Глава 23
Сказать, что я была шокирована поступком Ледяного, – это ничего не сказать. Когда герольд озвучил моё имя (моё настоящее имя!), чуть с кресла не свалилась. Полагаю, первые маги империи, кучковавшиеся в нашей вип ложе, тоже едва усидели на месте. Я так и чувствовала, как в высокую спинку кресла вонзаются ядовитые дротики взглядов и вокруг нас подобно грозовым тучам сгущается ярость.
Тишина тоже сгущалась. Концентрировалась, клубилась над полем, становясь невыносимой. Герольд очнулся первым и хриплым от волнения голосом объявил о начале турнира. Тут уж и народ вышел из ступора: зашумел, загомонил. Вот только, подозреваю, гомонили они не о предстоящих сражениях, а о том, с какой такой радости Её Лучезарность вдруг решила сменить себе имя.
Не сразу поняла, что дрожу как осиновый лист, что меня всю потряхивает, а на руках того и гляди захрустит ледяная корка. Наверное, только когда губы мужа прижались к заледеневшей ладони, наконец отмерла, и напряжение, удавкой перехватившее горло, отступило.
От улыбки Скальде, такой тёплой и искренней, головокружение лишь усилилось, но это была приятная слабость. Незаметно стёрлись перекошённые гневом изрезанные морщинами лица, я перестала ощущать на себе острые шипы взглядов. Вообще перестала что-либо чувствовать и замечать, кроме человека, этого упрямого, порой совершенно невыносимого, но безумно мной любимого дракономужчины, перед всей империей признавшего меня своей половиной.
Вдохнуть полной грудью позволила себе, только оказавшись за занавесями паланкина. Прижала ладони к щекам – те горели. Пылала я вся. От переизбытка внимания, от передозировки счастьем. От радости, которая меня переполняла.
– Признал, – шептала, всю дорогу до замка силясь сдержать совершенно глупую (и совершенно не сдерживаемую) улыбку. – Признал не её. Меня.
Жаль, праздничный прикид ари не предусматривал вуали, потому что в замок я входила с ошалелым, если не безумным, выражением лица. Иначе бы чего это фрейлинам на меня так пялиться и всё перешёптываться, перешёптываться…
Никак не успокоятся.
Но даже вездесущие супермодели сейчас не могли омрачить моего настроения. Даже мелькнувший среди придворных душка Тригад, у которого при виде меня явно случилась желудочная колика. А когда я ему улыбнулась (хорошо хоть воздушный поцелуй не послала; честно, собиралась), старейшину ещё больше перекосило.
Но я тут же о нём позабыла, отвлёкшись на Леана, непонятно где посеявшего свой бархатный берет и теперь с самым бестолковым видом чесавшего себе затылок.
– Ваша Лучезарность, но я не понимаю… – растерянно мямлил парень, превращая свою голову в разорённое птичье гнездо. – Вас же при рождении нарекли Фьяррой-Мадерикой Сольвер. А теперь получается…
– При рождении меня нарекли Аней Королёвой, – улыбнулась я и, подавшись к пажу, заговорщицки добавила: – Так что давай знакомиться заново. Меня зовут Аня, и я… попаданка.
Глаза у парня стали похожи на два магических шара: такие же круглые и блестящие.
– Он это сделал… Сделал… – это уже с другой стороны Мабли. Девушка не переставала обмахиваться рукой, как веером, и всё взволнованно частила: – Как отреагирует на это эррол Ритерх? А ваши… ну то есть её сёстры?! О, Претёмная Праматерь, это так неожиданно! Так неожиданно…
Его светлость с «сёстрами» меня сейчас заботили меньше всего. А на их реакцию было и вовсе плевать с самой высокой башни Ледяного Лога.
– А вы точно теперь будете нашей императрицей? – осторожно поинтересовалась пышногрудая шатенка Сафира, следовавшая за мной по пятам вместе с остальными фрейлинами.
– А у вас, эсселин, на этот счёт имеются сомнения? – обернувшись, пристально посмотрела на девицу, шарахнувшуюся Эйвион за спину. – Предлагаю все претензии к моей персоне высказать Его Великолепию. Ещё вопросы?
