Бивертон, Орегон
Лейла и Лео сидели в темно-зеленой «Тойоте Королла» с креплением для великов на крыше. «Королла» стояла на необъятной парковке найковского кампуса. Все это здорово напоминало сцену засады в каком-нибудь старом сериале про копов. Пакетик орешков на консоли меж сиденьями, и тот присутствовал. Лейла время от времени рассеянно запускала в него руку и выуживала их поштучно, двумя пальцами. Взгляд ее был неотрывно уставлен в одну сторону. Какая сосредоточенность. Она хоть когда-нибудь расслабляется?
– А миндаль тоже в машине был? – спросил Лео.
Перед поездкой Лейла указала, что машина будет ждать ее на краткосрочной стоянке в аэропорту, ключи прилеплены к правой задней шине. «Турбюро «Дорогой дневник», – пояснила она.
– Нет. Эти я принесла, – ответила насчет орехов Лейла. – И кстати, не миндаль, а пекан. – А затем, с ноткой чуть ли не подозрения: – А у тебя что, любимых орехов нет?
– Да я к ним как-то равнодушен.
– Ты серьезно?
Чувствуя в ее голосе разочарованность, Лео оттабанил:
– Да нет, в целом употребляю, только в основном как добавки: типа миндальная мука для корочки, немного арахиса в лапше по-тайски.
В знак подтверждения, что орехам он в принципе не враг, Лео кинул парочку в рот, но жевались они без всякого удовольствия. Вся эта рассыпчатость, мучнистый привкус, зернистость.
– Да ладно тебе, – хохотнула Лейла. – Не любишь, так и не надо.
Сидели они уже с час, зная, что Марк находится где-то в громаде здания. Их источник из «Найка» – Тед, приятель Лео (он, кстати, и обеспечил им проезд мимо будки охраны, сказав, что это к нему), сообщил, что семинар, который Марк проводит для найковских «шишек», по расписанию заканчивается в полдень. А потому замысел был спикировать на Марка, когда тот выходит из здания. Если его удастся улучить в машину, Лейла тут же связывается с местным «дневниковцем», и уже тот берет их в оборот и устраивает Марку проработку по полной – если удастся, то с проверкой зрения. Лео втайне зондировал еще и шанс поднять тему своего послания на любовно-лимонном соку, но это уж как получится. Пока речь об этом не заходила.
Лейла же постоянно возвращалась к теме Марка и как поступить, чтобы его увлечь.
– У всех есть своя мотивация, – без особой нужды доказывала она. – Главное до него достучаться, сказать что-то такое, чтобы он проникся, прозрел. Он вообще что за человек?
– В двух словах не рассказать, – пожал плечами Лео. – Папаша от них свалил, когда ему было, кажется, одиннадцать. Марк искренне любит свою мать, они очень близки. Сметлив, тут ему не откажешь. Приударяет по «дури», во всяком случае, приударял. В книжке, правда, сказано, что он все это «миновал и забыл». Но если это правда, то я сбрею с себя волосы и выкурю.
– В зале ожидания он, я заметила, пил все подряд.
Лео даже не удивился, когда узнал, что Марк с Лейлой уже знакомы и что он, наверное, охмурял ее своими волшебными фокусами. Сейчас это как-то снова взбрело на ум.
– В том фокусе, Лейла, на выбор тебе была всего одна карта. Того валета он скорее всего припрятал еще перед началом.
– Никто и не говорит, что это было волшебство, – заметила Лейла, – зато иллюзия сама по себе хороша. Ловкость рук – я даже не знаю, как оно у него получалось.
Как же. Сноровка. Кураж. Нахальство. У Марка и того и другого было в достатке, по крайней мере когда они тусовались вместе. Подурковать да порезвиться – это все про него. С ним всюду находился пожарный лаз на крышу; всюду, где надо, он стучался в окно закрывающейся пиццерии и, глядя из-за стекла с собачьей преданностью, говорил: «Кусочка-другого не найдется? Можно и холодную». Марк хохмил, очаровывал и блефовал, втирался и проскальзывал без мыла, не мытьем так катаньем.
Лео оглядел зеленый кампус империи кроссовок. Эти люди небось тоже подверстаны к делу? Ну а что: платим индонезийцам четыре бакса в день, пиар-машине сотню миллионов в год – бац! Маржу можно задирать на пятьсот процентов, никто и носом не поведет. Этот свой «семинар» Марк наверняка втюхивает здешней верхушке. Если лгать за деньги, и лгать умело, продвинуться, наверно, можно оч-чень далеко.
