Глава 15
Самолет — хорошо, пароход — хорошо, а олень лучше. Если, конечно, он собственный. Как у Степана Кручи.
Федот такой роскошью, как своя машина, похвастаться не мог, поэтому в Москву ему пришлось возвращаться на перекладных. Сначала до райцентра на попутке, автобусами до Воронежа и Москвы, а потом уже в Битово… Но оперу не положено роптать на неудобства. Его, известное дело, ноги кормят…
— Может, мне на мясокомбинат устроиться? — скорее в шутку, чем всерьез, спросил Федот.
Наконец он на месте. Круча встретил его как родного, кофе приготовил, рюмку коньяка предложил. Чертовски приятно было выкурить с ним сигаретку.
— Зачем?
— Вон Рыбалов работает, на «восьмерке» ездит.
— Уже не работает. Уволили его, — сказал Круча и вынул из пачки очередную сигарету.
— А Люба сказала, что работает.
— Давно она для тебя Любой стала? — осведомился Степан.
— Да с тех самых пор как мы с ней ночь вместе провели. Под одной крышей, — ответил Федот и улыбнулся.
В подробности он вдаваться не стал, но ничего страшного не случится, если Степан поймет его правильно.
— А поутру она сбежала, — сказал тот.
— С подругой, — добавил Комов.
Время позднее. Люба давно уже должна была вернуться в Москву, но Степан только что звонил мужу. Тот сказал, что нет ее. Если не соврал, то она все еще в пути. Гаишники должны были перехватить машину по дороге, но, увы. Наверное, Люба так и осталась где-то в окрестностях своей деревни или же до Москвы добиралась окольными путями, чтобы не нарваться на посты. В любом случае она всех обманула. В том числе и себя.
— Зачем ей Каблукову в Москву везти?
— Может, не в Москву, а на юга.
— Не могу понять, чего ради ей так рисковать собой? — проговорил Степан. — Я бы даже сказал жертвовать.
— Лучшие подруги. — Федот пожал плечами.
— Прямо как сестры.
— Только вот Рыбалова в деревне у себя бывает, а Каблукова нет.
— И что?
— Нет, ничего… Просто могла бы подругу с собой взять на пару деньков. Бродилов отпустил бы… Да и раньше Каблукова не у Бродилова работала.
— А где?
— Да где придется, лишь бы в Москве…
— Это ее право.
— Так никто ничего…
— А в деревню почему не приезжает?
— Так работа не дает… Или не хочет без машины там появляться. Как бедная родственница.
— А в этой самой деревне все на машинах раскатывают?
— В банке никто из тамошних жителей не работает. А Каблукова как бы в таком заведении устроилась. Мать глазами захлопала, когда узнала, что дочь банкиру прислуживает… Может, она хотела вернуться домой женой этого богатея? При полном параде, так сказать.
— А после убийства Бродилова в деревню собралась. С вещами на выход.
— Каблуков сказал?
— Он не утверждал.
— А отвезти ее могла Рыбалова. У них же дружба. Одна на двоих, — заявил Комов. — И мужик такой же. Был.
— Это ты про Бродилова?
— Если верить Любе, она с ним спала и знала, что Лиза при тех же делах… Тут одно из двух. Рыбалова врала, что спит с ним. Или нет никакой дружбы…
— Наши киллерши как-то делили Уланова… а потом и Рабинова.
— Ну и чем все это закончилось? Грохнули они друг дружку… и Рабинова в придачу…
— Да уж.
— Не думаю, что у Рыбаловой было что-то с Бродиловым. Врала она, чтобы с толку нас сбить…
— А может, и было, — сказал Степан и пожал плечами.
— Все возможно.
— С таким мужем оно и неудивительно… Все руки мужик стер… об кассеты с порнухой.
— А кассет таких у него, наверное, много.
— Скорее всего.
— Но Любе этого мало…
— Поэтому она могла закрутить с Бродиловым. Тем более что точки соприкосновения у них были. Каблукова и Вика, бывшая жена Бродилова… Если бы я не видел Рыбалова, то на него мог бы подумать. Но нет, это не он…
— Кстати, о птичках… Мать Рыбаловой не знает про Вику. Люба ей ничего о ней не говорит.
— Почему?
— Вика ей сестра по отцу, который их бросил…
— Семейная драма.
— Не доходят у нас руки до этой семейной драмы. А с Викой надо бы поговорить.
— Поехали.
— На ночь глядя?
— Ну да, мне бы сейчас в общагу, пока воду горячую не отключили.
Круча выбил для Федота целую комнату в рабочем общежитии. Условия там в общем-то неплохие. Чистенько, опрятно, туалет на этаже, душ.
