Глава 8
— Веришь?
Двое детей идут по полю с цветущими ромашками, девочка лет десяти и мальчик помладше.
— Не верю!
Поле заканчивается обрывом, и там извивается полосами белесый туман.
— Веришь?
— Нет! Не верю!
Девочка сердито топает ногой и останавливается. Мальчик подходит к самому краю и тянет руку в туман.
— А я их видел. Честно!
— Риен! Отойди оттуда!
Мальчик смеется и качает головой. Стоять у обрыва вовсе не страшно, а гнев сестры его только забавляет.
Девочка делает вперед шаг, второй, потом срывается и бежит к брату. Там, за обрывом, живет что-то страшное, что-то, чему нет названия. И теперь она верит — и жалеет о своем согласии прийти сюда. А брат смотрит на нее, довольный, ведь он выиграл их спор. Смотрит, не замечая, как туман, клубящийся вокруг него, превращается в чернильную темноту.
Девочка бежит, но брат все дальше и дальше, а тьма вокруг него все непрогляднее.
— Риен! — кричит она, протягивает руки…
Брат вновь смеется, не понимая ее страха, а чернота все гуще, все плотнее окутывает его.
— Смотри, — говорит он ей. — Они научили меня летать!
Он делает шаг назад, в клубящуюся тьму.
Девочка уже на краю, уже падает на землю, тянет руку, пытаясь поймать его, но пальцы ее ловят лишь воздух. Тьма расступается, и брат летит вниз — единственное светлое пятно среди мерзкой черноты. Все дальше и дальше от нее, все дальше и дальше…
Росана резко села, зажимая руками рот, давя рвущийся крик. Сердце билось как безумное, все тело взмокло, будто она и вправду бежала, а перед глазами страшной картиной застыло тело брата с раскинутыми руками и ногами, все падающее и падающее в живую темноту.
— Кошмар, — сказала вслух, — просто кошмар.
Но страх не уходил, заставляя все ее тело дрожать как в лихорадке.
— Ресан? — странно знакомый голос прозвучал совсем близко. Росана развернулась на звук, недоуменно глядя на бородатого незнакомца, чьи черты с трудом можно было разобрать в свете почти погасшего костра. Незнакомец повторил, уже с тревогой в голосе:
— Ресан, что случилось?
— Кто… — начала говорить девушка и споткнулась, обескураженная звуком собственного голоса. Этот голос, по-мальчишески звонкий, был не ее. Растерянно поднесла руку к горлу — и застыла, ощутив под пальцами острый кадык. Как? Откуда?
— Ресан, ты словно призрака увидел, — сказал чужак. Это ее он называл Ресаном? Это она…? Но она не… Она ведь…
Воспоминания вернулись разом, выбив воздух из легких:
…темный маг Тонгил.
…Риен в заложниках.
…их встреча, ее клятва, долгий путь сюда.
…и Тибор, которого она вряд ли когда-нибудь вновь увидит…
— Я в порядке, — сказала Росана. Хотя нет, это сказал уже Ресан.
— Точно? — Венд подошел ближе.
— Плохой сон приснился, про брата, — Ресан попытался улыбнуться, но, судя по тому как попятился Венд, получилось плохо.
— Ты, это, ты посиди, отдохни, — неуверенно произнес воин, отходя к костру и вороша угли. — Рассвет уже скоро. Сейчас позавтракаем и поедем. Хорошо?
Ресан кивнул, потом отвернулся от Венда, прижал колени к груди и наклонил голову, пряча слезы.
Риен, братишка… Сердце словно сдавил тяжелый обруч. Этот сон — такой реалистичный, словно бы не сон, а видение, — что он означал? Почему сегодня? Неужели с Риеном действительно что-то случилось, что-то непоправимое? Падение во тьму — это означало смерть? Но брат выглядел таким довольным, словно бы вовсе не падал в черную пропасть, а действительно летел…
Ресан помнил — летать было детской мечтой Риена. Летать как птица, летать без крыльев. Но люди не летают. Даже маги. Даже сильнейшие из владеющих Даром.
И еще — почему Ресан забыл, кто он теперь, где, с кем? Пусть лишь на пару минут, но забыл. Побочное действие личины? Отсроченное воздействие магии Черного шамана? Что-то иное?
*****
Они ехали уже пару часов, но Ресан все еще не до конца пришел в себя. Вид его, болезненно бледный, с остановившимся взглядом, не только внушал тревогу, но и вызывал в Венде странное чувство обреченности.
Очередной раз взглянув на Ресана, Венд заметил две влажные полоски на его щеках и торопливо отвернулся, делая вид, что вглядывается в горизонт. Потом и вправду вгляделся.
— Ресан, посмотри, это становище кочевников?
Юноша торопливо вытер глаза.
— Нет, — сказал хрипло. Прокашлялся. — Шатры стоят неправильно.
В чем заключалась неправильности Венд уточнять не стал. Натянул поводья, Ресан последовал его примеру.
— Тогда кто?
— А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил юноша.
Кто мог так вольготно расположиться на границе Великой Степи, не боясь ни ее хозяев, ни надвигающихся зимних бурь?
— Вольные? — озвучил Венд пришедшую в голову мысль. Мысль была самая первая, самая правдоподобная, и самая неприятная.
Ресан пришел к тому же заключению и мрачно кивнул.
— Может быть, если сказать, что мы едем к Главному Шаману, нас не убьют? — проговорил он неуверенно. — Если они поклоняются Многоликому, если у них нет вражды с туурами, если…
— А если мы сейчас развернемся и поедем назад? — перебил его Венд.
— А смысл? — тоскливо сказал Ресан.
Смысла действительно не было. Ветер дул от них в сторону становища, так что оборотни давно были в курсе того, кто едет к ним в гости. Странно только, что все еще не вышли встретить.
Или не странно, подумал Венд, пытаясь успокоить коня, вдруг отчаянно заржавшего и попытавшегося встать на дыбы. Вот они, гостеприимные хозяева, — встают из травы, уже в человеческом обличии.
Магия Вольных позволяла им оборачиваться, сохраняя не только одежду, но даже оружие. Вот только что, невидимый в высокой траве, мимо пробегал волк, а вот уже перед тобой стоит вооруженный луком чужак со стрелой на тетиве, и как-то совсем не хочется делать лишних движений, да и не лишних тоже.
Вольных оказалось около двадцати, половина из них лучники. Венд, стараясь не шевелить даже головой, скосил взгляд на Ресана. Юноша, еще более бледный, чем утром, вцепился в поводья, но, вроде, никаких глупостей делать не собирался.
Потом один из Вольных махнул рукой, и луки опустились.
— Езжайте в лагерь, — велел этот же Вольный, обращаясь к Венду. — Там побеседуете с нашим вождем, расскажите ему и о туурах, и о Великом Шамане.
Их разговор слышали, понял Венд. Следили.
Как давно следили?
