9
Меч-кладенец потому так и назван, что его владелец может класть на всё.
Управления военных ведунов начальник князь Васильчиков
В странных традициях земель российских, как одну из наиболее курьёзных можно отметить традицию установки придорожного камня-указателя. Обычно это большой, тяжёлый валун, видный издалека, установка которого требует немалой силы и большого усердия.
На таких иногда бывает написано направление движения к ближайшей деревне или центру губернии, но часто можно видеть надписи забавные, с изрядной долей потехи и даже загадки. Например, надпись «направо пойдёшь – коня потеряешь». Это может значить как исключительно плохую дорогу, где можно лишиться средства передвижения, или даже проход дороги через природный источник благодати, который притягивает различных демонических существ, могущих посягнуть на вашу лошадь или даже на самую человеческую жизнь, хотя последнее бывает редко. Даже природным духам ясно, что за гибелью путников в любую глушь может пожаловать отряд боевых ведунов.
Надпись «голову сложишь» тоже может значить совсем не то, что следует из смысла самих слов. И конечно, это может быть и возможная угроза жизни, и славящийся дурной славой придорожный кабак, торгующий чрезвычайно крепкой мухоморовой настойкой, от которой можно сложить голову как в переносном, так и в прямом смысле.
Заметки о путешествиях и приключениях достославного монаха венецианской обители ордена Благодати Марко Поло
По старинному обычаю, за устранение усобиц и подавление бунтов наград не давали, но это не помешало государю иным образом отличить своих верных сторонников.
Кто-то получил землю под родовое имение, кто-то деньги, а Горыне совершенно неожиданно для него дали титул «светлейший» и приставку к фамилии «Таврический». Но всё это спокойно, без оркестра и цветов, в тихой семейной обстановке.
В целом удар по заговорщикам был настолько внезапным и сильным, что позволил не только выбить замышлявших против государя и существующих порядков, но и выполоть агентуру иностранных держав и прочих организаций, таких, как Ганзейский союз или Банкирский дом Медичи.
Общество в целом положительно восприняло чистку, особенно учитывая, что приговоры в этот раз были исключительно мягкими. Большинство членов семей заговорщиков даже не лишили дворянского достоинства, хотя они и потеряли титулы. Многим оставили часть состояния, на которое можно было приобрести имения за Уралом, куда они отправлялись бессрочно, что, как правило, означало сто лет. И никого не казнили, что было легко объяснимо тем, что заговорщики не успели сильно навредить.
А вот с выявленной агентурой работали уже совсем по-другому, выжав из них всё.
Горыня не лез в шпионские игры, считая, что каждый должен делать свою работу, тем более что у него хватало дел.
Открытие первой пассажирской линии из Москвы в Новгород прошло под бурные овации публики, оценившей удобство регулярного воздушного транспорта, особенно ввиду расширения традиционной ярмарки и организации в Нижнем постоянно действующего торга. А вот запуск маршрута в Уральск уже прошёл в рабочем режиме, хотя туда стал летать настоящий гигант – трёхсотметровый воздухолёт «Богатырь» с грузовым отсеком на пятьдесят тонн. Таким образом, к зиме 7361 года в стране уже сформировалась сеть воздушных перевозок, покрывавшая пространство от Урала и до южной окраины.
Мытищинская фабрика могла делать и втрое больше, но пока всё упиралось не только в двигатели, но и в обученных пилотов.
В Воздухолётную академию принимали спокойных, обстоятельных ребят с хорошим пространственным воображением, а таких во все времена было немного. Пришлось издавать специальный указ, и по городам и весям России, кроме фургончиков магических школ, поехали такие же фургончики школы воздушной, для отбора кандидатов на учёбу.
При этом сословных различий не делали, и перед комиссией на равных стояли и дворянские и крестьянские дети, а вопросы были составлены так, что нужно было проявить природную смекалку и способность к концентрации, что было доступно для любого.
