5
– Какая странная у вас шпага, сэр.
– Это лом.
Подслушано на дуэли между русским витязем и британским джентльменом
Восстановленный в силе, Кузнецкий Источник будет наново благоустроен приимным домом, палатами для волхвов и страждущих и волхвической площадкой. Так в своём еженедельном послании объявил московский генерал-губернатор князь Голицын Дмитрий Владимирович. За годы бездействия многие сооружения источника пришли в запустение и негодность, так как средств, выделяемых на поддержание порядка, было недостаточно. Теперь будет нанята артель каменщиков для возведения каменных строений вместо стоявших деревянных палат и значительно расширена площадь подворья. Макошин же родник, находящийся на территории, будет всё так же доступен всем желающим, а вывод воды от того родника устроен в стене, окружающей подворье, дабы всякий мог сполна и бесплатно набрать требуемое ему количество.
«Московские новости». 30 травня 7361 года
Докладываю, что проведённым сыском обнаружено в вещах Арко, Филиппа Луиса, де ла Куэва, де ла Мина:
– свиток Большого Исцеления, испанского лекаря Ла Кассадо – один,
– склянка малая в десятую унции с ядом Борджиа – одна,
– кинжалов с мелкой насечкой на клинке для удержания яда – одна пара,
– сто пять золотых гульденов свежей чеканки в кожаном кошеле, с гербом банкирского дома Барри,
– расписка для получения пятисот золотых гульденов в отделениях «Дорожных касс ордена Песочных Часов»,
– фехтбук Де ла Брея, в золочёном переплёте,
– мягкая рухлядь в двух кожаных дорожных сундуках.
Старший сыскной управы Тайной Канцелярии штабс-капитан Курочкин
Благословение Круга оказалось весьма красочным зрелищем. Жёны, вышедшие поутру следующего дня на Сапун-гору, встали кольцом вокруг сложенной на вершине пятигранной пирамиды из белого камня и, возложив руки на её стороны, запели заклинание. От него облако свечения, появившееся над верхушкой пирамиды, начало разрастаться и, переливаясь всеми цветами радуги, накрывать словно купол сначала гору, затем её подножие, пока не растянулось на всю территорию от Балаклавы до Бельбека, накрыв весь город и извилистую словно фьорд Севастопольскую бухту. Сам Горыня ничего не почувствовал, но видя, как на глазах подтягиваются и словно молодеют Багратион и Тотлебен, счёл дело стоящим того безумного марафона страсти, который ему устроили жёны в ночь примирения.
Вражеская армада уже грузилась на баржи и корабли, поэтому все средства усиления, включая воздушные силы, были сконцентрированы в Тавриде, включая воздушного гиганта – дирижабль «Гнев Перуна».
Длинный, больше трёхсот метров, воздухолёт имел плоскую верхнюю площадку и выпускающий ангар для самолётов, позволяя одновременно опускать самолёты вниз, на рабочую палубу, для обслуживания и поднимать для старта подготовленные машины.
Всего на «Перуне» базировалось тридцать самолётов, а ещё тридцать располагалось на земле, в районе Симферополя, под охраной Терской казачьей бригады.
Именно он и приданная авиагруппа в составе двадцати дирижаблей вышла на перехват армады кораблей, что грузилась десантом в порту Констанцы.
По прямой от Симферополя до Констанцы было немногим более четырёхсот пятидесяти вёрст, и воздушная группа преодолела это расстояние всего за пять часов, идя экономичным ходом в восемьдесят вёрст в час.
