полу.
– Убью, убью! – кричала мексиканка. – ¡Diablos, están diablos!
Длинный направил револьверы на беременную вдову, ничуть, похоже, не беспокоясь, куда именно угодят пули.
Убальдо посмотрел на стрелка.
– Беременную женщину нельзя убить.
Щеголь крикнул что-то на испанском. Длинный прицелился в лоб и живот женщине. Стиви, подойдя к краю помоста, навел дробовик на спутавшийся дуэт.
– Подожди, – остановил младшего Джон Лоуренс.
Стромлер все же вырвал у женщины маленький револьвер и, отпрянув, шлепнулся на задницу.
Брент расслабился. Долорес облегченно выдохнула.
– ¡Vas al Inferno! – Мексиканка со всей силы врезала кулаком в живот Щеголю. Высокий джентльмен вскрикнул и выронил револьвер; тот покатился по глиняным плиткам. Вдова нырнула за оружием.
– Нет! – вырвалось у Брента.
– Господи! – вскрикнул Штукарь.
Долорес спряталась за броней брата.
Мексиканка схватила револьвер.
Длинный выстрелил.
Беременная вскрикнула.
Брент стиснул зубы. Долорес охнула.
Револьвер с двумя скрюченными пальцами упал на плитки.
– Возьми оружие, – сказал Длинный, повернувшись к Щеголю. – Быстро.
Натаниэль схватил револьвер и упал на живот. Рядом, сжимая левой рукой окровавленную правую, стонала мексиканка.
– И позаботься, чтобы она не добралась до него больше, – предупредил Длинный, убирая одни револьверы и доставая другие, с полными барабанами.
Щеголь лежал на полу, бледный, с перекошенным от боли лицом. Вместо ответа он только промычал что-то, и Брент понял, что его пытали.
– Давайте уходить, – распорядился Джон Лоуренс.
На помосте Стиви повернулся к лежащим залож-никам.
– Никому не вставать, пока мы не уйдем. Comprende?
– Si, – нестройным хором отозвались проститутки и джентльмены.
Стиви спрыгнул с помоста и направился к Щеголю. Длинный обвел долгим взглядом гостиную и темное подземелье.
– Я проверю и подам сигнал, – крикнул через всю комнату Штукарь и, направив вверх, в темноту, многозарядную винтовку, повернулся к лестнице и стал подниматься.
– Приготовься, – сказал Брент сестре.
Долорес сжала рукоять никелированного револьвера обеими руками и направила дуло вперед.
– О’кей.
Ковбой быстро пронес сестру к выходу мимо изу-родованных тел охранников. Подземную гостиную накрыла тишина. Стараясь не думать о беременной вдове, Брент сделал еще с десяток шагов и задержался возле стрелка и его пленника.
– Посмотри-ка на меня! – крикнула Долорес. – Ты мучил меня восемь месяцев, но теперь я ухожу отсюда, а твоя треклятая жизнь закончилась! – Она прицелилась в нижнюю часть живота и нажала на спуск.
Порох взорвался с белой вспышкой. Из пробитого пулей мочевого пузыря ударила струя мочи. Подвывая как щенок, Убальдо рухнул на колени и зажмурился. Из разверстого носового проема потекли розовые слезы. Он пошатнулся и завалился на пол, лицом в глиняные плитки.
Рыжеволосая бывшая пленница выстрелила своему распростертому мучителю в спину.
Хрустнул позвоночник. Убальдо поперхнулся и дернулся. Под истерзанным телом расплывалась лужа мочи и крови.
Брент заметил, что руки у сестры трясутся.
– Идем, – скомандовал Длинный.
Ковбой поспешил к лестнице, до которой оставалось меньше пятнадцати ярдов. Долорес тем временем открыла барабан револьвера, заменила стреляные гильзы патронами и защелкнула обратно.
Где-то тявкнула собака.
– Отстань от него! – крикнул Стиви.
