34

Занялся рассвет, а пир все продолжался. Смерть и его новоиспеченные Жнецы собрались на храмовом балконе и даже заняли главные покои, наполнив Храм пронзительным гвалтом подвыпивших мужчин и женским хихиканьем.

Голубка свернулась у входа в их с Верным Глазом импровизированную спальню. Она коснулась ароматной занавески, сплетенной из сушеной лаванды. Раньше этот запах напоминал ей о любви и счастье. Теперь он навевал лишь печаль и служил напоминанием о том, что она потеряла, когда ее возлюбленный преклонил колени перед Богом Смерти.

Голубка окончательно перестала надеяться, что ее Заступник очнется – придет в сознание, пусть даже всего на несколько секунд. Она все так же тосковала по его объятиям, в которых чувствовала себя такой защищенной, и мечтала о том, чтобы еще хоть раз поговорить со своим возлюбленным. Но сейчас ей нужно было сосредоточиться на выживании и побеге – ибо одно равнялось другому.

С дальнего конца покоев Богини до нее донеслись визги и хохот. Голубке не нужны были глаза, чтобы понять, что там происходит, и постараться привлекать как можно меньше внимания. Она слышала, как люди Бога преследуют ее Помощниц, а те делают вид, что убегают, хотя все неизменно заканчивалось одинаково: их ловили и тащили на лежанку или брали прямо на месте, на глазах у всех, под одобрительные крики остальных Жнецов.

А в центре всего Голубка слышала зычный голос Бога, подбадривающего своих людей.

Звук Его голоса был ненавистен ей настолько, что временами она забывала дышать.

Она услышала мягкие шаги одной из своих Помощниц и еще до того, как та заговорила, поняла, что это Лили, ее единственная подруга и наперсница.

– Он требует твоего присутствия, госпожа. – Голос Лили был исполнен жалости.

Голубка кивнула и пригладила волосы.

– Я ждала, что Он меня позовет.

– Может, мне сказать Ему, что ты больна? Или что у тебя началось лунное недомогание?

– Он поймет, что это ложь. Я пойду. – Она встала. – Как я выгляжу?

– Чудесно, будто сама Богиня.

– Я и не знала, что люди считали меня красивой, – сказала Голубка. – А потом мой Заступник обратил на меня внимание и сказал, что я прекрасна лицом и телом, и я была так счастлива! А теперь я жалею, что я не древняя сморщенная старуха, какими были Стражницы. Тогда Он оставил бы меня в покое! – вырвалось у нее.

Лили придвинулась поближе.

– Я слышала, о чем они говорят. Сегодня вечером они уходят в Город-на-Деревьях. Они атакуют Других после заката.

Голубка сжала ей руку.

– Тогда нам тоже нужно уходить сегодня! Мы готовы?

Лили кивнула и шагнула еще ближе, чтобы никто не мог их подслушать.

– Я сделала все, как ты велела.

– Хорошо. Я придумаю, как скрыться от глаз, не вызывая Его подозрений. После этого мы с тобой покинем это место, потому что я никогда не встану на сторону этого чудовища – ни в лесу, ни где-либо еще!

Лили дернулась от Его крика, и Голубка снова пожала ей руку, прежде чем выпустить ее.

– Помни, – зашептала она Лили, – мы поклоняемся Богине, Великой Матери, самой Жизни. Будь готова. Я уверена, Она поможет нам сбежать от Смерти.

На самом деле Голубка вовсе не была в этом уверена, но она думала об этом, молилась и надеялась, что силой воли превратит желаемое в действительное.

– Я спрятала наши сумки у стен Храма. Жаль только, что у нас не было времени подготовиться получше, – шепнула в ответ Лили.

– Голубка! – взревел Бог.

Голубка выскочила из спальни в покои, которые знала так хорошо, но Лили догнала ее и взяла под локоть.

– Не ходи за мной. Я не хочу, чтобы ты лишний раз попадалась Ему на глаза. Ты же знаешь, Лили, я прекрасно ориентируюсь в Храме.

– Только не сегодня. Ты и представить не можешь, где только ни совокупляются Жнецы и Помощницы. – Голос Лили был полон отвращения.

– О… Понимаю. Хорошо; тогда веди меня.

