Глава 17
В соседней камере негромко завозились.
– Выбираться как? – хриплым ото сна голосом спросила подруга по несчастью. – Да и куда здесь податься? Повсюду Бескрайнее море да скалы.
– Куда – пока не знаю.
Как – тоже представлялось смутно. Но показывать алиане прорехи в своём плане я точно не буду. Дабы вселить в неё боевой дух и веру, что побег состоится (как говорится, при любой погоде), заверила девушку, что всё у нас будет тип-топ. Прозвучало довольно оптимистично. А ещё самоуверенно. Но я и раньше не унывала, а сейчас тем более не стану. Не доставлю такого удовольствия Талврину.
Подумала так и принялась гипнотизировать взглядом навесной замок, чувствуя себя коброй, танцующей под дудку заклинателя змей.
Железяка имела внушительные размеры, а следовательно, внушала некоторые сомнения. Что мне банально не хватит сил и опыта превратить её в ледяное крошево. Впрочем, достаточно будет надругаться над одной металлической дужкой, которая по моей задумке должна была поменять свою структуру.
Никогда не забуду, даже если очень захочется, страшный приступ Герхильда. Тальдена накрыло из-за нашей ссоры. А с ним и почти всю замковую галерею. Льдом. Я сама тогда едва не превратилась в сосульку. Чуть не повторила судьбу пламени, полыхавшего над древками факелов. Огонь застыл белёсыми пучками.
То же самое пару недель спустя случилось с приставленной ко мне монахиней. Нет, пучком Розенна, к счастью, не стала, но стараниями моего сероглазого ледогенератора лишилась одной руки. А нечего было нападать на невесту Его Великолепия и тем самым доводить это самое Великолепие до состояния бешенства.
Я, кстати, тоже не так давно отличилась. Когда одним пасмурным вечером, поедая шоколадку, проводила ревизию в своей спальне. Осмотр показал, что один патогенный микроб, Фьяррококк, Фьярронелла… зараза, в общем, превредная, избавился от многих дорогих мне вещей. Я тогда так разозлилась на паразитку, что даже не сразу заметила метаморфозы, произошедшие с ни в чём не повинной шоколадной плиткой. Вкуснейшее лакомство с фундуком превратилось в лёд. Драконья магия не пощадила даже орешки. Дело близилось к ночи, и бежать в круглосуточный супермаркет под проливным дождём желания не было. А в доме больше не осталось сладкого. Помню, я тогда даже расплакалась.
Наверное, из-за шоколада.
Вот и сейчас нужно как-то довести себя до точки кипения. Или, скорее, тотального обморожения. Проморозить запор тотально, и будем нам тогда счастье.
Устроившись поудобнее, с ещё большим усердием принялась концентрироваться на замке, воскрешая в себе самые неприятные, самые горькие воспоминания. Такие, от которых в душе обязательно всколыхнётся ярость. Главное, не перестараться и не подморозить соседку по камере.
Обрывки прошлого вспышками мелькали в памяти. Первая встреча с моркантой и её гнусный шантаж. Нападение Крейна, страх и бессильная ярость перед двойником мужа. Боль, испепеляющая, жгучая, когда застала обнажённую Даливу в объятиях любимого мужчины. Его попытка от меня избавиться, выставив из замка. Выбор Герхильда, когда протягивал руку Ариэлле… А я, глядя на тальдена, рассыпалась осколками в те страшные мгновения.
Послышался треск распадающегося под тяжестью замка на сколы льда. Я едва успела просунуть между металлическими прутьями руку, чтобы поймать обезглавленную (или правильней будет сказать «обездуженную»?) железяку и мягко пристроить её на пол.
Так-с, что дальше?
Толкнула решётку, поморщилась. От пусть и тихого, но всё же разнёсшегося по подземелью скрежета проржавевших петель. Метнулась за ключом, радуясь, что не придётся тратить время и колдовать ещё и над замком Олеандры.
– У тебя получилось! – округлив от изумления глаза, восхитилась девушка. – Но как?!
Я прижала палец к губам, призывая её быть осмотрительнее, и протянула руку.
– Все объяснения потом. Идти сможешь?
