Глава 11
Если о чем-то известно всем, то это уже не тайна. Все не могут оказаться врагами родного государства. Капитан контрразведки поставил на уши дежурного по отделу милиции, приказал ему подать сюда капитана Пожарского, майора Чеплыгу и капитана Невзлина. Плевать, какими важными делами они сейчас занимаются! Пять минут, время пошло! Он старался вовлечь в свою орбиту как можно больше людей.
Действующие лица собирались в вестибюле, все растерянные, озадаченные. Неверов же теперь чувствовал себя намного лучше. От похмелья не осталось и следа, болячки взяли паузу.
– Рад вас видеть в добром здравии и почти не зевающими, товарищи офицеры, – начал он свою проникновенную речь. – Мне плевать, что вы думаете обо мне. Органы контрразведки выполняют в районе важную работу, связанную с безопасностью Отечества. Я имею право мобилизовать для этих нужд все имеющиеся ресурсы и структуры. Если есть претензии, предъявляйте их позднее по инстанции, а сейчас выполняйте мои приказы. Цель – группа Артюхова, прикрывающаяся геологическими изысканиями. Это враги… – Он чуть не добавил «трудового народа», но сдержался. – Брать их надо по возможности живыми. Иван Тарасович, собирайте всех своих милиционеров. – Неверов повернулся к Невзлину, физиономия которого вдруг стала мучнистой. – А вы, Михаил Львович, – всех своих оперативников. Действовать сообща с майором Чеплыгой. Скрытное продвижение к гостинице, захват преступников. Если их там нет, то действовать придется вам, товарищ капитан. – Он резко повернулся к Пожарскому. – Приказываю поднять по тревоге взвод красноармейцев и скрытно выдвинуться в район Волынской губы, где в последний раз видели преступников. Все действия вести одновременно. Я буду контролировать процесс, и если мне что-то не понравится, то пеняйте на себя. Разойтись, товарищи офицеры! Время пошло, за работу!
Это была психиатрическая клиника! Никто не мог ослушаться и сыграть по-своему. Слишком много было свидетелей. Капитан Неверов пресек бы любую попытку саботажа.
Через сорок минут дюжина людей, приписанных к разным ведомствам, высадилась из кузова грузовика во дворе заштатной поселковой гостиницы. Несколько человек, путаясь в полах шинелей, устремились в обход здания, остальные бросились внутрь. Немногочисленные постояльцы, в основном командированные из области, попрятались по номерам. Администраторша в фойе проглотила язык и потеряла дар речи.
Толпа понеслась на второй этаж, высадила двери четырех смежных номеров, да еще и устроила при этом отчаянную пальбу! Но постояльцев в гостинице не оказалось. В комнатах было не прибрано, валялись пустые бутылки, вещи.
Вооруженные люди прошлись по всем номерам снизу доверху, осмотрели подвал, чердак.
Перепуганные постояльцы выбегали во двор, жались в кучку. Нужных лиц среди них не обнаружилось.
– Были они, – заикаясь, бубнила администраторша, обретшая дар речи. – Только ушли рано утром. Еще пяти не было, я как раз дежурила ночью. Пришли вчера поздно, были злые, да и утром тоже ругались между собой. А вообще они люди законопослушные, выпивали иногда, но ущерба не наносили.
Военным под руководством капитана Пожарского и двух лейтенантов повезло больше. Они высадились в районе церкви из двух грузовиков, ломаной шеренгой двигались по скалам к взморью. Передовая группа залегла на косогоре, под которым раскинулась небольшая изрезанная бухта.
Геологи возились внизу на узком пятачке между камнями. Рядом покачивалась на воде небольшая весельная лодка. Видимо, они сделали то, что хотели, ухмылялись, обменивались шуточками, паковали в прорезиненные мешки водолазное снаряжение. Их можно было спокойно взять на обратной дороге, обложить со всех сторон, поставить перед фактом.
Но один из компании оказался глазастым, разглядел автоматчиков на гребне. Геологи сразу же – разлетелись, попрятались между камнями. Офицеры орали, мол, выходите, будете жить! Но те словно с цепи сорвались, давай палить из пистолетов, ранили ефрейтора.
Автоматчикам пришлось открыть ответный огонь. Несколько минут в крохотной бухте шел неравный бой. Шансов у преступников не было. Двое погибли сразу, третий выбросил пистолет, поднял руки, сработало благоразумие. Но солдаты по инерции пристрелили и его, слишком уж злые были.
