32

– Но почему нет? Мы и так идем против традиции, – с жаром втолковывала что-то Изабель Зоре, когда Мари и Ригель, миновав женщин, занятых самыми разными делами, от создания дорожных коконов до упаковки семян, корневищ и бобов в плетеные корзинки, подошли ко входу в родильную нору. Мари была занята поиском сумок, которые нужны были им с Ником, чтобы продолжить сборы в ее норе.

– О, прекрасно! Пусть Мари решит, – сказала Зора.

– Решу что? – спросила она, ныряя в относительную тишину норы.

– Зора говорит, что сегодня Изабель будет танцевать свое имя, а завтра моя очередь, – пояснила Дженна, прикрывая дверь и отсекая царящий снаружи гвалт Стаи, которая суматошно готовилась к отбытию. – А Изабель хочет, чтобы я танцевала вместе с ней.

– А я сказала, что это нарушение традиции. Что по традиции Жрица Луны может танцевать со своей ученицей, так что ты или я можем к ней присоединиться. Но чтобы две ученицы представлялись вместе? – Зора помотала головой. – Так не делается.

– Изабель, почему ты хочешь, чтобы Дженна танцевала с тобой? – спросила Мари.

– Мы с Дженной не обычные ученицы Жрицы. Данита хочет призывать луну. А мы нет. Мы просто хотим стать целительницами. А раз мы другие, я подумала, что будет неплохо, если мы представимся Богине вместе.

На щеке Дженны появилась ямочка.

– Мы с Изабель – хорошая команда. Я надеюсь, что когда-нибудь она научится призывать достаточно лунной силы, чтобы помогать больным, а я буду хорошо разбираться в настойках и мазях.

– И тебя не беспокоит, что Дженна может перетянуть на себя часть внимания Богини, если будет танцевать с тобой? – обратилась Мари к Изабель.

Девушки удивленно переглянулись.

– Нет! Я об этом даже не думала. Я просто решила, что раз мы с Дженной команда, то и танцевать имена нужно вместе. И уж, наверное, у Богини хватит внимания на нас обеих, как считаешь?

Мари посмотрела на Зору. Жрица Луны пожала плечами.

– Решать тебе.

– Тогда я считаю, что вам и правда стоит представиться ученицами целительниц вместе, – сказала Мари.

– Ура! – Дженна захлопала в ладоши, а Изабель засияла.

– Ладно, идите к ручью. Там сейчас Данита. Она поможет вам разучить шаги танца. Я приду попозже и проверю ваши успехи, – сказала Зора.

Девушки кинулись прочь, и на секунду в нору хлынул шум Стаи, который, к счастью, тут же отсекло от них закрытой дверью.

– С каких пор ты у нас поборница традиций? – поинтересовалась Мари у Зоры.

– Никакая я не поборница. Просто не хочу, чтобы мы отказались от всего, что делало нас Кланом.

– Зора, Кланом нас делали люди, а не традиции. А теперь мы – Стая с уникальным сочетанием старых и новых традиций и таким же уникальным сочетанием людей. Но ведь ты и сама об этом знаешь. Что с тобой такое? Что случилось?

Зора откинула за спину густую темную гриву волос и сдула с лица непослушную цветочную косичку.

– Я просто не готова уходить! – выпалила она. – А ты? У нас остался один полный день, а потом настанет пятый день, а на рассвете шестого мы должны будем уйти. – Зора с нежностью оглядела родильную нору. – Я только начала привыкать, осваиваться здесь. Мне здесь нравится. Мне нравится эта женская нора, которая вдруг наполнилась целой толпой самых разных людей и животных. Ну как можно ее покинуть?

– Пойдем. Я заварю тебе чаю.

– Я сама заварю, – буркнула Зора и поплелась за Мари и Ригелем в дальнюю часть норы. – Мне и без твоих сомнительных отваров тошно.

– Ну вот, наконец-то узнаю прежнюю Зору. Где Хлоя? С ней тебе точно полегчает.

– Она ест. Роза сказала, что принесет ее мне, когда она закончит.

