Покидал я лайнер с тяжёлой головой. Двадцать четыре дня перелёта дались очень непросто. Нанятые Каварием Тооном преподаватели гоняли меня в хвост и в гриву, буквально вколачивая в мозг целый ворох всевозможных знаний. Если бы дело ограничивалось только познаниями в области этикета и манер, я бы это с лёгкостью перенёс, так как ранее полученных знаний в этой области вполне хватало не выглядеть белой вороной практически в любом обществе, но вот другие дисциплины меня капитально измотали. Преподаватели, сменяясь каждые два часа, чуть ли не сутки напролёт подробно описывали направления в искусстве и чем одно отличается от другого, и это касалось не только театра, но и живописи с литературой. Обучали ещё основам философии и, как ни странно, психологии с познанием языка тела и смысла жестов, используемых во время беседы. Отдельным пунктом шло изучение творчества видных корифеев, как прошлых времён, так и ведущих деятелей культуры современности.

От таких нагрузок у меня шла кругом голова, но понимая необходимость таких мытарств, я изо всех сил старался осилить весь этот ворох знаний, хотя бы на самом простейшем уровне. В общем, получилось у меня всё, это даже признали мои мучители, чему я был несказанно рад, только знать – это одно, а вот реализовывать полученные знания – это совсем другое, получится у меня или нет, время покажет.

Оказавшись в пассажирском терминале орбитальной станции, я ещё раз в душе поблагодарил Эстель за то, что она вместе с встречающими её людьми избавила меня от необходимости самолично заниматься театральной труппой и реквизитом, предоставив мне возможность спокойно пройти полноценный курс пластической хирургии.

Пройдя через небольшой коридор с дезинфицирующим излучением, я оказался возле таможенного поста и предъявил личные документы пока ещё не гражданина Священного союза вместе с разрешением на посещение столицы. Миловидная девушка в форме быстро сверила мои биометрические данные и, вернув документы, разрешила продолжить движение. Сложив документы обратно во внутренний карман пиджака, я покинул таможенный пост и, оказавшись в зале ожидания, поспешил на челнок, отправляющийся на поверхность планеты. Сам перелёт занял в общей сложности минут пять, хотя самого отправления пассажиры были вынуждены ждать не менее получаса.

Покинув челнок вместе с остальными пассажирами, я на эскалаторе проехал к выходу и, уже там взяв автоматическое аэротакси, полетел в клинику. Всё то время, пока продолжался полёт, я неотрывно смотрел в овальный иллюминатор на великолепные пейзажи столицы Священного союза. Кругом, куда ни кинь взгляд, виднелись красивые парки, сады и скверы с вычурными фонтанами. Забота об экологии и качестве жизни налицо. Ещё одной особенностью столицы было отсутствие высотных зданий, нет, может, они где-то и были, только мне на глаза не попадались, максимум пять этажей, да и то здания такие явно были административными. Практически все увиденные мною дома имели два или три этажа. Натуральная идиллия, да и только, правда, верилось в неё с большим трудом. Не бывает так, чтобы везде процветал покой и благоденствие. Если в одном месте, пусть даже в нескольких местах он царит, то это лишь значит, что его нет и не предвидится в каком-либо ином месте, причём частенько такое показательное благополучие достигается за счёт до основания разграбленных и неспокойных уголков.

Поймав себя на философствовании, я беззлобно выругался. Видимо, преподаватели именно этого и добивались, вбивая в мою голову кучу всяких премудростей. Вот так и сам не заметишь, как станешь философом и переселишься жить в большую винную бочку. Улыбнувшись пришедшим не совсем типичным для меня мыслям, я вновь взглянул в иллюминатор и обратил внимание, что аэротакси стало медленно идти на посадку, и в этот момент из динамика послышался строгий женский голос:

– Это частная территория, и без соответствующего разрешения вы не имеете права здесь находиться. Требую немедленно удалиться, в противном случае я буду вынуждена вызвать наряд полиции.

Вот, значит, как тут встречают клиентов, ну что ж, запомним на будущее.

– Прошу простить, милая барышня, но у меня оплаченный полный недельный сертификат на предъявителя для получения услуг вашей клиники, но если вы так встречаете клиентов… Пожалуй, я воспользуюсь услугами другого медицинского учреждения, специализирующегося на пластической хирургии, – резким голосом отчитал я диспетчершу и отдал команду автопилоту немедленно доставить меня в другую клинику аналогичного уровня.

– Почему вы заранее не записались на приём?!

