Глава 9
Шрамы украшают мужчин, но никак не женщин. А у Нади не просто шрам, у нее фактически открытая рана, наспех зашитая по живому. Рабинов не заглядывал под бинты, но знал, что собака цапнула ее неслабо.
Может, потому он и не представлял Надю в своей постели. Голая, с повязкой на руке — картинка, не особо возбуждающая. Но и от себя он ее не гнал. Девушка она красивая, к тому же в голове у нее хранилась очень ценная и весьма опасная информация. Тут нужно было что-то одно. Пустить Надю в расход или к себе поближе. Рабинов выбрал второе, хотя не забывал и о первом…
Но сейчас он мог думать только о втором. Хотя бы потому что на ужин первое не подавалось. Надя начала сразу со второго. Ее отбивные в хрустящем сырном кляре — просто пища богов. Сама приготовила.
— Как в лучших ресторанах, — похвалил Олег Давидович.
— Надя у нас все умеет, — сказала Альбина, вдруг обняла Надю за плечи и поцеловала в губы.
Та откликнулась, подалась к ней, как это делает женщина, отвечая на порыв мужчины, но глянула на Рабинова, мягко отстранилась и загадочно улыбнулась. Мол, если тебе интересно, то мы могли бы и продолжить.
Да, ему интересно. Только вот бинт на руке смущает.
— Как там у нас погода на Канарах? — спросила Альбина, наполняя его бокал.
Вино дорогое, сухое, не какая-то там крепленая бурда, но Рабинов захмелел после двух бокалов. Наверное, возможно, это из-за женщин. Альбина сегодня выше всяких похвал. Платье на ней без декольте, но такое же сексуальное, как и она сама. Чистые волосы пахнут шампунем с розовым маслом. Эта женщина наполнена свежестью райского сада. Олегу очень хотелось стать Адамом, чтобы поскорее прислонить ее к дереву познания. Но куда девать Надю? Она тоже вся из себя, чего-то хочет. Похоже, между девочками все договорено… Он-то не против, но эта повязка…
— В Испанию визы нужны.
— У нас есть паспорта.
— Фальшивые, — заявил Рабинов.
Альбина не дура, она позаботилась о путях отступления, и заграничные паспорта у них с Надей были. Но качество подделки неважное, с такой липой можно запросто погореть на паспортном контроле. Это бросит тень на Олега Давидовича.
— И что?
— Спалитесь, отвечай потом за вас.
— Не надо отвечать. Мы отдельно, ты сам по себе.
— Вас и отдельно замести могут… Еще сдадите меня.
— Олег Давидович, ну зачем же вы на нас наговариваете? — сказала Надя, шагнула к нему, нежно провела рукой по спине.
Он сидел на диване — было куда завалить эту телку, не отрываясь от кассы. Рабинов почувствовал толчок, с каким раскрылось его знамя. Почему бы не поднять его над очередной поверженной крепостью? А барышня может помахать белым флагом. Тем самым, которым перевязана его рука.
— Мы хорошие, — проговорила Альбина и обняла его с другой стороны.
— Так я ж не против… Потому и паспорта заказал вам реальные.
Связи у него конкретные, поэтому ему ничего не стоило сделать документы на подлинных бланках Гознака.
— Липа? — спросила Альбина.
— Но с крепостью дуба.
— Ты мог бы просто на мне жениться. Тогда я улетела бы под твоей фамилией.
— А как же я? — с наигранной обидой, воркующим голоском спросила Надя.
Рабинов готов был лететь на Канары прямо сейчас. В объятиях двух заводных сучек. Плевать, что у одной рука перебинтована. Все к черту! Он откинулся на спину, чувствуя себя самолетом перед разбегом. Осталось принять на борт пассажиров, запустить двигатели, набрать скорость и высоту.
А пассажиры уже устраиваются в креслах. Альбина прижалась к нему с одной стороны, Надя — с другой… А может быть, они стюардессы?.. Но разве те целуются друг с дружкой? Или в его самолете можно все?