— Тут у нас магазин бытовой техники кое-кто открывает… — сказал Степан, замолчал и после долгой паузы продолжил: — Я этого товарища хорошо знаю… Он меня тоже… Предлагает мне долю малую.
— За охрану?
— Что-то вроде того… Я вот думаю.
— Надо не думать, а брать.
— А Сафрон?
— Плевать на него.
— Плевать и он умеет. Накатает жалобу в прокуратуру… Не от себя, конечно.
— Пусть попробует. Мы ему руки повыдергиваем.
Федот понимал, что Сафрон крепкий орешек, об который можно сломать зубы. Но они ребята крепкие. Почему бы не бросить вызов Сафрону. Тем более что кулаки чешутся.
— Не боишься? — Степан заглянул в самую душу старшего лейтенанта.
— Нет.
Если Сафрон не страшится бросать вызов судьбе, то почему Федот должен чувствовать себя тварью дрожащей? В самом факте охраны бизнесменов зазорного ничего нет. В конце концов, это предназначение сотрудников милиции. А частные премиальные станут доплатой за риск.
— Надо будет все взвесить, — сказал Степан.
— Ты же кафе кроешь, и ничего?
— Нет, это не «крыша». Орлович платит Сафрону, но с хорошей скидкой.
— Надо, чтобы он платил тебе. А Сафрону оставим скидку. С пятого этажа… Лучше с десятого.
— Да как-то неудобно.
— А когда ветер в карманах свистит, удобно?.. Зарплата никакая, да и ту часто задерживают.
— Поговорим… Потом.
— Тут конкретно нужно говорить… — заявил Комов. — Нам люди нужны… Зарников и Карасев не тянут… Малыгин ненадежный какой-то…
— Сами справимся.
— Все-то у тебя просто.
— Есть с кого пример брать, — сказал Комов и усмехнулся.
— Тебе с Малыгина пример брать надо, — произнес Степан и глянул на часы.
— По домам?
Капитан кивнул, достал из кармана два ключа в связке, положил на стол.
— У меня хоть и малосемейка, но всяко лучше, чем твоя общага. Адрес ты знаешь.
— Большое спасибо, конечно. Но я лучше двину в общагу. И ближе, и вещи там…
— Завтра переберешься.
— А тебе точно известно, что будет завтра? — поинтересовался Комов.
Он знал, у кого жил Степан, даже немного завидовал ему, но зла не желал. Если вдруг Лия выставит капитана за дверь, то Комову будет искренне жаль его. А она могла показать Круче от ворот поворот. Кирзовый сапог ботфортам на шпильке — не пара. Степан это понимал. Поэтому ключи от квартиры исчезли в кармане начальника уголовного розыска.
* * *
Оладьи со сгущенкой дело нехитрое, но стоит дорогого. Если, конечно, этот завтрак приготовила Лия. А она не поленилась, встала чуть свет.
— Очень вкусно, — сказал Степан, вытер губы, поднялся и подошел к Лие.
Она сама подалась к нему, прильнула всем телом. Он коснулся губами ее уха.
Она зажмурилась и спросила:
— Уже уходишь?
— Служба.
— Кого сейчас ловите?
— Всех. Кто честно жить не хочет.
— И Сафрона?
— Будут и на его костюме полосочки, а в глазах — небо в клеточку.
— Когда?
— Скользкий он, его голыми руками не возьмешь.
— Так киллера же вы взяли…
— Повезло. И с ним повезет… А что такое? — Степан внимательно посмотрел на Лию.
Он знал, кто она такая, хотел верить ей, но не мог. Настраивал себя в отношениях с ней на оптимистический лад, а сам думал о плохом, не исключал, что Лия постукивает на него Сафрону.
— Нет, ничего. — Она невидяще глянула в окно.
— Давай, рассказывай. — Он взял ее за руку, сел на стул.
Она потянулась за ним, как ниточка за иголочкой, опустилась к нему на колени.
— Я обещала ему не рассказывать… И ты не должен.
— Не знаю.
— Ничего такого не было. Просто я в магазин вчера шла, а он подъехал, давай, говорит, со мной. Я отказалась, а Сафрон сказал, что я никуда от него не денусь.
— Дальше что?
— Я обещала ему, что ничего тебе не скажу, и ушла… А сейчас вот не выдержала и сказала.
— Я с ним поговорю.
Степан понимал, что мог вестись сейчас на провокацию, которую организовал Сафрон. Но в этом был и свой плюс. У Кручи имелись знакомцы, которые совсем не прочь были защитить свой бизнес от бандитов. Он мог бы оказывать им покровительство за небольшой процент. Но это значило бы идти на конфликт с Сафроном. Капитан не боялся этого, но ему нужен был повод, позволяющий наехать на бандюка.