У Лео зазвонил сотовый: междугородный код 917. Интересно, кто – Розмари? Хэзер?
– Да?
– Лео?
– Марк?
– Да. Слушай, извини, что со встречей вчера не получилось: приболел. Зато сейчас я свободен. Нахожусь в Бивертоне.
Лео, прикрыв динамик телефона, одними губами озвучил Лейле:
– Это Марк.
Она же указывала через стекло туда, где в тридцати шагах стоял какой-то мужчина. И тоже озвучила одними губами:
– Вон Марк.
– Марк, – сказал в трубку Лео, – подожди секундочку.
Трубку он прижал к колену.
– Ну что, Лейла, готова? – спросил он.
Та стиснула ему предплечье, словно дама в синематографе.
– Лео, мы должны его убедить. Если Строу уже возил его к себе на яхту, то может статься, человек он для нас уже конченый. Если же его обратить, то мы сможем зайти к ним с тыла. Другого пути нет.
– Я знаю. Думаю, у нас получится.
– Ты думаешь? Понимаешь, Лео: если мы расскажем ему про «Дорогой дневник», то он уже должен будет пойти с нами, так или иначе. Мы не сможем его отпустить, чтобы он все разболтал Комитету.
«Мы не сможем его отпустить» – от этой фразы воздух в кабине сдавило словно поворотом гаечного ключа, что намертво затягивает болт.
В адрес Лео прозвучала просьба поручиться за надежность своего старого друга. Когда-то они были как братья. В ту пору поручиться за Марка Лео бы мог. Но разве люди не меняются душой?
– Попробую. – И поглядев на Лейлу – дескать, «была не была» – Лео открыл дверцу и толкнулся с сиденья.
– Марк! – окликнул он.
Марк поглядел на Лео, затем на свой телефон, затем снова на Лео, но уже с прищуром.
– Ого как быстро, – подивился он на подходе к машине.
– Позже объясню, – сказал Лео. – Залезай давай.
Сам того не желая, звучал он начальственно; мол, выполняй, и все тут. Для Марка он открыл заднюю дверцу, но тот жест друга то ли проигнорировал, то ли не понял, и нырнул на переднее сиденье. Получалось не совсем по плану. А впрочем, Марк всегда откалывал подобные номера.
– Лола Монтес? – спросил он с таким видом, будто они расстались без году неделя и встретились вновь по договоренности в каком-нибудь теннис-клубе. – Марк Деверо, если помните. Вы помогали мне с «джамблом». А еще мы резались в карты.
«О нет, – мысленно закатил глаза Лео. – Только не сейчас, кореш».
– Марк, вид у вас не совсем, как бы это сказать, товарный, – сказала Лейла.
«Ха», – подумал Лео. Видок у дружка действительно был аховый, как у пожухлого помидора.
– Постойте, так вы друг друга знаете? – недоуменно посмотрел Марк.
Ни Лео, ни Лейла на это не ответили. Вместо этого Лео спросил:
– Как у тебя тут с семинаром: закончилось?
– Похоже на то, – кивнул Марк. – Вы меня, что ли, ребята, дожидались?
– Да, – ответила Лейла. – Марк, мне нужна твоя помощь, и Лео сказал, что ты мог бы ее оказать.
– Ты хочешь отсюда уехать? – спросил своего друга Лео.
– И не просто, а прямо-таки со свистом, – ответил Марк.
Они перекатились через холм – естественную западную границу города – и приблизились к темному зеву туннеля. Лео представлял, как выглядело это место в стародавние времена, когда, скажем, какой-нибудь индеец-клатсоп приходил с побережья вести меновую торговлю со странными бледнолицыми иноземцами. Вероятно, в те времена, в отличие от нынешних, у входа в туннель не было знака «сними темные очки». Что за мир, в котором муниципалитет или дорожный департамент помещают здоровенные плакаты с такими вот надписями?