Жёны Горыни тоже дома не сидели, а носились по всей стране, делая свою работу. Катя целиком ушла в дела только что созданного металловедческого приказа, поднимая вместе со стариком Ломоносовым Исследовательский центр стали и сплавов. Анфиса, которая пробила создание Корпуса поляниц – женского подразделения специального назначения, тоже бывала дома наездами, отбирая женщин, девушек и девочек в войско во всей империи.
Лиза, сдав экзамен на целителя высшей категории, занялась производством медицинских препаратов, с тем, чтобы в каждой лекарской избе, вне зависимости от места нахождения и растущих там трав, был полный комплект средств от всяких болезней и травм. Для этого пришлось создавать целую систему сбора и подготовки лекарственных растений, доставки их на фабрику, очистки, упаковки и рассылки по местам.
Лишь Любава постоянно находилась в Москве, так как центр исследований артефактов и создания амулетов находился за Сокольничьей заставой, там, где в другой истории был парк Сокольники, и Анна, собиравшая время от времени всех жён вместе, для того, чтобы вылететь к очередному месту Силы, для поднятия там нового Источника.
С лёгкой руки Кропоткина сначала дворянская часть Москвы, а позже и остальные слои общества стали справлять Новый год зимой, наряжая ёлки и празднуя поворот к весне.
Кремль этой реальности был совсем не похож на знакомый Горыне. Вместо нескольких церквей на территории крепости, кроме дворцов и служилых палат, был один Родов дом и примыкавшие к нему пять строений, отведённых Перуну, Маре, Ладе, Макоши и Сварогу. А наряжали ту ёлку, что росла на площадке перед Домом Макоши, вешая сладости, подарки и монетки, завёрнутые в бумажки.
Каждый малыш возрастом до десяти лет мог взять с ёлки что-то одно, и стоявшие у пушистой красавицы егеря помогали детишкам сделать выбор, поднимая их вверх, прицепив к журавлю, вроде того, что ставили возле колодцев. Аттракцион был шумным, весёлым, и многие приходили в Кремль специально посмотреть на него.
Программа увеселений также включала в себя балы, фейерверки, которые как всегда устраивали ханьские мастера огня, и многое другое.
Гуляния длились целую неделю, после которой народ ещё столько же приходил в себя, неторопливо втягиваясь в рабочий ритм. А Горынины жёны уже на второй день разлетелись кто куда, опробуя сделанные для них курьерские воздухолёты.
На свои деньги Горыня построил небольшую фабрику, где три десятка мастеров начали собирать небольшие воздухолёты, всего сто метров длиной, но быстроходные и комфортабельные. Но комфорт в них был не главным, а второстепенным качеством. Главным же являлась скорость, прочная двухслойная обшивка корабля и две спаренные пулемётные установки. Внизу гондолы и вверху, в специальных башенках. Но собрав пять штук, Горыня сначала получил заказ лично от государя на такие же кораблики для его жён, а уже к февралю список заказов превышал две сотни. Купцы, именитые дворяне и крупные чиновники с удивлением и радостью отметили факт, что можно не дожидаться попутной оказии на казённом воздухолёте, а вообще иметь такую штуковину в личном пользовании.
Пришлось срочно расширять производство, и уже к марту семь тысяч триста шестьдесят второго года от сотворения мира Вторая воздухолётная фабрика давала работу полутора тысячам человек. Немного по сравнению с первой, где трудились пять тысяч, но учитывая, что каждый такой кораблик стоил от ста тысяч гривен и более, доход они давали более чем солидный.
А тем временем роман княжича Никиты Гагарина и Марии Стародубской подошёл к естественному продолжению в виде сватовства.
Сватами выступали князья Дашков, Васильчиков и Суворов, и вылилось это в пристойную, но трёхдневную пьянку с гусельниками, женским хором и плясуньями, которых перемежали с баней, охотой и собственно застольем.
Венчались Маша и Никита в том же Родовом доме, что и Горыня, а на свадьбе присутствовал сам государь с жёнами.
