Глава 37

Тот неловкий момент, когда муж застаёт тебя за чем-то, чем тебе, по его мнению, заниматься не следовало бы. В моём случае – зомбировать зомби.

Понимая, что ещё немного, и увязну в расплавленном олове глаз Ледяного, которые уже вовсю метали громы и молнии, я тряхнула головой и на выдохе протараторила:

– Я всё объясню! Только не мог бы ты сначала, – кашлянула, отступая от опасно приблизившейся ко мне морды лица зверомага, – стать человеком. А то я чувствую себя немного… не в своей тарелке.

Не хотелось бы быть случайно (или не случайно) им раздавленной.

В ответ на мою просьбу дракон выразительно фыркнул, обдав меня студёным холодом. Я пошатнулась, когда земля дрогнула снова – это в нескольких метрах от нас приземлилась ещё одна чешуйчатая туша. Неопознанный мною зверь сложил чёрные, как смоль, крылья, и его окутала густая дымка. Точно такая же сокрыла моего тальдена. Я тактично отвернулась и даже глаза прикрыла, чтобы не думали, что всякие любопытные девицы за ними подглядывают. А вскоре снова их распахнула, едва не зашипев от боли, когда в мой локоть раскалёнными тисками вонзились пальцы мужа.

Обернувшись, схлестнулась взглядом со Скальде-человеком. Честно говоря, в тот момент я затруднялась ответить, который из двух Герхильдов вызывал большие опасения и заставлял подрагивать коленки.

– Ты что, тагр побери, творишь?! – совсем по-звериному прорычал Его Гневность. – Какого! Тагра! Здесь! Делаешь?! – Меня яростно притянули к себе, едва не расплющив о доспехи, в которых отражались всполохи огня.

Ни вывернуться, ни выдохнуть. Только и оставалось, что чистосердечно во всём сознаться:

– Мы тут это… зомби собираем.

– Зомби собираете? – почти ласково переспросил Скальде, и я поняла, что в любом случае долго не проживу.

Не убьют тагры, Перевоплощённые или богиня, и это за них с превеликим удовольствием сделает Герхильд. Вот прямо сейчас и сделает, чтобы в будущем никто, не дай Ясноликая, не лишил его этой возможности.

Наверное, только присутствие других Хранителей, принимавших человеческое обличье, и удержало Ледяного от кровопускания, её же пролития и душевыбивания. Хоть Скальде (по глазам видела) всё это уже проделал со мной, и не раз, мысленно.

Тальдены обступили нас плотным кольцом, отрезая от картины сражения. Из полумрака, разрываемого теперь уже редкими вспышками драконьего пламени, я выхватывала хмурые взгляды, замечала где-то мрачные, а где-то усталые лица. И среди них знакомое – Хильдебальда. Значит, он один из двенадцати… Последняя мысль привела в чувство, помогла выйти из ступора.

Отразив ледяной с проблесками пламенной ярости взгляд мужа, я рассказала тальденам о своей задумке. И, пока говорила – торопливо, сбивчиво, потому что боялась, что вот-вот прервут, остановят, заставят умолкнуть, – видела, как напрягаются желваки на лице у Герхильда, а мой локоть немеет под твёрдыми пальцами благоверного.

– …Мы уже собрали десятерых. Осталось поймать ещё двоих, и у Мельвезейн не останется шансов.

На такой мажорной ноте я закончила своё выступление, но вместо громких оваций меня ждали недоверие во взглядах, скептические усмешки и пронзительный холод в глазах любимого.

– Это ненадёжно, – скрежетнул зубами ледяной маг, сдерживаясь из последних сил, чтобы банально на меня не наорать.

– Ну да, надёжней умереть самому и еще одиннадцать тальденов утащить за собой в вечность! Как поживаете, Ваша Светлость? – нервничая и заводясь (от того, что все усилия могут оказаться напрасными из-за кучки драконов-упрямцев), повернулась я к Хильдебальду. – Привет вам от вашей невесты. Вы, смотрю, тоже среди смертников. А с Ариэллой поделились своими планами? Пусть бы заранее готовилась вас оплакивать. Но, полагаю, что не сказали. Не отважились. А она ждёт вас. Живого.

Все как-то разом перестали усмехаться, и даже Скальде больше не испытывал на прочность мои кости. Отпустил, и я, тряхнув с облегчением рукой, возвысила голос:

– Вот вам, патриоты и добровольцы! Готовы служить во благо Адальфивы и мира во всем мире. Правда, мальчики? – обернулась к своей экзотической свите.

Такой нет ни у одной императрицы.

На моё к ним обращение зомби ответили каким-то бессвязным мычанием.