Вопросов больше не было.
Я отпустила девушек заниматься тем, что у них получалось лучше всего – наряжаться к балу, а сама сосредоточила всё своё внимание на Снежке, время от времени отвлекаясь на неугомонного Леана, у которого рот ни в какую не желал закрываться. И сам паж вытряхиваться из моих покоев тоже явно не собирался.
– Леан, послушай, – наконец и моё, сегодня такое ангельское терпение, лопнуло, – не думаю, что Его Великолепию или старейшинам придётся по душе, если я начну направо и налево трезвонить о Земле.
– Но я же не право и не лево, – насупился Йекель, теперь причёской напоминавший дурачка, вставившего два пальца в розетку.
– Ты – прямо… Тьфу ты! Я говорю, упрямый ты очень! Поверь, ни тебе, ни мне проблемы не нужны. Правда, милый? – последнее адресовалось Снежку, который хоть и великодушно перебрался из Герхильдовых покоев в мои, оставался всё таким же апатичным и не склонным к общению. И я не представляла, как вернуть его к жизни.
С горем пополам мне всё-таки удалось выпроводить приставучего пажа за дверь. И то лишь потому, что настало время переодеваться к празднику и облачаться в ещё более роскошное платье.
Правда, не успела я выскользнуть из наряда для турнира и нырнуть в наряд для бала, как после короткого стука в спальню вошла Элиль и сказала:
– Ваша Лучезарность, Его Великолепие велел одеть вас скромнее.
Служанки растерянно переглянулись.
– Но как же?! – всплеснула руками Мабли, последние пять минут пылинки сдувавшая с моего поистине шикарного туалета насыщенного красного цвета, расшитого драгоценными каменьями. – Это платье специально пошили для бала в честь открытия Алого турнира!
Элиль передёрнула плечами и на всякий случай отодвинулась от распаляющейся служанки.
– Раз сказал скромнее, значит, одевайте скромнее, – в кои-то веки проявила я смирение и взглядом велела Мабли поступить точно так же.
Девушка принялась недовольно сопеть, но всё же достала из сундука жемчужно-серое платье простого кроя, чуть тронутое по подолу серебряным шитьём. Гадая, что же на этот раз взбрело в голову благоверному, я переоделась и услышала громкий стук. Стучали… в окно. А если учесть, что покои ари располагались на третьем этаже, то стучаться в него мог разве что ветер.
Звук повторился, испуганно дрогнуло исполосованное рамой стекло.
– Как странно… – пробормотала Мабли и не без опаски приблизилась к окну, за которым плескалась тьма позднего вечера. Девушка осторожно потянула на себя створку, а в следующее мгновение с криком отскочила в сторону: – Ваше Великолепие!
– Могу я увидеть Её Лучезарность? – невозмутимо осведомился Скальде у побелевшей служанки.
Я поспешила на его голос и увидела тальдена, лихо балансирующего в воздухе на ковре-самолёте.
Желудок тут же подскочил вверх и застрял где-то в районе горла. С усилием затолкала его обратно и, нервно кусая губы, поинтересовалась:
– Предлагаешь торжественно влететь в раскрытое окно пиршественного зала? То-то старейшины обрадуются.
– Предлагаю вообще в пиршественном зале не появляться, а улететь отсюда куда подальше.
– А как же бал? – ошеломлённо захлопала ресницами.
– Думаешь, без нас они не напируются и не натанцуются? – иронично заломил бровь Его Неожиданность.
Если честно, меня совсем не прельщала мысль в очередной раз становиться гвоздём программы. И так уже вся чесалась от слишком пристальных и не слишком дружелюбных взглядов. А вот сбежать куда глаза глядят с благоверным – такая программа мне нравилась. Попрощавшись со Снежком, флегматично дёрнувшим в ответ на моё с ним сюсюканье хвостом, и улыбнувшись всё ещё пребывавшим в шоке служанкам, подхватила юбки и забралась на подоконник. Стоило опустить чуть голову, как я почувствовала дрожь в коленях и увидела разрастающиеся перед глазами пятна света. Простиравшаяся под ногами чернота пугала.