Брент оглянулся через плечо и увидел, что вдова тянется окровавленными руками к горлу Щеголя.
– Я ею займусь. – Младший из Плагфордов наступил женщине на шею и с силой толкнул, после чего приставил дробовик к ее животу.
– Нет! – в один голос крикнули близнецы.
Бледная, истекающая кровью женщина, похоже, поняла наконец, что молодой гринго вполне может привести угрозу в исполнение, и остановилась, сжав три красных пальца пятерней другой руки. За спиной у нее снова подал голос рыжий пес.
Стиви подхватил Стромлера под руку и помог подняться.
– Идти можешь?
Джентльмен схватился за живот, словно опасаясь, что внутренности могут выпасть по пути, и потащился, прихрамывая, к выходу.
– Забери пса! – приказал сыну Плагфорд-старший.
– Ладно.
Брент пронес Долорес под аркой и ступил в темный лестничный колодец.
– Поднимайтесь, – крикнул сверху Штукарь, – чисто!
– О’кей! – Ковбой взглянул на сестру. – Уже близко. Мы почти вышли.
Дрожащими руками Долорес направила револьвер вперед.
Сил Бренту было не занимать (он никогда, в отличие от большинства гуртовщиков, не считал ниже своего достоинства выкопать выгребную яму, погонять необъезженную лошадку, поставить ограду), но из-за дополнительного бремени – сестры и брони – подъем по крутым ступенькам превратился в трудное, выматывающее путешествие.
Добравшись за минуту до середины лестницы, Брент взял паузу – отдышаться и расслабить горящие от усталости мышцы.
– Пока чисто? – спросил он, взглянув вверх.
– Пока чисто, – эхом отозвался негр.
Брент продолжил подъем. Внизу в лестничный колодец вошел его отец.
– Даже не верится, – прошептала Долорес.
Черный прямоугольник опускался с каждым шагом.
С последней ступеньки Брент шагнул в вестибюль, где висел гобелен с изображением древней пирамиды. Сейчас дымилась лишь одна бронзовая курильница, и испускаемый ею ванильно-коричный аромат не мог перебить более тяжелые запахи лишайника и крови.
– Невероятно, – снова прошептала Долорес.
Ковбой понес сестру к вертикальной голубой линии, светившейся на дальней стороне вестибюля. Под мерцающей щелью лежал мертвец с мушкетоном в руке. Из его левой ноздри, словно причудливый угловатый цветок, торчало оперение стрелы.
Долорес кивнула в сторону света.
– Там выход?
– Да.
По лицу женщины потекли слезы.
– Чисто? – еще раз уточнил Брент.
– Чисто, – заверил его Штукарь.
– Господи, неужели это все на самом деле? Неужели это не сон?
Брент пронес сестру мимо последней курильницы, толкнул ногой железную дверь и переступил порог. Близнецов встретил лазоревый мир.
– Господи, – с радостью выдохнула Долорес.
Возле темно-синего фургона стоял темно-синий Штукарь и ярко-синим дулом винтовки указывал на лежащие за голубой равниной горы, сложенные из чередующихся оттенков синего. Увидев близнецов, он помахал им синей ладонью.
– Как так получилось, что уже утро? – недоуменно спросила Долорес.
– Не знаю, – пожал плечами Штукарь. – Мне-то казалось, что до рассвета еще несколько часов.
Брент скользнул взглядом по горизонту и, не заметив ничего подозрительного, пересчитал лошадей – все были на месте. Неподалеку тут и там лежали семь человек, каждый из которых получил стрелу в голову или сердце.
– С вами пришел Глубокие Озера, – заключила Долорес.
– Точно.
Рыжеволосая сестра указала синим пальцем на бледную лошадку.
– Ты привел Элизабет.
– Сможешь ехать верхом?
– Я смогу, а вот Иветта на своей не усидит.
– Знаю.