Алиана благодарно улыбнулась, хватаясь за раскрытую ладонь:
– И бежать смогу. Лишь бы оказаться как можно дальше отсюда!
– Ну вот и чудненько.
Стараясь производить как можно меньше шума, крадучись, мы начали подниматься. Необходимо было миновать длинный-предлинный коридор, уводящий к портретной галерее Талвринов, а уже оттуда бегом к лестнице, вниз по крутым ступеням. Туда, где тяжеленный засов закрывает массивные двери. Надеюсь, хрупкой мне и ещё более хрупкой, измождённой неделями в заточении девушке хватит сил с ним справиться. А как окажемся за стенами замка, пушечным ядром в конюшни. К… фальвам.
Главное, чтобы крылатые скотины не заартачились. Потому что бегать по склонам под дождём не было никакого желания. Но лучше уж на время стать горной козой, чем жертвой козла-маньяка, и погибнуть, приняв участие в кровавом ритуале.
Полагаю, Олеандра на этот счёт была со мной согласна.
Девушка крепко держала меня за руку. Как будто боялась, что отпущу, брошу на произвол судьбы в логове безумца. Вздрагивала, когда ветер, пронзительно завывая, бился в окна. Ёжилась от малейшего шороха.
Редкие факелы на стенах указывали нам дорогу к свободе. Разгоняли тьму, вплетаясь в неё приглушёнными отблесками. Жаль, не существовало такого пламени, способного прогнать страх, державший наши души в железных тисках.
Наверное, если бы не присутствие рядом девушки, за которую невольно считала себя в ответе, я бы сейчас сходила с ума от ужаса. Но мысль, что нужно выбраться самой и вернуть это юное создание, которое столько выстрадало, любящей семье, придавала сил и уверенности, что всё у нас получится.
Не может не получиться.
До лестницы добрались без приключений. Салейм крепко спал, а свирепствовавшее за стенами замка ненастье скрадывало шаги, стирало дыханья и громкое, исступлённое биенье сердец.
Моё так точно стучало набатом. И чем ближе подбирались к выходу из тагрового капкана, тем отчаяннее оно колотилось. Вон уже видны широкие двери. А засов вовсе не такой большой, каким запомнился. Сама подниму деревяшку, не сломаюсь, потому что Олеандра едва ногами перебирает. Время, проведённое в сыром подземелье, подорвало здоровье девушки.
– Давай, ещё немного, – шёпотом поторопила пленницу и крепче сжала холодную ладошку. – Почти выбрались.
Спасение было так близко. Свобода была почти рядом.
Тем страшнее оказались произнесённые с усмешкой громкие слова:
– И куда это мы собрались? Погода не пугает?
При звуке ненавистного голоса я и алиана замерли, словно обратились в камень, в который мечтала превратить Адельмара. Олеандра задрожала ещё сильнее, и я вместе с нею. От гнева. Уже целую вечность он рвался наружу, и больше я не собиралась его сдерживать.
Кто-то тут заказывал драконью магию?
Да пожалуйста! Будет тебе, Талврин, магия!
Обернулась, схлестнувшись взглядом с замершим на лестнице маньяком, и едва не зарычала, когда пламя свечи выхватило из полумрака усмешку, расползшуюся по лицу Адельмара. Выражавшую торжество и злорадство. Только за неё одну следовало насквозь проморозить мерзавца. Превратить в кусок льда этот кусок де… гтярного мыла.
– Что, правда надеялись сбежать? – спускаясь медленно и даже как-то лениво, с насмешкой в голосе проговорил маг. – А ты, Аня, оказывается, такая наивная.
– Представляешь, не я одна.
Не теряя времени на разговоры, с силой, на какую только была способна, ударила похитителя алиан магией проклятых драконов, и дальнейшее своё нисхождение Адельмар продолжил уже, считая ступени. Копчиком и головою. Кувыркающийся маньяк – захватывающее зрелище. Жаль, нельзя поставить на замедление или прокрутить назад. Чтобы просмотреть этот эпизод бессчётное количество раз.
Свеча выпала из рук мага, погаснув. А может, пламя погасло, когда превратилось в полупрозрачную стекляшку.