Вместе девушки пересекли шумную, набитую людьми комнату. В ноздри Голубке ударил густой и кислый запах секса, смешанный со сладковатым ароматом забродившего яблочного напитка, который лился в Храме рекой. Она сглотнула, борясь с тошнотой.

Голубка ненавидела этих людей. С каждым днем армия Бога набирала силу. Жнецы становились все наглее и приобретали все больше звериных черт. Обряды, которыми жил Храм, оказались забыты. Бог пробудился, и Ему мало было причудливых традиций и древних ритуалов.

Голубка решила, что больше всего на свете Смерть желал хаоса.

– Вот ты где, пташка!

Она грациозно поклонилась Ему.

– Господин, чем я могу Тебе служить?

– С того места, где ты стоишь, – ничем. Иди сюда, ко мне на колени! У меня есть для тебя кое-что… внушительное.

Голубка узнала язвительный смех Клинка Бога, Железного Кулака, и смешки нескольких Его любимчиков, и поняла, что они окружали Его, а значит, Бог хотел, чтобы она подошла к нему – и позволила Ему взять себя прямо здесь, на глазах у Его людей и ее Помощниц.

Она сжала челюсти и вскинула подбородок.

– Господин мой, я буду счастлива видеть Тебя на своем ложе, но не здесь. – Она поманила Его рукой. – Пойдем со мной туда, где нам никто не помешает.

– Но мне хорошо и здесь, в компании моих Жнецов. Они свободно распоряжаются твоими Помощницами – и ни одна еще не жаловалась. Не так ли, мои дорогие?

Вокруг раздалось дружное: «Да, Господин!» и «Мы рады Твоим Жнецам так же, как рады Тебе, Господин!».

– Видишь, пташка? Они не прикрываются ложной стыдливостью. Я хочу, чтобы ты брала с них пример. – Притворное дружелюбие в голосе Бога сменилось жесткостью.

– А Богиня тоже не будет прикрываться ложной стыдливостью, Господин? – резко спросила Голубка, расправив плечи. Ее страх выдавали лишь красные следы от ногтей, которые она вонзила в ладони, готовясь к реакции на ее ответ.

На храмовом балконе повисла тишина. Голубка кожей чувствовала, как всеобщее внимание обратилось на нее.

Смерть расхохотался – раскатисто, громко, от души.

– Какая же ты забавная, пташка, – сказал Смерть. – Такая робкая, на вид почти дитя, а гляди ж ты – взываешь к Богине так, словно говоришь за Нее.

– А кому еще говорить за Нее? – спросила Голубка упрямо. – Тебе? Значит ли это, что Ты позволишь Богине говорить за Тебя?

– Осторожнее, пташка. Знай свое место. Не заставляй меня подрезать тебе крылышки.

– Прошу прощения, Господин. – Голубка присела в низком, изящном поклоне. Но когда она выпрямилась, то снова ударила Его словами. – Разве не в этом Храме поселится Великая Богиня Земли, когда Ты пробудишь Ее? – Голубка широким жестом обвела вокруг, подаваясь вперед всем своим юным, цветущим телом.

– Так и есть, – согласился Бог.

– А раз так, то до тех пор, пока Она не ступит под его своды, моя обязанность – хранить его священную чистоту. А потому я не стану предаваться с Тобой распутству на потеху Твоим Жнецам.

– Как ты смеешь…

– Я смею, потому что я всю жизнь была Оракулом Богов! Я знаю, каким они хотят видеть свой храм, – перебила Его Голубка. – Если я переступлю границу дозволенного, Богиня исправит мою ошибку, когда пробудится в моем теле. А до тех пор я прошу Тебя уважать меня так же, как уважаешь ты Ее Храм.

– Быть может, я тебя недооценил, пташка. – В голосе Смерти звучало раздражение и пренебрежение. – Прочь с глаз моих. Возвращайся в свое убежище. Мы со Жнецами уходим на закате. Ночью мы возьмем город Других. После этого я приду за тобой и начну пробуждение моей Супруги. Убирайся и не показывайся мне на глаза, пока я сам за тобой не приду. Ты меня утомляешь.

– Да, Господин.

Голубка снова отвесила низкий поклон. Она взялась за руку Лили, и девушка повела ее прочь, но их остановил резкий голос Бога.