– На сертификате присутствует только ваш адрес, и больше ничего. Всё, более не желаю с вами разговаривать, – ещё более сердитым голосом ответил я, наблюдая, как аэротакси удаляется от клиники.

– Прошу извинить за нерадивость персонала, – послышался спокойный мужской голос, – вернитесь, и мы уладим возникшее недоразумение.

Поначалу я и не думал отвечать, но проснувшаяся хватка дельца подсказала возможность отжать с клиники какие-нибудь дополнительные услуги. Было ещё одно соображение поступить таким вот провокационным образом, и оно являлось заботой о своём имидже и позиционировании себя в обществе, ведь далеко не секрет, как ты себя поставишь в глазах окружающих, так к тебе и будут относиться в будущем. Будь ты хоть в тюремной камере или на светском рауте, везде одно и то же, разве что внешние формы и подходы основательно отличаются, только смысл остаётся тем же. Разумеется, тебя время от времени будут испытывать на прочность некоторые индивидуумы, и чем выше завоёванное тобою место под солнцем, тем жестче происходит испытание твоего характера. Выдержишь или нет, всецело зависит от тебя самого, и ни от кого другого. Исходя из этого житейского опыта я и решил сразу поставить себя на максимально возможный уровень, а там уж как получится…

– Вернусь, если вы предложите мне что-нибудь стоящее в качестве компенсации морального ущерба.

– Ну, скажем, частичная очистка организма на генном уровне, что позволит значительно продлить срок службы вашего биологического тела, – с некоторой нерешительностью предложил неизвестный.

– Этого слишком мало, чтобы компенсировать мои душевные страдания, – категорично заявил я, хотя себе даже не представлял, что собой представляет такая услуга.

– Будь по-вашему, предлагаю вам полную генетическую очистку и в довесок ещё процедуру усовершенствования памяти.

– Думаю, озвученные вами дополнительные услуги будут вполне достаточными, чтобы компенсировать мои потраченные нервные клетки.

Отдав автопилоту новое распоряжение, я достал коммуникатор и, войдя в сеть, сделал запрос о предложенных услугах, и когда выплыл результат, я чуть не крякнул от удивления. Полная генетическая очистка и усовершенствование памяти стоили куда дороже, чем полный недельный курс пластической хирургии. Видать, мой вызывающий демарш мог самым серьёзным образом повлиять на репутацию элитной клиники, раз они практически без торга пошли на такие траты.

Пока я читал материалы, касающиеся дополнительных процедур, аэротакси опустилось на посадочную площадку, на которой находились двое мужчин и одна женщина. Покинув салон, я поприветствовал встречающую делегацию и передал женщине свой сертификат, подаренный Каварием Тооном.

– Прошу пройти с нами, Нестор Иванович.

Вот даже как… Я им своего имени не говорил, хотя, конечно, мой сертификат был оплачен по линии контрразведки, и поэтому удивляться не стоило, хотя тут могла быть и другая причина. Похоже, некто из руководства клиники решил посмотреть на мою реакцию, и если это так, контрразведка к этому никакого отношения не имела, просто не их стиль. Обратившись ко мне по имени с отчеством ещё до того, как я сам их назвал, дали понять таким вот незавуалированным способом, что они в теме, только что это за тема такая, я ни в зуб ногой. Ой, ребята, чует моя печень, да и остальные внутренние органы ей в этом хором подпевают, неспроста это, ой неспроста!

– Ну что ж, пойдёмте. Время моё нынче очень дорого.

Трое представителей частной клиники многозначительно переглянулись и, развернувшись, пошли по тропинке в лес, где за деревьями виднелось невысокое двухэтажное здание, выкрашенное в белый цвет. Как только мы оказались в холле, загадочная троица передала меня… Ну, не знаю, кому как, но эту девицу в очень коротеньком медицинском халате с длинными и стройными ножками, обутыми в лакированные туфли на тонкой шпильке, я врачом или медсестрой ни за что бы не посчитал. Скорее она походила на профессионалку из элитного эскорта.

– Прошу, пройдёмте со мной в приёмный покой, – прямо-таки волшебным голосом, от которого у меня между лопаток пробежали мурашки, предложила девица и, не дожидаясь ответа, филигранно развернулась на каблуках и, покачивая бёдрами, пошла в глубь коридора.