Четвертый, а это был сам Артюхов, сдаваться не желал, отстреливался до последнего патрона и ранил второго солдата! Бедняга чуть не скатился по острым камням. Его едва удержали за ногу сослуживцы.
– Эй, выходи! – выкрикнул Пожарский. – Стрелять не будем!
Но Артюхов надеялся непонятно на что. Он прыгнул в лодку, как-то сумел отвязать ее, пока бойцы хлопали варежками, и поплыл к ближайшему островку, отчаянно работая веслами.
Поначалу автоматчики мазали. Он старался не маячить мишенью, лежал на дне лодки и умудрялся при этом грести. Его подстрелили, когда он отплыл от скал. Артюхов был ранен в ногу, потерял весла. Он пытался перевалиться через борт, чтобы вплавь добраться до архипелага. Тут-то его и пристрелили окончательно. В воду повалился уже трупом, отчего и всплыл сразу.
Доставали его долго, никто не хотел лезть в воду. Победила смекалка. Солдаты отыскали в снаряжении водолазов веревку с крюком на конце, бросили в воду, зацепили труп, подтащили к берегу.
Снова куча мертвых тел, и опять никаких подвижек в расследовании!
Андрей выслушал доклад курьера и в ярости метался по фойе. Словно нарочно кто-то умно обрубал все ниточки!
Через полчаса прибыли военные. Раненых повезли в больницу. В принципе они были не тяжелые, но сам факт крайне неприятный для мирного времени.
Андрей вышел во двор, пристально посмотрел на бледного капитана Пожарского. Тот немного заикался, но держался стойко:
– Виноваты, товарищ капитан, не смогли их взять живыми. Взбеленились они, как черти, давай палить. Что нам оставалось делать? Можете спросить моих лейтенантов, они все видели. Перестарались ребята.
Андрей молчал, загонял бешенство в глубь организма. Пожарский знал, что это не повод для трибунала. Категорического приказа брать преступников живыми он не отдавал, сказал «по возможности». Есть угроза для жизни? Можно бить на поражение.
Капитан, стиснув зубы, смотрел, как солдаты выгружают из больничной труповозки тела, бросают на землю. Он подошел, глянул. Ошибки не было. Вот так-то, товарищи геологи. Тела, порванные пулями, искаженные лица. Вчерашний драчун с оторванным ухом и раскроенной височной костью. Непохожий на себя Артюхов – весь опухший, раздувшийся. Хорошо искупался?
Андрей сдерживал ярость, отдавал какие-то приказы, ловил на себе взгляды, изображающие сочувствие. Прибыли милиционеры, растекались по зданию. Майор Чеплыга колебался, кусал губы, но не решался подойти, чтобы не будить лихо. Ухмылялась Ольга Бурнаш, огибающая двор. Видимо, она возвращалась с обеда. Мелькнуло бледное лицо Илзе Саулите. Она собиралась куда-то податься, но задержалась. Оно и правильно. Если человек находится здесь, то нет нужды искать его в собственном доме.
По улице к соседнему зданию проехала машина с сотрудниками госбезопасности. Невзлин смотрел в окно с заднего сиденья. Попробуй догадаться, о чем он сейчас думал.
Капитан набрался храбрости и позвонил из секретного чулана полковнику Алябину. Обзор событий не отнял много времени. Полковник угрюмо слушал, переваривал информацию.
– Да уж, поднял ты на уши, капитан, этот горем убитый район, – сказал после душещипательной паузы полковник. – Трупы каждую ночь, а толку никакого. Ведь мне придется отчитываться за все эти трупы, осознаешь? Из поселка Дальний на тебя уже поступают жалобы, причем от ответственных лиц.
– Да, Павел Евгеньевич, вынужден признать, что расследование тормозится, – сказал Андрей. – Но прошло только трое суток. Большинство трупов, за которые вам придется отчитываться – это враги государства и народа. Четверо уголовников, по которым стенка давно плакала, столько же диверсантов, выдававших себя за геологов…
– Ты уверен, что они диверсанты? – перебил его Алябин.
– Нет, но с них уже не спросишь. Моя вина – это гибель гражданина Делягина, когда я не успел сориентироваться в ситуации, и двое раненых красноармейцев. Не верю, что все ниточки оборваны, товарищ полковник. Здесь что-то назревает. Сегодняшние водолазы что-то нашли. Прошу дать мне еще один шанс. Обещаю, что доведу расследование до конца.