Услышав за спиной какой-то звук, ковбой обернулся и увидел отца, несущего закутанную в одеяло Иветту.
– Что противник? – спросил Джон Лоуренс.
– Видимой угрозы не замечено, – доложил Штукарь.
Брент поднес Долорес к лошади и усадил в расшитое дамское седло, а она сунула ему в кобуру никелированный револьвер. Потом, устроившись поудобнее, сказала:
– Давай обратно.
Ковбой отдал оружие сестре.
– Кобура нужна?
– Буду в руке держать.
– Привяжи что-нибудь к рукоятке – тогда, если выпустишь, не потеряется.
– Я, может, и без ноги, но мозги еще при мне.
Брент поцеловал сестру в руку и направился к своему крапчатому мустангу. Плагфорд-старший понес младшую дочь к белому жеребцу.
– Джей-Эл. – Штукарь похлопал по скамье. – Посади Иветту рядом со мной.
– Я буду держать ее.
– Лучше положить – спокойней будет.
– Сам справлюсь. – Уступить свою дочь кому бы то ни было старик не мог.
Из подземелья, держась за живот, выбрался Щеголь. Застывшая на подбородке слизь походила на сине-черную бороду.
– Сможешь ехать верхом? – спросил Брент.
Щеголь сердито посмотрел на ковбоя и, волоча ноги, словно древняя старуха, потащился к своей буланой. Четыре с половиной сотни долларов представлялись скудной платой за перенесенные им мучения, и Брент хорошо понимал его чувства. Никто и не предполагал, что простое на первый взгляд дело окажется таким сложным и опасным.
Следующим из недр «Catacumbas» появился Стиви с пятидесятифунтовым псом на руках.
– Вот, дворнягу прихватил.
– Положи его в фургон и садись.
Штукарь принял собаку и положил под тентом, где она трижды тявкнула.
Брент забрался на мустанга. Джон Лоуренс, одной рукой прижимая к груди Иветту, уселся на крепкого белого жеребца. И, наконец, Стиви вскочил на своего пятнистого коня.
В подземелье громыхнул взрыв. Земля под ногами содрогнулась, и Брент ощутил эхо этой дрожи в самой глубине груди.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила Долорес.
– Это Длинный. Завалил выход, чтобы мы успели убраться подальше.
Руины пирамиды сотряс второй взрыв. Катакомбы выдохнули столб густого лазурного дыма, из которого материализовался Длинный Клэй.
– Подорви их фургоны, – распорядился Плагфорд-старший, – и убей их коней.
Длинный сунул руку под броню, вынул продолговатую гранату и по высокой дуге бросил в направлении лошадей и дилижансов, располагавшихся на восточной стороне пирамиды. Граната ударилась о конскую шею и взорвалась. Белая вспышка поглотила лошадь, девять ее соседей и четыре дилижанса. На фоне лазурного неба взлетели, вертясь, синие конечности, закружились синие внутренности и пролилась дождем синяя кровь.
Остальные животные заметались в тревоге, натягивая поводья, но сорваться с привязи не смогли.
Брент прицелился в переднюю правую ногу жеребца и спустил курок. Животное заржало от боли и упало на землю. Брент выстрелил в другого. Раненый конь рванулся вперед, свалился и сломал шею.
– Черт.
Стиви пальнул из дробовика, и дробь разворотила грудь сразу у нескольких лошадей. Кони бились, ржали как безумные, взбрыкивали, но не падали.
– С такого расстояния дробью не завалишь, – укорил брата ковбой. – Возьми винтовку или револьвер. – Сам он снова выстрелил в ногу синего коня, и тот свалился на траву, перекатился на спину и ударил в небо тремя копытами.
Стиви убрал дробовик, вынул револьвер и по примеру старшего выстрелил в ногу ближайшей лошади, которая с пронзительным ржанием покатилась по земле.
Долорес отвернулась, чтобы не видеть ужасающей бойни.
