Глава 9
День был сумрачный, тоскливый. После обеда заморосил дождь, снова размыл подсохшие дороги. В грязи застряла армейская полуторка. Солдаты облепили задний борт, тужились, толкали грузовик.
Водитель переключал передачи, а из кабины покрикивал молодой лейтенант:
– А ну, активнее, солдаты, не спать! Никому не хочется на губу. Толкаем энергично!
Поселок тонул в хмари ненастья. На подстанции возникли неполадки, электричество подавалось с перебоями, в домах у граждан выбивало пробки. Дождевая вода заливала канавы, в которых рабочие прокладывали кабели.
Неверов сновал привидением между административными зданиями, присматривался, прислушивался. Капюшон брезентового плаща не спасал от людских глаз. Его узнавали.
Председатель совета Волонтарь объявился на крыльце, стал судорожно делать вид, будто что-то ищет в карманах, вспомнил нечто важное, попятился в здание.
Выбежала Илзе Саулите, раскрыла зонт, приветливо улыбнулась, заметив знакомую фигуру. Они пообщались минуту под дождем. Илзе посетовала, что Павел Елисеевич отправил ее в контору потребкооперации, отдать важные документы, и ей нужно бежать. Мол, вам, Андрей Григорьевич, ничто не мешает как-нибудь заглянуть ко мне в гости. Я буду рада, что-нибудь приготовлю. Девушка побежала в дождь, прижимая к груди папку с архиважными документами.
Он спиной почувствовал неприязненный взгляд, обернулся и рассмотрел на крыльце соседнего здания невысокую женскую фигуру. Ольга Бурнаш курила под козырьком, в куртке, наброшенной на плечи. Он перехватил ее насмешливый взгляд. Она не стала прятаться, продолжала смотреть, потом затоптала окурок, скинула его ногой с крыльца и неспешно удалилась в здание.
Подошла полуторка, приписанная к отделению милиции. Куренной и Воропаев вытряхнули из зачехленного кузова молодого мужчину, потащили под белы рученьки в здание. На крыльце объявился майор Чеплыга, исподлобья смотрел, как его подчиненные награждают арестанта тумаками. Тот не проявлял должной прыти, и это злило милиционеров. Чеплыга посторонился, пропустил процессию.
– Очередного змея отловили? – насмешливо спросил Андрей. – А если он тоже окажется офицером СМЕРШ?
– Значит, Воропаев огребет вторично, – равнодушно откликнулся майор. – Нет, не думаю, что этот тип имеет отношение к органам. Был замечен на восточной окраине поселка, прятался, вел себя подозрительно. При задержании изображал сумасшедшего. Документов при себе не имеет. Возможно, дезертир, за кордон хотел пробраться. Парочка таких бегунков как раз в ориентировках значится. Разберемся, Андрей Григорьевич.
– По Шатуну ничего нового?
– Пока нет. Люди работают. – Чеплыга смерил Неверова каким-то непонятным взглядом, чуть не добавил «в отличие от некоторых», но воздержался.
В соседнем крыле объявился капитан Пожарский и затеял перепалку с председателем исполкома Шабановым. Он кричал, что тот ему обещал тяжелую технику для срочных работ, а по факту ничего не прислал, кроме трактора, пыхтящего на ладан, которые у Пожарского и так есть! Он будет жаловаться в область, в Москву. Если его за срыв работ привлекут к уголовной ответственности, то он обязательно потянет за собой Шабанова!
Шабанов орал еще громче. Мол, я не волшебник, рожать технику не могу. У меня не хватает ремонтников и запчастей, которые приходится покупать чуть не на свою зарплату! Если какой-то молокосос собрался тут мне угрожать, то пусть подотрется. Я найду чем ответить на это!
В коридоре на подоконнике сидел капитан Невзлин, тоже прислушивался к буйству стихий и что-то бегло записывал в блокнот.
– Конспектируете диалог, Михаил Львович? – вкрадчиво спросил Андрей, материализовавшись у окна.
Невзлин вздрогнул, спрятал блокнот и одарил Неверова таким взглядом, который без специального переводчика и не расшифруешь.