Тальден протянул мне руку.
– Боишься? – взгляд глаза в глаза.
И уже не от страха, а от него кружится голова.
– Не хочу больше бояться, – с трудом разобрала свой шёпот, заглушаемый гулкими ударами сердца.
– Вот и не надо. Ведь я рядом.
Прикосновение сильных пальцев к руке, короткий шаг вперёд, как будто в пропасть, отделяющую меня от дракона. Но больше я не позволю, чтобы нас друг от друга что-то отделяло. Ни обиды, ни тайны, ни уж тем более мои страхи.
Опомниться не успела, как оказалась на зависшем в воздухе волшебном половике в надёжных объятиях Герхильда. Тальден потянул меня вниз, приглашая устраиваться на узорчатой подстилке в позе йога. В кольце мужниных рук я быстро, если и не расслабилась, то хотя бы перестала каждую секунду вздрагивать и клацать зубами. Даже нашла в себе силы полюбоваться расплескавшимися под нами чернильными сумерками, в которые, как в редкую оправу, вплетались огни Малахитового Дола.
Город праздновал вместе с императорской резиденцией – Лашфором. С высоты, на которой мы летели, казалось, что звёзды, сорвавшись с неба, укрыли каждую площадь и каждый переулок этого сказочного места.
– Почти как свидание на отборе, – хихикнула я, невольно испытывав ностальгию по тем далёким дням.
То было непростое для меня время, но некоторые мгновения, часы и минуты даже спустя много лет я буду вспоминать с улыбкой и теплотой в сердце.
– Лучше, – невесомо поцеловал меня в висок Герхильд. – Тогда я боялся тебя потерять: отпустив или сделав своей. Мой страх и твоя скрытность отдаляли нас друг от друга.
– Клятвенно заверяю, что отныне буду говорить только правду и ничего кроме правды, – желая прервать наступившее после его слов молчание, шутя, пообещала я и добавила пару секунд спустя: – А если серьёзно, меня саму это очень угнетало. Вся ложь и недосказанность, что были между нами.
– Больше никакой недосказанности, Аня. – Скальде прижал меня к себе сильнее, и в его руках, под облаками, я чувствовала себя в большей безопасности, чем стоя обеими ногами на земле.
– Согласна! И раз уж мы пришли в этом вопросе к общему знаменателю, может, просветишь, куда мы летим?
– В долгое и счастливое будущее, – ответил дракон загадочно, повысив градус моей любознательности до максимального.
Я даже заёрзала, не способная усидеть на месте – так меня снедало, грызло и обгладывало любопытство. Но мне тут же велели сидеть смирно, намекнув, что в противном случае свидание накроется медным тазом, а мы накроемся простынями. То есть вернёмся в замок и до самого утра не вылезем из спальни.
– Будем навёрстывать упущенное, – многозначительно заявил Скальде.
От тихого, глубокого шёпота на щёки плеснуло жаром.
Я ничего не имела против навёрстывания, но сейчас мне очень хотелось оказаться подальше от вездесущих старейшин и придворных, просто побыть наедине с мужем. Не с правителем, не с Ледяным. С тем Скальде, с которым время пролетало незаметно, и каждый миг хотелось превратить в вечность.
– И где же оно находится это твоё прекрасное будущее?
– Скоро увидишь, – очередной полуответ, ещё больше подстегнувший моё любопытство, но теперь я сидела смирно, памятуя об «угрозах» мужа.
Сидела и думала о тайнах и недомолвках. О том, что ещё оставалось не озвученным. Наверное, затевать этот разговор на высоте в тагр знает сколько метров – не самая удачная затея (вдруг тальден передумает насчёт долго и счастливо и «случайно» стряхнёт свою ари с замагиченного половика), но для таких разговоров подходящего времени, в принципе, не бывает. Так что дерзай, Аня.
Желаю себе удачи!