Длинный снова бросил гранату.
Расстреляв барабан, Брент выбил на землю пустые гильзы, забил каморы новыми патронами и поворотом запястья со щелчком захлопнул револьвер.
Вторая граната взорвалась на крыше дилижанса. Ослепляющая вспышка стерла головы семи ближайших лошадей и разорвала бока пяти других.
Выпотрошенные и обезглавленные животные спотыкались и падали; кобыла с болтающейся головой топталась на шее свалившейся товарки, что кричала почти человеческим голосом.
Долорес зажала ладонями уши. Укрывшись одеялом, плакала Иветта. Щеголь уткнулся взглядом в землю.
Брент остановился – мертвых и умирающих животных накрывал наползающий синий туман пыли. Возле перевернутого взрывом черного дилижанса в ужасе бились, кусая удила, две лошади.
– Вон там. – Он указал на них револьвером.
– Вижу, – кивнул Стиви.
Братья выстрелили, и животные упали.
Среди какофонии Брент услышал – или это ему только показалось – человеческие крики и вздохнул: не получится ли так, что эта жуткая сцена будет преследовать его до конца жизни?
Длинный вскочил на свою вороную, и Джон Лоуренс указал рукой на север.
– Вперед!
Штукарь щелкнул хлыстом, упряжка тронулась с места, колеса фургона закрутились. Брент, Стиви, Долорес и Натаниэль пришпорили своих коней. Плаг-форд-старший, обнимая одной рукой Иветту и ведя в поводу ее крапчатую лошадку, пришпорил белого жеребца. Длинный тенью последовал за ним.
Команда Плагфордов отбыла из «Catacumbas».
И как только это случилось, шершавый и тяжелый камень, всаженный внутрь Брента и пролежавший там восемь месяцев, съежился. Предприятие еще не закончилось, опасность сохранялась, но сестры были живы, свободны и дышали воздухом прекрасного ландшафта.
Стучали копыта, руины убегали назад; небольшой отряд летел на север, пересекая синюю равнину.
Долорес и Щеголь ехали меж братьев, лишь чуть отстав от громыхающего фургона Штукаря. Джон Лоуренс и Длинный следовали за ними на расстоянии примерно в сорок ярдов.
– Может, снимем эти треклятые маски? – предложил Стиви. – Моя вся в поту, хоть выжимай.
– Пока нет, – ответил Брент. (Длинный сказал, что снять маски можно будет после того, как они перейдут горный хребет.)
– В любом случае они, должно быть, поняли, кто мы такие.
– Это не то же самое, что знать, как мы выглядим.
– Да, пожалуй.
Все тело у Брента болело: руки, ноги и даже горло – от криков. Он выпрямил спину и ощутил тупую боль в низу спины – от растянутой или порванной мышцы.
– Черт.
Представив, какие муки испытывает, должно быть, сестра, ковбой бросил взгляд вправо. Держа в руке револьвер, Долорес смотрела прямо перед собой. С правой ногой все было в порядке, но короткая левая не дотягивалась до стремени и болталась свободно у лошадиного бока.
– Долорес.
Женщина посмотрела на брата.
– Как держишься?
– Держусь. Куда направляемся?
Брент указал на темнеющие вдалеке горы.
– Глубокие Озера нашел проход в северной части хребта. Туда и едем.
Впереди, прямо перед Плагфордами, вырастали вершины, окрашенные в сотню меняющихся тонов синевы.
Пес Иветты, подобравшись к задней стенке фургона, громко залаял. Тронутая сыростью и молью рубашка, служившая заплатой на тенте, оторвалась от него, бесшумно, как привидение, прошмыгнула между близнецами и причудливо завертелась на ветру.
Брент услышал, как что-то просвистело мимо. Доска в заднем борту фургона треснула и разлетелась щепками. Пес завыл.
