Глава 14
Высотный дом в Сокольниках, уютный двор, светлый ухоженный подъезд, седьмой этаж. Межквартирный холл нестандартный — просторный, чистый, уютный.
Положительное впечатление испортил хозяин квартиры. Лохматый, небритый, под глазами мешки. Среднего роста, щуплый, шея тонкая. От него пахло перегаром.
— Геннадий Александрович? — Степан смотрел на него спокойно, но тяжело.
— Допустим. — Мужчина держал дверь в холл открытой, рука его при этом подергивалась.
То ли трясучка на него спьяну напала, то ли он хотел закрыть дверь, опасался нежданного гостя.
— Капитан Круча, уголовный розыск.
— Да?..
Рыбалов стал закрывать дверь, но Степан ее удержал. Мужчина почувствовал противодействие, дернулся, как будто получил пощечину, и отпустил руку.
— А чего вы закрываетесь? — спросил Круча.
Он жалел о том, что не занялся Рыбаловыми вплотную с самого начала. И с ним надо было поговорить, и Викторию Бродилову опросить, узнать, как она живет и чем дышит. Если бы не ложный след, то капитан давно уже занялся бы этим.
— Я не закрываюсь, — пробормотал мужчина.
— А мне показалось, что вы кого-то испугались. — Степан стронулся с места, как танк — тяжело, напористо.
Рыбалов попятился, пропустил его в холл. Степан переступил порог, а он продолжал отступать, остановился только возле двери в свою квартиру, уперся в нее спиной и замер. Осталось только руки в стороны развести, крестом перечеркнуть вход.
— Чего вы боитесь, Геннадий Александрович?
— Пистолета. — Мужчина кивком показал на рукоять «ПМ», которая выглядывала из-за полы пиджака визитера.
— Я же из милиции.
— Тем более.
— Что тем более?
— Тут на днях милиция человека ограбила.
— Кого конкретно?
— Не знаю.
— А может, убили кого-то?
— И убивают.
— Бродилова, например.
— Бродилова?! Так вы из-за этого?
— Капитан Круча.
— Это имя мне ничего не говорит.
— Жена вам обо мне не рассказывала?
— Я знаю, что она была на месте преступления… Но про капитана Кручу ничего не говорила…
— А на месте преступления она что делала?
Степан как-то не очень хотел щадить женские чувства гражданки Рыбаловой. Комов позвонил ему, рассказал, как Люба сбежала от него. Степан тут же связался с гаишниками, попросил содействия. Номер автомобиля уже в базе, Рыбалову должны остановить, досмотреть. А он отправился сюда, к ее мужу.
— Приехала к подруге… А что?
— Она не говорила, что к подруге.
— Знаю… Вы же на Лизу могли подумать…
Степан хотел сказать, что он мог подумать не только на Лизу, но и на самого Рыбалова, но придирчиво глянул на данного субъекта и не стал этого делать. Люба могла изменять ему с Бродиловым. Вдруг это и послужило поводом для расправы?.. Но как мог убить Бродилова этот небритый заморыш, который боялся собственной тени? Нужно было проникнуть в охраняемый дом, справиться с Кравченко и Станиным. Опять же собака… Нет, не хватило бы Рыбалову духу. Да и опыта у него точно нет… Хотя кто его знает.
— А вы на кого думаете? — спросил капитан.
Рыбалов удивленно глянул на него.
— А почему я должен на кого-то думать?
— Хотя бы потому, что ваша жена попала под подозрение.
— Да?
— Может, пройдем в дом, там поговорим? А то здесь стоять, соседей пугать.
— Да сейчас тут нет никого, — кивнув на соседнюю дверь, сказал мужчина.
— А у вас дома?
— А кто у меня дома?
— Например, Каблукова?
— Ну уж нет!
— А кто?
— Никого!
— А если я загляну к вам?
— Во-первых, вы права не имеете… А во-вторых… — Мужчина сдвинулся в сторону, открыл дверь. — Смотрите!