Выпустив сквозь зубы воздух, я взял себя в руки и поспешил за ней, и спустя каких-то три минуты в приёмном покое за меня взялись три девицы аналогичной наружности и манер. Одна из них, записав в книгу регистрации номер сертификата, предложила мне раздеться и улечься на медицинскую кушетку, что я и сделал. Первым делом у меня взяли кровь, затем мазки слизистой, и только потом подключили целую кучу всевозможных датчиков. Вот так я и провалялся около двух часов, словно подопытный кролик. Скучать не пришлось, девицы, исполняя свои профессиональные обязанности, как-то уж больно откровенно демонстрировали свои женские прелести, отчего непроизвольно начинало вибрировать либидо. Внимательно наблюдая за их действиями, больше смахивающими на виртуозное соблазнение, я задумался о значении сей затеи. Возможно, такая практика для клиники была в порядке вещей, но что-то мне подсказывало, это не так, а это значило, вестись на подобные провокации категорически нельзя. Вот так наснимают во всех ракурсах мои развлечения и в случае необходимости воспользуются компроматом в своих интересах. Лучше уж пар спускать, обливаясь ледяной водичкой, так куда безопаснее и для здоровья полезнее, нежели потом локти кусать, поддавшись сиюминутному соблазну, хотя, конечно, если это требовалось для дела, я бы поддался и, может быть, даже с удовольствием… Вообще это сильно смахивало на прощупывание слабых мест, и если это так на самом деле, то в ближайшее время меня ждёт масса различных искушений.

На этой земле безгрешных людей просто не существует, и если не повестись на какой-нибудь из достаточно безобидных соблазнов, непременно заподозрят в двойной игре. Обычное дело, между прочим. Давно замечено, если у человека в глазах общественности нет слабостей, это лишь говорит о том, что он их просто очень хорошо скрывает, а из этого следует, что мне крайне желательно сознательно обзавестись каким-нибудь достаточно безобидным грешком, в противном случае заинтересованные силы носом землю рыть будут в поисках компромата. Меня такие перспективы совершенно не вдохновляли. Грешков за мной, согласно уголовному законодательству Священного союза, хватало на десять лет беспрерывного расстрела.

– Всё, вы можете быть свободны, – заявила девица, посматривая на меня томным взглядом, – все анализы и тесты на совместимость лекарственных препаратов взяты, и с завтрашнего утра начнётся курс лечения. Сейчас вас проводят в палату, которую категорически запрещено покидать, так как там создан специальный микроклимат, способствующий адаптации пациента к предстоящему операционному лечению.

– Надо, значит, надо, – покладисто ответил я и, поднявшись с кушетки, надел выданную пижаму.

Как только я оделся, меня проводили в отдельную палату. Оставшись один, я улёгся на кровать и некоторое время обдумывал всё случившееся со мной сегодня, пока не задремал. Рано утром меня разбудила целая делегация медиков и, уложив в герметичную капсулу, повезли на первую процедуру. Что было дальше, я не помню, отключился, даже сам не знаю когда.

– Нестор Иванович, просыпайтесь, – послышался мужской голос у меня над головой.

Открывать глаза жутко не хотелось, но настойчивое трясение моего плеча всё ж таки заставило подняться и взглянуть на того, кто меня побеспокоил. Как оказалось, в палате находились двое.

– Да проснулся я, проснулся…

– Как вы себя чувствуете? – с некоторой обеспокоенностью поинтересовался один из них, пристально вглядываясь в мои зрачки.

– В общем и целом нормально, только слегка штормит, да в ушах какой-то звон стоит.

Медики с недоумением переглянулись между собой, и самый старший из них нехотя задал вопрос:

– Скажите, а вы когда-нибудь проходили процедуру расширения памяти или стимуляцию клеток головного мозга?

– Нет, никогда.

– Так-так-так… а сильные травмы головного мозга с вами случались?

– Да в чём, собственно, дело-то?! – выпалил я, силясь сообразить, что же со мной опять произошло ненормальное.

– Так всё ж таки были у вас сильные травмы головного мозга или нет?

– Были, причём немало. Драться приходилось часто.

– Это многое объясняет, – пробубнил себе под нос один из врачей, покачивая головой, и, посмотрев на своего коллегу, пояснил: – Видите ли в чем дело, господин Махно, ваш мозг оказался наглухо закрыт для постороннего вмешательства, что само по себе уникально. За всю историю нейронной медицины никто и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Для рассмотрения вашего экстраординарного случая мы вынуждены в экстренном порядке созвать консилиум. Виднейшие специалисты уже получили приглашение принять в нём участие.

– Я категорически не желаю играть роль подопытного кролика, господа эскулапы! – повышенным тоном высказал я своё мнение, ощущая во рту страшную сухость.

– Не волнуйтесь вы так, мы в первую очередь заботимся о вашем здоровье, при этом не забывая об интересах науки. Все причинённые вам издержки и неудобства будут непременно компенсированы за счёт Министерства науки, поверьте, сумма вас приятно удивит.