– Твоя Помощница может остаться, – сказал Смерть. – Мне нужно получить удовольствие, в котором ты мне отказываешь. Подойди, маленький цветок, – обратился Он к Лили.

Голубка почувствовала, как затряслась от ужаса подруга.

– Какая из Помощниц с большей охотой возляжет с Богом? – торопливо зашептала она Лили.

– Зайчишка – она с радостью ему отдастся, – дрожащим голосом отозвалась Лили.

Голубка повернула голову и с подчеркнутым равнодушием бросила через плечо:

– Лили нужна мне, чтобы добраться до спальни. Из-за Жнецов мне сложно ориентироваться в Храме. Зайчишка! – позвала она.

– Да, госпожа! – выдохнула девушка у нее за спиной.

– Как ты смотришь на то, чтобы позаботиться о моем Господине, пока Лили занята?

– С радостью, госпожа! – живо откликнулась она.

– Представься Смерти, – велела ей Голубка.

– Да, госпожа!

Голубка услышала, как босые ноги Зайчишки застучали по выложенному плиткой полу, когда та бросилась на балкон.

– У нее пышная грудь, а кожа почти не тронута болезнью, – негромко сообщила Голубке Лили. – Я слышала, как несколько мужчин называли ее красивой.

– Сними одежду, Зайчишка. Покажи себя нашему Богу. – Хотя Голубка чувствовала нетерпение Зайчишки и слышала, как поспешно та сбросила с себя одежду, внутри у нее все сжалось. – По душе ли тебе эта Помощница, Господин мой?

Голубка услышала негромкий, интимный смех Смерти, который знала слишком хорошо.

– Она мне подойдет. А теперь – прочь! Я от тебя устал.

– Уведи нас отсюда. Навсегда, – тихо сказала Голубка Лили. – Быстро!

Под тихие вздохи, девичье хихиканье и низкие, сладострастные стоны Лили с Голубкой вернулись в дальний конец покоев, к спальне, но лишь для того, чтобы надеть спрятанные под лежанкой башмаки. Затем Лили выглянула наружу и сообщила:

– Все смотрят, как Зайчишка ублажает Бога, – даже те, кто был в покоях.

– Пора. Обойдем вокруг моей спальни. Потом остановимся и убедимся, что никто за нами не следит, а после выйдем из Храма.

Лили сделала так, как велела ее госпожа и подруга, и, остановившись, окинула взглядом просторную залу.

– К Зайчишке присоединились Маргаритка и Оборка. Они танцуют для Бога. Жнецы с них глаз не сводят, – доложила Лили. – Можно идти, на нас никто не смотрит!

Голубке следовало бы кинуться из Храма к свободе, но она помедлила в последний раз.

– Лили, ты уверена, что среди Помощниц никто не разделяет наши чувства?

– Госпожа, как я и говорила – нет. Помощницам нравится внимание Жнецов. Мужчины наконец сильны и здоровы, и к ним прислушивается сам Бог. Они хотят жить в будущем, которое Он приготовил для Народа. Им нравится, что Он заботится о них, нравится представлять жизнь в лесу, вдали от болезни и смерти.

– Но от Смерти им не уйти. Он поработит их всех.

– Такое рабство им по душе.

Голубка вскинула подбородок.

– Тогда покинем это омерзительное место. Но медленно. Нужно идти так, будто ничего необычного не происходит.

– Понимаю.

Крепко держась за руки, девушки пересекли покои Богини по узкой дорожке, ведущей через развалины лестницы на улицу. Во дворе они остановились.

– Что ты видишь? – спросила Голубка.

– Жаровни горят. За огнем следят больные. Те, кто слишком стар или слаб, чтобы заинтересовать Смерть; кому Он отказал в превращении и поручил черную работу, которую они будут выполнять до самой смерти. Я спрятала наши сумки под обломками на другой стороне двора.

– Отведи нас туда.

– Старики увидят тебя, госпожа.

– Они меня не тревожат. Меня тревожит Смерть.

– Тогда тебе не о чем тревожиться – по крайней мере, пока. Сейчас Ему есть чем заняться, – сказала Лили.

– А потом Он пойдет на Других. Мне не нужно беспокоиться до завтрашнего дня.

– А завтра мы будем далеко отсюда, – подхватила Лили.