– Скальде, а вот скажи… – кашлянув, осторожно начала я. – По шкале от одного до десяти, как ты относишься к семейным проклятиям? Совсем-совсем плохо или, раз уж ты сам… ну, того, то терпимо-положительно?
– Аня… – в моём имени, в отличие от Фьярриного, нет рычащих звуков, но Герхильду всё равно удалось его прорычать.
Почувствовала, как обнимавший меня мужчина напрягся, и, осторожно подбирая слова, стала рассказывать:
– Тут, в общем, такая история…
Не без опаски глянула вниз. Нет, всё-таки следовало подождать до этого самого низа. Но теперь уже поздно тормозить и поворачивать обратно. Раз начала говорить, надо заканчивать.
– Давняя. Очень. Оказывается, я тоже немножечко проклята. Представляешь?
И, пока наш узорчатый транспорт парил над шапками деревьев и взлетал выше, проносился над полями и лентами рек, я, мёртвой хваткой вцепившись в предплечья мужа (чтоб не выкинул какую-нибудь глупость; меня то есть не выкинул), рассказывала про свою дурную пра, пра… бабку, из-за измены которой вот уже сколько поколений Королёвых не находят своего счастья.
– …Если честно, долгое время я в него даже не верила. Считала глупой семейной байкой. А потом было испытание в Лабиринте Смерти и претензии Ллары к моей запятнанной чарами душе. Потому она мне кьёрда и подбросила. Надеялась избавиться от меня, чтобы возле её потомка не крутилась проклятая.
Скальде чуть слышно усмехнулся в ответ на мои последние слова, а я с тревогой спросила:
– Разведёшься?
И замерла, отсчитывая удары собственного сердца. Вот только отсчитывать, как оказалось, было нечего. Сердце от волнения замерло вместе со мной.
– Даже не надейся, Аня, – твёрдо проговорил Герхильд, и не было в его ответе даже намёка на сомнения. – Если уж ошибка моего предка, Валантена, нас не разлучила, то ошибки твоей родни тем более не встанут между нами. Я же сказал: больше не отпущу. Так что привыкай жить в этом мире, скоро он станет тебе родным.
– Ловлю на слове, – выдохнула облегчённо, чувствуя, как ещё один камень падает с плеч и рассыпается мелкой крошкой.
Теперь будущее и вправду представлялось ясным и безоблачным. Единственное, что его омрачало, – это осознание того, что рядом не будет моих близких. Я ведь даже не успела с ними проститься… Не успела рассказать маме с бабушкой об Адальфиве и самом любимом драконе в моей жизни. Но, может, оно и к лучшему, ведь они уверены, что их Анечка с ними рядом. Возможно, Фьярра даже поимеет совесть и начнёт уделять дорогим мне людям внимание. Если она, конечно, не законченная эгоистка. Впрочем, кого обманываю… Вот бы найти способ с ней связаться и убедить, попросить (заставить, в конце концов!) не забывать о моих родных.
– Зачем же на слове? – ворвался в мои размышления голос Ледяного.
Повинуясь его приказу, волшебный коврик начал плавно снижаться, опускаясь к черепичным крышам, посеребрённым плывущей по небу луной и крупными бриллиантами-звёздами.
Поначалу я думала, что мы полетим в Храм Весны и всё-таки познакомимся с источником Юны. Сейчас я была бы не против испытать на себе его силу, раз уж чиста перед мужем, как только что вымытое оконное стекло. А потом мы бы могли до самого утра гулять по живописным развалинам храма, наслаждаться красотой девственной природы и безмятежной тишиной. Каково же было моё удивление, когда вместо древнего святилища мы прибыли в небольшую деревушку. Я насчитала с пару дюжин домишек, возле одного из которых мы и приземлились.
– Подожди здесь, – велел Скальде и, даже не изволив постучаться, толкнул входную дверь.
Скрылся в тёмном проёме, чтобы спустя минуту вернуться ко мне уже без коврика. Зато с белоснежным из тончайшей шерсти платком, который пришёлся очень кстати. Даже здесь, на юге империи, вечерами было ещё довольно свежо, если не сказать холодно.