– Послушай, ты напугана. Я тоже. Но уйти – это правильное решение. Ты правда в этом сомневаешься? – Мари не хотелось даже думать о том, чтобы оставить Зору, но, несмотря на сосущую пустоту в животе, она продолжила: – Оставайся, если тебе этого хочется. Тадеусу нужны мы с Ником. Когда он поймет, что мы сбежали, возможно, Племя удовлетворится тем, что вернется к прежним порядкам. Они наловят Землерылов, чтобы те следили за урожаем, а остальные смогут мирно жить дальше до тех пор, пока Псобратьям не понадобится пополнить камеры на Фермерском острове. И все будет идти своим чередом.

– Ты ведь в это не веришь, правда?

– Нет, не верю. Я встречала Тадеуса. Я знаю, как к нам относится глава их так называемого Совета Старейшин. Это узколобые люди, которые погрязли в собственных устаревших убеждениях. Думаю, они не остановятся, пока не переловят всех Землеступов. Они винят в пожаре нас.

Зора подошла к Мари и протянула ей одну из двух кружек с горячим чаем. Она глубоко вздохнула.

– Я не собираюсь оставаться. Я знаю, что нам нужно уходить. Я ждала этого, можно сказать, с нетерпением. Но… – Она осеклась и уставилась в кружку.

– Но это страшно, и чем ближе срок, тем страшнее, – закончила Мари за нее.

– Точно.

– Перемены всегда пугают. Я боялась, когда ты начала жить со мной.

– Да ну? Я бы в жизни не догадалась. Я скорее думала, что ты злишься. Очень злишься.

– Так я прятала страх. Да я боялась всего! Жить без мамы. Того, что ты обо мне подумаешь, когда узнаешь, что я наполовину Псобрат. Того, что будет с Ригелем, если я не разберусь, как за ним правильно ухаживать. А больше всего я боялась того, что сделает со мной Клан, когда мой секрет всплывет наружу. Я не злилась. Я была в ужасе.

– Да, – тихо сказала Зора. – Я не сомневаюсь. Я в ужасе.

– Но ты не одна. Ты часть Стаи. Вместе мы справимся. Мы с тобой, Зора.

В нору снова пробился шум Стаи, и Мари, обернувшись, увидела на пороге Ника и Лару.

– Как вы тут? Я встретил Изабель и Дженну. Они сказали, чтобы я к вам заглянул.

– У нас все хорошо, – сказала Мари. – Просто Зора волнуется перед путешествием. Ник, ты не возражаешь, если я…

– Можешь ничего не говорить. Мы с Лару сбегаем к твоей норе еще раз. Я соберу остатки лекарств. Мы вернемся примерно на закате – как раз успеем к третьей ночи.

– В дальней кладовке лежат еще мешки и сумки для медикаментов. Не представляю, где Дженна их находит. Она способна откопать что угодно, – сказала Зора. – Ты ведь их искала, Мари?

– Да, спасибо. Подожди минутку, Ник. – Мари нырнула в кладовую и, вернувшись с несколькими мешками, перекинутыми через плечо, вручила их Нику. – Спасибо еще раз.

Она встала на цыпочки, чтобы его поцеловать, и тихо добавила:

– Я нужна Зоре.

– Я понял, – сказал Ник. – Позаботься о ней. Хочешь, Ригель пойдет с нами? Могу поспорить, он не против провести время в нашей сугубо мужской компании.

Мари опустила глаза на Ригеля, который широко улыбался и бешено вилял хвостом.

– Большое «да» от Ригеля и «да» поменьше от меня. – Мари опустилась на корточки рядом с овчаркой. – Держись поближе к Лару и слушайся Ника. Я люблю тебя, малыш. – Она поцеловала его, а он в ответ лизнул ее в нос. Рассмеявшись, она повернулась к Лару, который с куда большим терпением ждал рядом с Ником. – Приглядывай за нашим малышом. У него дар влезать в неприятности.

Лару негромко гавкнул, а когда она наклонилась, чтобы поцеловать и его, кинулся вылизывать ей лицо. Отплевываясь и хохоча, Мари выпрямилась и улыбнулась Нику, который притянул ее к себе и жадно поцеловал.

– Фу, – сказала она, когда он ее отпустил. – Я вся в собачьих слюнях. Тебе наверняка тоже попало.

– Ты ведь знаешь, как я их люблю. Почти так же, как слюни Жрицы Луны. – Он поиграл бровями и крикнул через плечо: – Увидимся, Зора.

– Век бы тебя не видать, – буркнула Зора, провожая взглядом двух овчарок и Ника.