– Это значит, они готовы, – перевела я зомбимычание и обезоруживающе (по крайней мере, очень старалась) улыбнулась Скальде.

Но он что-то не спешил обезоруживаться. Наоборот, точно промороженный дикобраз, ощерился ледяными колючками, после чего полоснул меня взглядом, как самой настоящей самурайской катаной.

– Ты согласен? – тихое, с надеждой.

– Нет, – холодный, жёсткий ответ. – Я не стану рисковать целым миром, только потому что…

– Твоя ари не хочет тебя терять? – заглянула Ледяному в глаза. – Там, на озере, в Айлурских звёздах, когда брал в жёны, ты клялся, что будешь со мной всегда. Что будешь оберегать меня и никогда не бросишь. А до этого ещё обещал ребёнка. И где все твои клятвы-обещания? Вообще-то я привыкла, что мужчина держит слово. А что касается вас! – окинула взглядом Ледяных и Огненных. – Вам что, совершенно нет дела до чувств ваших близких? Хильдебальд, Ариэлла столько выстрадала, а ты хочешь заставить её ещё больше страдать?!

– Защищать Адальфиву – мой долг Хранителя, – завёл уже осточертевшую мне песню огненный маг.

– Ваш долг быть не только отважными, но и разумными. Хитрыми. Я ведь не предлагаю вам отступить, спасая свои жизни. Я предлагаю уничтожить Мельвезейн, обратив против неё её же силу.

– Вы предлагаете положиться на кучку мертвецов и одного единственного мага, – мрачно уточнил дракон, что стоял справа от Хильдебальда.

– Мага, который ни за что бы не согласился на этот план, будь он не уверен в своих силах, – неожиданно вмешался в наш спор эррол Махрет.

И пусть лицо у некроманта было белее мела, как у настоящего покойника, о которых уже столько было переговорено, держался он с достоинством, широко расправив плечи и вскинув голову. Глаза его по-прежнему горели ярко: мистическим, потусторонним пламенем.

На фоне неестественно бледной кожи это смотрелось слегка жутковато.

– А если увидите, что слабею, в любой момент сможете занять место мёртвых колдунов.

Тальдены принялись негромко переговариваться, я затаила дыхание. Выдохнула, только когда один из них, чернобородый бугай-маг, выступил вперёд и сказал:

– Мы всё время будем рядом и, если потребуется, пожертвуем собой без колебаний.

Скальде ничего не оставалось, кроме как принять решение своих собратьев.

– Мы к этому ещё вернёмся, – подавшись ко мне, прорычал Ледяной, сейчас больше смахивавший на Огненного. После чего зыркнул на Снежка с такой яростью, что тот поспешил закрыть морду лапами, а потом ещё и затерялся среди моей маленькой личной зомби-армии. – Держись за мной! – скомандовал Скальде и вместе с остальными тальденами бросился вверх по ступеням лестницы, что вела к распахнутым дверям храма Древних.

Мельвезейн нас ждала и как будто приглашала составить ей компанию.

Я едва не прозевала момент, когда тальдены подтащили к некроманту ещё двух покойников: рычащих, вырывающихся, озлобленных. Быть может, при жизни они и были всемогущими, но после смерти явно стали сдавать позиции: уступали живым по силе. Брали разве что только количеством. Оставалось уповать, что я поставила на верную лошадку, читай зомбимагов, а не на полудохлую клячу, и мы всё-таки доскачем до победного финала.

На не первой свежести лбах, точно индийский третий глаз, замерцал некромантский знак, и мёртвые послушно последовали за живыми.

То, что Мельвезейн гостеприимно распахнула перед нами двери своего укрытия, заставляло нервничать. Я никак не могла унять дрожь, коловшую кожу острыми иглами, и подсознательно ждала от Её Тёмности коварного выпада. Мы все ждали. А потому двигались осторожно, не спеша теряться в ощерившемся тьмою проходе. Послушная приказу Ледяного (чтобы не думал, что его ари только и умеет, что показывать характер), я старалась не отставать от Скальде. Понимала, что всё от себя зависящее уже сделала, и теперь только мешаюсь у магов под ногами. Но не возвращаться же одной обратно. Меня за первым же поворотом какая-нибудь тварь прикончит.

Вместо того чтобы сосредоточиться на врагах, спешивших к нам чуть ли не с распростёртыми объятиями, Скальде постоянно оглядывался назад, проверяя, не потерялась ли где его ари.

– Не волнуйся за меня. Со мной ведь рядом кьёрд.

Муж ничего не ответил, но метнувшийся в нас со Снежком пламенно-ледяной взгляд ясно дал понять, что именно Его Великолепие думает обо мне и моём защитнике. И что он с нами обоими сделает, сразу после того, как разберётся с древней выдрой.