– Забыл сказать, чтобы оделась потеплее, – извиняюще улыбнулся Герхильд. – На озере будет прохладно.
– Что за озеро? – Я зябко поёжилась и поспешила закутаться в экспроприированную неизвестно у кого шаль, которую тальден заботливо набросил мне на плечи. – К Хадааантису в гости пойдём?
– Совсем не ориентируется в местности, – закатил глаза Герхильд.
– Эй! – шутливо пихнула ящеромужа локтем в бок. – Можно подумать, я к нему каждые выходные устраиваю паломничества!
– Странно, что он тебя тогда не раскрыл. – Скальде взял меня за руку и повёл по тёмной, совершенно безлюдной улочке, спустя какое-то время добавив: – Хотя я ему за это благодарен.
Окрылённая этими словами, я не шла, а летела за тальденом, дивясь тишине, накрывшей деревеньку. Время, конечно, позднее, но не настолько, чтобы все поголовно улеглись спать. И что мы здесь впотьмах собрались делать? И зачем нам вот прямо сейчас сдалось какое-то там озеро?
– Какие у тебя ещё остались от меня секреты, Аня? – прервал ход моих мыслей Скальде.
– Больше никаких. А у Вашего Великолепия? – весело и в то же время выжидающе посмотрела на тальдена.
Меня так и подмывало спросить, что стало причиной столь внезапных перемен в его поведении. Только лишь одно сожжённое письмо с исповедью? Или страх меня потерять, на этот раз потерять навсегда, заставил Ледяного пересмотреть свои решения.
– У Моего Великолепия нет никаких тайн, – после короткой паузы проговорил муж и ускорил шаг.
Попетляв тёмными улочками, мы вышли к небольшой площади, украшенной гирляндами магических фонариков. Вот где света было предостаточно! Как и угощений, громоздившихся на длинных, расставленных вдоль беленых стен столах. Оплетённые лозой пузатые бутыли чередовались с пирогами и дичью, в отсутствие празднующих предусмотрительно накрытые салфетками или крышками, похожими на огромные серебряные колокола.
От дразнящих запахов, витавших над площадью, желудок жалобно заурчал, уговаривая здесь задержаться и отведать вон ту сдобную прелесть, румяный бочок которой выглядывал из-под белоснежной салфетки.
– Праздник по случаю начала турнира?
Скальде покачал головой:
– Большинство свадеб в этих краях приходятся на последний месяц весны. Считается, что жениться в полнолуние – к счастью и благоденствию. Полная луна здесь символизирует полноту жизни, безграничное счастье и крепкие семейные узы.
Украдкой взглянув на мужа, увидела, как его губ касается тёплая улыбка, благодаря которой словно высеченные из мрамора черты лица утратили привычную резкость.
– Это очень красивый обряд. Сегодня будут жениться сразу несколько пар.
– На озере? – догадалась я.
– На озере, – подтвердил Скальде и повёл меня по пологому склону к чёрной в этот час, глянцевой озёрной глади.
Здесь-то и обнаружились селяне. Принаряженные дамы и мужчины в широких рубахах, перехваченных цветными поясами, обступили простоволосых девиц в светлых платьях. Голову каждой украшал пышный венок из полевых цветов. Чуть в стороне стояли молодые люди и, с улыбками переговариваясь, смотрели на своих наречённых.
Девушки по очереди подходили к мрачным типам в длинных балахонах. Жрецы Праматери, – догадалась я, вспомнив, что точно такие же тёмные, расшитые золотом одежды носили прислужники в храме, что располагался неподалёку от родового замка Фьярры.
Жрецы что-то нараспев произносили, обращаясь к каждой невесте – наверное, одаривали благословением. Затем осеняли их каким-то знамением, после чего девушки одна за другой усаживались в челны и протягивали руки к своим суженым. Факелы, что удерживали в широко раскрытых пастях вырезанные из дерева драконьи морды, являвшиеся продолжением кормы и носа лодок, полыхали ярко. Пламя, как в зеркале, отражалось в этом чёрном глянце, отчего казалось, что вода пылает. Огонь освещал счастливые лица новобрачных, отправлявшихся в недальнее плавание. По озеру, по которому луна прочертила призрачную дорожку, разрезаемую плывущими по нему лодками. Отдалившись от берега, молодые люди забирали у своих избранниц венки и опускали их на воду.
