Глава 4
Лучи смерти
– Проходи, Антон. Устраивайся. Кофе, чайку или коньяку?
Егоров по-хозяйски прошел в кабинет и тут же направился к небольшому шкафчику. Распахнул дверцу и вопросительно посмотрел на друга. Тот, с присущей ему элегантностью заправского шпака, присел на стул, устроил на столе котелок и приставил к нему трость.
– Игнат, ты уверен, что это уместно? – с некоей чопорностью поинтересовался Золотарев.
– Я ведь могу и в морду.
– За то, что я отказываюсь выпить?
– Нет, за твою манерность, – с ехидцей возразил тот.
– А-а-а. Ну тогда чаю. – Секундная пауза. – С коньяком.
– Вот так бы сразу.
За шкафчиком обнаружился небольшой новомодный самовар с горелкой под жидкое топливо, издающее пряный хвойный запах. Очень удобно. Не то что традиционные дровяные самовары, которые без дымохода не попользуешь. А вот эти и закипают быстро, и вони от них нет. Кстати, есть ароматизированное топливо и под лампы. Но покупатель предпочитает не переплачивать и пользоваться обычным керосином. А вот самовар – это все же иное. Ну кому понравится попивать душистый чай под амбре нефтепродуктов?
Игнат подкачал насос, нагнетая воздух в емкость с топливом. По сути, ведь тот же примус. Открыл вентиль и поджег вырвавшуюся распыленную струю. Тут же загудело пламя.
– Пять минут, и закипит. А пока… – Он выставил на стол початую бутылку армянского «пять звездочек» и пару рюмок. – Ну, за встречу.
– Уверен, что не расстроился из-за повода? – виновато улыбнулся Золотарев.
– Повод, конечно, так себе. Но с другой стороны, друг приехал, – разведя руками, ответил Егоров.
– Ну, тогда со свиданьицем.
Выпили. Игнат, спохватившись, подскочил и бросился к шкафчику, и тут же на столике появилась плитка шоколада.
– Извини, кофе и сахар есть, а вот лимона… – Егоров вновь развел руками.
– Нормально, – отламывая от плитки небольшой кусок, успокоил его гость.
– Не объяснишь, чего такого там в этом замке Кройценштайн, что невозможно доверить разведке, специально заточенной под действия в тылу противника, а обязательно понадобились наши волкодавы из контрразведки? Мы ведь все больше по нашим тылам, в погоне за разведывательно-диверсионными группами. Да вот мнимых партизан гоняли, когда беспорядки в Судетах начались.
– Игнат, мы, конечно, друзья…
– А дружба тут ни при чем, Антон. Вот совершенно. По дружбе я вообще тебя ни о чем не спрашивал бы. Но я знать должен. Вот как хочешь, так и понимай.
– Дружище, все предельно ясно. Захватываем замок. По возможности забираем означенных лиц, оборудование, готовое изделие и документацию, после чего уходим. К чему эти лишние вопросы?
– Я лишних вопросов задавать в принципе не умею. А еще имею весьма высокий допуск секретности. И коль скоро мой начальник вместо конкретной задачи напустил тумана, то я так понимаю, что даже он не посвящен во все детали. Но в ходе выполнения задания что-то все же может всплыть. И тогда уж для сохранения секретности лучше иметь под рукой проверенных до самого дна волкодавов из взвода контрразведки. Однако желательно до этого не доводить и круг посвященных лиц строго ограничить. Так?
– Так, – был вынужден признать Антон.
– Отлично. А вот я знать должен. Не понимаешь? Ладно. Взгляни на это с другой стороны. Там буду командовать я и только я. Взводный и его волкодавы послушают лишь меня и никого другого. Скажу, что нужно умереть, – умрут. Но не потому, что приехал какой-то крендель из Петрограда, а потому, что я их об этом попросил. Потому как если я сказал, что это того стоит, значит, стоит. Им знать необязательно, они просто поверят мне. Но для начала поверить должен я.