– Не нужны мне ваши деньги, я и так вполне обеспеченный человек! Исправьте мою физиономию, и на этом всё. От всех дополнительных услуг я отказываюсь.

– И всё же вам придётся у нас задержаться на некоторое время, так как мы не собираемся нарушать государственные инструкции, касающиеся вашего случая, – расстроенно заявил медик и сноровисто приложил к моему лицу маску.

Голова у меня закружилась, и я потерял сознание.

Очнувшись неизвестно через сколько времени, я медленно поднялся с кровати и огляделся. На этот раз в палате я находился один. Выругавшись сквозь зубы, я прошёл в туалетную комнату и умылся. Взяв в руки полотенце и вытерев лицо, я бросил взгляд на своё отражение и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Тут же нахлынули не очень приятные воспоминания о том, как я очутился в этом мире. Ощупав лицо и убедившись в реальности изменений, я более внимательно стал изучать своё отражение. Лицо моё изменилось радикально, даже форма черепа стала иной, куда более правильной и пропорциональной, даже шрамов не было. В общем, из зеркала на меня смотрел вполне симпатичный крупный мужчина примерно тридцатилетнего возраста. Произошедшим изменениям можно было только радоваться, если бы не какая-то уникальность моего мозга… Теперь из-за неё начнут всякие медицинские светила изучать меня под микроскопом, или как там у них высокоточные приборы называются.

Только я об этом подумал, как мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль: а я ведь, в сущности, о человеке, в тело которого меня угораздило попасть, ничегошеньки не знаю! Только то, что говорили между собой несколько типов бандитской наружности, правда один раз меня вспомнили и подтвердили, что я действительно был рядовым быком в бригаде Кабана. Второй раз меня признал криминальный авторитет Корней, а это значит, была проведена проверка, которую я прошёл, иначе бы меня ни за что бы к нему не допустили, мало того, непременно пустили бы на корм рыбам после длительного и крайне мучительного допроса. По-другому и быть не могло, слишком уж хорошо я знаю эту публику, сам бы на месте Корнея поступил точно таким же образом.

Всего лишь пара подтверждений, пусть и достаточно авторитетных – явно маловато будет для надёжного определения. Ещё пару лет назад я на такие темы не задумывался, но поднабравшись опыта в планировании спецопераций Сопротивления, теперь не стал бы исключать возможную причастность спецслужб Империи Орла к моему появлению в этом мире, да ещё в чужом теле. Без ковыряния в мозгах такое дельце явно не провернуть, и если медики найдут следы вмешательства… Боюсь, всё лучшее в моей жизни может закончиться, причём очень и очень скоро.

Продолжая стоять возле зеркала, я услышал звук открываемой двери. Отдавая себе отчёт в том, что всё скоро должно решиться, я решительно покинул санузел. В больничной палате находилась девушка из приёмного покоя, в таком же коротком до неприличия белом халате, и, поприветствовав меня, попросила следовать за ней.

Покинув палату, девица, повиливая бёдрами, провела меня в приёмный покой, где выдала с каптёрки личные вещи. Как только я переоделся, врачиха сопроводила меня в кабинет главного врача и, передав секретарю, удалилась. Улыбаясь во все тридцать два зуба, женщина вышла мне навстречу:

– Господин Махно, вас ожидают.

Улыбнувшись в ответ, я вошёл в открытую секретарём дверь кабинета главного врача и, поприветствовав его, уселся в кресло. Некоторое время он безмолвно рассматривал меня и, наконец, сделав для себя какие-то выводы, заговорил:

– Нестор Иванович, от лица клиники я приношу искренние извинения за причинённые неудобства. В виде компенсации Министерство науки выплачивает вам один миллион марок. Деньги переведены на ваш персональный счёт. От себя лично хочу сказать, ваш случай настолько уникален, что просто нет слов. Собранные материалы загрузят большой научный коллектив на долгие годы вперёд, и, очень надеюсь, благодаря вам будет сказано новое слово в медицине.

– Я буду только рад, если это поможет многим людям, – с чувством облегчения отозвался я и поинтересовался: – Скажите, я могу быть свободен?

– Разумеется, Нестор Иванович, вот ваши документы. Аэротакси ожидает вас на стоянке.

Забрав документы, я вежливо попрощался с главврачом и, пожелав ему всего хорошего, поспешил на стоянку, а спустя пять минут уже летел в театральный комплекс, в душе радуясь, что в этот раз моя персональная паранойя не оправдалась. Хотя кто его знает…