– Это и правда очень красиво, – прошептала я, с интересом наблюдая за необычным ритуалом бракосочетания. – Ты кого-нибудь из них знаешь?
Мы остановились в стороне от остальных приглашённых, у самой кромки каменистого берега, на который набегали тёмные воды.
– Знаю, – кивнул Скальде. – Одну пару.
– Которую? – Мучимая любопытством, я даже на носочки привстала и старательно тянула шею, вглядываясь в незнакомые лица и гадая, где Его Великолепие, будущий правитель всея империи, мог познакомиться с кем-нибудь из этих ребят.
Я настолько увлеклась брачным обрядом, что едва не пропустила совершенно неожиданный для себя вопрос:
– Аня Королёва, ты станешь моей женой?
Ой.
– Ой? – переспросил Скальде, вглядываясь в моё лицо с таким пристальным вниманием, словно он был заблудившимся путником, а я его спасительной картой.
Не сразу дошло, что ойкнула я не в мыслях, а вот так совершенно по-идиотски ответила на предложение руки и сердца. Только когда Ледяной дёрнул бровью, выразительно так дёрнул, по-ледяному, ожидая немедленного и единственно верного (и возможного) ответа, я наконец поняла, ощутила и осознала, что только что здесь случилось.
Чувствуя, как от счастья начинает кружиться голова, повисла на шее у своего дракона и, уткнувшись в твёрдое (совершенно, к слову, неудобное, чтобы в него тыкаться) плечо, полушёпотом произнесла:
– Да… Да! Тысячу раз да!!! Миллионы, триллиарды, квадри…
– Одного было бы вполне достаточно, – невозмутимо прервал мои словоизлияния этот эмоциональный жадина.
– Сильно бурно радуюсь?
– Бурно, – одарил меня уже не знаю какой по счёту за этот вечер улыбкой Скальде и добавил, вынимая из моей незамысловатой причёски заколки, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам. – Но мне нравится.
– А нас точно согласятся обвенчать? – Я заволновалась. – Вдруг здесь по записи?
– Мне будет даже интересно, если они откажут своему императору, – хмыкнул самоуверенный.
– У меня же нет венка! – увязая туфельками в мокрой гальке, спохватилась я, на что Герхильд ответил очередным беззаботно-пофигистическим хмыком.
И почему я, обладающая ледяной магией, ни капельки не ледяная? Вон Скальде плевать на наличие либо же отсутствие брачного аксессуара, для меня же важно, чтобы традиция была соблюдена от начала и до конца.
В общем, не пойду я замуж без венка. Если что, пусть плывёт и ловит для меня один из тех, что сейчас лениво скользили по воде.
Спокойный и уверенный, тальден приближался к нарядному столпотворению. Я тоже приближалась, совсем не спокойная, но на сто процентов и даже на миллион, триллион… (опять понесло) уверенная в своём выборе и в том, что моё место здесь, в Адальфиве. Рядом с этим мужчиной.
Нас наконец-то заметили. Крестьяне стали оборачиваться, с любопытством и недоумением поглядывая на незваных гостей. А когда узнали в них Их Великолепие и Лучезарность, чуть ниц перед нами не начали падать. Не шлёпнулись только лишь по тому, что Герхильд попросил их этого не делать, а лучше отнестись к нам, как к добрым знакомым, пожелавшим разделить с ними эти радостные мгновения.
– Госпожа Сирина, мы у вас шаль позаимствовали, – обратился к кому-то из негромко перешёптывающихся женщин тальден. – Надеюсь, вы не против.
– Его Великолепие знает моё имя? – округлила глаза высокая грудастая матрона и покачнулась, явно готовая от переизбытка чувств грохнуться в обморок.