– Не холодно, милый? – поинтересовалась участливо, приказывая ледяным змеям овить предплечья пытавшегося подняться мага. – Этийа сила тебя интересовала? Ну как, нравится?
Эх, не удалось уйти по-английски. Но ничего, можно ведь и по-русски попрощаться. Так попрощаюсь, что до конца жизни помнить будет.
С которой, надеюсь, он в скором времени расстанется.
– Иномирянка с сюрпризом? – ухмыльнулся Талврин криво.
Дёрнулся, снова пытаясь подняться, но магия Герхильдов не отпускала.
– Так даже интереснее, – прошипел, прожигая ненавидящим взглядом.
Раньше я считала Игрэйта сумасшедшим. А теперь понимала, что Хентебесир вполне себе адекватный мужик по сравнению с Адельмаром.
Хотя нет, они оба с прибабахом.
Наверное, родители часто в детстве роняли…
– Или думаешь, пара трюков остановит опытного мага? – издевательское.
– Трюков у меня в запасе много, – обнадёжила негодяя и в подтверждение своих слов спеленала его ноги ледяной простынёй.
Вообще-то в своём воображении я мумифицировала Талврина, но вышло то, что вышло. Для дилетантки, как по мне, тоже вполне прилично.
Магия, миленькая, слушайся меня и дальше! Не подкачай, родная!
Адельмар что-то прошипел сквозь зубы. Не то ругнулся, не то душевно послал, и ледяной кокон, в который с таким усилием его упаковала, пошёл трещинами. Олеандра у меня за спиною отчаянно застонала, а я, пошатнувшись от внезапно накатившей слабости, с силой сжала кулаки и мысленно пожелала обрушить на мага айсберг.
Вот только айсберг не обрушился – лишь замельтешила над головой крошечная вьюга. Меня же ещё больше повело в сторону. Покачнулась, на миг зажмурившись, и услышала ядовитое:
– Надо быть экономней, девочка. Это знает даже маг-недоучка – нельзя выплёскивать сразу всю энергию.
Брезгливо отряхиваясь, как будто с него не ледяная крошка осыпалась, а сползали пауки с тараканами, Талврин поднялся. Стерев тыльной стороной ладони кровь, сочащуюся из разбитой губы, двинулся на меня.
Я попятилась. Не желая сдаваться, понимая, что живой не дамся, продолжила сражаться. Била наотмашь сплетёнными из нитей льда плетьми, стегала ими выродка из последних сил. Тот же, как будто не чувствуя боли, не замечая, как рвётся рубаха, а на груди и плечах остаются кровавые ссадины, продолжал приближаться.
Краем глаза заметила метнувшуюся к Олеандре тень, но предупредить девушку не успела. Пленница захрипела, выгнулась, когда мощные ручищи чёртовой Гритты сдавили ей горло.
– Ещё хоть раз ударишь господина, и я сверну её цыплячью шею! – во всю силу лёгких завопила бабища.
На шум прибежали два рослых детины и замерли истуканами в ожидании приказов хозяина.
Талврин уже был рядом. Смотрел мне в глаза, ядовито скалясь, откровенно надо мной насмехаясь:
– Это было глупо, Аня. Правда глупо. Жалкая попытка побега. Только зря себя раскрыла. Маленькая, храбрая, но такая глупая девочка.
Дёрнулась, когда он попытался дотронуться до меня. Отступила ещё на шаг, потом на два, понимая, что всё, не спастись. И Олеандру так и не удалось защитить.
С одним Талврином, быть может, как-то и справилась бы. И то, судя по самоуверенной ухмылке мага – вряд ли. А вот со всей его зверской наружности бандой…
Не успела закончить мысль и как следует себя пожалеть, как содрогнулись двери. От мощного, яростного удара. Содрогнулись раз, другой… Кто-то явно спешил к нам на огонёк. Начал трещать засов, брызнули во все стороны щепки.
Зажмурилась, прикрывая лицо руками, испуганно пригибаясь. А когда створки разлетелись в стороны, словно распахнувшиеся в полёте крылья фальва, открыла глаза и увидела показавшегося из пелены дождя мага.