– Ну вот. Теперь можно немного передохнуть. – Мари вернулась к Зоре и снова взяла свою кружку с чаем. – Скажи, как тебе помочь.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– Ладно, ты сама попросила. У меня еще половина кладовой не разобрана. И одежду нужно перебрать. А еще: что насчет лежанок? Что с ними? А ткацкие принадлежности? Нам ведь нужно впечатлить Всадников ветра, так что придется брать и ткацкие станки, и пряжу. Женщины собирают корневища, побеги и семена, а что насчет живых растений? Что-то ведь обязательно нужно взять. А голубика у Всадников ветра растет? Наверное, должна. Что насчет всего этого? А?

Зора замолчала, переводя дыхание, и Мари наконец смогла заговорить.

– Во-первых, тебе нужно добавить в чай лаванды. Не очень много, чтобы не повело в сон. Столько, сколько нужно, чтобы немного расслабиться.

– И заставить меня поверить, что весь этот кавардак – вовсе не катастрофа? – саркастически спросила Зора.

– И да, и нет. Ты слишком много переживаешь, Зора. Взять, к примеру, те же лежанки. Каждый сам позаботится о своей. И потом, когда мы с Ником утром собрали вещи в моей норе, мы обсудили носилки, на которых можно перетащить вещи к лодкам. Он согласился. Так что давай начнем с того, что разберем рамы и сделаем из них носилки. Тюфяки пока могут полежать и на полу. Мы привяжем ткацкие станки и принадлежности для плетения и живые растения к носилкам, а потом перенесем их на лодки. Ник сказал, что мы можем связать вместе несколько лодок. Так мы и поступим.

– А когда мы выйдем на сушу и все это придется нести на руках?

– К тому моменту часть припасов мы уже съедим. А если вещей все равно будет слишком много, мы просто оставим их на берегу. Решим этот вопрос на месте. Сейчас об этом не стоит даже беспокоиться.

– Я только хочу сделать все правильно. Пока мы с тобой говорим, кажется, что все так просто, но на практике выходит совершенно по-другому, – вздохнула Зора.

– Но ведь ты не одна. Я должна извиниться. Я отвлеклась на сборы в своей норе, а должна была остаться с тобой, – сказала Мари.

– Ничего ты не должна, не выдумывай. Мне надо учиться решать такие вопросы самостоятельно. У тебя это получается прекрасно.

Мари рассмеялась.

– О нет. Нет-нет! Я только притворяюсь! Я напугана точно так же, как и ты. Но я привыкла жить, день за днем опасаясь разоблачения. Я научилась прятать свои чувства.

– Как ни странно, мне приятно это сознавать.

– Так вот, тебе нужно добавить в чай лаванды, а потом мы с тобой пойдем в кладовую и все соберем, – сказала Мари.

– Да. И спасибо тебе.

– Не за что.

Зора тронула ее за руку.

– Нет, правда. Спасибо. И спасибо за то, что ты моя подруга.

– Ты не оставила мне выбора.

– Нет, оставила. Ты могла стать моей подругой или скормить меня Ригелю, – ухмыльнулась Зора.

– Ригель сказал, что в тебе слишком много жира, а ты знаешь, что он не любит жир.

– Он такого не говорил! – задохнулась Зора.

Мари захихикала.

– Нет, не говорил. Но это забавно!

– Для кого?

– Для нас с Ригелем, конечно. Ну ладно, пора за работу. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как солнце сядет, а ведь сегодня третья ночь.

– Как думаешь, Джексом вернется?

– Надеюсь, что да. Ради его же блага.

– Не знаю, Мари. Ради его же блага я надеюсь, что он не вернется.

Мари замерла на пороге кладовой.

– О чем ты?

– Да о том, что вряд ли он в этой жизни обретет душевное спокойствие. Только не после того, что он сделал. Возможно, будет лучше, если он уйдет к Богине, а потом возвратится другим человеком, – сказала Зора.

– Постарайся его простить. Если не ради него, то ради себя.

Зора посмотрела на нее с удивлением.

– Мари, я ведь уже говорила: я его простила. Но я его знаю. Я была его подругой – и не только – большую часть нашей жизни. Я сомневаюсь, что он когда-нибудь сумеет себя простить.

