Глава 6
Дощатый одноэтажный дом сиротливо прижимался к оврагу. Кровля на нем была собрана из разнокалиберных кусков шифера. Печная труба давала подозрительный крен и напоминала обрезанную зенитку, сторожившую небо. Трава на огороде росла пучками. Вход в дом украшало ржавое стальное корыто, наполненное водой. У калитки разлилась немалая лужа. Похоже, она никогда не пересыхала, пополнялась из незримых источников. С одного бугорка на другой были переброшены доски для удобства пешей публики. Из покосившейся трубы тянулась сизая струйка дыма. В доме догорал огонь в печке.
Андрей пробежал по доскам, балансируя, как канатоходец, прижался к ограде, осмотрелся на всякий случай.
Все вокруг было каким-то перекошенным и падающим – деревья, электрические столбы, заборы. Сквозь ограду на участке просматривался опасно накренившийся сортир.
Поселок просыпался. Хлопали двери, жалобно кукарекал петух. На другой стороне дороги по участку слонялся мужчина в ватнике и облезлом треухе, который он, видимо, не снимал весь год, гремел ведрами и баками. Начинался понедельник, самый рабочий день на неделе.
Калитка открылась без сопротивления. Капитан прошагал мимо вскопанных грядок, поднялся на крыльцо, избегая средних участков половиц. Он вдруг почувствовал себя как-то странно. Пока бежал, такого не было. Словно в гору поднялся, дышал с трудом. Возникло неприятное ощущение дамоклова меча, висящего над головой.
Андрей хотел было постучать, но передумал, спустился с крыльца, обогнул строение. Со стороны огорода все окна были закрыты.
На голой грядке стояло огородное пугало в фашистской каске и полевом мундире обер-ефрейтора вермахта. Эта странная фигура охраняла совершенно пустой огород.
Выходит, у хозяина имеется чувство юмора? Из всего, что о нем известно, такого не скажешь.
Он вернулся к крыльцу, постучал и, похоже, перестарался. Дверь чуть подумала и со скрипом приоткрылась.
В горле у Андрея пересохло, пистолет из внутреннего кармана перекочевал в руку. Пусть подышит. Дверь перестала скрипеть, остановилась.
Неверов подтолкнул ее ногой, просочился внутрь, оказался в хорошо протопленной комнате. Дверца печки была распахнута настежь, в ней еще что-то потрескивало. Рядом валялись несколько чурок. Скудная обстановка, комод, хромой сервант, полка с замусоленными книжонками.
Хозяин сидел за столом спиной к входу. Вернее, лежал физиономией в тарелке с картошкой, от которой еще исходили завитки пара. Руки его свисали к полу. Голова и все, что под ней, было залито кровью. Она стекала на пол, образовала приличную лужу. На столе обретался чугунок, алюминиевая кружка с чаем, до которого у хозяина не дошли руки.
Андрей в бешенстве заскрипел зубами. Почему так просто? Кто-то идет на шаг впереди него и скоро будет в открытую ржать над ним. Комок желчи застрял в горле офицера контрразведки. Он на цыпочках, словно не хотел никого будить, подошел к убитому. Кровь из загривка еще сочилась, похоже, удар ножом был настолько силен, что разбил шейные позвонки. Превозмогая отвращение, он взял покойника за волосы, приподнял.
Да, Делягин Олег Кириллович. Именно этот человек наведывался к нему несколько часов назад. Щуплый, остроносый. Глаза вывалились из орбит, лицо исказилось. Видимо, смерть наступила не сразу, осталась пара мгновений, чтобы осознать. Вернулся домой, поспал немного, затопил печку, чтобы вечером не возвращаться в холодную избу, решил перекусить перед работой.
Он был еще теплый, даже слишком! Его убили минуту назад! Кто-то незаметно забрался в дом, очевидно, через окно со стороны соседей, подкрался сзади так тихо, что Делягин ничего и не почувствовал.
Мурашки ползли по коже капитана. Он осторожно опустил голову мертвеца обратно в тарелку, до краев наполненную кровью, напрягся и ощутил слабое дуновение воздуха. За спиной у него была открытая дверь, ведущая в другую комнату.
Андрей метнулся в сторону за миг до выстрела, перекатился по полу, саданулся плечом о ветхий комод! Пуля выбила из стены пласт штукатурки. Кто-то отчаянно взвизгнул.