– Рад бы, да не могу, капитан, – огорошил собеседника полковник. – Я тебе верю, знаю, что если ты не сделал, то и другие не справятся. Но все очень плохо. Нам сейчас нежелательна сумятица в нашей епархии. Догадываешься, почему? На нас поглядывают не только из Петрозаводска и Ленинграда, но и кое-откуда повыше. Слишком много претензий. Так что извини, ты отзываешься. Пакуй вещички, шуруй на автобус и отправляйся в Мурманск. Буду ждать. Выезжай сегодня. Рейс в два часа дня. К вечеру доберешься.
– Это приказ, товарищ полковник? – уныло пробормотал Андрей.
Алябин чуть поколебался и ответил:
– Да. Выполняйте, товарищ капитан!
– Слушаюсь!
– Не волнуйся, твое дело не погибнет. Не сегодня завтра в поселок Дальний выезжает многочисленная следственная группа, состав которой сейчас уточняется в Ленинграде. Это уже не наша проблема, капитан. Мы забыли о ней, словно ее и не было. Лучше не связываться. Пойми меня правильно. На наш век работы хватит.
Неверов повесил трубку и погрузился в уныние. Да что здесь, в конце концов, происходит, если даже полковнику Алябину стало боязно? Ладно, не все так плохо, если выезжает следственная группа.
«Все, хватит! Это больше не твоя проблема!» – приказал он себе, вышел в коридор и с силой хлопнул дверью.
– Мне очень жаль, Андрей Григорьевич, – сказал майор Чеплыга и сокрушенно вздохнул. – Но если это приказ начальства, то обсуждать его бессмысленно. Ваш труд не пропадет. Будем ждать следственную группу. Может, она доведет до конца дело, начатое вами.
– Вашим словам не хватает убедительности, Иван Тарасович. – Андрей сухо улыбнулся и положил на стол ключи. – Держите, это от дома и машины. До автостанции доберусь пешком, как раз к рейсу. – Он быстро глянул на часы, протянул руку. – Прощайте, майор, приятно было поработать с вами.
– Вот черт. – Чеплыга смутился, но отозвался на рукопожатие. – Не по-человечески как-то все вышло. Извините, если что. Вы точно уверены, что вас не стоит подбросить до автостанции?
– Тут недалеко, – отмахнулся Андрей, – добегу за пятнадцать минут.
Он шел по двору, разделяющему административные здания, и испытывал гадкое тянущее чувство, словно весь поселок собрался в толпу и уставился ему в спину.
Подъехал «Опель» с зачехленным кузовом. Из него выпрыгнул председатель исполкома Шабанов, размашистым шагом направился на рабочее место. Новости в этом поселке разлетались, как пирожки на вокзале. Шабанов встретился глазами с капитаном, и тот сразу понял, что человек в курсе. Скрытое злорадство, задранный нос. Хоть бы ляпнул что-то доброе для блезира!
Мимо здания поселкового совета он бежал чуть не рысью. Ему стыдно было встречаться с Илзе. Да и не стоило этого делать. Все равно не выйдет ничего хорошего. Он сейчас уедет и больше не вернется.
Шевельнулись занавески в окне второго этажа. Андрей не удержался, повернул голову. Это была не Илзе, а Волонтарь Павел Елисеевич. Тоже в курсе человек, решил проводить заочно, мысленно пожелать всего хорошего. Волонтарь смутился, отступил от окна. Пунцовые пятна заалели на его физиономии.
Больше Неверов не оглядывался и не смотрел по сторонам. Шел вперед, сжимая лямки вещмешка. Желающих уехать в Мурманск в будний день оказалось немного. Люди жались в кучку на промозглом ветру.
Подошел автобус, водитель раскрыл дверь, стал проверять билеты.
Андрей не успел приобрести таковой, сунул шоферу скомканную купюру. Тот собрался было возразить, мол, надо идти и покупать, как все, но посмотрел в глаза пассажиру и предпочел не связываться.
Капитан прошел на заднее сиденье. Он был уверен в том, что за ним наблюдают. Среди пассажиров шпика не было. Наметанный глаз сразу выявил бы его. Но где-то он был. Противник обязан убедиться, что сотрудник СМЕРШ уехал. Андрей водрузил вещмешок на колени, закрыл глаза.
Автобус тронулся всего лишь с минутным опозданием. Неверов усмехнулся. Надо же, практически немецкая пунктуальность.