День пролетел незаметно, но Мари и Зора сумели полностью упаковать содержимое кладовой – как медикаменты, так и съестное. О’Брайен и Шена разобрали кровати и перенесли рамы на поляну у ручья, где связали из них компактные носилки. Антрес сказал даже, что если женщины успеют соткать циновки или сети, то носилки с припасами можно будет сплавлять по воде за лодками.

Дэвис и Кэмми занимались тем, что Дэвис в шутку назвал запойной охотой. Они отловили несколько кроликов в садок, который Мари сделала, чтобы кормить Ригеля, а еще настреляли несколько индюшек и даже добыли прекрасного молодого оленя. Сочный запах жареного и копченого мяса разливался над лагерем, поднимая настроение измученным хлопотами членам Стаи. Как часто говорил Дэвис, «сложно постоянно нервничать, когда вокруг полно еды».

– Изабель, Дженна, не сочтите за бахвальство, но выглядите вы великолепно. – Зора отступила от девушек на шаг и обошла их по кругу, поправляя выбившиеся пряди.

– Просто удивительно, как быстро у тебя получается вплетать в волосы украшения, – заметила Мари.

– Думаешь, Всадники ветра это оценят?

– Антрес говорил, что у них матриархат, – сказала Изабель. – Мне кажется, им твои таланты придутся по душе.

– Нам они еще как по душе!

Дженна покружилась на месте, и ее длинные волосы рассыпались каштановым потоком по ее плечам, а ракушки и бусины, которые в них вплела Зора, мелодично зазвенели.

– Изабель, Дженна, вы настоящие красавицы, – сказала Мари. – Вы готовы?

– Да! – сказала Дженна.

– Я немного нервничаю, но да, – присоединилась к ней Изабель.

– Просто получайте удовольствие от общения с Богиней, – сказала им Мари. – А об остальном забудьте.

– Но знайте, что ваши Жрицы вас поддерживают, – добавила Зора.

– Верно, – согласилась Мари. – Ну что ж, Стая заждалась. Как мы уже говорили, когда вы начнете танцевать, мы с Зорой призовем луну и омоем Стаю.

Дженна вытянула руку и поморщилась.

– Солнце садится. Я это чувствую.

Гладкая кожа на руке Дженны приобрела болезненный сероватый оттенок. Мари бросила взгляд на Изабель и Зору. Их кожа тоже начала меняться, в отличие от кожи Мари. Смешанная кровь защищала ее от ночной лихорадки, терзающей Землеступов.

– Предлагаю действовать так, – сказала Мари. – Вас двоих мы с Зорой омоем первыми; тогда вы сможете начать танец и не беспокоиться о боли и ночной лихорадке.

– Хорошая идея, – кивнула Зора. – Такое отступление от традиции мне по душе. Нет никакой нужды страдать от лихорадки – тем более в Стае, где Жрица Луны не одна.

– Замечательно придумано, Мари! – сказала Дженна.

– Мы будем тебе очень признательны, – согласилась Изабель.

– А еще мне нравится новая традиция обнажать ноги – особенно когда мы танцуем свои имена, – добавила Зора, разглаживая край туники Изабель, вышитой красивыми красными цветами.

– Мужчинам Стаи она точно придется по душе, – лукаво улыбнулась Дженна.

Мари бросила на нее испытующий взгляд. Возможно ли, что она говорила о ком-то конкретном? Дэвис? О’Брайен? Может, Джексом, если он вернется?

– Мари? Ты идешь?

Мари заморгала и вернулась в реальность.

– Ох, прости. Уже иду.

Она поспешно догнала трех девушек, и они вместе начали спускаться по широкой каменной лестнице. Вечер выдался облачным, и сумерки наступили быстро. Стая зажгла все костры, и ночь наполнилась запахами горящих сосновых поленьев и жареного мяса, которые смешивались с неизменным ароматом лаванды и соленой воды. Когда Данита заметила их и первая воскликнула «Жрицы Луны! Наши Жрицы Луны здесь!», сердце Мари едва не разорвалось от нахлынувшего на нее чувства сопричастности. Хотела бы я, чтобы ты была здесь, мама. Чтобы ты видела, что я не одна. У меня наконец появилась семья! Она поискала глазами Ника среди повернутых к ним счастливых лиц, хотя уже поняла, что он еще не вернулся из норы, потому что Ригель не скакал вокруг нее, покрывая ей лицо мокрыми поцелуями.