«Сконцентрируйся, идиотина», – скомандовал себе мысленно Лео. Почему у него не мысли, а какая-то размазня, переливчатый крем? Расплываются сгустками акварели в воде; ветвятся как корни, сплетаясь и расплетаясь. Может, это из-за «травки»? Из-за многолетнего ее употребления, а? Впрочем, нет. Таким он был всегда. Задолго до «травы». Всегда искал какие-нибудь способы изменить свое мироощущение. Еще маленьким мальчиком кружился волчком по прихожей, пока не опрокидывался от головокружения. Смотрел снизу на потолок, и казалось, что это люстра ростками прорастает из пола. Любил кататься на каруселях, а еще больше ухать вверх-вниз на американских горках, чувствуя на себе сильные руки отца. Эти ощущения помнились до сих пор. В том же возрасте, сожрав штук шесть мини-сникерсов из пакета, что хранился на холодильнике, он физически ощущал в себе взлеты и падения сахарной кривой. Так что нет, таким сумасбродом он стал не впоследствии, а был им всегда. Все те безумные извивы действовали на него как потом наркотические «ворота в подсознание».
– Куда? – нервно спросила Лейла, встряхивая Лео от раздумий.
– Перестраивайся в крайнюю левую полосу.
На выходе 26-я магистраль расщеплялась на три ветви. Была одна, а тут раз, и сразу три, с необходимостью для водителя без колебаний выбрать свою. Глаз да глаз. К тому же приходилось остерегаться возможных замешкавшихся, кто будет юлить перед тобой из стороны в сторону. Лео на этом месте однажды видел, как один такой замешкавшийся, не рассчитав своего вектора движения, с разлету въехал прямо в оранжевый конус, разделяющий полосы. Эта точка называлась «кровавым мысом», хотя кровавого в ней, собственно, ничего не было. На техническом языке эти надутые водой бурдюки, в один из которых на глазах у Лео вписался нерадивый водитель, именовались «гасителями удара». Такой бы вот гаситель ему в то утро пятнадцать лет назад, когда он проснулся в своей сизой от дыма комнате, встал и увидел, как под дверь обильно сочатся грязно-серые ручьи, тянут свои ветвисто-призрачные шупальца-русла. Лео тогда неверными шагами спустился по трем пролетам мраморной лестницы таунхауса, зовя маму и папу, а вязкий белый дым уже курчавился в углах, и обои, потрескивая, занимались огнем. Стены снизу вверх, как в донельзя искаженной камере обскура, хищно лизали оранжевые, янтарные и черные ящеричные языки, набираясь жара и силы.
Было бы, наверное, легче, если б тот удар пригасился прошествием множества лет. А случился он, помнится, в ходе пяти тягучих минут – две на то, чтобы выбраться наружу на тротуар, и три, что ушли на душевную маету: не вернуться ли обратно в дом, разыскать там папу, маму, собак; те три минуты, которые он прождал – взрослый человек, боящийся огня, – пока на третьем этаже не лопнули с хлопком выстрела стекла, и черный, с рыжеватыми проблесками дым хлынул через щели и разломы.
Где-то должен быть клуб таких людей; людей, что пережидали снаружи горящих домов, зная, что обратно внутрь они не войдут, а еще то, что это самое невозвращение будет висеть на них гибельным грузом всю оставшуюся жизнь.
В принципе эти гасители удара можно использовать и для травм иных разновидностей – скажем, когда тебя опускают, кидают, пинают с работы. А нельзя ли аналогичное устройство использовать, наоборот, для продлевания жизненных радостей? Например, растягивать моменты, где ты чувствуешь себя в безопасности, окруженным любовью? Или радость и страдание – всего лишь негативные и позитивные величины одного порядка?
«Блин. Сконцентрируйся», – сказал себе Лео. Кажется, это вылетело вслух. Хотя он сидел на заднем сиденье, а те двое его не слушали. Они болтали. Болтали, причем увлеченно! Лейла рассказывала о каком-то пиковом валете, найденном на чемодане. Марк курил мятую сигарету, высунув ее кончик из приспущенного стекла. Лейла Марку улыбалась – почему спрашивается? Видимо, несмотря на все мифы о феминизме, девушкам нравятся козлы. Точнее, охотней реагируют на их поведение. Вывод неутешительный. Оно, конечно, несправедливо – валить всех девушек в одну кучу, – но Лео однажды здорово обжегся на любви к девице, которая бросила его ради безмозглого выпендрежника с пустым ястребиным взором и хреном до колена, заменяющим мозги.
– Лео.
Лео вышел из раздумий. Глаза Лейлы со значением смотрели на него из зеркальца машины.
– Сделай одолжение, набери эсэмэску для тех ребят.