Атаковали Констанцу на рассвете, когда корабли и баржи с уже погруженными войсками кучно стояли на рейде и у причалов. Первыми с высоты в тысячу сажен прошлись дирижабли-бомбардировщики, сбрасывая на порт и город десятки тонн двухкилограммовых осколочных и зажигательных бомб, отчего в городе с преимущественно деревянной застройкой воцарился настоящий ад. Порту и припортовой акватории тоже досталось, но корабли, стоявшие на рейде, были атакованы штурмовиками, которых вёл лично полковник Степанян. Маги, приписанные к кораблям, ничего не могли сделать против быстрых и относительно малоразмерных целей, и очень быстро море украсилось живописными кострами из горящих кораблей и немногочисленными шлюпками со спасшимися матросами и солдатами. К огромному сожалению Горыни, флагманского корабля эскадры Веллингтона и ядра его флота в Констанце не оказалось, но и так удар по войскам Священного Союза оказался впечатляющим. Армия, предназначенная для высадки в Тавриде, фактически перестала существовать.
Герцог Веллингтон, гостивший в это время у падишаха Порты – Абдул-Меджида, получил сообщение о разгроме Констанцы за завтраком, что конечно же совсем не улучшило его аппетит. Правда, остальные сообщения, которые начали поступать одно за другим, вообще вызвали у него изжогу и нервный тик, появившийся после ранения в Индии. Порт и город фактически перестали существовать, так как дно перед Констанцей было густо завалено останками кораблей, а сам город превратился в пепелище. Погибло больше пятисот тысяч солдат, собранных по всей Европе, около ста кораблей и без счёта вспомогательных судов. Правда, в распоряжении герцога ещё оставался весь Средиземноморский флот Её Величества и отборные британские войска. Но было их не так что бы много, поскольку предполагалось вводить в бой вторым эшелоном, по мере того как будут выбивать ветеранские части русских.
Но Веллингтон был действительно опытным генералом, поэтому решение простое и эффективное родилось у него довольно быстро. Собрав командиров полков и капитанов кораблей, он объявил своё решение уже в полдень, когда солнце встало над минаретами Золотой Софии.
– Так, господа. Командуйте срочную погрузку на корабли и баржи всех солдат. Гарри, на тебе эта отрыжка противоестественной страсти козла и ослицы – султан. Выгреби у него все войска, какие сможешь и какие не сможешь, грузи на фелюги, лодки контрабандистов и вообще всё, что найдёшь, и сразу отправляй к Тавриде. Точно так же поступать с баржами, несущими войска Её Величества. Россыпью, разными маршрутами, но сойтись они должны у этой точки. – Герцог обозначил на карте место в полусотне миль от Севастополя.
– Сэр, мы отправим десант без прикрытия кораблей? – подал голос командир флагманского линкора «Британия».
– Да, чёрт меня возьми! А иначе у них не будет ни единого шанса добраться до этих русских! Сейчас, господа, мы должны распылить свои силы по всему морю, чтобы сойтись для высадки. Воздушная армада прибудет туда чуть ранее, для прикрытия высадки и бомбардировки позиций. Кораблям идти скрытно, и упаси вас господь, если кто-то зажжёт хоть один фонарь на борту. К вечеру в порту Истамбула не должно быть ни одного нашего корабля. Я отправил сообщение на флот в Варне и Бургасе, и они прибудут туда же, так что у нас не всё так плохо. Но, господа, это наш последний шанс обзавестись уютным поместьем в этой европейской жемчужине – Тавриде.
Когда командиры разошлись, герцог звякнул колокольчиком, вызывая адъютанта, и, когда тот вошёл, не оборачиваясь произнёс:
– Пригласите баронета Фэрфакса.
– Слушаюсь. – Адъютант испарился, а через минуту в кабинет герцога уже входил высокий стройный молодой человек с вытянутым аристократическим лицом, обрамлённым роскошными бакенбардами. Алый с чёрным мундир сидел на нём словно влитой, и Веллингтон чуть заметно кивнул, оценивая великолепную стать одного из Фэрфаксов.
– Садитесь, мой мальчик. Садитесь. Здесь, пока я командую войсками Её Величества, вы не саб-лейтенант, а мой воспитанник и ученик.