Вскоре поселок скрылся из вида. Автобус уходил в низину, петлял между возвышенностями.
За очередным поворотом Андрей встал и отправился к двери, держась за поручень.
Пассажиры с удивлением смотрели на него.
– Останови, – буркнул он водителю.
– Не положено.
– Останови, говорю! – Капитан сунул под нос шофера красное удостоверение. – Хочешь поговорить, мужик?
Автобус резко встал посреди проезжей части. Других машин все равно не было.
– Вот так-то лучше, – сказал Андрей, выходя на дорогу. – Дверь закрывай и кати дальше. Деньги можешь себе оставить.
Дверь захлопнулась, водитель словно коня пришпорил! Автобус скрылся за горой в разливах непересыхающей грязи.
Андрей забрался за массивный валун, покурил пару минут. Дорога была пуста. За автобусом никто не тащился.
Он забросил вещмешок на спину и полез в гору.
Здесь царило безлюдье. Полная глушь, как в жестяной банке, природа, немного моря.
Капитан сидел за расколотой скалой, венчающей гребень, и осматривался. До поселка было далеко. Лишь издали казалось, что он под боком. Тучи висели беспросветные. Третий час дня, а впечатление такое, что поздний вечер. Дымка тумана висела над водой.
Люди были здесь совсем недавно. Кругом валялись стреляные гильзы. Автоматчики Пожарского расстреливали отсюда геологов Артюхова. Внизу на площадке сквозь муть, висящую в воздухе, виднелись брызги крови.
Метрах в пятидесяти от берега начинались шхеры. Зрелище фантастическое, какое-то нереальное, особенно через муть тумана. В воде теснились скалистые островки. Их было чертовски много, самых разных конфигураций и высот. Туристов бы сюда возить.
Он начал спускаться вниз и через пару минут уже находился на площадке. В воздухе властвовала сырость, стояла оглушительная тишина. Лишь за спиной, в скалах, утробно гудел ветер. Неверов с любопытством озирался.
Здесь оборонялись и умирали люди Артюхова. Кровь была повсюду.
Андрей с интересом уставился на лодку, которую прибило к берегу метрах в пятнадцати левее. На ней и пытался удрать Артюхов. В уключине болталось единственное весло, второе куда-то «сбежало».
Неверов провалился в оцепенение, пытался абстрагироваться.
«Что искали и, по-видимому, нашли люди Артюхова? – Он выстраивал в голове логическую цепь. – Скрытная деятельность водолазов, которые в свободное от основной работы время притворялись геологами из Архангельска. Попытка проникновения в район катера с нарушителями границы. Таинственные радиосигналы. Что ищут-то?
Это не субмарина. Сквозь подводные лабиринты не пролезет даже бочка. Не наземный объект. Каким макаром его бы здесь возвели?
Это может быть только судно. Значит, его все эти люди и ищут. Но к бухте оно не подойдет. Значит, стоит где-то в шхерах. Но там тоже проблематично – слишком узкие проливы. Если только на северной или северо-восточной стороне архипелага. Там есть прямой доступ к водам залива.
Как-то зыбко, и вариантов тьма. Архипелаг обрывается метрах в двухстах правее. Если его обогнуть, подойти с северо-восточной стороны? – Он скептически уставился на лодку, бьющуюся о камни. – Посудина небольшая, можно справиться и одним веслом, вообразить себя индейцем в пироге».
Андрей подтянул лямки вещмешка, переложил пистолет во внутренний карман и полез в прибрежные каменные дебри. Ему удалось подтянуть лодку ногой, чуть не вывернув при этом позвоночник. Он перелез внутрь, пристроился на банке. Лодка качалась, на дне плескалась вода. На бортах алели пятна крови. Здесь возился подстреленный Артюхов.
Капитан осторожно вынул весло из уключины, оттолкнулся от камня. Суденышко заскользило по воде.
На преодоление южной оконечности шхер у него ушло минут пятнадцать. Он основательно вспотел, старался не приближаться к островам. Скалы находились и под водой, рядом с поверхностью, риск пропороть днище был реален. С этой лодки люди Артюхова осуществляли погружения, но они, видимо, знали все опасные участки.
Мимо проплывали причудливые скалы. Каменные глыбы нависали над водой. Кое-где чернели пещеры, торчали макушки уродливых деревьев. Туман становился гуще, видимость терялась с удалением от берега. Выходить за пределы архипелага было опасно. Там начинались волны. Лодку уже покачивало.