— Не надо.
— Если он к тебе сунется…
— Не надо ничего. Просто посади его, — тихо сказала Лия.
— Всего-то?
Степан не знал, как к этому относиться. Уж больно такое дело смахивало на подставу. Но с Сафроном он обязательно поговорит. Есть у него люди, которые знают, где и когда будет этот жук. Чем внезапней наезд, тем больший эффект он приносит.
* * *
Утро, люди отправляются на работу. Федот выбрался из кабины лифта, подошел к нужной квартире, собрался звонить, но дверь открылась сама.
Из квартиры вышел мужчина в строгом костюме, с новеньким кожаным портфелем в руке. Высокий, чернявый, глаза светлые, глубокие. Женщинам такие типажи нравятся. Об этом можно было судить хотя бы по тому, с каким обожанием смотрела на него красивая блондинка с тонкой костью и пышной грудью.
Она уже сказала ему ласковое слово на прощание, но все еще держала его за руку, увидела Федота и вздрогнула.
Мужчина остановился и спросил:
— Вы кто такой? — спросил он.
— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, — с улыбкой проговорил Федот.
Он не видел ничего предосудительного в том, что у бывшей жены банкира, ныне уже, увы, покойного, есть сожитель. Но этот факт все равно подозрителен. Очень хорошо, что Федот стал свидетелем нежности, которую проявила гражданка Бродилова по отношению к этому господину.
— В гости? — Мужчина нахмурил брови, взыскательно глянул на Вику.
— Старший лейтенант татарской милиции Комов, — представился Федот, вынимая из кармана корочки.
— Татарской милиции? — мужчина непонимающе посмотрел на него.
— Незваный гость хуже татарина. Противнее его может только татарская милиция. Шучу.
— У вас там все такие шутники?
— А у вас?
— У нас все серьезно, — ответил мужчина.
Теперь он смотрел на Федота уже довольно строго.
— Бродилов знает о ваших серьезных отношениях? — Комов перевел взгляд с него на Вику.
— Бродилов?
— Или это уже не важно?
— На что вы намекаете? — настороженно спросила женщина.
— Я не намекаю, а всего лишь спрашиваю. Может, Бродилову не нравились ваши отношения… э-э… — Федот выразительно посмотрел на мужчину.
Тот вскинул голову, провел пальцами по пиджаку и назвался:
— Кливцов Ярослав Андреевич.
— Бродилову много чего не нравилось, — сказала Вика.
— Например?
— Молодой человек, мне нужно на работу, меня ждут. Давайте продолжим этот разговор вечером.
— Где вы работаете? — Федот вынул из кармана блокнот, ручку.
— Что значит, где я работаю? — Кливцов явно опешил.
— У вас не должно быть секретов от милиции. Особенно от татарской.
— Я частный предприниматель, у меня своя фирма…
— Большая? — сделав пометку в блокноте, спросил Федот.
— Какое это имеет значение?
— Значит, небольшая… Как планируете потратить деньги, полученные в наследство?
— А вот это не ваше дело! — вскипел Кливцов.
— Не кричите, — заявил Комов и поморщился: — Деньги любят тишину. Особенно те, которые поступают от покойников.
— Я не кричу, — заметно тише сказал Кливцов.
— Вы их еще не получили? — едва ли не шепотом спросил Комов.
— Вы издеваетесь? — Мужчина снова повысил голос.
— Ярослав, иди на работу, — сказала Вика и недовольно глянула на него.
И куда только делась вся ее влюбленность?
— Я не могу оставить вас вдвоем.
— Так и запишем, не может… — Федот сделал очередную пометку в блокноте. — Поэтому не доверяет.
— Вы издеваетесь!
— Слава! — Бродилова строго посмотрела на сожителя.
— Хорошо, ухожу… — Кливцов нехотя повернулся к ней спиной, двинулся к лифту и чуть не столкнулся с мужчиной, который подходил к нему с другой стороны.
Этот человек смотрел и на него, и на Комова.
— Не могли бы вы попозже зайти, — с досадой сказала Вика. — Люди ходят.
— Это хорошо, когда люди ходят, плохо, когда они сидят, — тут же выдал Федот.
— Язык у вас без костей.
— Язык без костей — это когда смешно. А когда люди сидят, это очень даже грустно.
— Вы на что-то намекаете, да?
— Намекаю? Нет. Вы сами все видите. Люди ходят, в двери заглядывают. Вам это нравится?