– Благодарю вас, ваша светлость. – Молодой человек сел, держа спину прямо, как и подобало выпускнику «Магазина», как неофициально именовали Королевскую военную академию в Вулидже, готовившую офицеров-артиллеристов, сапёров и военных магов.
– Я знаю, что ты не только был первым на курсе, но и сейчас – сильнейший маг во всём Флоте Её Величества. Для нашей операции – это очень важно, потому как после подлого удара этих бородатых варваров наш Остров, можно сказать, остался совсем без защиты. Тем важнее и опаснее твоя миссия. На тренировках ты мог бить на половину мили. Можешь насмерть высушить всех своих ассистентов, рабов и вообще всех вокруг, но от места высадки ты должен снести все эти чёртовы батареи русских или хотя бы заставить их замолчать, пока солдаты не развернут пушки. Я дам тебе в охрану роту морских пехотинцев под командой лейтенанта Гизи. Это опытный офицер, и при нём ты будешь в безопасности, как в отцовском доме.
– Не беспокойтесь, сэр. – Джон Фэрфакс кивнул. – Меня снабдили достаточным количеством накопителей благодати, чтобы оставить на месте высадки сплошное выжженное пятно. Русские заплатят за всё, и в первую очередь за смерть моей семьи.
– Это хорошо, мой мальчик, что ты решительно настроен. Порой для победы нам не хватает именно решительности. – Маршал Веллингтон кивнул и, жестом отпустив молодого офицера, посидел ещё какое-то время за столом, подойдя к широким панорамным окнам каюты, сел в стоящее тут же кресло.
Веллингтон был очень опытным военачальником, прошедшим через несколько войн. Голландия, Индия, Дания. После – война с «Маленьким Корсиканцем», которого он не любил, но уважал за полководческий талант. И даже когда Наполеона захватили русские казаки, гнал лошадей всю ночь, чтобы остановить казнь, но не успел. Военно-полевой суд приговорил Наполеона Первого к расстрелу за военное нападение на Российскую империю и тут же привёл приговор в исполнение. Маршалу осталось только присутствовать на его похоронах.
Теперь Веллингтон с армией всей Европы противостоял недавним союзникам, а если бы не недавняя опустошительная междоусобица, европейские силы были бы куда сильнее.
К 1850 году от обретения благодати, Британия была не только сильнейшей в Европе страной, но и самой передовой в техническом отношении, что сказалось и на военной промышленности, и на оснащении флота Её Величества и армии. Корабли получили, кроме мощных пушек, паровые двигатели, что увеличивало их боевую скорость и позволяло двигаться против ветра. Теперь их строили не из дерева, а полностью из металла, что положительно сказалось на вместимости и мореходности, а бомбические орудия отливались из специального чугуна. Кроме того, во флоте, которым командовал адмирал Эдмонд Лайонс, присутствовали французские бронированные плавучие батареи и большой отряд скоростных кораблей, предназначенный для блокады перевозок по Русскому морю.
Армия, в свою очередь, получила первые многозарядные ружья с нарезными стволами и даже скорострельные картечницы, буквально заливавшие поле боя свинцом.
Всё это позволяло Веллингтону надеяться на скоротечную победоносную кампанию, и единственным тёмным пятном на его планах был воздушный флот русских.
Но британцы сделали свои выводы из воздушного нападения на Лондон, и каждый дирижабль нёс одну скорострельную картечницу и несколько бомбических пушек с картечными зарядами. Таких воздушных батарей у Веллингтона было почти два десятка, а остальные дирижабли должны были воевать в составе армии под командованием маршала Раглана – относительно молодого, но весьма талантливого военачальника. Однако основной удар будет нанесён отсюда. Захватив русские поселения вдоль побережья, Британия не только отрезала России выход к важнейшей транспортной артерии, но и создавала постоянную угрозу военного вторжения с юга, что позволило бы держать Российскую империю на коротком поводке. Лорд Пальмерстон, случайно выживший под завалами своего дома, являвшийся главным организатором и вдохновителем нового похода на восток, этот момент в своём докладе парламенту отразил специально и нашёл полное понимание среди британской знати.