Очень скоро Рабинов убедился в том, что имеет дело с высококлассными стюардессами, которые могли запустить самолет и без пилота. Именно это они и сделали. Разогнали борт, оторвали его от земли… Очень скоро Рабинов перешел в режим автопилота.
Но перед тем, как перестать соображать, Олег успел открыть для себя простую и не очень утешительную истину. Он попал в полную зависимость от этих двух подружек. Ни спрятаться ему от них, ни скрыться. Так, может, надо просто плыть по течению. А почему бы и нет? Альбина лодка, Надя — весло.
* * *
Прокопов раскололся, процесс пошел, но тут же зарылся носом в песок. На пути встала закрытая дверь. Квартира, на которую навел оперов Прокопов, пустовала. Возможно, Юра Уланов съехал. Или и не жил здесь никогда.
— Здравствуйте, я из Госстата! — сказал Степан и широко улыбнулся пожилой женщине с длинным седым волосом на подбородке. — Меня интересует ваше отношение к инфляции!
Именно так он собирался представиться жильцам «сто шестнадцатой» квартиры, но дверь ему не открыли. И Комов ходил, все без толку. Пришлось идти по соседям.
— Плохое у меня к ней отношение, — проговорила женщина и вытянулась в лице, отступая в глубь своей квартиры под натиском этого странного гостя.
— Сейчас заполним бланк, — громко сказал Степан.
Женщина не хотела впускать его в дом, но устоять перед ним не смогла.
Он зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и спросил:
— Как вас зовут?
— Анжела Борисовна… Я сейчас милицию вызову, — пробормотала она.
— И правильно сделаете. Нельзя вот так впускать в дом незнакомцев.
— Да кто же впускал-то вас! — Анжела Борисовна глянула на телефон, покосилась на Степана.
— Времена нынче смутные, бандиты везде… Капитан милиции Круча, начальник уголовного розыска. — Степан предъявил удостоверение.
— Это не дает вам права вламываться ко мне в дом.
— Обстоятельства обязывают. Сосед у вас небезопасный.
— Из сто шестой?
— А почему именно из сто шестой?
— Да какой-то он странный. — Анжела Борисовна сощурилась, заговорщицки глянула на Степана.
— Вы даже не представляете, как мне это интересно. — Капитан даже приложил к уху ладонь, давая понять, что рад будет любой сплетне.
— Жена у него есть. И сестра. Обе молодые. Интересные… — Анжела Борисовна ладонью рубила воздух и свою фразу. — Я ничего не понимаю. — Рука ее повисла в воздухе.
— Что вы не понимаете?
— Где сестра, а где жена, не разберусь. Стены у нас тонкие… То один голос, то другой… Да вы понимаете… Я тоже. Сама была молодой… Но чтобы сразу с двумя!..
— Инфляция.
— При чем здесь инфляция? — спросила женщина и недоуменно глянула на Степана.
— Обесценивание не только денег, но и женской ласки. Одной такой женщины мало, нужна вторая…
— Да, да, да… Но сестра!
— Значит, не сестра.
— Да? — Анжела Борисовна зависла в раздумье.
Степан показал ей портрет Уланова.
— Он?
— Он… Его что, за двоеженство разыскивают?
— От вас ничего не скроешь, Анжела Борисовна… Где сейчас ваш сосед?
— Не знаю, был дома… Позавчера за стенкой грохотало… — Женщина махнула рукой в сторону соседней квартиры. — Юра там на кого-то кричал… С Надей у него что-то не заладилось. Это его сестра… Во всяком случае, он так говорит…
— А вторую как зовут?
— Не знаю… Вторая вся такая важная… На нее Юра третьего дня кричал… Катись, говорит, к своему банкиру!.. Она из квартиры выходила, а он ей вслед. Я только-только дверь собиралась открывать…
— К банкиру?
— Да, он так сказал.
— А позавчера он, значит, на Надю кричал?
— Не кричал… Просто громко говорил.
— Что?
— Не знаю… Я кружку к стене приложила…
Степан ничего не сказал, но вскинул брови. Да и сама женщина хватилась, замолчала. Неприлично это, соседей подслушивать.