Как Степан и ожидал, квартира оказалась немаленькой. Знакомая планировка — вместительный холл, кухня, гостиная и целый блок из трех комнат с одним коридором. Хороший ремонт, приличная обстановка.
В зале крутился видик. На экране одна очаровательная мисс ублажала другую. Бюст у обеих как минимум четвертого размера.
Рыбалов смутился, схватил пульт дистанционного управления, выключил телевизор и заявил:
— Знакомые дали посмотреть.
— Я так почему-то и подумал, — сказал Степан и глянул на разобранный диван.
Простыня смята, подушка вот-вот свалится на пол. Рядом журнальный столик, на нем початая бутылка коньяка, сковорода с остатками яичницы, пара кусочков колбасы на блюдце. В кружке недопитый чай.
— Этого добра сейчас навалом, — сказал Рыбалов. — Раньше надо было все доставать, а теперь купить можно.
— Да, так оно и есть, — согласился Степан.
Телевизор отечественный, цветной «Горизонт», и видеомагнитофон «Электроника», каких уже не производят. Мебель вся из советских времен, из примет новой эпохи — только телефон с переносной трубкой и определителем номера.
Степан обошел все комнаты, заглянул в спальню. Кровать идеально заправлена, все вещи на местах. Наверное, Рыбалов не спал здесь в отсутствие супруги и женщин сюда не водил… Да и какие у него могли быть женщины? Маленький, невзрачный, еще и запущенный. Если только те, которые на экране.
— Да, сейчас все по-другому… — произнес Рыбалов и обреченно махнул рукой. — Капитализм вокруг, старые специалисты никому не нужны.
— Вы не работаете?
— Так уволили меня, — ответил Рыбалов и протяжно вздохнул.
— Давно?
— Да не очень… Но уволили…
Степан взял бутылку двумя пальцами, за горлышко, как будто боялся стереть отпечатки пальцев. Коньяк дорогой, армянский, пятизвездочный. Водка куда дешевле.
— Это из старых запасов, — сказал хозяин квартиры.
— Жена где?
— И жена у меня тоже из старых запасов. — Рыбалов натянуто улыбнулся.
Степан хмуро глянул на него.
— Что, неудачно пошутил? — Мужчина заметно смутился.
— Мне время дорого. — Капитан показал на часы.
— Я ведь вас не задерживаю.
— Может, мне тоже начать шутки шутить?
Степан вдруг понял, что Рыбалов раздражает его. Даже самый опасный преступник может обладать обаянием, которое притягивает. Рыбалов и близко таким не располагал. Слабый он, никчемный. Такие люди не отталкивают, но и не притягивают к себе. Их жалкие потуги привлечь постороннее внимание изрядно раздражают.
— Не надо. — Рыбалов как-то разом стушевался.
— Жена где?
— Так уехала, к матери. В деревню.
— А вы почему остались?
— Да как бы вам это сказать… У вас есть теща?
— Сложные отношения?
— Мягко говоря.
— Зарабатывали вы хорошо. — Степан обвел взглядом квартиру. — Что ей не нравится?
— Ей все не нравится…
— Я знаю, что машина у вас есть.
— Говорю же, были раньше возможности… Я на мясокомбинате работал, прежде можно было там неплохие дела проворачивать… — Рыбалов, наверное, забыл, с кем говорил, иначе не ляпнул бы такое. — Это сейчас все частное… Все себе, под себя… А люди… Кому теперь грамотные специалисты нужны?
Степан криво усмехнулся. Ему очень хотелось сказать, что вороватые специалисты никогда, никому и нигде не нужны, но Рыбалов мог обидеться и замкнуться.
— Значит, жена ваша отправилась в деревню без вас, потому что вы не ладите с ее матерью?
— Да и не нравится мне там, я человек сугубо городской.
— Ваша жена уехала одна?
— Что значит одна? — Рыбалов нахмурился. — На что вы намекаете?