В качестве свадебного приданого князь Стародубский подарил молодым огромный кусок земли, выкупленный у беспутного дяди-картёжника Николы Стародубского, и нескольких крестьянских общин, а Горыня преподнёс нарядный, словно ёлочный шарик, воздухолёт с огромным гербом князей Гагариных во весь баллон.
Украшенный гранёнными, словно драгоценные камни, стальными вставками, он сверкал на солнце разноцветными искрами, заставляя охать и ахать даже видавшую всякое московскую публику.
Ну, и как совершеннейшую мелочёвку князю Гагарину и княжне Всеславне Игоревне подарил пару автоматических пистолетов в едином стиле, с золочёными корпусами, жемчужными накладками, только разных калибров. Четыре линии для мужского и в три линии для женского. А для их дочери, Лады, Горыня заказал брошь в виде бабочки, серьги и диадему из золота и изумрудов.
Вообще, тема подарков была весьма актуальной для Горыни. Пять жён, соответственно пять тестей, пять тёщ и их родственники весьма прилично напрягали бюджет, но к счастью, его собственные мастерские уже выдавали оружие отличного качества, и не только в смысле боевых характеристик, а и внешне красивое, так что и подарить было не зазорно. Ну и, кроме того, главтесть – государь-император – своим личным повелением не только дал доступ в императорскую сокровищницу, но и разрешил заказывать у придворных ювелиров, что было весьма кстати, когда речь шла о нестандартном подарке.
Затихшие зимой боевые действия возобновились уже весной, когда дороги Европы подсохли достаточно, чтобы выдержать колёса пушечных лафетов.
Теперь, кроме Франции и Британии, пребывающих в состоянии войны, в бойню вступили Голландия, Швеция и Царство Польское, в споре за Датские проливы. Необычным было лишь то, что в драку неожиданно вступил Ганзейский союз, перекупивший сотню пиратских кораблей, устроивших в узких проливах настоящую резню.
Но русские торговые суда, собранные в конвои и сопровождаемые парочкой штурмовых воздухолётов, проходили свободно, особенно после того, как была уничтожена польская эскадра, неосторожно сунувшаяся за русскими зипунами.
Горыня принимал в этом косвенное участие, занимаясь совершенствованием воздушных кораблей, двигателей и оружия. Авиационное крыло возросло до ста двадцати пилотов, и теперь можно было держать по одной эскадрилье на самых опасных участках. В Тавриде, на западной границе, и одну на востоке, где временами выползали разные банды. Дирижабль-авианосец мог спокойно неделями барражировать над границей, а в случае тревоги с его борта стартовали юркие и очень зубастые самолёты, способные догнать и растерзать любую цель, даже одиночного всадника на быстрой лошади.
Полковник Степанян получил адмиральские погоны и теперь не носился в небе со своими сорвиголовами, а больше сидел на земле, командуя воздушным воинством.
Первую радиотелеграфную линию поставили от Москвы до Киева, и далее, словно лучи, сделали ответвления к пограничным городам. Сама аппаратура радиотелеграфа была тяжёлой, жрала электричество в три горла, но работала надёжно и, самое главное, никак не зависела ни от магического фона, ни от желания всяких разных колдунов эту связь нарушить.
Уже без участия Горыни Первая Дальнесвязь начала ставить узловые станции дальше на Урал и к Дальнему Востоку, а князь, сбывший с рук целое направление, мог сосредоточиться на новых проектах. И главным среди них был станкостроительный завод, идею которого долго вынашивал князь Кропоткин.
Строили завод в районе Рыбинска, где на огромном поле, выкупленном у местной общины, уже заливали фундамент и возводили стены. Под каждый станок делалось специальное усиление фундамента, в виде прямоугольной призмы размером с основание станка и глубиной в два метра.
Многие детали отливались и точились на станках, которые применялись для изготовления больших башенных часов, и даже при этом в брак уходило до половины изделий.
Андрей Константинович Нартов, возглавлявший механическую группу, буквально спал на заводе, но дело двигалось медленно. В основном потому, что требования к точности станков были очень серьёзными и нигде в мире пока ещё не используемыми. Но иначе массового производства машин и механизмов было не достичь.