— С двоеженцами по-другому нельзя.
— Вот!.. И я так подумала! — заявила Анжела Борисовна.
— И что ваша кружка слышала?
— Ничего… Тихо говорили… А про банкира он громко сказал!.. Все женщины сейчас за банкиров хотят, — заявила Анжела Борисовна и завистливо вздохнула.
— А за милиционеров?
— За миллионеров — да, за милиционеров — нет… Но вы не расстраивайтесь, будет и на вашей улице праздник. Есть у меня одна знакомая девушка, просто замечательная…
— Анжела Борисовна, меня интересует исключительно Надя из соседней квартиры. Расскажите мне все, что вы знаете о ней.
— Да что я знаю…
— Может, рука у нее перевязана. Или хромает она?
— Да, с рукой что-то не то… Блузка на ней с длинным рукавом, а под ним что-то топорщится… Повязка, говорите?
— Хромает?
— Нет.
— Что еще расскажете о Наде и обо всех остальных?
— Что я могу рассказать… — собираясь с мыслями, протянула женщина.
Глядя на нее, Степан чувствовал, что сейчас на него хлынет поток информации. Но ведь это же хорошо.
* * *
Альбина и Надя за ночь выжали из господина Рабинова все соки. А ему нужно было ехать в банк, собирать совещание. Он даже думал, что не доберется туда, загнется где-то на полпути. Но ничего, не помер, доехал, совещание провел. А к обеду Олег даже ощутил прилив настроения. Свежие соки в кровь хлынули, сердце застучало с удвоенной силой. Его потянуло домой, к своим милым девочкам.
Но появился субъект, который все испортил. Он пришел и попросился на прием, Рабинов хотел послать его к черту, но решил, что это будет выглядеть подозрительно. Человек из милиции как-никак. К тому же Олегу хотелось знать, как у них там продвигается работа.
Но капитана Кручу он принял холодно. Некогда ему отвлекаться на всякую ерунду. Мент просто обязан был это понять. Да тот в общем-то и не напирал.
— Олег Давидович, поймите меня правильно. Мы должны опросить всех, кто хоть как-то причастен к гибели Бродилова, — с виноватыми видом, тусклым голосом сказал капитан.
Рабинов снисходительно кивнул. Да я, дескать, все понимаю, но ничем помочь не могу. Если тебе, капитан, больше нечего сказать, то проваливай отсюда.
— У вас были трения с Бродиловым. Я просто обязан с вами поговорить.
— Я непричастен к гибели Бродилова, — отрезал Рабинов, давая понять, что разговор окончен.
— Только что вы сказали другое, — с кислым видом проговорил Круча.
Он и сам вроде бы хотел уйти, но собеседник задержал его какой-то оговоркой. Об этом он будто бы и сожалел.
— Что я сказал? — Рабинову стало не по себе.
А вдруг он выдал себя с головой?
— Да, не сказали. Я заявил, что должен опросить всех, кто причастен к гибели Бродилова, вы согласились меня выслушать.
— Я сказал, что причастен?
— Мы с вами просто не поняли друг друга… Я не так спросил, вы не так ответили… Да и не стали бы вы заказывать Бродилова.
— У меня сейчас нет адвоката, есть просто юрист. Мне придется его вызвать. А то вдруг окажется, что это я Бродилова заказал… — с издевкой сказал Рабинов.
— Нет, я говорю, что вы не стали бы его заказывать… И вообще, не обращайте на меня внимания. Две ночи уже на ногах, ум за разум заходит, — сказал Круча.
— Вам нужно проспаться.
Рабинов усмехнулся. Он вдруг понял, что получает удовольствие, изгаляясь над этим недотепой.
— Да, вы у меня в списке последний. Сейчас поговорю с вами и отправлюсь домой… Если, конечно, вдруг сведения об убийце не поступят, — глядя куда-то сквозь него, сказал Круча.
— Какие сведения? — Рабинов не должен был реагировать на эти слова, но как будто сам черт дернул его за язык.
— Да вышли мы на след… Представляете, там целая семейка. Муж и две жены. Жены убивают, а муж их с места преступления забирает и зачищает следы.