– Готова? – спросила ее Зора.

– Как никогда.

И четверка девушек спустилась в сердце своей Стаи.

– Благословенна будь для Стаи, третья ночь! – закричала Мари, слегка изменив традиционное приветствие матери. – Сегодня нам есть, что праздновать. У нас две новые ученицы, которые решили вместе представиться луне в танце. Мы с Зорой согласились на это, потому что верим, что старые традиции должны смешиваться с новыми.

– Так же, как мы смешали Клан и Племя, чтобы создать Стаю, – добавила Зора.

– Именно!

Мари кивнула Зоре, и они вместе направились к идолу Великой Матери-Земли, который поднимался из травы в центре поляны. Огни костров отбрасывали на ее прекрасную мшистую кожу неверные тени. Порыв ветра взъерошил ей волосы из изумрудного папоротника, и на секунду показалось, будто Богиня поднимается, чтобы поприветствовать свой народ.

Мари и Зора решили открыть третью ночь, придерживаясь старых порядков из уважения к Великой Богине и чувствам собравшихся женщин, которые до недавнего времени были частью Клана, неукоснительно следовавшего традициям.

Зора спросила у Мари позволения начать, и та с готовностью согласилась. Связь Зоры с Богиней была сильна – возможно, сильнее, чем у самой Мари. Она никогда не слышала голоса Богини, а вот Зора, похоже, общалась с ней с завидной регулярностью.

– От лица твоей новой Стаи приветствую тебя, о Великая Мать, с любовью, почтением и благодарностью, – обратилась Зора к идолу Богини.

Она с трепетом поклонилась живой скульптуре, а потом, к удивлению Мари, сняла с одной из своих косичек красивую бусину и вплела ее в волосы Богини. До Мари донеслись ее слова:

– Это моя любимая бусина. Храни ее. Я знаю, что ты последуешь за нами на равнины Всадников ветра, ведь ты везде и всюду, но часть тебя останется здесь, в наших родных краях. И я хочу, чтобы бусина была у тебя.

Зора смахнула заблестевшие на щеках слезы и вернулась к Мари.

Настала очередь Мари. От нее требовалось произнести древнюю формулу и призвать мужчин Клана плетельщиков на омовение, но, поскольку мужчин-Землеступов на поляне не было, Мари воспользовалась возможностью и подошла к Богине.

Она вгляделась в гладкий песчаник с вкраплениями кристаллов, из которого много поколений назад кто-то вырезал лицо Богини. Мари вытащила из волос красивое голубое перо сойки и, встав на цыпочки, вплела его в папоротник, изображающий волосы Богини.

– Пусть оно будет у тебя, – тихо сказала Мари Богине. – Голубой был любимым цветом мамы. Тебе он, наверное, тоже понравится.

Мари отступила от идола и, повернувшись к наблюдающему за ней племени, произнесла слова, которые мама произносила на ее памяти тысячи раз:

– Мужчины Клана плетельщиков, предстаньте передо мной!

Повисшая над поляной тишина была исполнена ожидания. Мари оглядела толпу и отыскала О’Брайена, Шену и Дэвиса. Они стояли спиной к кострам, наблюдая за лесом зоркими глазами защитников.

Ничего не произошло. Никто не тронулся с места.

Мари едва слышно вздохнула от облегчения и повернулась было к Зоре, чтобы начать читать заклинание, как вдруг в ночь ворвалось безумие.

Сначала к Мари кинулся Ригель, и на нее нахлынула волна эмоций от облегчения до тревоги и злости.

– Все хорошо, малыш! – Мари опустилась рядом с ним на корточки и попыталась успокоить его прикосновением. – Где Лару и Ник?

Ригель повернул голову и уставился в темноту, обнимающую поляну, на которой пылали яркие костры Стаи.

– Жрица Луны! – раздался исполненный муки голос Джексома, и он, шатаясь, вывалился на поляну.

– Мари, помоги нам! – одновременно закричал Ник, и Лару ворвался в круг и встал рядом с ней и Ригелем.

Стая ахнула и расступилась, пропуская Ника и Джексома, которые тащили за собой Землеступа. Руки у него были связаны. Он вскинул голову и, оскалив зубы, окинул толпу глазами, затянутыми алой пеленой.

– Жрица Луны! – прохрипел он голосом, в котором осталось мало человеческого. – Нужна Жрица Луны!