Все ухищрения магии и колдовства могли сделать лишь штучные изделия, а требовалось именно массовое производство. Сельскохозяйственные орудия, машины и просто надёжная недорогая утварь, типа кастрюль и сковородок. А значит, простые в обслуживании и надёжные станки, металлургическая промышленность и добыча исходного сырья.
Волхвический Круг, к удивлению Горыни, относился к новым заводам и фабрикам достаточно спокойно, при этом, правда, много сил тратя на разработку способов уменьшения урона природе. Но именно в этом и проявлялась суть волхвов, которые жили не сами по себе, а являлись частью народа и страны.
Вообще, общество этой России было очень сплочённым и недаром называлось «Мир». Как правило, общинники старались помочь каждому члену общины, крупные землевладельцы не задавались перед общинниками, а дворянское сословие вообще было занято делами государевой службы, а если и вступало в контакт с купцами, общинниками и волхвами, то вело себя вежливо, строго соблюдая «Кодекс чести», установленный ещё Святославом Примирителем. Те же, кто сей свод правил не соблюдал, выталкивались из тесного общения, образовав круг себе подобных, где разговоры в основном шли о том, как замечательно в Европе и других странах и как плохо в России.
Горыня, не избегая специально таких людей, всё равно не общался с ними, так как просто отсутствовали точки пересечения. На заводах, в инженерных центрах и полигонах они не встречались, а художественные выставки и театральные мероприятия он не посещал, из-за отсутствия времени. Зато у себя на верфях сделал большой двухсотметровый воздухолёт «Альбатрос» – настоящий летающий дом, со всеми возможными удобствами, отделкой и конечно же прекрасно вооружённый новейшими скорострельными пушками. А экспериментальный дизель фабрики Кропоткина мог разгонять дирижабль аж до ста пятидесяти километров в час, что было если и не рекордом скорости, то, во всяком случае, очень близко.
Обошёлся Горыне этот транспорт почти в четверть миллиона, но дело того стоило, так как жёны, мгновенно оценившие комфорт и скорость, теперь предпочитали в дальние поездки летать на «Альбатросе», предпочитая его воздухолётам Канцелярии Двора и даже личным корабликам. А себе Горыня сделал относительно небольшой аппарат – стометровый дирижабль «Стриж», с грузоподъёмностью всего в пять тонн. Зато быстрый и очень манёвренный. Использовался он в основном как разъездной, а благодаря четырём поворотным винтам мог садиться на любую площадку, что было очень необходимо при посещении строек и прочих неудобных мест.
Одно из таких мест – тихую заводь на озере Селигер – он облюбовал себе для одиночного отдыха, прилетая сюда с припасами, снастями и отсылая «Стрижа» в Осташков.
Здесь в тишине и спокойствии Горыня ловил рыбу, готовил себе уху и вообще отдыхал душой от шумной и суетливой Москвы.
В этот раз он решил разнообразить программу шашлыком, так как князь Иоселиани – известный в обществе любитель жизненных удовольствий – подарил ему три десятка бутылок отличного грузинского вина, и такому продукту требовалось соответствующее окружение.
Робинзонствовал Горыня с удобствами. Был шатёр, стул, мангал и стол, всякое прочее полезное на пикнике хозяйство. Мясо, уже вымоченное в маринаде, насаживалось на шампуры, а дрова неторопливо прогорали до нужного состояния.
Но стоило ароматному дымку поплыть над поляной, как в воде что-то мощно плеснуло.
– Сом, похоже. – Горыня расстегнул клапан кобуры и привстал, чтобы посмотреть на пресноводного великана, но увидел лишь расходящиеся по воде круги, словно от брошенного камня.
Вновь проверил мясо, перевернув его, и снова прилёг на толстый ковёр, бездумно глядя на воду. Новый всплеск был куда мощнее прежнего, и появилась голова с длинными волосами, плывущими по поверхности воды.
Об обитателях древнего озера его специальным образом предупредили в местной управе охотников, и поэтому оружие всегда было под рукой.