Возможно, весь этот каламбурный настрой с Марком для нее не более чем уловка, чтобы увлечь его и отвлечь. Молодчинка, умница. Лейла не оборачиваясь подала Лео ту смешную трубку и протараторила номер, незнакомый на слух.
Прежде чем набирать текст, Лео секунду-другую подумал: он толком не знал, что именно насчет их действий Лейла сказала связному «Дневника». И Лео набрал: «Пакет взят. Где можно встретиться?» В принципе, наверное, потянет.
– Отвезите-ка меня в отель, – попросил Марк. – Это здесь, в центре.
Он назвал, в который именно.
Лео снова встретился глазами с Лелой. Она смотрела вопросительно, и Лео понял: а стоит ли им вообще выпускать Марка из машины? Можно ли ему раскрыть их желание, чтобы он предал своего работодателя и примкнул к ним? Как к этому перейти? Отель Марка был в пяти минутах езды. Чтобы как-то протянуть время, Лео принялся давать указания, растягивающие траекторию езды – так самолет нарезает над аэропортом круги, вырабатывая запас топлива. Они проехали обратно через Фремонт-бридж и выехали на юг I-5, где мост вклинивался в восточный берег Уилламетт и отмежевывал реку от города. Затем вверх по старому загаженному Маркам-бридж и обратно на 405-ю магистраль. Марк если и заметил, что они пересекли туда-назад одну и ту же реку, то не придал этому значения. Но если по этой же петле поехать в третий раз, это явно покажется подозрительным, а потому Лео указал Лейле взять от 405-й налево и съехать вниз на 30-ю. Здесь они взялись колесить по району обшарпанных складов. Когда стояли на красном (впереди фыркал автопогрузчик с катушкой стального троса), Марк спросил:
– А мы точно едем к центру?
Монетка задребезжала на самом краю столешницы, норовя упасть.
– Вот черт. Лейле не нужно было в том месте брать влево, – пояснил Лео. – Штурман из меня как из дерьма пуля. Ну да ладно, теперь уж недалеко.
– Какая еще Лейла? – взроптал Марк. – Она Лола.
Вот это прокол. Про кодовую кличку Лео забыл.
Однако Лейла как ни в чем не бывало сказала:
– Он прав. Я Лейла.
– Во как, – опешил Марк. – Ты же вроде как была Лолой?
– Была. Потому что ехала под вымышленным именем.
– Это розыгрыш?
В руке у Лео высветился экранчик «Нокии».
«Встреча в центре. Прямо сейчас» – гласила надпись.
– Лейла, здесь вправо, – скомандовал он.
Они находились на Фронт-авеню, под мостами. Трубка стала выдавать инструкции, куда ехать, и Лео передавал их Лейле. Они двигались к центру города.
Когда ехали к югу по Шестнадцатой, трубка указала: «Здесь можно заправиться».
Лейла едва успела свернуть налево в гараж «Радио Кэб» – кирпичную двухэтажку, где внутри была заправка, о которой мало кто знал, что она для общего пользования.
– Обычного на десять долларов, налом, – сказала Лейла заправщику, хипстеру с нафабренными усами.
– Нам что, в самом деле нужен бензин? – спросил Лео, подаваясь вперед.
– Что здесь вообще происходит? – зашевелился Марк.
– На самом деле не очень, – ответила Лейла Лео, – но ты глянь.
И она указала через лобовое стекло на машину впереди, у соседней колонки. Темно-зеленую «Тойоту Королла» со стойкой для великов на крыше.
Автоблизнец. С тремя, кстати, пассажирами в салоне. За рулем женщина, а рядом с ней мужчина. И еще один, подавшийся к ним на заднем сиденье.
– Что такое происходит? – снова воскликнул Марк.
Колонка впереди перестала гудеть, и усач вынул заправочный пистолет, деловито навернул крышку и захлопнул лючок бензобака, после чего принял от водителя две купюры. Авто-близнец плавно вытеснился со стороны Керни-стрит.
«Ждать 3 мин. После по 11 кауч», – проинструктировала трубка.
– Что еще за «одиннадцать кауч»? – переспросила Лейла.
– Это означает Одиннадцатая и Кауч-стрит, – объяснил Лео на правах старожила. – Мы ее еще называем «Куча». Не знаю почему.
Лейла на это улыбнулась. «Какая улыбка обаятельная.
Эх-х», – отчего-то взгрустнулось Лео.