— Жены убивают? — Рабинов разволновался.
Но Круча смотрел куда-то мимо него. Взгляд усталый. Оживился немного, сказав про семейку, и снова завял, как срезанный цветок.
— В перерывах между групповым сексом.
— Это вы о чем?
— Да странная, говорю, семейка… Правда, пропала она куда-то.
— Зачем это мне знать?
— Это не вам, а мне… — Круча натянуто улыбнулся. — Если сейчас сам себя не взбодрю, то засну прямо здесь.
— Я скажу телохранителям, они выкинут вас с третьего этажа. В полете вы взбодритесь.
— Телохранители! — Круча насторожился, как охотничий пес, который учуял запах дичи.
А Рабинов встревожился. Его телохранители знают, где находится труп незадачливого мужа. Вдруг Круча учуял это? Он же и есть пес.
— Телохранители вам не помогут… — сказал капитан и усмехнулся: — Если вдруг что.
— Что, если вдруг?
— Бродилову они не помогли… Ладно, пойду я. Пока меня тут с третьего этажа не скинули.
— Ты это, не обижайся, капитан. — Рабинов ощутил потребность загладить свою вину перед ним.
Человек выполняет свою работу, а он собак на него спустил.
— Взбодрить тебя хотел, а то ты совсем вялый…
— Эх, мне бы до этой семейки добраться… — Круча вымученно улыбнулся. — Жены меня взбодрят.
— Как они тебя взбодрят? — спросил Рабинов и глянул на него так, как будто он оскорбил его любимых женщин.
Этот мент захотел провести ночь в объятиях Альбины и Нади. Как будто они шлюхи какие-то… Хотя так оно и есть. Девочки не отказали бы менту. Но именно потому Олегу и стало вдруг до боли обидно.
Но мент и не заметил, что задел его за живое. Он поднялся, что-то промычал на прощание и был таков.
Рабинов, глядя ему вслед, взял со стола «Паркер» с золотым пером, покрутил в руках. Надо было ехать домой и лично сказать Альбине и Наде, чтобы они и носа из квартиры не показывали. Менты вышли на их след, и неизвестно, чем все это закончится.
В руках что-то щелкнуло и хрустнуло. Рабинов глянул и увидел, как из сломанной авторучки стекают на его костюм чернила. Как будто чья-то кровь на него хлынула. Уж не Бродилов ли передает ему привет?
* * *
Степан действительно устал, и ему совсем нетрудно было изображать немощность в разговоре с Рабиновым. Но эта встреча его и взбодрила. Чутье хоть и осторожно, но намекало на банкира. Спасибо Анжеле Борисовне с ее стремлением лезть ухом в чужую жизнь. Услышала про банкира, сказала, а капитан вспомнил про Рабинова. Банк «Приоритет» находился неподалеку. Круча, конечно, рисковал нарваться на отказ, но все же сунулся к банкиру и задел-таки его за живое. А что дальше?
Рабинов отправился домой чуть ли не сразу же после разговора. Неспроста это. Но как заглянуть к нему за дверь, посмотреть, кто там с ним? Если Рабинов в чем-то виновен, то он уже наверняка подключил адвоката, который прискочит по первому зову. А его телохранители стеной станут в дверях…
Они остались в машине. Сидят, зыркают по сторонам. Степана эти ребята уже в лицо знают, мимо них так просто не пройдешь.
— Да как-то слишком просто все, — сказал Комов и пожал плечами. — Киллерша ушла жить к своему клиенту.
— Если киллерша, то это уже не просто.
— Тем более…
— Телохранителей надо за жабры брать.
— Как?
— А как Юра телохранителей Бродилова выследил и взял.
— Им было проще. Они стреляли, а не вязали… Ждем?
— Ждем.
Ждать пришлось недолго. Один телохранитель, здоровяк с боксерским носом, вышел из машины и двинулся вдоль дома. Он свернул за угол, и только тогда Степан стронул свою «Волгу» с места.