Вика посмотрела на закрытые створки лифта, распахнула дверь и заявила:
— Обувь снимайте.
Квартира большая, светлая, с хорошей обстановкой. А Вика просто красавица. Удачно устроился гражданин Кливцов.
Федот заглянул в одну комнату, в другую.
— Знаете, мы тут совсем замотались, — открывая дверь в спальню, сказал он. — Давно нужно было с вами поговорить…
— Кровать расправлять не надо? — с иронией спросила Вика.
— Зачем?
— Вы ведь чувствуете себя здесь как дома.
— Но не забываю, что в гостях… Поэтому только в шкаф загляну.
— Кого-то ищете?
— Нашу общую подругу.
— Какую общую подругу?
— Лизу Каблукову. Вдруг она у вас.
— Почему она должна быть у меня?
— Я же говорю, замотались мы, — сказал Комов, открывая дверь в ванную. — Совсем упустили, кому наследство Бродилова отошло.
— Что-то мне достанется, что-то матери… — сказала Вика и сглотнула слюну, чтобы смочить пересохшее горло.
— Получите и бизнес раскрутите, да?
— Нашли Каблукову?
— Нет пока.
— И не найдете… Присаживайтесь, не мельтешите перед газами. — Вика провела Федота на кухню, усадила за стол, включила электрический чайник.
— Богатое наследство? — спросил он.
Вика повернулась к нему лицом, сложила руки на груди, прямо посмотрела ему в глаза и ответила:
— Достаточное для того, чтобы породить желание убить человека.
— Вы вгоняете меня в краску.
— Но я хотела убить Бродилова и без этого.
— Очень интересное заявление. Продолжайте, пожалуйста, — сказал Федот.
— Но я его не убивала… Если не верите, доказывайте обратное.
— Вы к этому готовы?
— Я же знаю, что вы будете подозревать меня. Потому что большая часть наследства досталась мне.
— Вы знали о завещании?
Сначала Бродилова вздохнула. Мол, ну вот, началось.
Только затем она кивнула и проговорила:
— На самом деле деньги предназначены не мне, а Василисе, моей дочери.
— Но вы как бы опекун.
— Я же говорю, что подозревать вы будете меня.
— Вы, наверное, знаете, что вашего бывшего мужа заказал его коллега. Киллер убил телохранителей господина Бродилова.
— Да, мне это известно.
— А почему вы думаете, что не этот же самый человек застрелил и Игоря… э-э… — Федот заглянул в свои записи. — Игоря Викторовича?
— Но вы же ищете Лизу, — сказала Вика и заметно смутилась.
— А я говорил, что мы подозреваем ее в убийстве?
— Нет, — ответила блондинка и озадаченно наморщила лоб.
— Когда вы в последний раз видели Лизу?
— А почему я должна была ее видеть? Я к Бродилову домой не ездила.
— И с Любой Каблуковой вы не дружили?
— Я бы не стала называть это дружбой.
— А как назвали бы?
— Она мне сестра.
— По матери.
— Нет, по отцу. Но иногда мне хотелось послать ее по матери.
— Почему?
— Не хочу больше откровенничать с вами, — заявила женщина.
— Но вам все-таки придется ответить на вопрос, который я задал.
— Лизу я однажды видела. У Любы…
— А когда вам звонила Люба и сказала, чтобы вы держали язык за зубами?
— Ничего она мне не говорила. — Вика разом сошла с лица.
— А вот врать вы не умеете. В то, что мужа не убивали, верю. А в то, что Люба вам не звонила, как-то не очень. Рыбалова знала, что я сюда приду, и сказала вам, что мы подозреваем Каблукову в убийстве.
— Да, звонила, — не выдержала Бродилова. — Да, сказала.
— Когда звонила?
— Вчера вечером.
— Откуда?
— Я не знаю.
— А что знаете?.. Почему вам нужно держать язык за зубами?
— Никто мне об этом не говорил.
— Каблукова говорила.
— Нет.
— Зачем она тогда вам звонила?
— Да что вы пристали… Ничего она не говорила, просто сказала, что Лизу подозревают.
— А почему вы не знаете, откуда она звонила?
— Не знаю?
— Она могла звонить из дома, но вы сказали, что не знаете.
— Из дома звонила.
— Не из дома. И вы это знали.
— Вы меня совсем запутали.
— Запутать можно только того, кто говорит неправду.
— Я говорю правду и все равно запуталась.
— Давайте вы сейчас начнете говорить правду. Я обещаю вам, что вы не запутаетесь.
— Хорошо… — Бродилова сосредоточилась и заявила: — Мне позвонила Люба и сказала, что Лизу подозревают в убийстве. А она ни в чем не виновата и находится с ней…
— Где именно?