План рассредоточения сил флота был неожиданным и увенчался полным успехом. Прошедшая над проливами воздушная армада не обнаружила ни одного военного корабля и ушла ни с чем в то самое время, когда британский флот уже начинал концентрироваться у Тавридского побережья. Наблюдатели на аэростатах своевременно отследили вражеские корабли в полсотни миль от берега, но силы русского флота и объединённой эскадры были несопоставимы даже после разгрома у Констанцы.
Командующий Южным войском князь Багратион немедленно приказал Горыне атаковать вражескую флотилию, но княжич сумел доказать, что ещё рано, и находившийся на летающем наблюдательном пункте командующий сейчас стоял с биноклем, нервно следя за перемещением мелких кораблей между гигантов линкоров и десантных барж.
Но на берегу уже кипела работа. Загружались бомбовые отсеки воздухолётов и заправляли снарядные ленты в короба. По расчётам Горыни, авианалёт должен был начаться в полдень, когда подойдут французские плавучие батареи «Орлеан», «Паризия» и «Марсель». Собственно, именно они, вооружённые германскими дальнобойными пушками, и были главной угрозой побережью, так как благодаря плоскому днищу могли близко подойти к берегу и одновременно обрушить такой вал огня, что не поздоровилось бы никому.
Линейные корабли и фрегаты тоже были не подарок, но у них была весьма приличная осадка, так что можно было надеяться на их радостную встречу с минным полем, которое уже с год выставлял и настраивал великий русский инженер-электротехник Борис Семёнович Якоби. Конечно, мины были серьёзно улучшены и новой взрывчаткой, и взрывателями, но основное было сделано Якоби.
Кроме этого, для приёма дорогих гостей были основательно подготовлены Балаклавская и другие бухты и пологие берега Тавриды, что внушало Горыне сдержанный оптимизм. Он хорошо помнил ту историю Крымской войны, случившуюся в его мире, и в докладе государю постарался описать последствия каждой из них. Но и без княжича нужные решения принимались своевременно и быстро. Князь Кропоткин тоже помнил историю той войны.
Кроме командующего, на наблюдательном пункте воздухолёта присутствовал генерал Тотлебен, адмирал Истомин, командовавший флотом Русского моря, а также множество других причастных и не очень лиц, включая генерал-губернатора Тавриды князя Оболенского.
– Ну, надеюсь, что ваши летуны не подведут. – Истомин сложил подзорную трубу и вопросительно посмотрел на Горыню, который тоже оторвался от своей стереотрубы.
– Не подведут, Владислав Иванович. Вот через пару часов солнце в зенит встанет, там и начнём.
– А какой резон в сём действе, Горыня Григорьевич? – спросил инженер-генерал Тотлебен, не отрываясь от своей карманной подзорной трубы, украшенной серебряными накладками.
– А резон такой, что мы ждём флагман флота «Британию» с его мателотами – линкорами «Ланкастер», «Мальборо» и прочими фрегатами, а также французские плавучие батареи. Собственно, весь ударный кулак Союзного флота. Сомнём их – дальше всё будет сильно проще. Чем они кучнее встанут, тем нам будет проще. Ну и главное, чтобы вражеским пушкарям целиться было тяжелее. Заходить-то мы будем от солнца. Но, господа, прошу иметь в виду, что высадку полностью нам не сорвать. Пощиплем серьёзно, но даже если перенацелим воздушные силы на уничтожение баржей с десантом, на кораблях достаточно солдат, чтобы испортить нам настроение. Но тогда пушки соединённого флота здесь всё перекопают. А сейчас главное это оставить десант без артиллерийского прикрытия с моря.