Мощный двенадцатимиллиметровый пистолет с мягкими пулями, в которых было по половине грамма нитрата серебра в виде мелкого порошка, уже был в руке. Со странным чувством опасения и интереса Горыня смотрел, как из воды выходит стройная невысокая девушка, наготу которой лишь частично прикрывали её длинные, до коленей, волосы.
– Привет, красавица. – Горыня покачал головой и опустил ствол. – Присаживайся. Гостьей будешь.
– Нешто не знаешь, кто я?
– Это как посмотреть. – Горыня усмехнулся. – С одной стороны, нежить, конечно. А с другой стороны – девица, вида весьма пригожего. А с третьей – так просто полтора-два пуда гниющей и совершенно точно мёртвой плоти. Тебе решать, кем быть.
Русалка провела рукой по волосам, и у него на виду из пальцев вытянулись длинные и явно очень острые когти, а из-под верхней губы появились такие же иглообразные зубы.
– Впечатляет, конечно. – Горыня кивнул. – В свою очередь, покажу вот это. – Он спрятал пистолет в кобуру на поясе и, перекатившись по траве, подхватил лежавший рядом автомат, встав на одно колено. – Трёх пуль достаточно, чтобы разобрать тебя на фарш. А в этой коробочке, – жёсткий ноготь щёлкнул по магазину – таких пуль три десятка. А ещё могу закидать заводь гранатами и вообще устроить тут зачистку. Так что, воевать будем или посидим, как разумные существа?
– Не тебе решать, кому здесь жить! – прошипела русалка и чуть пригнулась, словно перед прыжком.
– Проверим? – Горыня вскинул автомат к плечу.
Сзади раздался лёгкий, почти невесомый звук шагов, и князь отпрыгнул в сторону, достав из кобуры пистолет и держа обе цели. Но, узнав новую гостью, опустил оружие.
– Доброго вечера, госпожа Макошь.
– И тебе не хворать, Горыня. – Длинноволосая красавица, в платье до земли, расшитом золотой вязью, и лёгких босоножках, присела в кресло Горыни и только сейчас заметила русалку.
– Ты ещё здесь? – Короткий жест ладонью, звук смачного шлепка, и озёрницу унесло так, что она плюхнулась в воду где-то на середине воды.
Усмехнувшись немногословности богини, Горыня открыл походный поставец, откупорил бутылку, разлил вино в два бокала и присел на ковёр, поджав ноги под себя.
– Вино и мясо! – Макошь счастливо рассмеялась, потянулась, будто кошка, и, воровато оглянувшись, подхватила бокал. – Давай за удачу. Пока не набежали.
– Давай. – Горыня легко коснулся краем серебряного бокала, и на поляне раздался мелодичный звон.
– Так! – Голос Мары, негромкий и чуть шелестящий, раздался так близко, что Горыня едва не опрокинул вино на себя, а Макошь торопливо вкинула в себя содержимое бокала. – Уже пьянствуем? – Одним движением руки сотворив и себе и Горыне по креслу, села и взмахом руки предложила сесть князю.
Горыня достал ещё один бокал и мимоходом порадовался, что захватил с собой на всякий случай не две бутылки, а пять штук. Правда, мысль была угостить местного губернатора, но судя по всему, тот уже презент не получит.
– За удачу? – Горыня, не успевший выпить свой бокал, чокнулся с Марой и пригубил терпкое красное вино.
– Да, её нам порой очень сильно не хватает. – Мара усмехнулась и тоже сделала глоток.
– Странное ты место выбрал для отдыха. – Мара посмотрела на озеро. – Два гнезда русалок, водяной, да мелкой нежити без счёта.
– Так наша же, родная нежить. – Горыня улыбнулся. – Они, конечно, бывают агрессивны, но если не злить да не нарываться, то вполне можно договориться. Только вот эта какая-то странная.
– Они же эмоциональные паразиты, – пояснила Макошь. – Почувствовала в тебе отсутствие страха, ну и решила немного прокачать. А начал бы сразу бояться, так немного поиздевалась да ушла бы обратно. Для них это как еда.