Неверов открыл огонь прямо с пола, ему некогда было вставать и отряхиваться! Убийца, не успевший покинуть дом, выстрелить второй раз не сумел. Андрей стрелял по перекошенной небритой роже, по распахнутому ватнику, явно с чужого плеча. Преступник орал, дергался, как кукла, выронил револьвер, который при убийстве Делягина не применял. Две пули попали ему в живот, третья – в плечо, парочка ушла мимо цели. Он не падал, болтался, как простыня на ветру. Последняя пуля в обойме разбила переносицу. Убийца отлетел к двери и рухнул поперек порожка.
До чего привычное занятие – игра в пятнашки со смертью. Оно уже давно надоело Андрею. Ему хотелось спокойствия, мирной жизни в стране, пережившей войну. Он не вставал с пола, тяжело дышал, сунул руку в карман, быстро сменил обойму, оттянул затвор. Затаить дыхание было ой как непросто. Глаза поперли из орбит, как у того же мертвеца.
Этот тип пришел сюда один? Нигде не затаился напарник? Похоже, больше тут никого нет. Чувство опасности отпустило, пот хлынул из всех пор.
Он быстро обследовал дом, запер открытое окно в задней части жилища.
Капитан вторично за несколько часов всполошил стрельбой это болото. Вымерла отдаленная часть улицы Коминтерна. Смылся мужик, гремевший ведрами. Только собака надрывно гавкала, боялась перебегать дорогу.
Он нагнулся над покойником. Этому субъекту было под сорок. Оскаленный, весь в крови, зубы отвратительного качества, щетина недельной давности. Задрался рукав фуфайки, вскрылась татуировка – наручник, выколотый на запястье. Выше на предплечье – церковные купола, три штуки. Они означали, видимо, столько же ходок в места не столь отдаленные.
Фрукт был что надо, махровый, печать ставить негде. Этот типичный представитель уголовного мира отлично владел ножом и другими острыми предметами, а вот огнестрельным оружием – не очень. То ли беглый, то ли отсидевший и откинувшийся. Действовал явно по наводке.
Андрей нагнулся, борясь с отвращением, ощутил запах пота, но другой. Не этот субъект наведывался к нему в гости. Да, тот был мельче, миниатюрнее.
«Почему я не взял его живьем? Боялся за собственную жизнь, стрелял до победного конца. А ведь этот парень мог что-то знать, по крайней мере, назвал бы тех людей, которые отправили его на дело. Как просто думать задним умом! – Андрей всматривался в искаженное лицо. – Нет, я не знал такого. Но я и не мог знать всех блатных Заполярья! Что там говорили милиционеры про беглых зэков, которых ищут по району чуть не с собаками?»
За окном проехала машина. Она направлялась в центр поселка. Чавкали колеса, разбрасывая грязь. Внезапно мотор заглох, донеслась непечатная ругань.
Андрей убрал пистолет, вышел на крыльцо и зашагал к калитке. В грязи буксовал «газик». До него было метров тридцать. Сперва Неверов прыгал по доскам, потом плюнул на это дело, стал месить грязь.
В машине сидел крепко сбитый коренастый мужчина в утепленной куртке военного образца, но без знаков различия. Поблескивал наголо выбритый череп. Он был жутко зол, рвал рычаг, давил на газ, плевался матерками. Машина никуда не ехала, только глубже увязала в грязи.
– Доброе утро, – поздоровался капитан.
– К чертям собачьим твое доброе утро! – хрипло взревел мужик, впиваясь в Андрея колючими глазами. – Что надо? Кто такой?
– А вы не с той ноги сегодня встали, уважаемый, – посетовал Неверов. – Чувствую грубоватый руководящий стиль.
– Да пошел ты!.. – взревел мужик. – Кто такой, почему не знаю?
– Ладно, – сказал Андрей, достал удостоверение, раскрыл его и поднес к самому носу этого хама.
Обычно реакция на этот документ была другой. Даже самые важные и самоуверенные люди мигом менялись в лице, начинали лебезить, обещали сделать все, что в их силах. Сегодня он нарвался на иного экземпляра. Но хамить в лицо этот тип перестал.