– Значит, мне ты уже не веришь.
– Верю. Но тут дело такое. Не зная, что там, я могу исходить из неверных предпосылок. К примеру, я очень дорожу своими волкодавами. Настолько, что ради них готов разменять хоть целый полк. И может так случиться, что в какой-то момент я могу решить, что нужно уничтожить умников, всю добычу и уходить.
– Это куда важнее даже армии, – берясь за бутылку, покачал головой Золотарев.
– А вот это, Антон, уже буду решать я. Как и планировать операцию стану, исходя из важности вопроса. Итак, что там в этом гребаном замке? – поднимая рюмку с коньяком, вновь поинтересовался Егоров.
– Ты уверен, что тебе нужна такая головная боль?
– Одной больше, одной меньше, без разницы. Где расписываться кровью.
– Распишешься, не сомневайся, – оставляя всякую вальяжность, заговорил Антон. – Был в России такой ученый Филиппов. Он погиб в девятьсот третьем году в собственной лаборатории. Кто именно его убил, выяснить так и не удалось. И о его работах известно очень мало. В то время многие увлекались проблемой передачи энергии на расстояние. Тот же Тесла. Филиппов добился результата несколько раньше и в другой области. Он так же решил вопрос передачи энергии на расстояние, но по иному принципу. Если на пальцах, то смысл в том, что, к примеру, взорвав стограммовую шашку тротила в Петрограде, можно передать ее взрыв хоть на Южный полюс, причем в эквиваленте, равном двадцати килограммам.
– С разницей в двести раз? – вздернув бровь, уточнил Егоров.
– Именно. Ты знаешь, что в случае использования установок Теслы можно засечь их координаты?
– Насколько мне известно, это возможно благодаря сотням наблюдательных постов с механическими приборами, реагирующими на поток энергии. Что-то типа компаса. Слышал, что при длительном использовании рассредоточенного потока энергии в эфире так же можно обнаружить источник. Поэтому их и используют кратковременно.
– Правильно. В основе лежит триангуляция. В случае с установкой Филиппова выяснить, откуда прилетела плюха, попросту невозможно. К тому же габариты у нее настолько компактные, что ее можно использовать с того же дирижабля или даже с грузовика. Наведение либо в пределах прямой видимости, либо по координатам. К примеру, можно из Европы взрывать города в Африке, Америке или Азии. С точностью, конечно, будет полный швах, но в город попасть все же получится. И третий метод – по радиомаяку.
– Радио?
– А что такого? Вместо батарей использовать динамо-машину. Пока она не вырабатывает электрический ток, ты ее хоть залей энергией. Только и того, что может загореться изоляция или поплавятся провода. Использование тугоплавких металлов и негорючей изоляции решит эту проблему.
– Получается, все эти лучи смерти, как в «Гиперболоиде инженера Гарина», имеют под собой некую основу?
– Ну, по факту это все же не лучи смерти. Но результат все одно более чем впечатляет. Ты представляешь перспективы этого вооружения?
– Я не представляю, куда в свое время смотрела охранка.
– Там все сложно. Архивы, касаемые этого вопроса, сохранились не полностью. Жандармерия тогда работала топорно и больше была ориентирована на политику. А Филиппов был марксистом. Он и оружие-то это изобрел с одной простой целью – чтобы передать его в руки простых людей и прекратить войны.
– Получить некое равновесие типа сегодняшнего.
– Правильно. Террористы пытались заполучить его изобретение для понятных целей. Охранка об этом узнала. Словом, там настолько все запутано, что сегодня и не разобраться. Всей документации не сохранилось. На следующий день после его гибели к вдове пришел сотрудник «Научного обозрения», известный тогда публицист Финн-Енотаевский, и попросил у нее рукописи Филиппова, чтобы сделать копию. Она передала ему личный дневник ученого, и тот пропал.