– Ну, у меня опыт в таких делах не очень большой. – Горыня встал и кивнул, принимая сказанное к сведению. – Я в основном с агрессивной частью общаюсь.
Мясо уже поспело, и князь вручил каждой по шампуру, истекающему соком, и постелил салфетки на колени.
– Ум-м… – Мара. отрывая большие куски крепкими зубами, довольно прикрыла глаза, пережёвывая печёную баранину и запивая вином, а Макошь делала это осторожно, тщательно пережёвывая и внимательно рассматривая то, что попадает в её рот.
Горыня не мешал богиням разговорами, тоже занявшись мясом, но внимательно посматривая вокруг, держа оружие под рукой.
– Ещё? – Горыня, отложив ещё три шампура на край мангала, посмотрел на Мару, но та лишь помотала головой.
– Нет. Я – всё.
– А вы, госпожа Макошь?
– Да и я, наверное, всё. – Богиня улыбнулась и сделала большой глоток, допив бокал.
Горыня открыл новую бутылку и долил вина богиням.
– Как тебе этот мир? – Мара оторвала пальцы от бокала, и тот остался висеть в воздухе, словно стоял на невидимой подставке.
– Мир как мир. – Горыня пожал плечами. – Люди как люди. Воюют, влюбляются, растят детей… В целом, я бы сказал, получше, чем было у нас. Такого царя, как Михайло, ещё поискать. Всё же от главы государства очень многое зависит.
– Но и ты не оплошал. – Мара с улыбкой кивнула, покачивая изящной ножкой в лёгкой туфельке. – Вон как европейцев-то отбрил. Теперь лет двадцать не сунутся.
– Двадцать – это хорошо. – Горыня кивнул. – Через двадцать лет уже нормальную авиацию в воздух поднимем, да ещё сюрпризов приготовим. Умоем, в общем. Но без предварительной работы, что проделал князь Кропоткин, ничего бы не получилось. Пришлось бы лепить всякие воздушные шары да бомбы из алхимического пороха. А уж массового нарезного оружия просто никак.
– Он хороший инженер, но не воин. – Макошь покачала головой. – А ты точно знаешь, что нужно солдатам, и даёшь им это.
– А знаешь, кого к себе выдернул Шолотль? – со смешком спросила Мара.
– Шолотль? – Горыня задумался. – Это вроде кто-то из ацтекских богов? А кого он мог выдернуть? Ну, на его месте я бы пригласил парочку инженеров из Германии сороковых годов.
– Нет. – Мара рассмеялась в голос. – Только на территории основания. То есть там, где в твоём старом мире находится Мексика, Бразилия, Колумбия, ну и всё, что рядом.
– Да кто ж его знает. Бразильцы в принципе неплохие инженеры. – Горыня положил пустой бокал на ковёр. – Вон, даже самолёты делают. А реактивный самолёт это непросто.
– Ну, в общем, первым был некий деятель из банды Синалоа. Тот был отличным бойцом, но никудышным политиком, и его зарезали собственные рабы. А вторым действительно инженер по образованию, ставший одним из активных членов банды Маара Сальватруча. Тот к нашему времени смог построить большие корабли, даже какие-то летательные аппараты, но всё на уровне технологий восемнадцатого века.
– Слишком низкий старт. – Князь кивнул. – Из глины и палок не построить крейсер. А чего он не пригласил ещё специалистов?
– Пробой в сопряжённую реальность – это не только дорогостоящая затея, но и очень опасная. – Мара вздохнула. – Изначальные боги вашего мира, конечно, почти все разбежались, но установленные ими законы мира никуда не делись. И выдернуть можно только того, кто уже стоит на пороге смерти. Да и не нужны ему технологии. Он же изначально упирался в то, что вы называете магией. Технологии для него лишь подпорка для его планов, но никак не главный двигатель.
– А цель всей этой возни? – осторожно поинтересовался Горыня. – Неужто ремонт космического корабля?
– Охренеть не встать. – Макошь покачала головой. – И где только вас таких умных делают?