Бледные сумерки укладывались на землю, когда Андрей сел в «газик» и двинулся в сторону своего жилища. Вскоре он свернул в переулок, остановился, вышел из машины и пешком вернулся на дорогу.
Неверов немного постоял на улице Береговой, убедился в том, что слежки за ним не было, по крайней мере явной. Он вернулся в переулок, вывел «ГАЗ» обратно на дорогу и снова покатил в центр. Андрей проехал мимо главной поселковой площади, кафе «Калинка», у которого курили люди в погонах, развалин храма. Дорога за машиной была пустой. С перестраховкой он явно перемудрил.
Огни поселка растаяли за спиной. Из полумрака постепенно вырастало нечто черное, изломанное. Это было одно из ответвлений кряжа Муста-Тунтури, где немцы возвели мощный оборонительный рубеж. Место действительно подходящее, если нужно спрятаться.
Андрей сделал остановку, погасил ближний свет, обернулся. За ним никто не следовал. Он сидел, вцепившись в руль, выжидал. Глаза его привыкли к сумраку. Светлая лента грунтовой дороги тянулась на запад.
Вскоре капитан продолжил путь, на этот раз без фар. Машина медленно двигалась по колее, огибала скопления валунов. Гряда была близко. На фоне темнеющего неба выделялась скала, какая-то причудливая, мрачная, похожая на рог носорога. Черный Клык.
Он свернул с дороги за сто метров до нее, завел машину за скопление валунов. Потом Андрей перебрался на заднее сиденье, натянул заранее припасенный свитер, вторые брюки, застегнул куртку на все пуговицы. Со здешней погодой лучше не связываться. Она и так благоволит. Дождь кончился, и холодно в меру.
Он проверил пистолет, загнал патрон в патронник. Неверов взял с собой фонарик, спички, курево, несколько леденцов, чтобы не очень скучать, выскользнул из машины и побежал, пригибаясь, к горке валунов.
«А точно мой «газик» не видно с дороги? Может, переставить его?» – подумал он, но отказался от этой затеи, решил положиться на всепобеждающий русский авось.
Капитан занял удобную позицию среди камней, положил рядом пистолет, запасся терпением. Он пролежал там не меньше часа, всматриваясь в темные очертания скал. Дорога, по которой ехал Андрей, достигала их и сворачивала влево. От нее отпочковывалась тропинка. Она тянулась вверх и пропадала за косогором.
Неверов знал, что эти типы не обязаны каждую ночь приходить сюда. Но вот что-то шевельнулось на гребне, в каменном месиве обрисовался силуэт. Рядом обозначился еще один. Люди прохаживались, курили. Острое зрение позволяло капитану разглядеть огоньки сигарет. Ветер доносил невнятные голоса. Потом огоньки погасли, но силуэты остались, сделались неподвижными.
«Нужду справляют», – догадался Андрей.
Через пару минут фигуры растворились в черноте.
Неверов сполз с камня, покурил в рукав перед дальней дорожкой, чтобы потом не хотелось, пристроил пистолет в боковой карман и пустился перебежками к скалам. Он на четвереньках карабкался по тропинке, смотрел во все глаза, падал плашмя, не дышал, когда ему что-то мерещилось. Капитан взобрался на косогор, сел на корточки.
Вдоль кряжа тянулась траншея, выдолбленная в монолите, за ней располагались брустверы, амбразуры, широкие площадки для пулеметных гнезд. Далее возвышались скалы. К ним вели извилистые тропки. Они ныряли в покатые ложбины, петляли среди булыжников, исчезали в пещерах.
Неверов подобрался к одной такой вот черной дыре, присел на корточки, стал слушать. Затем он перебежал к соседней, до нее было метров пятнадцать. Андрей рискнул включить фонарь на короткое время. Он не видел, что у него под ногами.
Кажется, нашел! Ветер завывал наверху, гудел с утробным причитанием, но капитан расслышал отдаленные голоса. Впереди мерцали блики света.
Андрей сжал рукоятку ТТ и вприсядку двинулся в черноту. Он сперва ощупывал ладонью каменный пол, а потом наступал на него. Там валялась каменная крошка, имеющая вредное свойство хрустеть. Проход в недра скалы сузился. Это был извилистый коридор высотой в человеческий рост.