Нет, ну что за подстава?!
Признаюсь, на какую-то долю секунды я поверила, что это Герхильд. Сердце забилось быстрее, когда в раскрывшемся тьмою зёве прохода проступили очертания крепкой мужской фигуры. Он вошёл стремительно, из дождливой ночи в полумрак холла, и я, затаив дыхание, прошептала:
– Скальде…
Но никакой это был не Скальде. Осознав, кто пожаловал в Салейм, с трудом подавила в себе желание спрятаться за спину Адельмара.
Два маньяка на одну полуживую ари? Такой подножки мне судьба ещё не подставляла.
– Я за девушкой, – с невозмутимой физиономией проинформировал всех собравшихся Крейн.
Мельком взглянул на Талврина, рожу которого в тот момент перекосило знатно. Царапнул по мне взглядом. Словно освежевал охотничьим ножом. Наверное, чтобы потом повесить, как трофейную тушку, над обеденным столом.
– Взять его! – сплюнув сгусток крови и продолжая морщиться, повелел Талврин, а я не знала, радоваться этому приказу или огорчаться.
С одной стороны, хотелось скорее отсюда убраться. С другой – оказаться во власти прислужника Хентебесира… Это даже не из огня да в полымя. Это как из костра, на котором в тёмные времена сжигали псевдоведьм, угодить прямиком на раскалённую сковородку в преисподнюю.
А я не хочу жариться в пламени Крейново-Хентебесировской мести целую вечность.
В отличие от испуганно забившейся в угол меня, Лешкиному двойнику бояться было некогда. Да и явно не хотелось. Иначе бы не лыбился с таким азартом, предвкушая добрую драчку.
Выхватив из ножен меч, герцог легко, играючи отразил атаку бросившегося на него с булавой великана. И пока тот приходил в себя от удара по голове крестовиной меча, Крейн успел нейтрализовать второго бугая. Нити тьмы, сплетаясь змеями, вырвались из раскрытой ладони Хентебесировского головореза и насквозь прошили грудь не ожидавшего такой подставы мужчины. Тот рухнул как подкошенный, выгнулся, словно одержимый в дешёвом ужастике, а потом, несколько раз конвульсивно дёрнувшись, затих. Судя по остекленевшим, затянутым бельмом глазам, затих навсегда.
Первый тоже недолго маялся. Ему Крейн со скучающим выражением лица просто взял и перерезал горло. Усмехнулся чему-то довольно, не забыл вытереть о рубашку убитого с лезвия следы крови, забрызгавшей половину холла. После чего небрежно отшвырнул от себя бездыханное тело.
– Ну так вот, девушка… – повторил, больше не глядя на меня. В упор таранил взглядом Адельмара, и тот отвечал ему таким же отмороженно-колющим взглядом.
Гритта геройствовать не стала. В какой-то момент я потеряла её из виду, а вскоре поняла, что служанки и след простыл. Недолго же она демонстрировала слепую преданность своему господину!
– Девушка останется здесь, – не пожелал расставаться с вожделенной добычей Талврин.
– Отдай её мне, и я подарю тебе жизнь, – в кои-то веки проявил благородство и милосердие прислужник огненного гада.
Правда, благородство это вызывало некоторые сомнения. Скорее всего, Крейну было банально лень возиться с хозяином Салейма и тратить на него своё драгоценное время.
– Как бы тебе не пришлось умолять меня о таком подарке, – не поверил в перспективу погибнуть Талврин.
Маниакальная одержимость идеей избавить мир от драконов, во что бы то ни стало отомстить Ледяному за гибель Мавены сделала из него отчаянного храбреца. Но, в отличие от своих ребят, маг не спешил атаковать. Наоборот, медленно отступал во тьму, сгущавшуюся по углам, и при этом что-то неразборчиво бормотал.
Произносил слова заклинания до тех пор, пока от бугристой кладки, терявшейся в полумраке, не отделилось созданное магией бесплотное нечто – проекция силы сумасшедшего.