– Огорчу вас. – Князь развёл руками. – Я далеко не самый умный даже в той, своей организации, где служил. А уж людей сильно умнее себя встречал постоянно.
– Но и вполовину таких удачливых нечасто, так? – Мара усмехнулась. – В общем, ты прав. Сцепились мы с этими ребятами в… – Она обернулась в сторону Макоши. – Как же это перевести-то на русский?
– А никак. – Та дёрнула плечом. – Скажем, что это некий особый слой реальности. Наш патрульный корабль и корабль нархов вступили в бой, и были выброшены в эту реальность в разбитом состоянии. Сначала вроде договорились, что не будем друг другу мешать восстанавливать корабли, чтобы убраться из тупиковой ветви, и вытащили из сопряжённого мира себе на помощь несколько человек. Но сначала они к нам полезли, затем мы ударили в ответ. В общем, мира не получилось. Так и воюем.
– Давно?
– Примерно десять тысяч лет. – Мара усмехнулась. – Это мы утопили Атлантиду, а нархи в свою очередь устроили нам Потоп. Мы сильны в смысле точечного удара, а они лучше бьют по площадям. Мы же – технологическая раса. Для нас вся психоэнергетика лишь дополнительная способность. А вот нархи – те целиком и полностью на энергетических связях.
– А чего не поделили? – спросил Горыня.
– Как-то ну очень давно они полностью осушили одну из наших планет, – спокойно ответила Мара, но глаза её сузились. – Превратили в безжизненный пылевой планетоид. Даже силу планеты вытащили, а такое, как ты понимаешь, не прощается. Ну мы для начала засадили один из их миров агрессивной флорой, да так, что они бежали прочь, едва успев эвакуировать население. Ну и началось…
– И в итоге?
– Пока мы ведём в счёте. – Мара рассмеялась, но как-то невесело. – Пять – два, и мы вышвырнули их из своего сектора и сопряжённых мировых линий.
– Пять и два – это уничтоженные планеты? – уточнил князь.
– Ну, мы же их не уничтожаем. – Макошь сделала движение пальцами, и бутылка, поднявшись со стола, плавно подлетела к ней, медленно наклонившись, нацедила в бокал вина и вернулась на место. – Агрессивная растительность имеет конечный срок жизни, и через пятьсот-тысячу лет там можно жить. И даже лучше, чем было, так как восстанавливается естественный магофон планеты.
– Занятно. – Горыня кивнул своим мыслям. – Но что-то такое я и предполагал.
– Да мы уже поняли, когда ты подарил командиру ванадий. – Макошь рассмеялась. – Его, кстати, нам действительно не хватало. А остальные металлы мы потихонечку таскали у тебя из лаборатории.
– Я заметил. – Горыня улыбнулся. – Надеюсь, вам этого достаточно для ремонта?
– Ну, нет, конечно. – Богиня отрицательно качнула головой. – Многого не хватает, но в целом работа по восстановлению привода сильно опережает график.
– Так, может, ещё чем помочь? – Князь перевёл взгляд на Макошь. – Скажем, если вы сможете сделать модель из воска, то мы сделаем отливку.
– Хорошая мысль. – Мара задумалась. – Это действительно нам поможет. И было бы неплохо где-то достать пару пудов вольфрама.
– Если покажете на месторождение – запросто. – Горыня усмехнулся. – И если делать отливки, то там, насколько я помню, температура около трёх тысяч градусов.
– Тоже решаемо. – Мара кивнула. – Но мы, собственно говоря, не за этим.
– Слушаю.
– Те, кто принял имена Кецалькоатля, Шолотля и Уицилопочтли, решили, что им мало людей в месте воплощения, и они снова полезли к нам. – И поскольку Горыня молча ждал пояснений, продолжила: – Целая флотилия огромных кораблей идёт сейчас к побережью Китая, чтобы подмять под себя ещё больше населения. А в назначенный срок они сожгут в огромных гетакомбах на территории Китая и Индии больше полумиллиарда человек. Это даст им необходимую энергию для пробоя и возврата, но вместе с этим уничтожит ветвь реальности. Она просто истает, словно лёд на солнце.