Капитан несколько раз поднимался, упирался головой в шершавый потолок, снова приседал. Он уткнулся в стену, пошарил рукой, нашел поворот налево. Блики стали ярче, бормотание – явственнее.
Неверов прижался к стене, смещался, повторяя ее изгибы. Вот и очередной поворот, кажется, последний. Андрей переложил пистолет в левую руку, залег, высунул нос.
За углом находилась пещера, мрачный каменный мешок метров двадцати площадью. С бугристого потолка свисали сталактиты. Посреди пещеры горел небольшой костер, от него тянуло дымом и чем-то съедобным. Все это смешивалось с неприятным гнилостным запахом, исходящим от мертвого или долго не мытого тела. Очевидно, пещера была сквозной или имела отдушины. Дым поднимался к потолку и пропадал. У стены валялась мешковина. Рядом с костром – горка сушняка, грязная посуда, ведро с водой.
У костра сидели двое, один спиной к выходу, другой лицом. Щетинистая рожа, маленькие, сдвинутые к переносице глаза, хищный тонкий рот. В его облике было что-то нерусское, восточное. Хотя фуфайка и ватные штаны, в которых он щеголял, были вполне советские.
У дальней стены на мешковине кто-то лежал, ворочался, кряхтел. Этот тип приподнялся. В мутном свете объявилась опухшая физиономия, по которой тоже истосковался бритвенный станок.
– Жестко-то как! – прокряхтел этот экземпляр. – Да и холодом от стены несет.
– Так вали к костру, Цветной, – проворчал тот тип, который сидел спиной к Андрею.
Тот насторожился. Голос был в принципе знакомый. Он вспомнил субъекта, который ввалился к нему в жилище. Капитан тогда не смог подстрелить его. Он, кажется, повредил этому фрукту руку. Да, верно, тот неловко поддерживал правую конечность, потирал запястье.
– Да ну на хрен! От вас воняет, – заявил Цветной, снова лег, заворочался.
– А от самого-то не воняет? – пробормотал человек восточной наружности. – Сидим тут уже три дня. Долго еще?
– Пока хозяин весточку не пришлет. Терпи, Ташкент, – отозвался Цветной. – Может сегодня нарисоваться, вроде обещал, его не поймешь. И маслят пусть заодно подкинет, а то у меня два патрона в стволе осталось.
– Пусть деньгами шелестит, пора уже расплачиваться, – процедил третий. – А то опять привалит, будет байду гнать. Мол, потом, бабки в банке, а она в саду зарыта. Знаю я его.
– Ладно, придет, поднимем тему, – буркнул Ташкент, очевидно узбек, обрусевший и хорошо посидевший на сибирских зонах. – Пусть хоть аванс подкинет.
– И куда ты с этим авансом, Ташкент? – спросил Цветной. – В ближайший кабак, цыпочек снимать? Да где они тут? Кругом сендуха, мать ее, голимая.
– Ни хрена, – назидательно сказал Ташкент. – С бабками даже в тундре веселее, греют они. Только боюсь, что кинет нас хозяин.
– Завалим тогда суку! – хрипло прогудел третий. – Сам лично приколю, гадом буду!
– Жгучий ты парень, Карась, – заметил Цветной. – Но только сейчас. А хозяин придет, сразу на цырлы встанешь.
Карась? Андрей напрягся. Вот оно что – старый знакомец по Мурманску! Он сразу все вспомнил.
«Да, точно он, не совпадение. Подручный Махана, всего лишь сявка, но чертовски опасная и неглупая. Сумел сбежать, когда я Махану череп сотряс… Как тесен мир. Откуда он здесь? – лихорадочно размышлял Андрей. – Подался в бега, к своим не вернулся. Они под колпаком. Карась не кретин, нашел человека, который приютил его, обогрел, дал работу. Эти ребята прибыли тишком в окрестности Дальнего, на место, заранее подобранное кем-то. Эх, знать бы, что тут назревает».
Он жадно вслушивался, ловил каждый звук.
– Да хрен я на цырлы встану! – заявил Карась. – Я сам пострадал, рука болит, никак не проходит. Убью этого смершевца. У меня к нему особый счет. Он больше не сбежит!