– За то не беспокойтесь, княжич. – Багратион отошёл от своей стереотрубы и склонился над картой. – Половину, а скорее три четверти десанта, вы уже утопили, за что летунам вашим – Ярый в серебре, будет моим приказом, а вам да полковнику Степаняну Перуна в золоте, да с парусами, как настоящим морским волкам. – Князь усмехнулся, полагая, что награждение морским знаком отличия человека глубоко сухопутного – отличная шутка. – А если ваши пушкари хоть толику малую успеха летунов повторят, то и Перуна с мечами.
С улыбкой посмотрев на Горыню, проникся ли величием наград, кивнул своим мыслям и повернулся к свите.
– А пока, господа, предлагаю отобедать да подождать триумфа Горыни Григорьевича прямо здесь.
Столы поставили в кают-компании, и через полчаса, разгорячённые вином и острыми блюдами, генералы уже вовсю шумели, поднимая тосты.
Когда адъютант княжича – лейтенант Рудый – осторожно тронул плечо Горыни, тот сразу встал из-за стола, поспешив к развёрнутому на наблюдательной площадке своеобразному узлу связи, с десятком слухачей магических амулетов и большим планшетом, расчерченным на квадраты.
– Ваше превосходительство…
– Короче. – Горыня подошёл к планшету, на котором уже выкладывали фишки, обозначавшие штурмовики и бомбардировочные тройки воздухолётов.
– Все в воздухе. Подлётное время сорок минут. Над нами будут через двадцать. – Начальник штаба полковник Горянинов принял записку от слухачей и чуть передвинул отметку, изображавшую высотный воздухолёт-разведчик.
– Наблюдатель занял позицию. Докладывает, что видит подход группы кораблей. Пока определить не может, но судя по размеру – линкоры.
– Нет тут никаких линкоров, кроме британских. – Горыня кивнул. – Германцы сейчас на Балтике гуляют, а французов мы у Констанцы пожгли. – Он с тоской посмотрел на офицеров, сидящих за столами, на которых веером лежали десятки связных амулетов, и вполголоса произнёс: – Когда же мы связь нормальную сделаем-то? Как же это деревянное убожество надоело.
– Вы о беспроволочном телеграфе князя Кропоткина? – поспешил блеснуть знаниями начальник штаба.
– О нём, господин полковник. Только не Кропоткина, а Стародубского, – сухо поправил его адъютант. – Князь лишь представил его Высшему техническому совету Военной Канцелярии, а сделал сие устройство господин генерал-майор Стародубский.
– Да там не радио, а кустарщина сплошная. – Горыня покачал головой. – Весу в установке больше двух пудов, а работает едва ли на двадцать вёрст. До новой войны, конечно, до ума доведём, но на эту никак не успеем.
– Мы уже готовимся к будущей войне? – Горянинов сразу сделал стойку, словно сторожевой пёс, увидевший нарушителя.
– Ну так не ко вчерашней же готовиться. – Горыня усмехнулся. – Следующая война будет войной пушек и быстрых перемещений войск. Хорошо бы построить к тому времени быстрые бронеходы, да с пушками. Иначе тяжело будет.
Говоря, Горыня не отрывал взгляда от планшета, на котором постоянно передвигали фишки и фигурки, обозначая взаимное расположение войск и их местонахождение.
Не прошло и получаса, как далеко в стороне появился строй воздушного полка, который, как и в Констанце, лично вёл полковник Степанян.
Самолёты заходили по длинной дуге, целясь в бок строю эскадры, где уже маневрировали британские линкоры.
– Заходим сверху, – коротко скомандовал командир полка, ведя машины на высоте пяти тысяч саженей.
Наблюдатели на кораблях конечно же заметили самолёты, но вести огонь вверх не могли никак, лишь спуская шлюпки для того, чтобы на их буксире разойтись в стороны.