— На что или на кого?
— Я не знаю… Может, и на кого?
— Хотите сказать, что у вашей жены есть любовник?
— Я хочу сказать?
— Но вы разволновались.
— Нет, это вам показалось.
— Да? Тогда и вам показалось. — Степан не сводил глаз с собеседника. — Я имел в виду Лизу Каблукову.
— Лиза? Она любовница моей жены? — Рыбалов глянул на экран выключенного телевизора.
Неужели женщины могут быть любовницами и в жизни? Именно это он и хотел спросить у самого себя.
— Насколько я знаю, она просто подруга вашей жены, — сказал капитан.
— Да?.. Конечно, подруга… Просто разговор зашел за любовников… — Рыбалов улыбнулся.
— Значит, ваша жена отвезла Лизу в деревню.
— Да, как подругу… Так, постойте, кто кого отвез? — спохватился Рыбалов.
— Ваша жена — свою подругу.
— Нет, моя жена поехала одна.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно.
— Может, она Лизу по дороге подобрала?
— Зачем?
— Чтобы вы не знали.
— У Любы от меня секретов нет.
— Да?
— Да… И Лиза ни в чем не виновата.
— Это вам жена сказала?
— Да…
— Ей сказала Лиза, а она вам, так?
— Ну, может, и сказала…
— Тогда кто убил Бродилова?
— Не знаю, — буркнул Рыбалов и отвел взгляд в сторону.
— Тогда почему Лиза прячется?
— Наверное, потому что вы ее ищете.
— Мы только сейчас начали это делать.
— Да, но на Любу насели так, как будто она во всем виновата.
— Она виновата в том, что укрывает Каблукову.
— Не укрывала она ее.
— И где Каблукова, не знает?
— Нет.
— Тогда могу вас обрадовать. Раз уж вы с женой так любите проводить время вдали друг от друга, то вас ждут разные камеры и даже тюрьмы.
— Я не хочу в тюрьму! — заявил Рыбалов, изрядно разволновавшийся. — Что я такого сделал?
— Где Каблукова?
— Она ни в чем не виновата.
— Где Каблукова? — Степан повысил голос.
— Не знаю.
— Давайте собирайтесь. Бритву возьмите, в камере побреетесь, — Степан провел пальцами по своей щеке.
— Как в камере?
— Где Каблукова?
— Ну хорошо… Она пришла к нам ночью. Вся в слезах… Можно? — Рыбалов потянулся к бутылке, но Степан рукой перегородил ему путь и отрицательно качнул головой. — Все, говорит, надоело быть сексуальной рабыней. Бродилов очень даже хорошо устроился. Дома у него горничная, на работе секретарша… А Лиза замуж за него хотела… Дура.
— Почему дура?
— Надо было подумать, для чего он ее держит… Она в общем-то понимала это и все равно очень расстроилась. Ведь Бродилов прямо в лицо ей рассмеялся. Гуляй, говорит, девочка… Это я образно…
— Хотите сказать, что Лиза ушла от Бродилова?
— Да, собрала вещи и ушла… Люба собиралась в деревню ехать, Лиза думала вместе с ней…
— Домой? В деревню?
— Да, а что?
— Нет, ничего… Дальше что?
— Люба ее вразумила. Разве в деревне работу найдешь? А у Бродилова она хорошо получала… И еще Люба совет дала. Ты, говорит, ноги пошире раздвинь… Это я так, чисто в шутку… — Рыбалов глупо улыбнулся.
— А если без шуток?
— Люба посоветовала Лизе ребенка от Бродилова родить… Они тут всю ночь сидели, говорили о своем, девичьем. Утром Люба Лизу обратно к Бродилову повезла. Приезжают, а там…
— Утром?
— Рано-рано, — сказал Рыбалов. — Чтобы Лиза завтрак Бродилову успела приготовить. Приезжают, а там уже без нее все зажарено. И Бродилов, и его телохранители. Лиза в панику. Люба ее обратно к нам привезла, а потом уже сама поехала.