«Так это я, оказывается, сбежал. – Андрей усмехнулся. – Что же произошло? В поселке появился капитан СМЕРШ с особыми полномочиями. Тип, именуемый хозяином, решил избавиться от Делягина, послал к нему Шатуна. Или не так. В первую очередь он решил устранить меня. Ведь Делягин приходил ко мне. Я знал, что Лазаревича убили. Карась потерпел фиаско, потерял финку, поранил руку, хорошо хоть, что сам живым остался и на свободе. Шатун был где-то рядом, прокрался к Делягину, дождался удобного момента, убил его. А двое других – Цветной и Ташкент – находились в резерве».
– Шатуна жалко, карачун ему пришел. – Ташкент метким плевком поразил ржавое ведро. – Без него нам туговато теперь будет. Эх, не в свою берлогу зашел Шатун. Не удивлюсь, если это тот же смершевец окажется. Они, падлы, пронырливые, нюх у них как у натуральных ищеек.
– Да ладно, обойдемся без Шатуна, – отмахнулся Карась. – Бабки на троих веселее делить, чем на четверых.
Рука Андрея сорвалась, когда он вытягивал шею. Вот увалень неуклюжий! Можно подумать, больше услышал бы. Он упал грудью в крошку, чуть нос не отдавил. Камешек выстрелил из-под ладони. Кожа обросла ледяными мурашками. Капитан застыл. Сердце его стучало на всю пещеру!
Зашуршала мешковина, приподнялся Цветной.
Андрей стиснул зубы, поносил себя последними словами.
– Эй, хозяин, ты? – глухо спросил Карась.
Неверов медленно приподнялся на корточки, отступил на пару шагов, стараясь больше ни во что не вляпаться.
– Да крыса, поди, – буркнул Цветной.
В тишине лязгнул затвор пистолета.
– Или почудилось, – добавил Цветной.
– Ни хрена себе почудилось, – возмутился Ташкент. – Там есть кто-то. Карась, а ну, сгоняй, глянь, что за крыса пробежала.
Вспыхнул фонарь, уголовник, кряхтя, разгибал конечности. Зашаркали подошвы по каменному полу. Бледный свет отразился от стены, стал насыщаться яркостью.
Андрей не успел бы убраться задом наперед, все равно выдал бы себя. Он разлегся плашмя, горячо надеясь, что Карась будет светить по верхам. Секунды били по черепу, сверлили мозг.
Шарканье раздавалось все ближе. Вот Карась вышел из-за поворота, в одной руке фонарь, в другой нож. Свет действительно шел на уровне головы. Карась не видел, что у него под ногами. Еще чуток, и он отдавил бы капитану голову.
Андрей рванулся вперед, дернул уголовника за ногу. Карась охнул, потерял равновесие и треснулся хребтом о каменный пол. Звякнул нож, разбился фонарь. Опять не повезло бедолаге.
Неверов метнулся на металлический звук, схватил костяную рукоятку, ударил в бедро, выдернул лезвие, тут же вонзил его куда-то выше. Карась извивался, хрипел. Он уже не соперник.
Подельники что-то кричали ему из пещеры. Они пока еще не разобрались в ситуации. Только бы не начали палить!
Капитан уже летел вперед, сжимая окровавленный нож, отскакивал от стен, как мячик. Он вбежал в пещеру, где горел костер и блики пламени растекались по каменным стенам. Эти твари уже вскочили, почуяли неладное. Но куда им конкурировать с опытным, подготовленным офицером. Он ураганом несся на них, работал экспромтом.
Ташкент успел принять стойку, расставил ноги, растопырил пальцы. В него-то Андрей и метнул нож. Тот с силой рассек воздух, только раз перевернулся и вошел под кадык.
Неверов пригнулся, чтобы кулак, выброшенный Цветным, пролетел мимо, толкнул его к стене. Тот отлетел от нее, как от пружинистой сетки, с ревом бросился в бой и нарвался на встречный удар в скулу. Его затылок врезался в выступ стены. Кость треснула, как яичная скорлупа. Брызнула кровища, залила стену. Бедолага с круглыми глазами сполз на пол.