Телохранитель отоваривался в ларьке. Купил пачку сигарет, пакет чипсов, две бутылки «Спрайта». Руки у него были заняты, поэтому он на мгновение растерялся, когда Степан и Комов подошли к нему. Парень тут же хватился, но было уже поздно.
— Что вы творите, козлы? — взвыл он, когда на руках у него защелкнулись браслеты.
— Вот правильно же говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — сказал Комов.
Опера впихнули телохранителя на переднее сиденье и перепоясали ремнем безопасности, за который крепко взялся старший лейтенант.
— Это всего лишь смирительная рубашка, — сказал он, дернув за него.
— Это беспредел.
— Для твоего же блага, — заявил Круча, разгоняя машину.
— Ага, для моего…
Комов открыл корочки с разрешением на ношение оружия, заглянул в них.
— Ты, Константин, не колотись, — сказал он. — Мы тебя, считай, из петли вытащили. И друга сейчас твоего увозят.
— Куда увозят?
— В безопасное место… Ты думаешь, почему Рабинов вас по домам не распустил?
— Так рано еще.
— Темноты он ждет… Знаешь, кто с ним там, в квартире, живет?
— Не знаю, мне все равно.
— Так не бывает, что все равно… Баба с ним там живет, — сказал Степан, не очень-то уверенный в своей правоте.
— Ну, баба и что?
— Кого она там убила?
— Кого?
— Банкира Бродилова.
— Да ладно.
— А с ней был Юра… Юрий Уланов. Знаешь такого?
— Нет. — Голос телохранителя звякнул, как лопнувшая струна.
— И Бродилова не знаешь?
— Олег Давидович что-то про него говорил.
— А у Бродилова знаешь какая крыша… Твоему боссу неприятности не нужны, а ты слишком много знаешь. Приговорили тебя. Да и твоего напарника. Грохнут вас сегодня и в лес вывезут…
— На реку, — вырвалось у парня.
— Я не знаю, куда вы там трупы вывозите.
— Какие трупы? — спохватился телохранитель.
— А это пусть на твоей совести остается… Ты же никого не убивал?
— Нет!.. Зачем это мне?.. Я сразу сказал, никакой мокрухи!
— Вот это правильно, ты молодец! Свидетелем пойдешь.
— Не могу я свидетелем.
— Тогда вместе с Рабиновым сядешь, — сказал Степан.
— Кто ж его посадит?
— Посадим, — заявил Комов. — Дня на три… Ну, может, на четыре… А там воры с ним быстро решат.
— Какие воры?
— А какие воры Бродилова крыли?.. Они уже Рабинова приговорили.
— Не знаю никаких воров, — заявил телохранитель.
— А тебе и не надо знать. Это никому не интересно. Тебя просто убьют. Во сне.
— За что?
— За то, что ты заодно с Рабиновым.
— Я не заодно. Я просто на него работаю.
— Свидетелем пойдешь?
— И что, отпустите?
— Подержим немного, пока волна не уляжется. После того, как Рабинова грохнут, к тебе потеряют интерес.
— Грохнут?
— Да, воры или чеченцы… Там стольких уважаемых людей на бабки кинули, — сказал Комов.
— Время быстро идет, — заявил Степан. — Если ты сейчас ничего не скажешь, то через пару минут может быть уже поздно.
— Что поздно?
— С кем Рабинов живет?
— Две бабы с ним.
— А Юра где?
— Убили они его.
— Уверен?
— Да мы его с Борей… — Костя осекся, но было уже поздно.
Степан получил то, что хотел. Осталось только подвести черту. Для этого ему требовалась всего лишь группа спецназа.
* * *
Длинный рукав платья скрывал повязку на предплечье. Да Олег Давидович уже и не замечал ее. Привык он к Наде. К тому же рана когда-нибудь заживет. А рубцы можно свести. Есть специалисты, которые этим занимаются.
— А это правда, что на Канарах вечная весна? — спросила Надя.
От нее не пахло спиртным, вряд ли она курила траву или заряжалась чем-то покрепче. Но глаза пьяные от страсти. Она хотела его прямо сейчас.