– Кто-то стреляет по…
Голова его дернулась вперед. Правый окуляр залился красным. Что-то теплое потекло по правой щеке и уху.
Ковбой схватил за нижний край резиновую маску, сорвал и швырнул на землю. Потом поднял руку, поднес к голове ладонь и почувствовал под ней острые края – кости черепа.
– Всем пригнуться! – крикнул он.
Долорес посмотрела на брата и вскрикнула.
– Пригнись! – повторил ковбой и наклонился. – Живей!
Близняшка пригнулась и почти скрылась за большой седельной сумкой.
– Брент! Твоя голова!
Стиви тоже посмотрел на брата и от изумления открыл рот.
– Пригнуться! Ниже! Ниже!
Стиви и Щеголь только что не распластались на спинах своих лошадей, и тут же пуля лязгнула о броню юного Плагфорда и со свистом срикошетила в небо.
Ковбой еще раз притронулся к ране и нащупал кровь, рваную кожу, трещины в черепе и слепившиеся волосы.
– Черт.
Еще одна пуля прошла над плечом и прошила тент фургона.
Брент повернулся в седле. В сорока ярдах от него Джон Лоуренс гнал белого мустанга, широкой спиной укрывая от пуль дочь.
Чуть дальше, ярдах в двадцати от старика, Длинный достал из пристегнутого к седлу деревянного футляра винтовку с оптическим прицелом.
Треск далекого выстрела – и очередная пуля, отскочив от железной пластины, улетела в неизвестном направлении.
– Вот дьявол! – воскликнул Стиви.
Брент посмотрел вперед и увидел, что Штукарь присоединился к дворняге у заднего борта фургона, оставшегося временно без возницы, и, укрывшись за ящиком с инструментами, наблюдает за чем-то через подзорную трубу.
– Автомобиль! – крикнул негр и махнул рукой. – Там автомобиль!
Брент обернулся и, направив взгляд на юг, попытался рассмотреть что-нибудь за хлещущим хвостом. Никакого транспортного средства он, однако, не уг-лядел.
– Стреляй, Длинный! – крикнул Стиви. – Разнеси их в щепки!
И снова далекий хлопок. Буланая кобыла Щеголя коротко заржала, прыгнула, как будто наткнулась на препятствие, и жестко приземлилась. От резкого толчка Натаниэля вырвало.
Вытянувшись на вороном крупе, Длинный прицелился над хвостом и выстрелил. Звук разлетелся во все стороны огромной горной чаши и вернулся неровным ритмом эха.
– Попал в кого-то! – крикнул Штукарь, продолжая вести наблюдение и словно позабыв о своих обязанностях возницы.
Длинный перезарядил винтовку. На горизонте появился, волоча за собой хвост пыли, крохотный черный трясущийся прямоугольник.
– Брент, – крикнула Долорес, – тебе нужно сделать что-то с головой!
Раненый ковбой вспомнил своего друга, Айзека Айзекса, который, после того как его наградил оплеухой медведь, останавливал кровотечение хлебными крошками.
– Черт. – Брент сунул левую руку в седельную сумку, пошарил, отыскал мешок с припасами, развязал шнурки и зачерпнул пригоршню сушеного овса. Потом, стиснув зубы, убрал волосы с раны на голове и набил ее зерном.
В глазах потемнело.
Рядом вскрикнула Долорес.
Сознание вернулось, и Брент обнаружил, что обнимает шею лошади. Пуля, чиркнув по броне, ушла в сторону.
– Ты в порядке? – спросила Долорес.
– Да. – Ковбой повернул голову и увидел Длинного; тот, распростершись на спине лошади, прицелился и выстрелил в невидимого преследователя.
– Ты попал водителю в плечо! – крикнул Штукарь.
Пес радостно залаял.
Внезапно дрожащее черное пятно на горизонте соскользнуло к западу и исчезло в собственном синем хвосте.