— На место преступления?
— Да.
— Зачем?
— Милицию надо было вызвать. Да и вообще…
— Что вообще?
— Лиза должна была знать, кого там подозревают… Она в общем-то в курсе была. Вернее сказать, думала, что на нее все свалят…
— Когда Каблукова к вам приехала?
— Когда приехала?.. — Рыбалов задумался. — Ночью.
— А точней.
— В начале второго… Половины еще не было, точно знаю… Я потом, когда спать ложился, на часы глянул. Как раз час тридцать было…
— На чем она приехала?
— На такси, наверное… Больше не на чем.
— С сумками?
— Чемодан и сумка при ней были, — сказал Рыбалов.
— В начале третьего?
— Да, в начале третьего, — рассеянно повторил хозяин квартиры.
— Вы же сказали, что второго?
— Да?.. А может, и третьего… Нет, второго… Так, погодите, а когда произошло убийство?
— Так в третьем часу или во втором она появилась?
— Я думаю, что это не важно… Лиза не могла убить Бродилова.
— Почему?
— Да она мухи не обидит!
— Сгоряча можно все.
— И стрелять она не умеет.
— Да, вот это как раз хуже всего, — с усмешкой проговорил Степан.
— А телохранители! Там два здоровых лба! Как Лиза могла их убить?
— Телохранители погибли уже потом. В момент смерти Бродилова в доме никого не было.
— Да?.. Ну, я тогда не знаю…
— Куда делась Каблукова?
— Уехала.
— Куда?
— Не знаю.
— А может, ваша жена ее отвезла?
— Нет, — Рыбалов отвел взгляд в сторону.
Степан понял, что пора закругляться. Правильно говорил Комов. Лиза была в деревне, пряталась там от правосудия. А Люба Рыбалова прикрывала свою подругу. Наверное, и в Москву они вместе возвращались. Надо было их как-то перехватить.
* * *
Запретный плод сладок. Уж кто-то, а Сафрон это знал. Сколько он таких яблочек с одной ветки снял, а на другую насадил. Лия не стала исключением. Сначала он сломил ее гордыню, уложил на спину вверх ногами. Девчонка взбрыкнула, уволилась. Все бы ничего, но ее подобрал Круча. Именно поэтому Лия, и без того сочная и сладкая, казалась Сафрону втройне вкусней. Вот он и встал у нее на пути.
Авторитет не караулил ее, не вылавливал. Просто ее дом все чаще оказывался у него на пути. Сейчас он ехал в мэрию, ему надо было перетереть кое-что с городским головой, а тут Лия, в магазин или еще куда-то. Не идет, а пишет. Сафрон просто не мог упустить такой момент. Он сам сидел за рулем, остановил машину, выбрался из нее.
— Привет!
— Алексей, ты чего? — Лия оторопело глянула на него, так же, не скрывая тревоги, посмотрела на Кузю, слоновья туша которого занимала едва ли не все заднее сиденье.
— А почему Алексей? В постели ты называла меня Лешей.
— Не помню.
— Называла.
— Не помню тебя в своей постели.
— А Кручу помнишь?
— А Кручу знаю.
— Спишь с ним.
— Я девочка взрослая.
— Поэтому и в стриптиз пошла.
— Я и это забыла.
— Тебе деньги нужны были, поэтому пошла. Ты любишь красивую жизнь.
— Алексей, мне надо идти.
— А что даст тебе Круча? Гильзы от патронов? Так и они у них там на учете.
— Счастье не в деньгах.
— Счастье, говоришь? — Сафрон скривился.
— Да, мне с ним хорошо. — Лия смело посмотрела ему в глаза.
Она светилась изнутри. Значит, не врала, реально балдела от Кручи. Но чем Сафрон хуже?
— Тебе и со мной было хорошо.
— Не помню.
— Ты со мной так не говори! — Сафрон быстро разозлился.