Он недовольно поморщился, вздохнул с явственными нотками раздражения и проговорил:
– Ну да, я слышал, что в нашей местности объявился представитель контрразведки СМЕРШ. Что хотите-то? Видите, на работу еду…
– Уже не едете, застряли, – констатировал Андрей. – Как зовут вас, если это не секрет вселенского масштаба?
– Шабанов Дмитрий Егорович, – проворчал мужчина. – Председатель исполкома совета народных депутатов.
– Тогда эта грязь, в которой вы застряли, – исключительно ваша заслуга, – подметил Андрей. – Плохо поставлена работа дорожной службы, нет?
– Нет у нас никакой дорожной службы, – заявил Шабанов. – Бульдозер – и тот сломался, два дня чинят, запчастей нет, пришлось в район гонца посылать. А с военных взятки гладки. Они варятся в своем котле, на окружающий мир конкретно плюют.
– Ладно, я не собираюсь лезть в ваши хозяйственные дела, – сказал Андрей и глянул на открытую калитку участка Делягина. – Так получилось, что я сегодня без машины, Дмитрий Егорович. Если слышали обо мне, значит, в курсе моих полномочий. Не надо прекословить, себе же хуже сделаете. В доме за моей спиной труп Олега Кирилловича Делягина. Вы, конечно, знаете, кто это такой. Там находится и тело того человека, который его убил. Доедете до работы, немедленно известите майора Чеплыгу и его людей. Если их нет на месте, дозвонитесь. Но чтобы не позднее чем через полчаса милиция была здесь. Уяснили? Вы же не собираетесь шутить с контрразведкой? Сам я, к сожалению, это место покинуть не могу до приезда сотрудников правоохранительных органов.
– Труп Делягина… – пробормотал, меняясь в лице, председатель исполкома и закашлялся.
– И его убийцы, – терпеливо повторил Андрей. – Вам что-то непонятно, Дмитрий Егорович?
– Они мертвы?… – Шабанов ошалел.
Новость была из разряда не очень приятных.
– А какие, по-вашему, варианты, подразумевает слово «трупы»? – Терпение Андрея уже трещало по всем швам.
– Но как я поеду? – пробормотал Шабанов, насилу справляясь с собой. – Я же застрял.
– Это поправимо, – с ухмылкой проговорил Андрей. – Выходите из машины. Вы сильный мужчина, должны справиться. Давайте рывками, взад-вперед. Договорились?
Он сел на водительское место, а Шабанову пришлось по щиколотку в грязи брести к заднему бамперу. Он скрежетал зубами от глухой злости, но вынужден был подчиниться. Этот здоровенный мужик действительно мог вытолкнуть машину из грязи.
Андрей попеременно включал переднюю и заднюю передачи, машина ревела, дергалась. Шабанова окатило грязью, которая летела из-под колес во все стороны. Это было самое малое, что он заслужил за непочтение к офицеру СМЕРШ. Председатель исполкома кряхтел, тужился. Росла амплитуда раскачки. Раз, два, взяли! Газик вырвался из грязи на относительно сухое пространство. Шабанов плевался, глухо выражался.
– Дальше осторожнее, Дмитрий Егорович, – посоветовал ему Андрей, покидая машину. – Если снова застрянете, пеняйте на себя. Помните, что трупы, а также живые офицеры СМЕРШ не любят ждать.
«Газик» вилял по ухабам, удалялся прочь. Из него неслась забористая ругань. Судя по ней, Шабанов не возражал бы, если бы к двум имеющимся трупам присоединился еще один.
Андрей с ухмылкой на губах вернулся в дом. Хотя в принципе смешного тут было мало. Плотность необъяснимых событий продолжала расти. Пролить свет на некоторые загадки мог бы Лазаревич, но он погиб. Еще два человека тоже могли бы поведать кое-что интересное, но и они скончались.
Капитан осмотрел трупы, изучил характер раны, спровадившей Делягина на тот свет. Убийца был силен и умел передвигаться бесшумно, раз так внезапно возник за спиной у жертвы. Причиной убийства было явно не ограбление.
Андрею пришлось пережить еще несколько неприятных минут. Он посвятил их обыску второго трупа. На животе у покойника обнаружилась еще одна наколка – прищурившийся одноглазый кот. «Коренной обитатель тюрьмы» – вот что означала эта картинка. Кто же извлек его из зоны и доставил в этот дальний уголок?