– Вот и подстрелили ваш дурацкий автомобиль! – расхохотался Стиви. – Осталось только поджарить и засунуть в буррито!
Приникнув к оптическому прицелу, Длинный наблюдал за пологом синей пыли, скрывшей и автомобиль, и катакомбы, и южные горы.
– Быстрее! Быстрее! – подгонял всех Джон Лоуренс.
Синяя равнина бежала под мелькающими синими копытами.
– Брент! – крикнул Стиви.
– Да?
– У тебя овес на голове!
– Знаю.
– Всё в порядке?
– Пойму, когда остановимся. – Пальцы на руках и ногах у Брента уже начали холодеть.
– Они не отстают, – предупредил Штукарь. – К несчастью!
Брент оглянулся. И действительно, черный прямоугольник снова двигался в голове длинной синей завесы.
– Бей по колесам, – посоветовал Джон Лоуренс.
Длинный выстрелил.
– Попал в защитное крыло! – прокомментировал Штукарь.
Ответом стал сухой треск вдалеке.
Белый жеребец Плагфорда-старшего вскинулся на дыбы и заржал. Старик ухватился за луку седла и склонился над дочерью, став прекрасной мишенью для преследователей.
– Па! Осторожней! Ты…
Выстрел – и брызги крови выплеснулись на стекла окуляров.
– Нет! – вырвалось у Брента.
– Папа! – крикнула Долорес.
– Джей-Эл!
Белый жеребец рванулся вперед.
Глава семейства обрушился на дочь, но остался в седле, держась за луку седла.
– Черт, черт, черт! – закричал Стиви.
Внутри у Брента опустело.
– Держите курс на север! – приказал Длинный и повернул навстречу преследователям. – Я займусь ими.
Стиви натянул поводья.
– Я помогу…
– Нет! – прикрикнул на брата Брент. – Нельзя, чтобы тебя тоже подстрелили! – Им овладело странное чувство: как будто он зритель, наблюдающий страшную сцену издалека, из-за спины равнодушного Бога. – Иначе получится, что все было зря.
Стиви сорвал и бросил на землю маску.
– Черт! – Резиновая голова упала на переднюю ногу коня и, подброшенная, улетела вверх. – Я убью их всех! Всех, кто это сделал!
– Ненавижу! – крикнула Долорес. – Ненавижу! – Она вцепилась в гриву своей несущейся галопом лошади. – Будь проклят этот мерзкий мир! Ненавижу его!
– Пригнитесь! – напомнил Брент. – Ниже! Ниже!
Долорес и Стиви послушно пригнулись. Брент оглянулся.
Длинный уже подъехал к белому жеребцу и спешился.
Очередной хлопок. Пуля вжикнула над головой.
– Вонючие ублюдки! – крикнул Стиви. – Тупые мексиканцы!
Вогнав в землю каблуки черных сапог, стрелок прицелился в далекий черный прямоугольник, спустил курок, передернул затвор и выстрелил еще раз.
– Попал водителю в шею! – крикнул Штукарь.
Крошечная черная коробка вильнула в сторону и пропала в синем дыму.
Длинный забросил винтовку на левое плечо и вытащил Иветту из-под навалившегося на нее тела отца.
Тонкие пальцы высунулись из-под одеяла, сжали громадную правую руку старика и разжались.
Стрелок опустил женщину на землю, уложил Плагфорда-старшего поперек седла, закрепил тело, усадил Иветту к себе и поспешил вперед.
Брент посмотрел на север. На ящике у заднего борта громыхающего фургона сидел Штукарь. Лица негра ковбой не видел.
Впереди растянулся хребет Гран-Манос. Восточные склоны пламенели в солнечном свете, резко выделяясь на общем синем фоне. Весь ландшафт выглядел гигантским грубым орнаментом с подсветкой белого огня, грозящего выжечь глаза всякому посмевшему глянуть выше пиков.
Ковбой чувствовал себя маленьким, никчемным и слабым.