– Как же мне не знать имени супруги старосты одной из самых красивых деревень Севера. Когда-то давно я посещал Айлурские звёзды со своим отцом.
Если «айлурские» означают «яркие», то это название деревеньке и правда подходило. Звёзды казались здесь непривычно крупными, пронзительно яркими, горели на небе не хуже отражавшихся в воде факелов.
– Ваша Великолепие, – выступил вперёд коренастый мужичок, по-видимому, тот самый староста, и, презрев просьбу тальдена, низко поклонился. – Для нас это счастье огромное и честь видеть вас сегодня здесь.
От волнения он даже в рифму заговорил и, опуская взгляд, неловко закашлялся.
– А для нас не меньшее счастье быть сегодня здесь. – Тальден взял меня за руку и, возвысив голос, сказал, на этот раз обращаясь к молчаливым жрецам: – Мы бы хотели пройти обряд.
Староста недоумённо захлопал глазами:
– Но ведь вы с эссель Фьяррой и так уже женаты…
– Мою избранницу зовут Анна, – перебил его дракон и, отвечая на растерянный, если не сказать шокированный взгляд, пообещал: – После обряда, за кружечкой вашего невероятного сирра, я расскажу вам эту историю. А сейчас! Я хочу жениться!
Что тут началось… Люди зашептались, засуетились. Я даже моргнуть не успела, как одна из девушек, робко потупив взгляд, приблизилась ко мне и протянула венок, сплетённый из красных и фиолетовых цветов.
– Спасибо, – улыбнулась ей и водрузила на себя вожделенный головной убор.
Всё, теперь я за Герхильдом и в огонь, и в воду. Ну то есть в озеро.
…В ту ночь я и правда стала его ари. Аня Королёва вышла замуж за ледяного дракона, и призрак Фьярры-Мадерики Сольвер, довлевший над нами, незаметно растаял, оставшись в памяти неясным, ничего не значащим воспоминанием.
После прогулки по озеру и умопомрачительного поцелуя под луной (в том смысле, что я чуть не забыла, где мы вообще находимся, и что «навёрстывать упущенное» лучше всё-таки в Лашфоре, а не на дне лодки) было шумное застолье, на котором я позволила себе лишнего. Много лишнего. Другими словами, лопала от души, не жалея Фьяррину (хотя нет! Теперь уже точно мою!) фигуру, потому что всё было до безумия вкусным.
Я и сама стала немножечко безумной. Иначе бы не отправилась плясать и водить хороводы вместе с другими новоиспечёнными жёнушками. И уж точно ни за что бы не забыла, что я – светлейшая императрица, ну или очень скоро ею стану, а значит, мне по статусу не положено принимать участие во всяких шуточных конкурсах. Но я участвовала. И даже Герхильда на один развела: тальдену завязали глаза, и среди обступивших его девиц мой дракон должен был отыскать свою ари.
Ох, и визгу и смеху было, когда Его Великолепие хватал не ту девушку. Но в конце концов поймал ту самую, то есть меня, и, снимая повязку, хрипло прошептал, что ловит свою жену в последний раз. И чтобы я больше не думала от него ускользать.
– Больше не буду, – прижалась к мужу и почувствовала, как от усталости перед глазами начинают скакать столы и лавки, а улыбающиеся лица обступивших нас крестьян – расплываться.
– Кажется, нам пора, – понял Скальде, что на сегодня его батарейка-жена окончательно выдохлась и что для восстановления сил ей требуется подзарядка в виде долгого сна.
Смутно помню, как мы прощались, как летели обратно, как забирались, словно воришки, в окно моей спальни.
– Ты что-то говорил насчёт навёрстывания, – уже уплывая в сон, кажется, не на кровати, а на той самой лодке, в которой мы стали мужем и женою, напомнила я.
– Для этого у нас будет целая жизнь, – скорее почувствовала, чем услышала, как шёпот невесомой лаской скользнул по губам.
И ощущая на них сладость долгого нежного поцелуя, покачиваясь в руках Ледяного, как на волнах, отправилась плавать по озеру своего счастья.