– Хочешь сказать, что бумаги всплыли в Германии и они вовсю ведут разработку этого оружия?
– Не в Германии, дружище. В Австрии. Покойный канцлер Дольфус финансировал эти исследования в обстановке строжайшей секретности. Это был тот самый козырь, который он собирался разыграть в борьбе за независимость Австрии. Ученые немного не успели. Но…
– Они добились результата? – Игнат поднялся и направился к закипевшему самовару.
– И даже построили прототип ультраволновой пушки.
– Какой пушки? – обернулся Егоров, едва прикрутив вентиль подачи топлива.
– Филиппов работал с ультракороткими волнами.
– И лаборатория эта находится в замке Кройценштайн, – подвел итог Егоров.
– Похоже, Дольфус хотел, чтобы группа, ведущая столь важные разработки, была под боком.
– Погоди, но тогда получается, эта лаборатория и ее результаты – уже достояние Гитлера, – наполняя кипятком заварной чайник, предположил майор.
– В том-то и дело, что нет. Граф Вильчек, владелец замка, является ярым сторонником нацистов и аншлюса. Даже преследовался за свои убеждения властями. На деле же – патриот независимой Австрии и ближайший сподвижник покойного канцлера. Но с получением положительных результатов в изысканиях в стане заговорщиков наметился раскол. Часть считает, что коль скоро объединение с Германией – уже свершившийся факт, то нужно и оружие передать для блага новой объединенной родины. Другие выступают сторонниками создания тайной организации и подготовки восстания.
– С таким козырем у них есть все шансы, – пристраивая заварной чайник томиться над самоваром, констатировал Егоров.
– Правильно, – согласился Антон, берясь за бутылку коньяка.
– Но кто-то считает, что лучше заручиться поддержкой большого дяди, – догадался Игнат.
– Есть такое дело.
– Сомнительно, чтобы Алексей решил начать бодаться с Германией ради независимости Австрии, даже при наличии этого ультраволнового оружия.
– Правильно сомневаешься. Но тут главное – не позволить завладеть оружием никому другому.
Подняли рюмки с коньяком. Чокнулись. Выпили. Закусили шоколадом. Егоров был задумчив как никогда. Вот не было печали, оказался по уши в деле, которое очень даже может явиться причиной перераспределения мирового баланса. И что самое паршивое, пока совершенно непонятно, в чью пользу.
– Так. Помощь изнутри нам будет? – наконец приняв решение, заговорил Игнат.
– Нет. Этот человек – всего лишь лаборант. Вышел на моего агента, а там цепочка привела ко мне. Максимум, что у нас есть, – это подробный план замка.
– И когда был контакт?
– С моим агентом он встречался две недели назад.
– Но ведь там сейчас могут вовсю хозяйничать нацисты.
– Могут.
– Уточненных разведданных нет?
– Они будут. Связной убыл в Австрию еще в процессе принятия окончательного решения. Поехал через Венгрию. Но при наличии авиасообщения сегодня к вечеру должен вернуться.
– А выступать нам нужно уже в ночь. Антон, ты вообще понимаешь, что подобные операции не планируются на коленке?
– Не дурак.
– Н-да. А ведь тут дело такое, что костьми лечь, а результата добиться. Причем сугубо положительного. Какие силы и средства ты можешь задействовать? – Егоров бросил вопросительный взгляд на друга.
– Вплоть до отдачи приказа командующему русской армией о проведении наступательной операции на Вену. Разумеется, он затребует подтверждения, но подготовку начнет немедленно.
– Лихо, – оценил масштаб и уровень секретности Егоров.
Коль скоро подобные полномочия передали майору, то круг лиц, имеющих допуск к этой информации, и впрямь крайне ограничен. Впрочем, удивляться тому, что Антон ввел в курс дела его, не приходилось. Просто прикинул и решил, что можно будет списать на вынужденную меру в ходе выполнения операции. Для пользы же дела не помешает знать чуточку побольше. Вот он теперь и знал.