На поясе чехол с ножом. Убийца вытер лезвие не очень тщательно, край чехла испачкал кровью. Андрей не стал извлекать нож. И так все понятно.
В кармане несколько смятых сторублевых купюр, коробок спичек, початая пачка «Севера» – вполне приличное курево для зэка. Больше ничего – ни улик, ни ниточек. Зэк допустил промашку, но дураком не был. Как и тот человек, который послал его на это дело.
Капитан стал бегло осматривать дом. Теперь он уже не сомневался в том, что Делягин действительно что-то знал и вряд ли являлся психом. Андрей выдвигал ящики комода, перебирал барахло, бегло обшарил сервант, единственный шкаф, перевернул постель.
Чердак в доме отсутствовал. В подполе было холодно, сыро и шаром покати.
Что он искал, какие свидетельства? Документы, фото, признательные показания, написанные на коленке? Беглый осмотр ничего не дал. Сарай, сортир? Нужен целый день, чтобы осмотреть все закоулки и заново перекопать огород.
Неверов усмирил злость, застыл посреди комнаты с зажженной папиросой в зубах. Враг – не мелкая сошка и не рядовой житель поселка. У него есть должность, возможности, связи, незримая армия подельников. Он может притвориться в доску своим и от этого становится еще страшнее.
С какими должностными лицами капитан успел перезнакомиться менее чем за сутки? Их физиономии выплывали из туманной дымки и снова пропадали в ней.
Майор Чеплыга – грубоватый, циничный, весь из шероховатостей, но не мужлан. Он сам немного разгильдяй, но приходит в бешенство, когда обнаруживает те же качества у подчиненных. В сущности, грамотный человек, не смотрится на своем посту чужеродным телом. Но ему не хватает личных качеств для продуктивной работы.
Капитан Невзлин – темная лошадка, скользкий, неопределенный, неясный. Явно не дурак, держит что-то при себе, не стремится затмить окружающих собственным умом. Андрей пытался вспомнить его лицо и не мог, до того оно было усредненным, незапоминающимся.
Кто еще?
Председатель исполкома Шабанов – самодур небогатых умственных дарований. Злобный бычок. В работе, видимо, такой же. Как тот самосвал, всегда прав. Хорошо, что в полномочиях ограничен, дальше своей компетенции не имеет права лезть, а то сунулся бы. Он вряд ли теперь преисполнен добрыми чувствами к капитану Неверову, который унизил его, окатил грязью. Ладно, не при всем честном народе, хотя отдельные граждане могли видеть это из-за своих заборов.
С кем Андрей еще не знаком? Волонтарь, председатель совета. Обязательно надо пообщаться с ним.
Кто еще?
Капитан Пожарский – войсковая часть, тоже темная лошадка. Что тут делают военные, какой глупец их засекретил так, что даже СМЕРШ имеет о данном феномене лишь формальное, то есть наверняка ложное, представление?
В голову капитана контрразведки пришла смешная мысль. Он решил, что неплохо было бы арестовать к чертовой матери все здешнее руководство и пытать до тех пор, пока кто-нибудь не заговорит.
К сожалению, капитан Неверов не был приверженцем подобной практики. Вдобавок он сильно сомневался в том, что здесь, на краю земли, назрела такая угроза безопасности государству, что приемлемы крайние методы.
Андрей сидел на подоконнике и размышлял, есть ли смысл обыскивать рабочее место Делягина. По-видимому, стоило это сделать. Сей мертвый субъект начал вызывать неподдельный интерес офицера контрразведки. А вот доверять это дело милиции, пожалуй, глупо.
Тут-то стражи порядка и пожаловали, стоило про них вспомнить. «Газик» бывалого вида подкатил к ограде, расшвыривая грязь. У водителя хватило ума не лезть в непроходимые топи. Он вышел из машины и принялся бдительно охранять калитку. Остальные потопали внутрь. Знакомые лица, опухшие, одуревшие от нехватки сна. Коротышка Хахалев, мрачный Воропаев, старший сержант Куренной, зевающий так, что гланды видно. Впереди майор Чеплыга собственной персоной, с шашкой наперевес, на белом коне.
Значит, к Шабанову пока не стоит применять карательные меры. Он быстро справился с ответственным поручением.