Он повернул влево, в относительно широкий пролив. Вел лодку медленно, всматривался в воду перед носом и пару раз успел сманеврировать, избежать наезда на подводную скалу. Теперь он находился на северной стороне архипелага. Здесь проливы между островами расширялись, хотя и незначительно.
Капитана беспокоило то обстоятельство, что он изрядно удалился от бухты. Шансы что-то отыскать становились призрачными. Но Андрей не сдавался. Автобус он пропустил, следующий только завтра. У него вагон времени.
Он кружил по архипелагу уже часа полтора. Из живых существ тут были чайки. Иногда крупные рыбины показывали плавники, проходили у поверхности. Чувствовался ветер, его укачивало. Иногда Неверов выпадал из реальности. Острова казались ему затопленными фрегатами, мертвыми морскими чудовищами. Кружилась голова, он чуть не потерял весло, спохватился, кинулся его ловить, едва не перевернул лодку.
Потом Андрей курил несколько минут, прижавшись к обрывистой скале, приходил в себя. Осторожнее бы надо. Тут явно витают недобрые морские духи.
Следующую остановку капитан сделал у ступенчатой скалы, возвышающейся над местностью. Он снова курил, скептически поглядывал на ее вершину и решил, что надо бы забраться наверх и обозреть округу. С высоты можно многое увидеть.
Неверов привязал лодку к выступу скалы, стал взбираться по уступам, попутно работая глазами. Слева, справа – везде острова. Расщелины, пещеры, груды валунов.
Он вроде заприметил что-то необычное, но нога сорвалась. Андрея охватил дикий страх – разобьется же к едрене фене! Он цеплялся пальцами за выступы и сразу же их терял. Все вертелось перед глазами, сознание в панике металось. В последний момент, прежде чем рухнуть на наклонную плиту, сползающую в море, Неверов извернулся и упал на вещмешок. Было больно, но терпимо.
Несколько минут он приходил в себя. Да уж, товарищ капитан, альпинист из вас неважный. Он пошевелил конечностями, приподнялся. Все в порядке. Зато как испугался!.. Рука его машинально потянулась за папиросой.
Андрей сидел и пытался вспомнить, что же такое необычное засек за секунду до падения. Он тер лоб, напрягал память. Кажется, слева на соседнем острове…
Он забрался в лодку, отвязал ее и отправился туда, куда подсказывала интуиция, и увидел метрах в пятидесяти на западе два практически сросшихся острова. Что в них не так? Каменные махины, округлые и угловатые, снова уступы, несколько деревьев на вершине. Кирпично-красноватая глина в расщелинах, откуда торчали щуплые кустики.
В горле капитана перехватило. Если это то, что он подумал!.. Явная аномалия. Повсюду глина серая и коричневая. А на сапогах Лазаревича она была вот такая, красноватая.
Он успокоился, включилось критическое мышление. Это ничего не значит. Но проверить надо.
Андрей закусил губу, работал веслом, преодолевал открытое пространство. Чем ближе он подплывал, тем сильнее билось сердце.
Маленькая бухта, где можно пристать. Капитан привязал лодку, скорчился у наклонной расщелины, подтянул лямки вещмешка, переложил поближе пистолет. Он карабкался вверх. На отдельных участках ему приходилось ползти.
Там, где красноватая глина выходила на поверхность, еще сохранились следы. Лазаревич здесь лазил? Видимо, не только он. Следы разные, их много.
Волнение в душе Андрея нарастало. Наклоненная к востоку вершина с тремя соснами, в которых невозможно заблудиться. Спуститься на северную сторону ему удалось только слева. Там обрывистый склон переходил в покатый. Он двигался боком, опираясь на все четыре конечности. По сторонам смотреть не мог, только под ноги. Они часто срывались. Неверов падал на колени и окончательно их сбил.
Внизу он стал смещаться на восток по узкой кромке береговых скал и вышел к бухте, в которой почти сомкнулись два острова. Ноги не держали его. Он рухнул на отбитые колени и недоверчиво всмотрелся в картину, представшую перед ним.
Судно стояло именно здесь. Оно метко вонзилось в пролив между практически сросшимися островами. Как его сюда занесло? Потеряло управление в шторм? Подверглось бомбежке?
Он пялился на это чудо с растущим недоумением. Не катер, не буксир, судно среднего водоизмещения, не военное. Откуда оно взялось и сколько лет здесь покоится? Со стороны его не обнаружишь, тем более в местных условиях, при постоянных туманах и сумраке. Нужно подойти очень близко.