Они медленно пересекли двор; со стороны казалось, что Оракул и ее любимая Помощница вышли на прогулку. Несколько больных стариков поприветствовали Голубку. Она улыбалась и кивала, стараясь вести себя так же, как обычно.

Дорожные сумки были там, где Лили их оставила. Укрывшись за развалинами здания, девушки привязали их себе на спины. Лили снова взяла свою госпожу за руку.

– Ты готова?

– Я стараюсь.

Дыхание у Голубки сбилось; ей было одновременно и жарко, и холодно.

– Госпожа, как ты себя чувствуешь?

– Я никогда не выходила за пределы двора, – вырвалось у Голубки. – Когда я родилась, меня принесли Стражницам как жертву, но одна из старух объявила, что я родилась без глаз, потому что Богиня даровала мне внутреннее зрение, чтобы я могла заглядывать за завесу между нашим миром и божественным. С тех прошло шестнадцать зим. Я познала страх и гнев, любовь и радость, ненависть и отвращение, но я никогда не бывала за пределами Храма и этого двора.

– Госпожа, я думаю, Стражницы были правы. Ты способна видеть божественное. Ты… ты не заглядывала в наше будущее? – осторожно спросила Лили.

– Заглядывала, – медленно сказала Голубка.

Ей не хотелось лгать подруге, но разве у нее был выбор? Если бы Лили узнала, что Голубка – простая незрячая девушка, очаровавшая Смерть, стала бы она ей помогать? Она не могла рисковать. И потому Голубка солгала с легкостью, которую отрабатывала всю свою сознательную жизнь.

– Я точно знаю лишь, что если мы останемся, то Смерть заберет нас. – Она нежно коснулась руки Лили. – Прости, что я стану для тебя обузой. Там, – Голубка махнула вперед, – я без тебя пропаду.

– Тогда тебе нечего бояться, госпожа, потому что я тебя не оставлю.

Голубка обняла ее.

– Спасибо, Лили. Обещаю, когда-нибудь я вознагражу тебя за верность.

– Сбежать от Смерти – большего мне и не надо. А теперь нам пора идти. Взошло солнце; до заката нам нужно уйти как можно дальше от Города.

– Ты взяла веревки, чтобы мы могли привязаться к ветвям дерева на ночь?

– Конечно, госпожа, – кивнула Лили. – Вчера я проследила за Жнецами, как ты и просила. Я знаю, как дойти до хребта, который отделяет Город от Других, и знаю тайную тропу, которая приведет нас к переправе. Скоро мы покинем нашу территорию и скроемся в лесу.

Девушки двинулись в путь. Голубка держала Лили под руку, и Помощница, тщательно оглядывая землю, аккуратно вела свою госпожу в обход папоротников, корней и поваленных деревьев.

– Когда мы переберемся через хребет, то свернем на юг. Верный Глаз рассказывал, что находил на юге следы людей, которые живут в норах под землей, – сказала Голубка.

– И Заступник сказал, что это мирный народ?

Хотя Голубка уже объясняла это Лили, она поняла, что девушке нужна поддержка.

– Да. Он сказал, что они ухаживают за растениями и ткут. Я спрашивала его, не проще ли будет занять их норы, вместо того, чтобы сражаться с древесным народом, но мой Заступник сказал, что не желает жить под землей, когда можно жить в облаках. – Голубка покачала головой. – Жаль, что я не нашла способа его отговорить. Может, тогда он бы сейчас был со мной, а Бог продолжал бы спать.

– Прости меня за дерзость, госпожа, но судьба Верного Глаза была решена, когда он был избран божественным Заступником. Ты не могла этому помешать. Ты Оракул, а не Бог.

Голубка прикусила губу, кивнула и продолжила шагать вперед. Она была напугана и не знала, чего ждать от будущего, но этот страх не шел ни в какое сравнение со страхом потерять себя так же, как потерял себя Верный Глаз.

– Я выживу. Я всегда выживаю.

Она не понимала, что произнесла это вслух, пока Лили не ответила:

– А я всегда буду рядом.

– Спасибо, Лили. А пока мы идем, давай попросим Великую Богиню о помощи.

Она покрепче сжала руку своей подруги, проводницы и спасительницы и, оставив Смерть за спиной, отчаянно взмолилась Богине в надежде, что та услышит.