— Люба сказала, что им нужно найти место, где можно спрятаться…
— А зачем она вам это сказала?
— Наверное, чтобы я не злилась на Лизу за то, что она убила Бродилова… То есть не убила…
— Что-то я не понял. Вы должны злиться на нее за то, что она не убила вашего бывшего мужа?
— Нет, за то, что убила… Я могу думать, что она это сделала.
— А почему вы должны злиться? Вы же ненавидели Бродилова и хотели его убить.
— Но Люба-то этого не знала!
— Она ваша сестра?
— Да, моя сестра.
— Вы дружите, перезваниваетесь?
— Перезваниваемся.
— Мне вы сказали, что хотели убить Бродилова, а ей — нет.
— Вы меня совсем запутали! — Вика приложила пальцы к вискам.
— Давайте попробуем начать с самого начала. Когда вам звонила Каблукова?
— Вчера.
— Кто убил Бродилова?
— Лиза… — сказала Вика и встрепенулась, осознала, что прокололась. — Я этого не говорила!
— Как же не говорили? — усмехнулся Комов.
— Ну, в первый раз не говорила, а вы сказали, что нужно начать с самого начала… Вы не должны были спрашивать меня об этом!
— А я взял и спросил.
— Но я не знаю, правда это или нет! — Вика улыбнулась так, как будто нашла ларчик с золотом.
— Да?
— Люба сказала, что, может быть, это Лиза убила.
— Вы знаете, что Бродилова убила именно Лиза.
— Нет, не знаю.
— Знаете. Поэтому и признались мне, что хотели убить Бродилова. Хотеть — это не значит убивать.
Какое-то время Вика потрясенно смотрела на Федота, затем уронила голову на грудь и пробормотала:
— Лиза убила?
— Я точно сказать не могу…
— А не точно?
— Люба думает, что да, такое возможно…
— Возможно?
— Лиза не признается, но у них с Бродиловым был конфликт… А этот человек умеет вызывать к себе ненависть, — со злостью в голосе сказала Вика.
— Значит, Лиза сейчас с Рыбаловой?
— Я так поняла, что с ней… Она ее от вас прячет.
— А от кого она еще может ее прятать?
— От вас… — ответила Вика, немного подумала и добавила: — Еще от мужа.
— От кого, простите? — Федор всколыхнулся.
— От своего мужа.
— А зачем Лизу от него прятать?
— Гена такой.
— Какой такой?
— Жестокий.
— Жестокий?
— Я сказала, жестокий?.. — Вика нахмурилась.
Вид у нее был такой, как будто она сболтнула лишнее.
— Я хотела сказать жесткий.
— В чем это выражается?
— Он человек прямой… Я бы даже сказала, честный… Гена не одобрил бы тот факт, что жена скрывает преступницу.
— А Лиза преступница? — в раздумье проговорил Федот.
— Так вы же сами ее подозреваете.
— Я-то подозреваю. А преступница она или нет, должен решать суд.
— Вот Гена и отправил бы ее в суд. Через милицию… Я так думаю.
— Это вы думаете. А что знаете про Гену?
— Мы когда-то с ним встречались, — совсем тихо сказала женщина.
— До Бродилова или после?
— И до него, и до Любы… Он мне очень быстро надоел, а тут Люба… Я их познакомила… А Люба только рада была его подобрать, — с соленой насмешкой сказала Вика.
— Это интересно.
— Она мне завидовала… Хотела, чтобы у нее все было как у меня. Поэтому с радостью схватилась за Гену.
— А за Бродилова?
— Да и за Бродилова… Люба его совратила назло мне… Даже больше скажу, я их застукала вместе.
— Поэтому развелись?
— Нет, не из-за этого… Просто он устал от семьи… Да и характер у него не сахар… В общем, мы расстались…
— А с Любой вы помирились?
— Да мы с ней в общем-то и не ссорились, потому как не особо дружили. У него знаете сколько таких вот Люб по всей Москве было?..
— Тем не менее она вам вчера позвонила.
— Она знала, что вы ко мне придете. Я не должна была говорить про Лизу… Знаете, я уже устала. И вообще, у меня много дел. Я бы попросила вас… — Вика глянула в сторону выхода.
Федот кивнул. Да, он уходит, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Вопросы у него есть и появятся еще, но ведь эта дамочка от него никуда не денется. Вика, Бродилов, Люба, Гена… Где-то тут и зарыта собака. Не исключено, что все замыкается на Лизу, которая и разрубила этот гордиев узел. А может, она тут и не при делах…