— Хорошо, не буду, — сказала Лия и опустила голову.
Она готова была соглашаться с ним во всем, лишь бы он поскорее оставил ее в покое.
— Со мной у тебя будет все.
Лия подняла глаза и посмотрела на него так, как будто он сделал ей предложение.
— Ты не видела мой дом. — Сафрон кивком показал на свой «мерс».
Дом у него еще только строился, но уже шла отделка комнат, к Новому году он собирался отпраздновать новоселье. Особняк большой, Лие он наверняка понравится.
— Не надо.
— Ни одна телка еще там не была.
— Я не телка.
— Поэтому ты там и будешь. Поехали.
— Хорошо, я буду звать тебя Леша, — проговорила она, натянуто улыбнулась и отвела взгляд, чтобы он не увидел ее раздражения.
— Едешь?
— Нет.
— Мне никто не может отказать. — Сафрон грозно глянул на нее.
— Даже Круча?
— А ты им не прикрывайся. Это у меня с ним худой мир, а вовсе не с тобой. Сегодня ты с этим ментом, а как будет завтра?
— Леша, давай останемся друзьями, — сказала Лия, умоляюще глядя на него.
Сафрон удивленно вскинул брови, посмотрел влево, вправо.
— Это ты кому говоришь?
Лия ничего не сказала, лишь протяжно вздохнула.
— Чтобы остаться другом, нужно им быть, — произнес он. — А ты… Сказать, кем ты для меня была?
— Все, больше не могу!
Лия попыталась обойти его, но Сафрон схватил ее за руку и заявил:
— Ты никуда от меня не денешься, поняла?
— Поняла!
Лия смогла вырваться, отступить на шаг-другой.
— Я здесь главный! А у твоего Кручи номер шестой! — Сафрон едва не ударил себя в грудь.
— Хорошо, пусть будет так, — выдавила она из себя.
— Предлагаю вариант. Сейчас мы едем ко мне, я провожу с тобой воспитательную беседу, потом ты спокойно возвращаешься к своему Круче.
Да, было бы неплохо поиметь Лию после Кручи. Это еще не произошло, а Сафрон уже почувствовал себя самцом, обитающим в дикой природе.
Лия думала недолго.
— Нет.
— Никто ничего не узнает.
— Хорошо, я спрошу у Степана.
Сафрону стало не по себе. Он вспомнил вдруг, какие у Кручи крепкие кулаки. И в живот он больно бьет, и челюсть однажды пришлось вправлять. Страх перед этим волчарой напрягал его не по-детски.
— Да спроси! Может, он согласится свечку подержать? — заявил Сафрон.
— Хорошо.
— Что? Свечку держит хорошо?
— Кому?
Сафрон помнил и то, как этот гад впихивал его в камеру изолятора. Никто не смел прикоснуться к нему там, в ментовке, один только Круча беспредельничал. Адвокаты, конечно, отмазали, но за решеткой посидеть пришлось. Поводов, чтобы придраться, у Кручи полно. Закроет он Сафрона в камере с тремя-четырьмя отморозками, навалятся они на него всем скопом, а потом кто-то возьмется за свечку. Тогда Сафрону будет совсем не смешно.
Заказать бы его, но это ой как чревато. Если он вдруг уцелеет, то спасения не будет. Сафрон знал, что Круча со своими операми взял киллера, который мочканул Бродилова. Сделать это мог только реальный волкодав… Нет, опасно связываться с Кручей.
— Что кому? — стараясь не выдать своих переживаний, спросил Сафрон.
— Никому ничего не скажу. — Лия повернулась к нему спиной и зацокала по асфальту каблучками.
Ножки точеные, попка верченая. Но в позу из-за такой красотки становиться ему не хотелось.
— Иди, — бросил он ей вслед.
Пусть шурует к своему Круче. Все равно придет к нему. С ним будет крутиться. После того как этот мент сойдет со сцены. Давно уже пора заняться им вплотную.