– Ну а, скажем, выделение самолета, дирижабля, авиационного прикрытия и подразделения бронеходов? Это как? Попроще будет? – спросил Игнат.
– Выделит сразу. А там, опять же, запрос на подтверждение. На деле это уже не отразится. Но… Бронеходы? – удивился Антон.
– О «Гренадерах» слышал?
– Это секретная разработка?
– Из секретного там, по сути, только машина и химические патроны. Первую немцы сумели повторить, и даже вроде как получили нечто получше. Спасибо нашим ротозеям, прозевавшим Полянского и его протезы. Кстати, сейчас подумывают наладить их производство. Чего теперь-то ерундой маяться. Химические патроны гансы так же раздобыли. Абвер сработал как надо. Но технологию повторить никак не могут. Близко еще не подошли. Вот и выходит, что «Гренадеры» эти – секрет Полишинеля, – хмыкнув, констатировал Егоров.
– Хочешь сказать, что у немцев скоро появятся подобные машины?
– Вроде как собираются запустить опытную серию на жидком топливе. Правда, без химических патронов больно громоздко получится. «Стирлинги», может, и получше, но из-за менее совершенной системы охлаждения значительно уступят нашим. Ну и автономность куда скромнее. Так что трястись над этими штурмовиками особого смысла нет. А вот случись жарко, они сумеют вытащить нашу задницу.
– Ну ладно немцы. А англичане, французы, американцы, в конце концов?
– Эти особо не торопятся. Бритты и лягушатники присматриваются к тому, что получится у нас. Образец прототипа машины у них есть, к гадалке не ходить. Талантливых инженеров-конструкторов также хватает. А что до янки, так им сейчас не до всех этих дрязг. Едва в себя приходят после Великой депрессии.
– И каков план? – поинтересовался Золотарев.
– Вчерне: в ночь выдвигаемся на «Сикорском», высаживаемся километрах в десяти. Полей там хватает. Так что трудностей особых не будет. Есть у меня на примете один отчаянный экипаж, чудеса вытворяет. Да и этот самолет не столь уж капризен, рассчитан в большей мере как раз на полевые аэродромы. Неплохо бы подсветить. Ну да и так получится, луна половинчатая, света хватит. Следом выступает средний дирижабль с взводом бронеходов. Барражирует в небе и ждет нашего сигнала. Если понадобится помощь, пустим ракету.
– Я не слышал о подобных десантных операциях.
– Григорий уже отрабатывал подобное в Монголии. Там же они, кстати, и по японским тылам шастали, как у себя дома. Так что опыт имеется.
– Кто такой?
– Капитан Азаров. Личность известная и даже легендарная.
– Уж не тот ли, что на губе сидит? Слышал я тут краем уха об одном дебошире.
– Он. Штабные его роту подвели под молотки. Едва они прибыли сюда – а у нас прорыв на фронте. Ну, их сразу в бой. А наши-то не в курсе. Словом, побили там шесть бронеходов, с пилотами, ясное дело. Одного немецкий «Мечник» из крупнокалиберного пулемета срезал. Второго – бронебойщик из ружья. Четверых – свои же.
– Это как?
– Да просто, в общем-то. Когда они влезли в бой бронеходчиков, наши пилоты быстро сориентировались, что эти неизвестные машины долбят немцев. Не тронули. А как те добрались до позиций пехоты, тут-то их и приняли из БРС да гранатами.
– А почему машины неизвестные?
– Говорю же, штабные раздолбаи. Командиров частей не оповестили, те соответственно до солдат информацию не довели, и дальше весь букет. Сейчас разбирательство идет полным ходом. Азаров же, голова горячая, рванул в штаб, разнос устраивать. Он же лично отбирал и обучал всех пилотов. Рота эта – его детище, не смотри, что молодой. А тут такое… Ну, пошумел малость. Хорошо хоть я случился рядом. Напустил на него своих пластунов, здоровый же, гад такой, они его и скрутили, а потом на губу.