Уже почти достигнув вершины лестницы, я едва не покатилась вниз, когда мне под ноги, истошно визжа, из тёмного зёва капища выскочил тагр. Спасибо Скальде, схватившему меня за руку и одним рывком притянувшему к себе. А мелкий пакостник оказался пронзён мечом следовавшего за мной мага.

– Не волноваться? – в голосе Ледяного что-то потрескивало, как будто разгорался костёр или целое кострище.

 И сам он тоже разгорался и распалялся, способный испепелить меня одним только взглядом.

– Ты на моём месте поступил бы точно так же! – пропустила через себя эмоции Скальде, сторицей отзеркалив их обратно.

– На твоём месте, Аня, я бы послушно сидел там, где мне было велено сидеть! – Ещё одно молниеносное движение, настолько стремительное, что мрачные краски битвы растеклись по холсту окружающей нас действительности, и вот я уже за спиной Ледяного, а он яростно отражает атаку Перевоплощённого и скидывает того в клубы ядовитого тумана.

– Ты, кажется, перепутал меня с Фьяррой, – внесла я свою лепту в наше правое дело и отправила следом за зомби клыкастую мелочь. – Или с любой другой адальфивской девушкой. Но к этому мы ещё вернёмся.

– Обязательно вернёмся, – мрачно пообещал Ледяной.

Загораживая меня собой, первым вошёл в храм. А там… На каменном возвышении, словно на троне, восседала древняя стерва собственной персоной. Такая же роковая красавица, какой была Леуэлла. Мельвезейн сидела, закинув ногу на ногу, и, поигрывая лениво туфелькой, так и норовившей соскользнуть с изящной ступни, со скучающим видом сверху-вниз взирала на непрошенных гостей. Тьма клубилась вокруг Отверженной, сползала с подола её роскошного наряда, бесчисленными лентами оплетала колонну-постамент и смертоносными побегами вилась по стенам, заставляя искриться и шипеть пламя над древками факелов. Бросалась воинам под ноги и, стягиваясь вокруг них, как фигурки домино опрокидывала навзничь.

Мельвезейн при этом демонстративно зевала, прикрывая рот унизанными перстнями пальцами. Вздыхала выразительно, глаза закатывала. Словом, из кожи вон лезла, пытаясь показать, что мы её уже утомили и вообще, ей с нами неинтересно. А жалкие потуги смертных не вызывают ничего, кроме презрения и смеха.

Я даже оглядеться не успела, как всё вокруг закрутилось, завертелось. Повинуясь приказу Древней, из глубин храма показались её верные слуги-демоны. Их было слишком много. Слишком много на каждого воина и дракона. Но храбрые защитники Адальфивы не испугались, бесстрашно сцепились с пробуждёнными королевой тварями. Меня же… меня как будто не замечали. Я жалась у стены, в полумраке имея все шансы слиться с холодной кладкой. Пару раз к нам бросались тагры, но Снежок решительно с ними расправлялся. Было видно, он сдерживается из последних сил, отчаянно рвётся в гущу событий, однако благополучие хозяйки было сильнее охотничьих инстинктов. Кьёрд метался передо мной, грозно порыкивая, уничтожая опасность до того, как та успевала к нам приблизиться.

А Мельвезейн меж тем продолжала смеяться. Запрокинув голову, громко хохотала и сквозь слёзы веселья пронзительно кричала:

– Глупые, глупые смертные! Действительно надеялись победить Древнюю?!

Эхо подхватывало её слова и множило, разбивая на терявшиеся в глубинах храма зловещие отголоски-осколки.

Не знаю, была ли Мельвезейн осведомлена о Солнечных камнях Аурели, они появились уже после того, как повелительница тагров лишилась сердца. Но даже если и пронюхала об этом оружии, никак не могла ожидать, что в действие их приведут её восставшие из могил дети.

Я видела, как взгляд богини мечется от одного воина к другому. Впивается в них коршуном, и тогда тьма, схлынув с трона-возвышения, сгущается вокруг тальденов. Набрасывается на них, давит. Древняя пристально следили за врагами, однако не обращала внимания на Перевоплощённых, уверенная в своих верных воинах.

И эррол Махрет где-то скрылся, затаился в густом полумраке. Я даже начала за него волноваться: вдруг его утащила в недра капища какая-нибудь здешняя пакость. Заметила, как Ледяной, одолев уже не знаю какого по счёту демона, направил все свои силы на пьедестал Древней, в считанные мгновения превратив тот в ледяной монолит. Змеи-трещины побежали по мутной толще, и та начала рассыпаться тусклым крошевом.