Эта женщина чем-то похожа была на змею. Было в ней что-то опасное. Она могла смертельно ужалить. Но руки у нее теплые, объятия жаркие.
— Да, что-то в этом роде, — ответил Олег.
— А я девушка-весна, — прильнув к нему, сказала она. — Эти острова как раз для меня.
— На нарах тоже всегда весна. Потому что лето в зоне не наступает, — заявила Альбина и с подозрением посмотрела на свою подружку.
Уж не пытается ли Надя ее затмить? Ей вовсе не хотелось оказаться на вторых ролях.
— Я не пойду на нары, — проговорила Надя. — Лучше застрелюсь, чем за решетку.
— Можешь начинать прямо сейчас, — сказала Альбина и иронически хмыкнула.
Надя отстранилась от Рабинова, повернулась к ней и спросила:
— У тебя плохое настроение?
— Вовсе нет. — Альбина решила не обострять ситуацию.
— Может, ты ревнуешь?
— Мы же договорились, никаких выяснений.
— Тогда мы пойдем? — Надя взяла Олега за руку и кивком показала в сторону спальни.
— Куда это мы пойдем? — Он глянул на Альбину, давая понять, что не собирается уединяться с ее наглеющей подружкой.
— Я сделаю это быстро, помогу тебе увидеть наш остров. — Надя умоляюще смотрела на него, просила подчиниться.
Или она очень жестоко его накажет. Он видел нешуточную угрозу в ее глазах.
— Мы все его увидим, — проговорил Рабинов.
Он позвонил нужному человеку, тот пообещал ускорить процесс. Возможно, уже завтра все документы будут готовы. После этого они все втроем отправятся в путешествие. Только вот желания ехать с Надей у Олега уже не было. Она, конечно, хороша собой, но эти ее змеиные жала в глазах! Альбина не сахар, но с ней куда более комфортно. И зачем она только привела в дом эту красоту подколодную?..
— Когда?
— Я же сказал, завтра.
— И Альбина с нами?
— Надя, не съезжай с катушек. — Взгляд Альбины вдруг заледенел.
— Вас обеих ищут. Вам нужно будет уехать, — сказал Рабинов и задумался.
Дела идут вполне себе неплохо, очень скоро у него появится возможность купить где-нибудь за границей не дом, а самую настоящую виллу. Лишь бы только иметь возможность работать и обогащаться. Надя и Альбина — груз, привязанный к его ногам. Почему бы не отдать им свой дом на Канарах? Пусть себе живут там, наслаждаются тишиной и природой… Зачем ему этот источник высоковольтного напряжения под боком?
— Без Юры? — Надя глянула на Олега Давидовича так, как будто он был перед ней виноват.
— Может, хватит? — Альбина раздраженно взглянула на нее.
— Нет, я просто подумала… Ты ведь не любила Юру… Тебе все равно.
— Хватит!
— Да, конечно, — сказала Надя, виновато глянула на Рабинова и вышла из комнаты.
В арке она как-то неуверенно повела головой, приглашая его следовать за собой. Он не пошел.
— Это нервы, — тихо сказала Альбина, глядя ей вслед.
Рабинов усмехнулся. Это лягушки заквакали. После того, как он встряхнул болото.
— Это наглость, — сказал Олег.
— Тебе не нравится? — осведомилась Альбина и кивнула, соглашаясь с ним.
— Она принимает меня за кого-то другого.
Да, им вчера было здорово втроем. Да, Надя смогла залезть к нему в постель, но это вовсе не значит, что его можно держать за похотливого болвана. Если ему чего-то от нее и надо, то не любой ценой.
— Ты не такой, — сказала Альбина, прочитав его мысли.
— Завтра мы должны отправиться в путь, — произнес он.
Было бы неплохо вылететь из страны без Нади. Она, конечно, хороша собой, но ее жало будет наливаться ядом с каждым днем. Однажды она пустит его в ход.
— С Надей я все решу, — сказала Альбина.
Рабинов кивнул. Да, мятеж нужно пресекать на корню. К тому же Надя опасна как свидетель. Она в розыске, о ней много известно. Как бы не спалиться в аэропорту.