– Вы сказали, что корабли уже идут. – Горыня внимательно посмотрел на собеседницу. – Значит, топить их с воздуха уже поздно.
– Да и невозможно, – сказала Макошь. – Если не достанут на высоте, то накроют корабли куполами.
– Ну, купол тоже не абсолютное решение. – Горыня задумался. – Но видимо, таковое существует?
– Да. – Мара кивнула. – Ни я, ни сестра, ни командир не являемся воинами в твоём понимании. Моё оружие – корабельные пушки, а точнее, работающий с ними цифровой интеллект. Гайра – специалист по приводам, а Ворн – тактик. Мы, конечно, прошли неплохую подготовку, но в искусстве боя не сравнимся ни с нархами, ни с тобой.
– То есть вы предлагаете мне убить трёх богов? – Горыня рассмеялся. – Занятно. Ну, хоть сверхспособности дадите? Летать там, или, к примеру, возможность телепортироваться на поле боя?
– Мы сделаем лучше. – Мара улыбнулась. – Я дам тебе кристалл-накопитель от кормовой энергоустановки. Если он не в контейнере, то вытягивает всю тонкую энергию в радиусе пары километров. Это значит, что твой противник не сможет воспользоваться своими магическими силами, и всё сведётся к противостоянию ловкости, силы и воли.
– Шансы растут, – прокомментировал Горыня и, встав с кресла, дошёл до мангала и, подхватив шампур с уже чуть тёплым мясом, вернулся на место. – Тут, как я понял, вариантов нет. Нужно валить этих деятелей. И прорываться с боем бессмысленно, так как там народа как грязи. Просто утонем в крови. Это значит, нужна тихая операция. – Он снова задумался. – В принципе – решаемо. Долетим на «Рароге» до ханьцев, там пополнимся топливом и подберёмся ближе, откуда уже буду подбираться к этим деятелям. Если у них, как вы говорите, магии не будет, то всё сильно упрощается. А потом?
– Что потом? – переспросила Мара.
– Ну вот убью я этих деятелей, и что дальше? Вы говорите, что это – тупиковый мир. А можно его сделать не тупиковым?
– Так всё и разрешилось. – Мара улыбнулась. – Активная деятельность в мире всегда приводит к созданию новых связей, и уже полторы тысячи лет этот мир вполне самостоятельная линия. Самостоятельная, но не окончательно окрепшая. А в итоге это будет просто один из параллельных миров вашего пространственного кластера. Сможете в итоге и к звёздам путешествовать, и в другие миры наведываться. Ну, когда научитесь.
– А сами уйдёте?
– Да, – Мара кивнула. – Семей у нас в вашем понимании нет, но каждому из нас есть куда возвращаться. А с учётом того, что мы здесь уже больше десяти тысяч лет…
– Это срок. – Горыня покачал головой и, увидев в руках уже безнадёжно остывший шампур, оглянулся на мангал. Но тот уже тоже практически прогорел.
Макошь, увидев сомнения Горыни, взмахнула рукой, и горячий вихрь на мгновение окутал мясо и пропал, а от мяса пошёл ароматный парок.
– Да, круто. – Горыня, почувствовав движение тёплого воздуха, посмотрел на мясо и с удовольствием откусил от него. Потом задумчиво налил себе вина и, отхлёбывая крошечными глотками, продолжал поедать баранину. Когда шампур опустел, он положил его на столик и вздохнул. – Всё равно вопросов больше, чем ответов, но так будет всегда.
– Воин, инженер, философ… что ещё мы не знаем о тебе? – Макошь рассмеялась.
– Я отвратительный стихоплёт, ужасный педант и совершенно невыносимый любитель жизненных удовольствий. – Горыня вытер руки и губы салфеткой.
– Тогда у нас для тебя небольшой сюрприз. – Мара встала, и её платье словно драпировка слетело на землю, открывая стройное, чуть загорелое тело с торчащими вперёд холмиками грудей.