Они задним ходом выехали из «Радио Кэб».
Марк начинал беспокоиться.
– Вы меня, ребята, что, куда-то везете? То есть не в отель?
Сейчас Лео был рад, что сидит сзади, а не рядом с Марком.
– Я просто хочу тебя кое с кем познакомить, – сказала Лейла.
Марк, кажется, поглядывал на дверную ручку. Лео подвинулся на сиденье так, чтобы можно было смотреть своему старому другу в глаза.
– Марк, – сказал он. – Ты должен бросить работать на людей, под которыми сейчас работаешь.
– Что? – Марк пытался придать своему голосу раздраженный оттенок, но какой-то мелкий придых выказывал: он знает, что именно Лео имеет в виду. Совладав с собой, Марк спросил: – Уж не предлагаешь ли ты, чтобы я внял твоему совету, как и кем мне быть?
Логическое ударение в вопросе падало на местоимение «твой». Как же, как же: ведь он считал своего друга за неудачника; говорил и даже писал, что Лео – это наглядный пример того, как можно из везунчика сделаться заплутавшим по жизни обормотом.
Может, оно и так, но на данный момент Лео ориентировался в жизни не в пример четче самого Марка, и они оба это понимали.
– Да брось ты, дружище, – сказал Лео. – Ты ведь даже не хочешь влезать на ту гору. Те, кто там наверху, не вызывают у тебя ничего, кроме антипатии.
– Откуда ты об этом знаешь? – спросил Марк.
– Ты имеешь в виду, какое право я имею судить, чем тебе заниматься, или о том, много ли мне известно о злодеяниях, что замышляют твои боссы? – Лео снова посмотрел на телефон и сказал: – Тут сообщают, что за нами следуют.
– Да пошел ты, – отмахнулся Марк.
– Марк, я серьезно, – сказал Лео.
– А тот маневр на заправке, он разве не для того, чтобы хвост стряхнуть? – вклинилась с вопросом Лейла.
– Значит, не вышло, – рассудил Лео. – На Девятой поворот налево.
– Девятая, налево, – повторила Лейла.
– Ладно, – сказал Марк, – допустим, я насчет того, много ли тебе известно о злодеяниях, что затевают мои боссы.
– Об этом чуть позже, – сказал Лео. – А пока оглянись. Кто там за нами едет?
Марк вначале посмотрел с сердитым недоумением – дескать, что за хрень? Но Лео укол проигнорировал.
– Марк, серьезно. Тебя это тоже касается.
Марк поглядел в зеркальце заднего вида.
– А на Куче поверни направо, – сказал Лео.
– Есть на Куче направо, – кивнула Лейла с улыбкой. Видно, это словцо ее забавляло.
– Ты там не замечаешь подозрительных машин? – спросил Лео Марка.
– Ответ отрицательный. Подозрительных машин не наблюдаю, – откликнулся Марк. – Или можно сказать, они все одинаково подозрительные. А вообще за нами как привязанные едут вон та бордовая «Субару» и «Джип Вагонер», уже второй или третий поворот.
Лео нежно, как магический жезл, держал на ладони «Нокию». Похоже, их «чейойоту» сейчас направляли в Бернсайд, откуда открывается доступ к сети дорожных развязок. В пяти кварталах отсюда I-5, причем в обоих направлениях. Или можно прямиком через Бернсайд, а затем срез на I-84. Экранчик засветился снова.
– Здесь налево, – сказал Лео. – На-ле-во.
Тут они сразу угодили в плотный, медленный поток транспорта. Тротуары были запружены тележками мороженщиков и гринписовцами, этими завзятыми вымогателями пожертвований.
– Так, и отсюда влево, – сказал Лео. – Марк, ты вычислил, который из них хвост?
– В «Субару» едет дама с собачкой, – ответил друг. – Так что ей, похоже, не до нас.
– Что это за место? – спросила Лейла.
– Многоуровневая парковка возле «Пауэлса», книжного магазина.
На этой стоянке Лео последние годы не парковался ни разу: въезжаешь-выезжаешь как по штопору, парковочные места тесные. У будки оплаты Лейла стала притормаживать, но шлагбаум перед ней поднялся еще до того, как она успела опустить окно.
– Мухой вперед, – скомандовал Лео, даже не обращаясь за подсказкой к телефону. – Рви вверх по пандусу.
Лейла рванула.
– Точно, «Вагонер», – подытожил Марк. – Ха, только шлагбаум-то перед ним не поднимается.