Но во всей своей полноте острота момента дошла до него лишь после того, как Альбина вышла из комнаты. Она собиралась решить с Надей прямо сейчас. Но это же опасно! Вдруг менты уже где-то рядом?
Зазвонил мобильный телефон, лежащий на столике. Вещь, конечно, нужная, но громоздкая, в кармане носить неудобно.
— Да.
— Олег Давидович, Костя пропал!
Звонил телохранитель, его голосом говорила сама тревога.
— Как это пропал?
— Пошел за водичкой и пропал…
— Ты где?
— В машине уже.
— Давай к дверям! Чтоб никто не прошел!..
Возможно, Костю повязали менты. Вдруг он уже дает показания? А Альбина в это время убивает Надю.
Олег Давидович услышал сдавленный вскрик. Как будто кто-то напоролся на нож. Неужели началось?
Звук донесся с кухни, Рабинов туда и кинулся. Он хотел остановить Альбину, но не мог этого сделать. Надя укладывала подругу на пол. Она вонзила ей в грудь отвертку так искусно, что крови почти не было.
Надя глянула на него, как кобра перед броском. Рабинову вдруг показалось, что у него в жилах остановилась кровь. Но ее взгляд потеплел, выражение лица смягчилось. Его стало отпускать.
— Я не виновата, Альбинка сама, — чуть не плача, сказала она.
— Это ревность, — выдавил он.
— Нет, просто я стала лишней. А теперь нет. Я тебе уже нужна. — Надя улыбнулась, не отрывая от него глаз, вплотную приблизилась к Рабинову, обвила руками его шею и спросила:
— Ты же мой?
— Ну да… А почему нет?
Олег Давидович решил схитрить. Сейчас врать, а вешать потом.
— Нет. Ты хочешь от меня избавиться, — шелестящим голосом сказала она, проницательно глядя на него.
— Нет.
— Да. Тебе со мной опасно.
— Да, опасно.
— Хочешь, я уйду?
— Уйдешь?
Олег Давидович вспомнил о тайнике, в котором лежали деньги. Там же хранилась и ракетница. Если выстрелить в упор, то заряд прожжет Надю насквозь. Трупы можно будет затащить на чердак и ночью вывезти. Боря и один справится. Если менты позволят…
— На Канары ты меня не возьмешь.
— Почему же…
— Не надо врать… — Надя улыбнулась. — Я тебя насквозь вижу… Не знаю, что ты нашел в Альбине? Чем я хуже?
— Лучше.
— Да?
— Но тебе нужно уйти.
Олег Давидович решил, что это самый подходящий вариант. Надя уйдет, а он изобразит нападение на квартиру. Пришли две девушки, повздорили из-за добычи, одна убила другую. Рабинов полез в сейф за деньгами, а там оружие… В конце концов, он имеет право на личную защиту. Адвокаты легко отмажут его.
— Я дам тебе денег.
— Сколько?
— Сто тысяч долларов.
— По сто мне, Альбине и Юре.
— У меня только двести.
— Альбину можно вычеркнуть. Она вела себя плохо.
Оружия у Нади не было, и это обнадеживало Олега. В общем-то взять в оборот ее можно было прямо сейчас. Сила в руках есть, на удушающий прием можно надеяться. Но Рабинов решил не торопиться.
Он открыл сейф, нащупал рукоять ракетницы. Если вдруг промажет, не беда. Можно будет закончить начатое.
Но Рабинов не промазал. Потому что даже не выстрелил. Разворачиваясь к Наде, он почувствовал проникающий удар в горло. Ему сразу же стало тяжело дышать. Кровь из раны хлынула фонтаном. Вместе с ней выплескивалась жизнь.
Ноги отказались держать резко потяжелевшее тело.
В ушах зашумело, но все же, оседая на пол, Рабинов услышал голос:
— Ты сам во всем виноват.
Надя сочувствующе качала головой, глядя на него. Но эта жалость не была искренней. Впрочем, это уже не имело никакого значения… Как и все прочее.