– О Богиня! – Зора попятилась и врезалась в Мари. Когда Зора посмотрела на подругу, та увидела, что ее широко распахнутые глаза остекленели от страха. – Я не могу! Я не могу, Мари!

– И не нужно. Я сама его омою. Не подпускай к нему Дженну и Изабель.

Мари быстро отыскала в толпе Даниту, которая в панике смотрела на Землеступа. Но Антрес уже бежал к ней, и Мари не сомневалась, что Баст тоже где-то рядом. «С Данитой все в порядке», – подумала она с облегчением.

– Ригель, ко мне!

На ее зов откликнулся не только Ригель. Лару остался рядом, а через каких-то пару секунд у ее ног стоял Капитан Шены, Кэмми Дэвиса и маленькая Фала вместе с Баст. Собаки и рысь окружили Мари. Уши стояли торчком, шерсть на загривках топорщилась, из груди каждого рвался низкий рык, и все они неотрывно следили за красноглазым Землеступом, которого к ней тащили.

Рука Мари легла на голову Ригеля. Коснувшись его, она нащупала их внутреннюю связь, и в нее волной хлынула сила – и тут Мари с изумлением осознала, что сила исходит не только от Ригеля, но от всех спутников!

«Сосредоточься! Подожди, пока они помогут тебе нащупать опору, а потом призови луну и верни этому Землеступу разум!» – отчетливо зазвучал у нее в голове уверенный голос матери.

Мари действовала быстро. Она встала перед Джексомом, Ником и бьющимся в их руках Землеступом, одержимым лихорадкой. Голова у него бессильно повисла, и Мари увидела сквозь лохмотья, которые еще держались на его теле, что руки и ноги у него покрыты сочащимися пустулами. Тут он снова поднял голову и невидяще заморгал, и Мари испытала повторный шок.

Не раздумывая больше ни секунды, Мари подняла руки, словно хотела взять в ладони еще не показавшуюся на небе луну. Она закрыла глаза и, собрав всю свою волю в кулак, нарисовала в голове гигантскую серебристую луну и силу, которая толстыми сияющими нитями спускается к ней, обвивает ее, окутывает свечением. Когда ее тело наполнилось прохладой, она открыла глаза и произнесла:

Мари представила, как серебристые нити лунного света проникают в нее и вливаются в Мэйсона, и потянулась вперед. Она возложила ладони ему на голову и прошептала:

– Мэйсон, я очищаю тебя от гнева и боли и передаю любовь великой нашей Матери-Земли.

Холод обрушился на Мари с такой силой, что у нее застучали зубы, а по коже забегали мурашки. Но она не отняла руки от головы Мэйсона. Она не позволила себе отвлечься. Пропуская лунный свет через себя, она продолжала направлять его на Мэйсона, глядя, как его кожу окутывает серебристый свет, пока наконец юноша не поднял голову и не встретился с ней взглядом.

К его глазам вернулся здоровый карий цвет, хотя на лице его было написано сильнейшее замешательство. Он поморгал, неуверенно улыбаясь, и хриплым, слабым голосом произнес традиционную ответную формулу:

– Спасибо тебе, Жрица Луны.

Мари кивнула и несколько раз сглотнула, перераспределяя энергию. Она повернулась к Джексому, который стоял рядом с братом, продолжая его поддерживать, хотя Мари видела, что глаза Джексома уже подернулись красным, а на коже проступили серые пятна. Заметив, что она смотрит на него, он склонил голову. Мари положила руки ему на голову и направила в него поток спасительного лунного света.

– Очищаю тебя от гнева и боли и передаю любовь великой нашей Матери-Земли.

В ту же секунду Джексом поднял голову и ослепительно улыбнулся.

– Спасибо тебе, Жрица Луны! Спасибо!

Затем Мари повернулась к Нику. Он наблюдал за ней глазами, полными любви. Мэйсон уже мог держаться на ногах самостоятельно, а потому Ник шагнул к Мари и опустился перед ней на колени, склонив голову в традиционной манере – так, как это делали мужчины Клана в присутствии Жрицы Луны.

Мари нежно опустила руки ему на голову, размышляя о том, насколько сильно она любит и уважает этого уникального человека. Она представила, как луна исцеляет его, наполняя здоровьем, и нараспев произнесла:

– Очищаю тебя от боли и заразы и передаю любовь великой нашей Матери-Земли.