Вот и все. На это дело Андрею потребовалось шесть секунд. Кулак у него жутко болел. Кость не пострадала, но кожа порвалась в лохмотья.
Цветной был мертв. Череп его не устоял. Он сидел, выпучив глаза, под задом растекалась лужа крови.
Ташкент злобно вращал мутнеющими глазами, вздрагивал так, словно его икота обуяла. Пальцы уголовника царапали пол. Другой рукой он судорожно нащупал рукоятку ножа, перебившего шейные позвонки, обхватил ее, вытянул с неприятным чмокающим звуком. Кровь хлестнула фонтаном. Ташкент забился в агонии.
Андрей поморщился. Похоже, он снова перестарался. Капитан нагнулся за фонарем, валяющимся на полу, убедился, что тот работает, вышел из пещеры в извилистый коридор.
Карась пребывал в не лучшем состоянии. Он лежал на спине и жалобно стонал. Кровь сочилась из распоротого бедра. Второй удар пришелся в живот, тоже ничего хорошего. Этот, по всей видимости, не жилец.
Андрей присел на корточки.
Карась щурился, его щетинистую физиономию обволакивала мертвенная бледность. Он прерывисто дышал, из горла вырывался жутковатый хрип.
– Ты как, Карась? – мягко спросил Андрей.
– Ты кто такой, падла? – простонал умирающий уголовник.
– Капитан контрразведки Неверов, – сказал Андрей. – Ты помнишь меня под кличкой Белый, которую мы придумали при планировании операции. Не возражай, сам же говорил обо мне пару минут назад, грозился прикончить. А ведь сколько раз было говорено, не поминай черта, Карась!
– Вот же сука ты страшная! – Физиономия Карася стала жалобнее некуда, по бледному лицу текли слезы. – Как же я, мусор позорный, тебя ненавижу!
– Я не мусор, – назидательно сказал Андрей, – Впрочем, тебе действительно без разницы. Слушай, Карась, я что хочу сказать. Времени у тебя совершенно нет. Может, облегчишь душу перед смертью, сделаешь хоть что-то полезное для общества? Кто у вас хозяин, скажи, очень тебя прошу. А я к попу как-нибудь загляну в церквушку, попрошу, чтобы за тебя словечко замолвил там, наверху. Добро, Карась?
Уголовник затрясся. Это, по-видимому, был смех.
– Перебьешься, мусор, ни хрена я тебе не скажу. – Слова становились тише, путались. – О душе моей решил позаботиться? Ну, спасибо, дорогой. Не найдешь ты хозяина. А он скоро сам тебя разыщет. Ты готовься.
Из горла Карася повалила пена. Он дернулся и затих.
Андрей разглядывал в свете фонаря лицо, сведенное мукой, полуоткрытые глаза. Он жалел не Карася, а себя самого. Сколько времени и сил потрачено, и снова все в ноль. Одно утешение – мир стал чуток почище.
Капитан закрыл глаза и вдруг похолодел. Каким-то неведомым чутьем он понял, что здесь есть кто-то еще. У него за спиной, в проходе, только что подошел. Это не член банды, другой человек, тот самый хозяин, которого они ждали.
Неверов сидел на корточках, спиной к почившему Карасю и превращался в ледяной камень. Он чувствовал дыхание постороннего человека. Тот прятался за изгибами коридора, сам был растерян и не знал, что делать. Он глухой ночью прибыл к своим подопечным, услышал шум, не сразу выяснил его природу.
Рука капитана потянулась в боковой карман, медленно извлекла пистолет. Он повернулся, поднял фонарь. Пучок света запрыгал по стене, изъеденной сыростью. Изгиб в трех метрах. Лететь туда слишком рискованно.
Шаркнула подошва. Там действительно кто-то был!
– На месте! – выкрикнул Андрей. – Стрелять буду! Это СМЕРШ! Медленно выходите с поднятыми руками!
Этот тип тоже решил не рисковать, включил фонарь и бросился прочь. Топали подошвы, металось гулкое эхо.