Когда они полезли в открытую дверь, Неверов восседал на подоконнике и курил четвертую папиросу подряд.
– Мы снова вас приветствуем, Андрей Григорьевич, – проворчал Чеплыга, исподлобья озирая беспорядок, царящий в доме.
– Вы уже не рады этой встрече, Иван Тарасович, – подметил Андрей.
– Да уж, чего душой кривить. Я и ночью был не очень рад. Меры не знаете, товарищ капитан. Простите, конечно. Я это несерьезно. Выто в чем виноваты?
Неверов правильно сделал, что все осмотрел до приезда милиции. Стражи порядка принялись старательно затаптывать место преступления, шатались по комнатам, с любопытством осматривали мертвых.
Андрей лаконично повествовал о случившемся, сказал, что опоздал на пару минут. Делягин мог остаться жив. Но кто знал? Словно подтолкнул кто-то. Мол, беги к Делягину, над ним реально веет смертельная угроза!
– Да уж, разгулялись вы этой ночью, Андрей Григорьевич, – устало посетовал Чеплыга. – У себя дома не повезло, так здесь дали волю. Простите, это от недостатка сна. Всякая дрянь в голову лезет. Уверены, что это не тот тип, что нагрянул к вам?
– Уверен, – подтвердил Андрей. – Тот помельче был. А этот тип по вашей линии, Иван Тарасович. Посмотрите, на нем пробы ставить негде.
– Да вижу, что наш клиент, – проворчал Чеплыга, придирчиво разглядывая труп. – Вот только, к сожалению, водку мы с ним не пили и вообще не знакомы.
Воропаев тоже пристально уставился на мертвеца и как-то осторожно потянул носом. Не стало ли в мире легче дышать?
Коротышка Хахалев приподнял голову Делягина, соорудил кривую усмешку и заявил:
– Он вроде как о смерти задумался.
– Поздно ему думать о смерти, умер уже, – проворчал Чеплыга и начал растирать ладонью лоб. – Да уж, Андрей Григорьевич. Ни черта тут не понятно. Вы на хрена Шабанова грязью окатили? – сменил он тему на куда более приятную. – Дмитрий Егорович злой, как тысяча чертей. Вы бы видели его!..
– Видел, – лаконично отозвался Андрей. – Свинья везде грязь найдет.
– Да, пожалуй. Вы что-нибудь понимаете, товарищ капитан? Это похоже на попытку ограбления? Блатарь захотел жрать, забрался к Делягину, мир его бренному телу. – Андрею показалось, что Чеплыга собирался перекреститься, но партбилет, лежавший в кармане, вынудил его воздержаться от этого. – Нарвался на хозяина, ударил ножом, а тут и вы подтянулись.
– Признайтесь, Иван Тарасович, версия слабенькая, и вы в нее тоже не верите. Шел по тундре бывалый уголовник, вдруг жрать захотел. Откуда он, кстати, взялся? Забрался поживиться именно туда, куда стоило залезать в самую последнюю очередь. У зэка револьвер и нож, а еще несколько сотен рублей в кармане. Это как-то не вяжется с голодным образом жизни.
– Ну да. – Чеплыга заметно смутился. – Тогда не будем искать легких путей. Неужели Делягин действительно кому-то насолил? – Майор недоверчиво покрутил головой. – Не такой уж он и кретин оказался. Ну что ж, будем думать, Андрей Григорьевич, проводить тщательное расследование.
– А вот думать не надо, Иван Тарасович, – заявил Андрей. – Этим гиблым делом займутся сотрудники других органов. Вам необходимо всего лишь соблюсти процедуры, не мешаться и быть готовыми оказать содействие. Вы, по-моему, что-то говорили про уголовников, совершивших побег из колонии в Алапаевске, не так ли? Их якобы засекли на взморье недалеко от Дальнего, да?
– Этот субъект не из тех, – сказал Чеплыга. – Сам об этом подумал, но точно не из тех, уж поверьте. У меня на эту публику безупречная память. Те четверо проходили по ориентировкам, их физиономии есть у каждого патрульного. Другие лица, ничего похожего. Арапченко, Шалимов, Лапшин и Краух. Воровские погоняла: Махно, Шалим, Лапша и Фриц. У последнего дед был этническим немцем. Обычный урка, живущий по воровским понятиям, зовут Павел Сергеевич, из блатарей.