Тень бесшумно соскользнула со стены, растянулась по полу и встала во весь рост перед непрошенным гостем. В длину как минимум три Крейна, если герцога размножить и поставить его клонов друг на дружку. В ширину – и того больше. Она заслонила собой всё пространство, и нам с Олеандрой ничего не оставалось, как вжаться в холодный камень. Дрожать от пронизывающего, вгрызающегося в плоть ветра. Он приносил с собой холодные капли дождя, казалось, застывавшие на коже крупинками льда.
В глазах Талврина горело изумрудное пламя. Глаза же Крейна заполнила тьма. Мгновение, два – и бой начался. Прежде начальник охраны темнодольского князя, а ныне разыскиваемый всем миром изгнанник сцепился с неведомой тварью.
Вот было бы здорово, если бы поубивали друг друга, тагры блохастые! Крейн и Талврин. А мы бы с Олеандрой…
Точно! И что я здесь делаю, когда нас никто и ничто не удерживает?! Оба соперника были слишком поглощены друг другом, с упоением мерялись… количеством магии, которой в каждом из них было немало, и о нас, казалось, не вспоминали.
– Олеандра! – подхватила девушку под руку, потянула вверх, хоть и сама едва на ногах держалась, а оттого хрупкая алиана сейчас казалась тяжелее глыбы мрамора.
Вроде тех, что над могилами ставят.
Лицо девушки стойко демонстрировало белый, я бы даже сказала синюшный оттенок. Покойники, распростёршиеся на полу, и то выглядели живее. Было видно, с каким трудом даётся ей каждый шаг, каждое движенье. А уж бежать, когда ветер набрасывается на тебя, стремясь остановить, задержать, толкнуть назад, и вовсе было непосильной задачей. Сцепив от напряжения зубы, чуть ли не волоком я тащила за собой пленницу. Наверное, отпусти Олеандру, и её, подхваченную бездушной стихией, тотчас же сбросило бы со скалы.
До конюшен добралась в полуобморочном состоянии. Всем телом навалилась на дверь – хлипкую, как оказалось, преграду. Та сразу поддалась, и я едва не закричала от радости. Не закричала только лишь потому, что сил на ликованье уже не осталось. Внутри было если не тепло, то хотя бы сухо, и сваленное в углу сено как будто приглашало в него рухнуть, чтобы отправиться в страну Морфея.
Но к Морфею отправляться сейчас не время. Лучше потом кисейной барышней хлопнусь в обморок, когда выберемся из этого проклятого места.
– Посиди здесь, – подвела пленницу к такой манящей мягкой горке, а сама, умоляя богиню удачи хотя бы раз проявить ко мне милосердие и больше никогда не демонстрировать свою сволочность, направилась к ближайшему стойлу.
При виде меня его квартирант – пепельный красавец со смоляной гривой и такими же лоснящимися крыльями – недовольно фыркнул и угрожающе забил копытами.
– Давай, миленький, не артачься, – взмолилась я, хоть и понимала, что едва ли смогу убедить крылатого.
Судорожно сглотнула, пытаясь протолкнуть застрявший в горле комок страха, и, пожелав себе удачи, сделала ещё один шажок к своему предполагаемому транспорту.
Ну, коняшка, не будь упрямым ослом.
Фальв встал на дыбы, воинственно распахнул крылья, непрозрачно намекая, что со мной случится, попробуй я ещё хотя бы на шаг к нему приблизиться.
– Дурная скотина! – погрозила скотине кулаком, но прежде благоразумно отступила.
Попытать счастья у другого стойла я не успела. Не успела сдвинуться с места, как услышала сзади хриплое:
– Осторожней!
Из груди выбило весь воздух, когда жёсткие пальцы вонзились под рёбра. Перед глазами поплыло, завертелось и замельтешило, а в голове мелькнула отчаянная мысль: лучше бы под копыта фальва угодила, чем оказалась в руках недонасильника! Его запах – горький, как сорная трава, въедливый, тошнотворный – ещё долго после нападения преследовал меня во снах.
Как и сочащийся ядом голос:
– Не так быстро, девочка. Не так быстро… В этот раз от меня не убежишь. Не скроешься… – раскалённое дыхание, как воздух вблизи извергающегося вулкана, скользнуло по щеке, и мне нестерпимо захотелось умыться.