Двойной рунный щит на боках дирижаблей выдержал первую атаку. Огненные вспышки, отмечавшие места попаданий автоматических пушек, лишь испятнали корпус баллона тёмными кляксами, но за первой эскадрильей шла вторая, и с лёгким звоном разбившегося стекла защита рухнула. Снаряды уже взрывались внутри корпуса, но воспламенившийся водород был куда более разрушительным.
Словно огромный факел, флагман германской воздушной эскадры, дирижабль «Небесный Повелитель», рухнул в море, зацепив облаком горящего газа испанский пароходофрегат «Сан Мартин», который вспыхнул будто солома.
Третья и четвёртая тройки атаковали вторую по значению цель – германский дирижабль «Роланд» и тоже подожгли его, уронив в море, правда без последствий для кораблей эскадры.
Выбив две трети из сорока дирижаблей, полк ушёл на дозаправку и пополнение боезапаса, а над берегом уже появились относительно манёвренные и скоростные воздухолёты-истребители, оснащённые пулемётами крупного калибра и скорострельными пушками.
Они открыли огонь ещё с дистанции в три версты, куда не добивали вражеские пушки, и, постепенно маневрируя, отжимали воздушное прикрытие кораблей в открытое море. Через сорок минут вернулись самолёты, продолжившие избиение воздушного флота, но устрашённый огромными потерями маршал Веллингтон скомандовал начинать высадку.
Пушки, установленные на берегу, сразу же начали обстрел зон высадки, корабли сначала попытались ответить, но дистанция была слишком велика, и большинство снарядов упало на голову десантирующимся войскам, вызвав у них вспышку горячей любви к морякам.
Одновременно с высадкой у Качи войска высаживались у Евпатории и сунулись к Балаклаве, но там проход уже был перегорожен затопленным кораблём, а вход в бухту держали под прицелом сразу пять батарей.
Но как ни пытались артиллеристы, ни сорвать, ни даже приостановить высадку в районе Севастополя не удалось, и поротно и побатальонно войска покидали плацдарм, сразу уходя ближе к городу, вставая огромным лагерем.
Часть войск попыталась обойти город, чтобы взять его в блокаду, но на Макензиевых горах уже закрепились две пехотные бригады, занявшие систему окопов полного профиля и бетонных блиндажей, в которых были установлены не очень мощные, но зато весьма скорострельные орудия.
Отбив атаку кавалерийской бригады Джеймса Кардигана, войска князя Андронникова ухитрились контратакой отбить британскую батарею, но были вынуждены отойти, ввиду прибытия подкреплений к британцам.
«Вещий Олег» совершил посадку, высадив большую часть штабных офицеров и командования, а Горыня снова поднялся в воздух, корректируя действия авиации.
За три захода полк Степаняна уничтожил две трети дирижаблей объединённой эскадры, и, когда над кораблями повисли бомбардировщики, сопротивления уже фактически не было.
Лёгкие бомбы весом в две гривны, что было примерно равно двум килограммам, попадая в тонкую палубу корабля, прошивали её насквозь, взрываясь внутри и разнося в щепки переборки. Достаточно было трёх-четырёх таких попаданий, чтобы корабль потерял всякую боеспособность или даже пошёл ко дну.
Бомбардиры, натренировавшиеся на полигоне, сбрасывали свой смертоносный груз исключительно точно даже с трёхкилометровой высоты, и через час от всего флота из полутора сотен вымпелов на плаву осталось лишь два десятка кораблей, успевших уйти из-под огня.
Герцог Веллингтон сумел пережить этот день, вовремя перейдя на пароходофрегат «Тигр», и в бессильной злости наблюдал, как флагман флота, избитый и горящий, медленно погружается в морскую глубину. Не такой бойни он ждал. Всё же Европа. Но невероятное ожесточение боёв с первого дня, чудовищные потери в войсках и кораблях заставили его сердце на секунду дрогнуть от мысли, что это, возможно, его последняя война.