– Вы точно уверены, что наш труп не из тех?
– Да век зарплаты не видать! – пошутил Чеплыга. – Уж здесь со мной не спорьте, Андрей Григорьевич. Экземпляр того же пошиба, да, но из другой обоймы, так сказать.
– Подождите, товарищ майор. – Голос Воропаева вдруг задрожал и начал ломаться. – Вот гадом буду, но, кажется, знаю эту смутную личность. Ведь сразу подумал, что кого-то он мне напоминает. Шатуна помните? Буров Геннадий… отчества не помню. Известный был персонаж, в сорок третьем сколотил банду из таких же отмороженных, нападал на гражданские склады, громил почты. А тот знаменитый налет на банк, когда привезли зарплату для офицеров, а он всю ее умыкнул, да еще двоих почтовых работников прирезал!
– Вот черт! Подожди-ка. – Чеплыга помотал головой, как бы избавляясь от ложной реальности. – Так это когда было. Хотя, в общем-то, похож, согласен. – Чеплыга отступил на шаг, уставился на тело, как на какой-то шедевр фламандской живописи. – Или нет. Даже не знаю.
– Он это, товарищ майор, точно, – убежденно заявил Воропаев. – Вас тогда еще здесь не было, а мы гоняли эту банду по всему Кольскому полуострову.
– Да, похож, – согласился Хахалев. – Лично не знаком, но фотографии из ориентировки тогда на всех собачьих будках висели.
– Но он же бесследно пропал, – сказал Куренной. – Ходили слухи, что его свои чпокнули, когда награбленное добро делили. С тех пор ни слуху ни духу. Мы считали, что его реально прибили, прекратили розыск.
– А что нам известно по Шатуну? – пробормотал Чеплыга. – Почему такая кликуха?
– А это медведь, который просыпается раньше срока и шляется по лесу злой как черт. На человека может напасть, задрать насмерть, – пояснил Хахалев. – Этот тип как раз таким и был. С ним даже свои боялись связываться. Он в колонии с себе подобными мазу держал. Укатали его еще в тридцатые за вооруженный налет на кассу Госбанка, пятнашку получил. Потом добавили, когда на дальняке, прошу прощения, прямо на параше замочил какого-то ссучившегося кадра и лично его в толчок утрамбовал. Не боялся ни хрена, мог убить за неверный взгляд, за безобидную шутку. Его услугами администрация пользовалась, когда надо было придавить кого-то из политических. Так что на проказы Шатуна сквозь пальцы смотрели, если он черту, конечно, не пересекал.
– Бежал в начале войны, – продолжал Воропаев, стараясь не смотреть на Неверова. – С ним по-человечески, как с порядочным. – Милиционер криво усмехнулся. – А он заточкой вертухая завалил, да и выскочил на волю.
– Ну, и за каким дьяволом его сюда принесло? – спросил Андрей. – Ведь он не самодеятельностью занимался, выполнял чей-то заказ.
Все сотрудники милиции пожали плечами.
– Я вам больше скажу, товарищ капитан, – со вздохом проговорил Куренной. – Может статься, что он в этой местности и не один вовсе, а с корешами, которые где-то прячутся.
В помещении воцарилось тягостное молчание. Подвергать анализу было нечего. Информации явно не хватало.
– Подмечали люди на взморье чужаков с характерной внешностью, – пробормотал Воропаев. – По приметам они были совсем не те, которые дернули из Алапаевска.
– Ой, ладно, Глеб, не усложняй, – заявил Чеплыга и поморщился. – Надо разбираться, но не так, не с кондачка. Будут указания, Андрей Григорьевич? – Он без особого дружелюбия уставился на Неверова.
– Оформляйте по закону и порядок тут наведите, – буркнул Андрей. – Проводить вскрытие тел не вижу смысла, и так все ясно. Но остальные процедуры надо соблюсти. Сообщите родственникам Делягина. Ведь должен у него быть кто-то. Надо проработать тему Шатуна, запросить Мурманск, не всплывали ли какие-то любопытные факты, связанные с ним. Возможно, кто-то его подготовил, дал убежище и направлял действия. Свои показания я потом напишу. Это чистая формальность. Подбросите до дома, Иван Тарасович? Самое время привести себя в порядок и часок отдохнуть.