Внутри тлела ярость, затягиваемая ледяным пластом страха. Снова нахлынули воспоминания. О той ночи, когда я на несколько страшных минут, беспомощная и беззащитная, осталась один на один с этим козлом.
Тело пронзила дрожь, от угрозы, сквозящей в его голосе:
– Сейчас ты полетишь со мной. Пойдём! – Продолжая крепко сжимать мою ладонь, Крейн потянул меня к выходу. – Эти твари всё равно нас не послушают, они преданы своему хозяину.
– Без неё не пойду! – Вывернувшись из ненавистных рук, бросилась к испуганно вжавшейся в угол Олеандре.
– Не пойдёшь сама, я тебя за волосы потащу, – набросал ублюдок план дальнейшего развития событий.
Хреновое такое развитие, должна отметить.
– Оставишь её здесь умирать?!
– Я бы с удовольствием оставил здесь подыхать тебя, Фьярра!
Сцепила зубы, чтобы сдержать проклятия, так и рвущиеся наружу, и как можно спокойнее сказала:
– Обещаю не сопротивляться, не доставлять тебе проблем, только забери её отсюда. Пожалуйста. Не превращайся в ещё более безжалостную тварь, чем ты есть на самом деле!
Каюсь, не сдержалась. Сложно смотреть в глаза человеку, которого боишься и ненавидишь, который тебе противен, и при этом оставаться невозмутимой.
Его тагрова Светлость был непреклонен. А во мне больше не было сил, чтобы сопротивляться. И в тот момент казалось, что меня покинула вся магия.
– Пойдём! – рыкнул, приближаясь, снова сцапав за руку.
– Не оставляйте меня здесь… пожалуйста… – простонала нам вслед алиана.
За волосы Крейн меня не поволок – выволок за шкирку. Подтащил к неподвижно стоявшему у ворот замка фальву. К такому же чёрному, как душа его хозяина. Схватил за талию (не знаю, как кости не хрустнули от этого «нежного» захвата) и усадил на крылатого. А сам… развернулся и пошёл обратно, чтобы спустя несколько мучительно долгих минут вернуться с алианой.
Усадил девушку передо мною и предупредил мрачно:
– Держи её крепче. Свалится – сама будешь виновата. Сама будешь отвечать за её смерть. Мне не нужны лишние проблемы с твоим тальденом.
Усевшись сзади, одной рукой схватился за повод, другой как будто впаял меня в себя. Содрогнулась от близости мага, дёрнулась, но тут же мысленно прикрикнула на себя. Сейчас важно отсюда убраться. А там уже… Там уже буду думать, как избавиться от гада!
Кое-как совладав с отвращением и неприязнью, постаралась абстрагироваться от Крейна. От всего, кроме дрожащей не то от холода, не то от страха, а скорее, от всего разом, девушки. Обняла её крепче, прошептала что-то ласковое. Кажется. В тот момент я плохо соображала и, как ни странно, почти не испугалась, когда крылатое создание, оттолкнувшись от земли, взмыло в грозовое небо.
Страх пришёл потом.
Было такое чувство, будто мы рванулись не вверх, а рухнули в туманную пропасть. И вместо того чтобы взлетать, продолжали падать, готовые в любой момент разбиться насмерть. От ощущения бесконечного падения меня как будто парализовало. На какое-то время я даже дышать перестала. Одеревеневшими пальцами прижимала к себе алиану, жмурилась, потому что от вида молний, разрывавших небо в клочья, сердце тоже готово было рваться на части.
Нас то подбрасывало к сизым клубам, то снова безжалостно швыряло в бескрайнюю бездну. Всхлипнула от ужаса, услышав истошное ржание фальва. Как будто отчаянный крик о помощи… И в тот же миг в сознание ворвался голос мага, когда нас – ничтожную песчинку в этом океане кошмара – проволокло под толщей грозовых туч. Герцог вовсю ругался, а я чувствовала, что мы снова падаем.
Вот только теперь это ощущение было вызвано не моими страхами. Мы действительно падали.