– Теперь, значит, выковыряешь.
– А мне нетрудно. Имея же за спиной такую вот поддержку, не страшно и против роты «Крестоносцев» выйти. Я не шучу. Азаров – это чума.
С этими словами он вышел за дверь. Но вернулся уже через минуту и тут же прошел к самовару. Открыл крышку заварного чайника, вдохнул душистый аромат, сразу разнесшийся по всему кабинету.
– Бритты, конечно, сволочи. Но чаем торгуют отменным, – разливая его по чашкам, резюмировал майор.
– Вообще-то, не их чай, – возразил Антон, принимая чашку.
– А я и не сказал, что он их.
– Логично, – делая первый глоток, согласился Золотарев. – Игнат, а как тут у вас вообще?
– Да нормально. Оно, конечно, сидеть в глухой обороне как-то не очень. Немцы вон, вишь, в одном месте уже прогрызлись. Но если хотим обойтись малой кровью, то нужно обороняться и как можно больше лить германской крови. Если перейдем границу, то это уже будет акт агрессии, и тут уж гансы станут сражаться за свою родину. А это совсем другая песня.
– Признаться, я и не думал, что удастся перебросить по воздуху целую армию, да еще и обеспечить ее снабжение. Даже обеспечение Русского добровольческого корпуса в Испании в основном шло по морю. Воздухом – только для поддержания штанов. Или чехословаки озаботились производством боеприпасов?
– Не. Эти ребята много чего могут, но сейчас у них под ружьем почти двухмиллионная армия, а снабжение такой громады – та еще задачка. Основная масса нашей армии была переброшена по железной дороге, снабжение идет тем же путем.
– Не понял?
– А что тут непонятного? – отпивая чай, хмыкнул Игнат. – Поляки кричат, ругаются, топочут ногами, сотрясают воздух в Лиге Наций. Но торговле России и Чехословакии не мешают. В отличие от агрессивных иванов, соблюдают букву достигнутых договоренностей. Увеличился грузооборот? Ну и ладно, доходы польской казны тоже возросли.
– То есть армия снабжается и пополняется под видом торговли?
– Тут главное – не светить груз и личный состав столь уж явно. Закрытые опломбированные вагоны. Гражданские лица в пассажирских вагонах. А то, что, почитай, сплошь мужчины, – так бывает, чего уж там. Те же американцы поставили полякам небольшие дирижабли, заполненные гелием.
– Истребители против наших транспортников, вторгающихся в их воздушное пространство? – догадался Антон.
– Именно. Но поляки упорно изображают из себя тупиц, неспособных разобраться в этой технике. Они активно переучивают экипажи. А те просто бестолочи какие-то.
– То есть понимают, что коль скоро покровители отдали Германии на растерзание Чехословакию, с тем же успехом кинут и Польшу?
– У немцев территориальные претензии не только к чехам, – пожав плечами, подтвердил Игнат. – Государь же уже доказал, что своих не бросает.
– Ну, на это полякам, похоже, плевать.
– Полякам – нет. Правящей верхушке – да. Но ведь ее можно и сменить.
– Хочешь сказать…
– Понятия не имею, – вновь отпивая чай, покачал головой Егоров. – Но лично я так и поступил бы. Вон, взять Финляндию. Маннергейм полностью лоялен к России. Тем не менее страна независима, ведет самостоятельную политику. И всем выгодно.
– Согласен. Ладно, давай к нашим баранам. Долго еще?
– Через пять минут подтянутся мои, доставят с губы Григория, и приступим. А чуть позже подойдут командиры транспортных самолета и дирижабля. – Егоров скосил взгляд на друга.
– Делай все, что посчитаешь нужным, Игнат. Бери что угодно, привлекай кого пожелаешь. Ставки ты знаешь. Цель тебе известна. А как быть и что для этого нужно – полностью отдаю тебе на откуп.