Очевидно, судно попало в шторм и затонуло бы без посторонней помощи, но волны и ветер затащили его сюда, вогнали в брешь кормой. Сверху рухнула скала, придавила надстройку, палубу, поломала остатки конструкций. В живых, понятно, никого не осталось.
Но это не все. На скале в момент удара что-то росло. Теперь с рухнувшей громады свисали догнивающие ветки, переплетались стебли, которые умудрялись как-то подкармливаться. На них зеленели листья. Это смотрелось вконец нереально, но факт оставался фактом. Флора, не желающая гибнуть, формировала занавес, прячущий растерзанное судно от посторонних глаз.
Он подходил, недоверчиво тер глаза. Со стороны это дело точно не разглядишь. Ему пришлось проползти под каменным козырьком, чтобы приблизиться к судну, носовая часть которого, видимо, уперлась в подводную скалу. Корму сплющило между островами. Упавшая скала напоминала жутковатую крышу или, если угодно, надгробную плиту. Сколько человек здесь погибло?
Вырисовывались очертания иллюминаторов. Их искорежило, стекол там давно не было. Судно проржавело, распадалось на части. В левом борту в районе ватерлинии зияла пробоина размером с телегу. Торчали куски порванного железа. Распалась на части спасательная шлюпка, съехавшая с палубы.
Название погибшего судна давно стерлось. Но в его обводах отчетливо читалось что-то родное, советское. Эта посудина до гибели принадлежала СССР, больше никому – ни Финляндии, ни Норвегии, ни фашистской Германии. Не катер, не рыболовный траулер, ничего такого, что используют люди в местных водах. Оттого и ступор. Какого дьявола его сюда занесло?
Такое открытие потянуло Андрея на какие-то глупые поступки. Он начал раздеваться, оголился до трусов, полез в воду рядом с пробоиной, нырнул, едва не превратился в ледышку, отыскал на ощупь зазубренные края пробоины. На нижнюю палубу проникало немного света.
Неверов в ужасе отпрянул и чуть не наглотался воды. На него смотрел пустыми глазницами раскроенный череп! На нем сохранились волосинки, они шевелились в воде, словно червяки. Все остальное давно разложилось, сгнило, включая одежду. Скелет был придавлен искореженной тумбой, оттого и остался здесь на веки вечные.
«Зачем я сюда полез? Это должны делать совсем другие люди!»
Он выбрался из пробоины, вразмашку подался на сушу, побежал к вещмешку, вытащил из него скрученное полотенце, начал лихорадочно обтираться. Капитан одевался быстро, как новобранец, проклинал себя за глупые поступки.
«Ты хотел с ходу узнать страшную тайну? Пора уходить отсюда, поднимать соответствующие службы, звонить в Мурманск. Судно не простое. Все об этом говорит».
Он оделся, затолкал полотенце в вещмешок, выбрался из-под козырька и побежал по узкой кромке на северо-западный край островка.
Прогремела очередь из ППШ! Почти под ногами капитана брызнула каменная крошка. Он споткнулся и чуть не расквасил себе нос. Его снова спас мешок. Отличный амортизатор, особенно если мозгов не хватает.
Кто-то стрелял по нему с севера, из тумана. Что оттуда видно?
Оставалось единственное спасение – наверх. Должны промазать, обязаны! Он ни о чем не думал, карабкался по уступам. Снова грохнула очередь. Покатился камень, повлек за собой целую осыпь. Он качался маятником, насколько позволяла тропа, упрямо лез наверх.
Еще одна автоматная очередь, рваные хлопки пистолета. Хрен вам, я уже ушел!
Не веря своему счастью, Андрей выпрыгнул на вершину, узкий пятачок с тремя соснами, по инерции пролетел открытое пространство. Бездна качнулась перед глазами. Крутой спуск, его собственная лодка, привязанная внизу.
Отчаянный вопль слился с трескотней выстрелов. Он уже падал, но лямка вещмешка зацепилась за вырост в скале. Падение остановилось. Капитан вцепился мертвой хваткой в соседний выступ, подтянулся, выполз обратно на вершину. Голова его кружилась, радужная карусель вертелась перед глазами, но кроха соображения осталась.
Он мог бы скатиться до лодки, пересечь открытое пространство, затеряться в шхерах. Но что потом? Отрежут дорогу, выловят. А вопль означал, что капитан Неверов разбился. Пусть эти негодяи так и думают.