Мне так и виделось, как Мельвезейн некрасиво приземляется на пятую точку, но Её Тёмность, к моему разочарованию, грациозно зависла в воздухе, а потом плавно опустилась перед драконом.

Шагнула к нему, обнажая в хищной улыбке острые клыки:

– Настырный мальчишка! Всё никак не подохнешь и не угомонишься. Так и напрашиваешься, чтобы я лично тебя угомонила!

Сердце пропустило удар, когда Мельвезейн рванулась к Скальде. К счастью, муж был готов к атаке, и Древняя, вместо того чтобы схлестнуться с драконом, поцеловалась с созданной им ледяною стеною.

А в следующий момент под сводами зала прогремел приказ императора:

– Давайте!

Дальнейшие события уложились в считанные секунды. Подопечные эррола Махрета появились словно из ниоткуда. Лёд с грохотом обрушился на землю, но вырваться за пределы очерченного Перевоплощёнными круга богиня не успела. Казалось, завибрировал воздух от прокатившегося по храму голоса Ледяного, и камни в истлевших ладонях мёртвых ярко полыхнули. Золотые лучи, подобные солнечным, ударили, вонзились во владычицу подземного мира.

Мельвезейн пронзительно вскрикнула, выгнулась, безвольно раскинув руки, точно птица, раненная на взлёте. На её светлой, фарфоровой коже проступили уродливые трещины, сквозь которые пробивалось золотое свечение. На помощь повелительнице бросились другие демоны, но тальдены их сдерживали, не давали пробиться к Тёмной королеве.

Было видно, богиня отчаянно сопротивляется, пытается бороться с древней магией. Однако несмотря на все попытки вырваться из смертельной ловушки, лучи сияли всё также ярко, разгоняя царившую в храме тьму. Заставляя Мельвезейн опускаться на колени и реветь смертельно раненным зверем.

Перевоплощённые не отступали, хоть прямо у меня на глазах они… как будто высыхали, становясь ещё более безобразными, чем были до этого. Ну прямо как мумии из какого-нибудь голливудского ужастика. И точно таким же мог бы стать Скальде.

Мамочки!

Где-то сбоку раздалось приглушённое рычание кьёрда. Белоснежным всполохом мой бесстрашный защитник пролетел в воздухе и набросился на очередного подступившего монстра.

Мельвезейн умирала, рассыпаясь чёрной пылью, как когда-то умирала её сестра. В какой-то момент я окончательно поверила, что марионетки эррола Махрета справятся, выдержат. И некромант, хоть и был на пределе, скорее пожертвует собственной жизнью, чем отступит. Оставалось совсем немного. Вот-вот самый главный кошмар Адальфивы закончится.

Слишком поздно я заметила тёмную тень, скользнувшую по одной из опоясывавших храм колонн. Сорвавшись с неё, тагр вцепился зубами в одного из зомбимагов, игравших за нашу команду. Я бросилась к колдовскому кругу, но не успела помешать твари: та успела содрать печать некроманта. С глухим стуком камень упал на землю, превратившись в тусклую стекляшку. Стоило одному из лучей погаснуть, как Мельвезейн начала возрождаться.

А ведь победа была так близко, и я уже почти ликовала.

Скальде обернулся. Уловил, почувствовал. Оттолкнув от себя поверженного противника, рванулся к кругу, чтобы самому занять место Перевоплощённого. Не успел бы, его оттеснили вглубь храма. А если б даже и успел… Сердце дёрнулось в груди, разрываясь на куски от страха за жизнь мужа. Не смогу его таким видеть! Таким, как эти чудовища. Не позволю ему погибнуть! Всего-то и нужно сделать шаг, я ведь уже так близко. И как будто для всех невидима… Подхватить с пола артефакт и протянуть к ведьме руку.

Воспользоваться силой проклятых драконов, рискнуть собою, чтобы у него было будущее.

Да, оно того стоило.

В кругу я оказалась прежде, чем успела обо всём этом подумать. Сердце приняло решение прежде, чем отреагировал разум. Проскользнув мимо приходящей в себя воскресшей твари, подхватила стекляшку. Соприкоснувшись с кожей, камень жарко полыхнул у меня на ладони, и Древняя закричала от боли. Я успела… успела увидеть, как Мельвезейн, пронзённая вырвавшимся из моей руки лучом, рассыпается прахом, и вокруг всё как будто замирает. Успела вдохнуть полной грудью и даже, кажется, облегчённо улыбнулась.

Успела прежде, чем меня захлестнула боль. Такая, от которой мутится рассудок. Острые клыки вонзились в плечо, безжалостно разрывая плоть.

Ещё я успела закричать и услышать, как взревел ледяной дракон. И под этот отчаянный рёв, оглушённая, ослеплённая, я сорвалась в кромешную тьму.