– Добро, – отставляя чашку и потягиваясь, подытожил хозяин кабинета.
Когда в дверь постучали, они успели выпить еще по одной чашке и убрать со стола коньяк. Все же злоупотреблять – не лучшая идея. Стучавшийся не считал нужным дожидаться разрешения войти. Открыл рывком дверь и заскочил без приглашения. Остановился посреди кабинета, привычно вытянувшись в струнку.
– Господин майор, капитан Азаров по вашему приказанию прибыл, – с явно недовольной миной доложился дюжий капитан.
– Здравствуй, Гриша, и я рад тебя видеть. Как на гауптвахте?
– Клопы.
– Ну, ничего. Вот вернешься и обрадуешь их.
– То есть отсидка только отсрочивается, – не спрашивая, а констатируя факт, произнес Азаров.
– Именно, – подтвердил Егоров.
– Тогда возвращайте обратно, господин майор.
– Что так, Гриша?
– Я попросил бы вас обращаться ко мне на «вы», по званию или имени-отчеству.
– Вообще-то, мы с твоего же согласия перешли на «ты». Еще там, в Испании. Помнишь?
– Помню. Как и то, что каждый раз, когда я сталкивался с вами, то оказывался в какой-то заднице. То посреди покушения на генерала Слащева, то один против пары десятков бронеходов, то отправлялся в тыл к франкистам. Сомневаюсь, что вы пригласили меня попить чайку.
– Кстати, великолепный цейлонский чай, – спохватился Егоров, вспомнив о законах гостеприимства.
– Благодарю. Я лучше в камере выпью азербайджанский. Тоже очень вкусно.
– С клопами на пару.
– Уж лучше в их компании.
– Вот смотрю я на тебя, Гриша, и поражаюсь. То сама прозорливость, а то дуб дубом. Ну чего ты на меня глядишь? Думаешь, потащил бы кого-то к барьеру? Да не останови я тебя тогда, и ты уже гнил бы в земле после знакомства с расстрельной командой. Если ты не заметил, то армия находится не просто в зоне боевых действий, а в непосредственном соприкосновении с противником. А ты тут выкрутасы устраиваешь. Значит, так. По факту халатности… Да-да, Гриша, преступной, но халатности. Итак, по факту халатности проводится дознание. Занимается капитан Анютин. Поверь, он о-очень въедливый дознаватель. Так что достанется всем, невзирая на чины, звания и заслуги. С этим все. Относительно тебя. Мне понадобится взвод «Гренадеров» на германской стороне. И желательно, чтобы вел их ты. Откажешься – пойдет другой. Но твои парни участвуют при любых раскладах.
– Цейлонский? – кивая в сторону исходящего паром самовара, уточнил Азаров.
– Цейлонский, Гриша, – поднимаясь из-за стола и направляясь к самовару, подтвердил Игнат.
– В насколько глубокую задницу тащишь? – присаживаясь, вновь спросил капитан.
– Дальше некуда. Но если тебя это успокоит, я лезу еще глубже.
– Не успокоит.
– Ну, тогда просто знай, что от нас зависят жизни миллионов, – протягивая парящую чашку, произнес Егоров.
– Шутишь?
– Нет.
– Подробности будут?
– Нет.
– Когда выступать?
– Сегодня в ночь. Сейчас подтянется мой взводный с сержантами, и начнем обдумывать план действий.
– Обдумывать? То есть плана нет? – Азаров даже вздернул бровь от удивления.
– Ну, ты как-то говорил, что импровизации тебе удаются лучше всего.
– Не я, а обо мне.
– Без разницы, – легкомысленно пожал плечами майор.
Григорий ничего не ответил и молча поднес к губам горячую чашку. У контрразведчика и впрямь хороший чай. Так к чему себе отказывать в маленьких радостях? Тем более что из него снова решили сделать героя. А память ему подсказывала, что это всегда больно.