Как раз когда они миновали первый виток пандусной спирали, трубка скомандовала остановиться и поставить машину на ручник.
– Суши весла, ставься на ручник, – продублировал команду Лео. – Нам сказано выгружаться.
Все втроем они проворно выбрались из машины – как оказалось, вблизи металлической двери в бетонной стене гаража. Отсюда слышно было, как вверх по пандусу взревывает «Вагонер». Но когда его хромированный носяра вынырнул из-за столба и чуть не ткнулся сзади в «Короллу», послышался скрежет ручного тормоза. Джип оказался заперт на пандусе под крутым углом (прямо-таки сцена из фильма-катастрофы), непозволительным для машины столь солидных габаритов. Шофер что-то напряженно говорил в мобильник, но впечатление было такое, что он говорит в рацию. Вот «Вагонер» снялся с ручника и стал нехотя сдавать вниз короткими резкими толчками.
«Нокия» теперь перешла к Лейле.
– Тут просто указано «в дверь», – сообщила она с некоторой растерянностью. Дело в том, что у двери не было ни ручки, ни замочной скважины. Она была заподлицо со стеной и даже одного с ней цвета – пожарный ход, что ли. И тут Лео заметил, что в верхнем углу из-под косяка проглядывает уголок какой-то не то газеты, не то тонкой книжки. Попытка засунуть в щель пальцы успехом не увенчалась. Взгляд Лео остановился на нагрудном кармане пиджака Марка, откуда торчала авторучка.
– А ну-ка дай, – сказал Лео и выхватил ее, не дожидаясь ответа; Марк и ойкнуть не успел.
Ручку (судя по виду, дорогая) Лео вставил в ту самую щель и использовал как рычаг, но не резко, чтобы она от нажатия не сломалась. На помощь подоспела Лейла, запустив в щель пальцы. Лео тоже подключился, и дверь подалась. При этом книжка упала с притолоки, оказавшись комиксом «Шпион против шпиона».
Они находились внутри огромного книжного магазина.
– Ого. Где это мы? – зачарованно огляделась Лейла.
– Мы в Красной Комнате, – ответил Лео. – Путеводители, атласы, религии и культы. Эротика вон там.
– Ты здесь что, как бы работаешь? – спросила Лейла.
– Нет. Даром что хотел. Кружил, зондировал почву чуть ли не за месяц до собеседования.
– Неужто они от тебя отказались? – с чувством обиды за друга спросил Марк. – Вот идиоты. Ты же знаешь о книгах всё. У тебя ж самого был во владении книжный, язви его, магазин.
– Ага. Который я, если ты помнишь, довел до ручки, – усмехнулся Лео и спросил у Лейлы: – Что же нам делать теперь?
Та проконсультировалась с телефоном, но трубка бездействовала – может, подвисала связь.
– Не знаю. Шариться по полкам?
– А журналы здесь где? – поинтересовался Марк.
– Идите за мной, – позвал Лео и через аркаду огромного магазина повел их в яркую угловую комнату с нескончаемыми стеллажами журналов. – Устраивает?
Когда Марк устремился к журналам, Лейла взялась совещаться с Лео.
– Ты как думаешь, он с нами?
Лео пожал плечами.
– Во всяком случае, не сбегает. Хотя мог бы, наверное.
– Ты думаешь, они хотят устроить с нами встречу в этом магазине? Я имею в виду людей из «Дневника».
– А это не они, часом, шли за нами по пятам?
Лейла прищурилась уже знакомым, пытливо соображающим взглядом.
– В трубке значилось просто «за вами следуют», – сказал Лео. – Кто именно, не указывалось.
– Но зачем это? Ведь мы на их стороне.
– Лично я не из «Дневника». И он тоже. Из того, что ты рассказывала, это даже не организация с единым центром. Они могут опасаться, что Марк – что-то вроде живца. Или что ты – своевольный агент, пренебрегший своими обязанностями, и связь с тобой чревата потенциальной компрометацией, а то и рассекречиванием. Тебя даже вон с машиной разлучили.
– И правда, – спохватилась Лейла. – У меня там, кстати, сумка осталась.
Трубка снова ожила светом, словно мифический криптонит.
– Они снаружи, – сказала Лейла. – Идемте.
– Ты иди первая. А мы будем здесь.
Лео резко махнул Марку: давай, дескать, сюда.