Его тело засияло серебром, а потом он поднял голову и широко ей улыбнулся.

– Спасибо тебе, Жрица Луны, моя любовь!

Мари собиралась грациозно повернуться и подойти к Зоре, чтобы вместе с ней продолжить омывать Стаю, но ноги отказались ей повиноваться. Ее грациозный поворот закончился тем, что она, неловко запнувшись, чуть не свалилась на глазах у всей Стаи и была спасена от позора Ригелем и Лару. Они прижались к ней с двух сторон, поддерживая и наполняя любовью и силой. А потом к ним присоединились Фала и Кэмми, посылая ей любовь и поддержку. Она ощущала даже присутствие Баст. Ее кошачья энергия была совершенно иной – дикой, напоминающей своей прохладной силой скорее лунную магию.

Зора оказалась перед Мари и, взяв ее руки в свои, заставила ее посмотреть ей в глаза. Поймав взгляд Мари, она сказала:

– Опусти голову.

Мари, слишком истощенная, чтобы спорить, послушно склонила голову.

Зора отпустила руки Мари и подняла свои, сжимая в ладонях невидимую луну. Сильным уверенным голосом она прочла Ледино заклинание:

Зора положила руки на голову подруги, и Мари почувствовала, как восхитительная прохлада наполняет ее тело. Это был не тот поток энергии, который она вливала в Мэйсона, Джексома и Ника. В нем была мягкость и нежность, уносящая прочь слабость. Мари застыла, дрожа всем телом. Желудок, который порывался вывернуться наизнанку, успокоился. Она глубоко, с благодарностью вздохнула и подняла голову, улыбаясь подруге.

– Спасибо тебе, Жрица Луны!

Зора мягко коснулась ее щеки.

– Спасибо тебе. Ты сделала то, что я не смогла.

– Тебе не обязательно было это делать. Нас ведь двое.

– Трое, – сказала Данита и встала рядом с Зорой.

– Четверо, – поправила ее Изабель, шагнув к Зоре с другой стороны.

– Пятеро, если целители считаются, – лукаво улыбнулась Дженна.

– Ты считаешься. Вы все считаетесь! – сказала Мари. – А теперь Зора вас омоет, и вы сможете вывести свои имена в танце.

– Тебе нехорошо? – Зора присмотрелась к Мари внимательней.

– Хорошо, но Мэйсону нужно обработать и забинтовать раны. Я подумала, что стоит сделать это сейчас, пока ты омываешь Стаю.

– Нет, Жрица Луны. Останься. Омой свой народ вместе с Зорой. С твоего позволения я отведу брата в нору и начну обрабатывать его раны, – сказал Джексом. – Благодаря тебе он вернулся в чувство.

– Я пойду с ним. – Из молчаливо наблюдающей толпы выступила Роза. – Мои раны хорошо заживают, так что меня не нужно омывать, и я помогала перевязывать раны Лидии и Сары. Я знаю, где лежит золотарник и как его использовать. Я буду рада помочь.

Мари открыла рот, чтобы возразить, что она в состоянии сделать это сама – что она должна быть в состоянии это сделать. Но тут ей в голову пришла мысль, что именно это ее всегда возмущало в Леде – та всегда взваливала на себя слишком много. Она принимала на себя боль и страх, любовь и потери Клана, из-за чего состарилась раньше срока и часто испытывала приступы тоски, которую Мари никак не могла постичь.

– Спасибо, Роза, – сказала она. – Твоя помощь очень пригодится.

– Я приду вам помочь, когда закончу танцевать, – сказала Дженна.

– И я, – добавила Изабель.

Мари хотела обнять их всех разом и сказать, какие они замечательные, но от эмоций у нее перехватило дыхание, и она смогла лишь кивнуть и улыбнуться им, смаргивая слезы.

Когда Джексом и Роза ушли вместе с Мэйсоном, который нетвердо стоял на ногах, но держался без посторонней помощи, Зора повернулась к Мари.

– Ну что, Жрица Луны, ты готова продолжать?

Мари шагнула к подруге и обняла ее на глазах у всей Стаи. Все, казалось, были поражены таким проявлением чувств – все, включая Зору, глаза которой наполнились слезами.

– Когда рядом моя Стая, я готова ко всему!