Андрей ахнул и кинулся в погоню. Промелькнул один поворот, другой. Грохнул выстрел. Он отпрянул, пуля дважды срикошетила и лишь чудом не попала в него. Он тоже стрелял, но наугад, просто так, для острастки, снова бежал, чувствовал кожей, что где-то рядом выход. Воздух становился чище, ветер задувал.
Неверов запнулся обо что-то и упал. Фонарь покатился и погас. Он стрелял в темноту, чтобы враг не воспользовался его оплошкой. Но тот убегал, был уже далеко.
Капитан поднялся и тут же снова споткнулся. Что за дрянь? Оказалось, еще один фонарь, разбитый. Преступник выбросил его.
Неверов, превозмогая боль, прихрамывая, побежал дальше. Распахнулось пространство, серое небо в тучах, сильный ветер. Где-то впереди катились камни, преступник прыгал вниз по тропе. Андрей не удержался на ногах, слетел в низину, снова покатился. Потребовались долгие секунды на то, чтобы подняться, отыскать пистолет.
Он от злости палил куда-то в ночь, ничего не видя, вытряхнул пустую обойму, вставил новую. По тропе Неверов спускался осторожно, чтобы не стать мишенью. Спрыгнув вниз, он качался маятником, бежал зигзагами.
Это был полный провал! Впереди никого, этот черт уже смылся. Куда он мог деться?
Андрей повертелся волчком, подбежал к машине, прыгнул за руль. Мотор завелся, но когда он переключил передачу, кузов «газика» задергался и стал куда-то заваливаться.
Капитан слетел с подножки и обнаружил, что проколото переднее колесо. Дьявол! Ведь хотел же запрятать машину подальше, но положился на авось. Он метался, истекал яростью. Хоть за голову хватайся и сам себя приговаривай к расстрелу за некомпетентность!
Когда преступник это сделал? Сейчас не успел бы. Значит, подъезжая, заметил чужую машину. Он заранее знал, что где-то здесь находится посторонний человек, и все равно пошел в пещеру.
Рев мотора заглушил порывы ветра. Из скопления кустов метрах в ста к востоку вылетела машина, понеслась к дороге. Прогремели два выстрела. Андрей повалился в траву, а когда вскочил, машина уже удалялась, прыгала по кочкам. Таял в воздухе свет фар. Стрелять уже поздно. У него всего лишь пистолет, а не зенитное орудие. Неясно, что за машина, но точно не грузовик.
Он бросился за ней, пробежал метров тридцать и понял, что это полное безумие. Капитан сплюнул и побрел в те кусты, откуда выскочила машина. Андрей ползал на коленях, в свете зажигалки искал следы протектора. Это точно был не грузовик и не легковая машина типа «эмки». Она по этому бездорожью вряд ли проедет. «ГАЗ-64», «ГАЗ-67», «Виллис» или что-то трофейное, приспособленное для езды по буеракам. Шины истертые, рисунок елочкой, с небольшой особой приметой. Слева на заднем колесе щербина, способная в один прекрасный момент доставить водителю крупные неприятности.
Это было хоть что-то. Но он не мог успокоиться, злость душила его. Количество трупов росло в геометрической прогрессии, а воз и ныне там. Капитан минут пятнадцать менял колесо. Хорошо, что имелась запаска. Двигатель работал нормально. Злоумышленник не удосужился нанести автомобилю более существенный урон.
А только настала минута покоя, разом вспыхнули все ушибы, ссадины, синяки. Заныло все тело, в первую очередь голова.
Он вывел машину на дорогу и двинулся обратно. Вероятность засады на пути была отнюдь не умозрительной. Но преступник не стал рисковать вторично, предпочел смыться с концами.
Вскоре капитан выехал на Береговую улицу. Вдоль дороги тянулись глухие заборы, пустующие склады. Море было где-то рядом, доносился гул прибоя.
Он втиснул машину между остовами сараев, пристроил пистолет на колени. Возвращаться домой было крайне опасно. Там сейчас наверняка засада. Андрей был один на краю света. Любой человек, с кем он входил в контакт, мог оказаться врагом. Это начинало нервировать капитана контрразведки. Болели ссадины и ушибы. Он старался не думать об этом, закрыл глаза и полетел без парашюта в бездну сна.
