Глава двадцать четвертая
Странные иллюстрации
Покои в башне
Camere din turn
Замок Бран
5 декабря 1888 года
Когда уже после полуночи я наконец поднялась наверх, то обнаружила в своей гостиной Иляну. Девушка стояла на шатком табурете и протирала от пыли битком набитые книжные полки.
На подоконнике стояли мои ботинки и сверкали так, будто их только что начистили, но у меня не было сил спросить, что они там делают. Наш грандиозный набег на главную библиотеку в поисках информации об этих туннелях и о том, куда они ведут, оказался безрезультатен. Мы выяснили лишь одно: что Раду еще более неуклюж, чем мы думали, и что он любит читать старинные немецкие тексты.
Отдел «ЗАМОК И ОКРЕСТНОСТИ» содержался не в лучшем состоянии: там стояли сборники поэзии и журнальчики со всякими дурацкими историями о замке, но ничего полезного не обнаружилось. Я, конечно, не ожидала, что просто пройдусь по библиотеке и выйду из нее с книгой, которую не смогли отыскать ни директор, ни королевский гвардеец, но все же…
Я закрыла дверь за собой, и замок негромко щелкнул. Иляна застыла, не оборачиваясь, рука с пыльной тряпкой повисла в воздухе; деревянный табурет скрипнул у нее под ногами. Подол ее вышитого фартука был выпачкан в грязи, как будто Иляна ползала по мокрой земле. Мне даже думать не хотелось, какой сырой закоулок замка ей пришлось убирать. Если он хоть каплю походил на тот туннель, в котором мы побывали, то это точно отвратительное место.
– Я… мне… простите, пожалуйста! – выпалила Иляна. – Томас попросил меня помочь, и я не смогла… не могла… я не хотела отказывать брату Дачианы. Я ему говорила, что это плохая идея, но он был в отчаянии. Любовь превращает в глупцов даже самых умных людей. Если вы не хотите говорить со мной, я могу уйти.
– Успокойся, пожалуйста. Я на тебя не сержусь. Просто день сегодня выдался долгий.
Иляна кивнула и снова стала тщательно протирать полки от пыли. Я плюхнулась на диванчик и потерла виски. Вот бы сейчас с неба снизошел покой и омыл мою душу, словно очищающий дождь. Если бы дело было только в том, что я сердилась на попытку Томаса восстановить нашу дружбу! Сейчас мне казалось, будто эта дурацкая история, когда он прикинулся покойником, произошла сто лет назад. Теперь же перед нами встали куда более серьезные проблемы.
Как бы ни напугали меня нетопыри-кровопийцы, я понимала, что не они выпили кровь Вильгельма. Иначе его тело было бы покрыто царапинами и укусами. И я все сильнее уверялась в том, что кровь вытянули из его тела с помощью приспособлений, используемых гробовщиками.
Укусы у меня на руке по-прежнему жгло. Мне хотелось забраться в ванну, смыть с себя липкую слюну летучих мышей и никогда больше не вспоминать об этих отвратительных мелких тварях. Отец снова начал бы злоупотреблять настойкой опиума, если бы только узнал, как близко я столкнулась с этими потенциальными разносчиками болезней.
Ясно, что кто-то привез летучих мышей-вампиров в замок, чей самый знаменитый обитатель, по слухам, был вампиром. Первым моим порывом было обвинить в этом директора, но дядя всегда строго-настрого запрещал мне торопиться в такие моменты. Стоит лишь прийти к поспешному выводу касательно личности преступника, как начнешь подгонять факты под этот вывод, а это не приведет к истине и не поможет правосудию.
– Вы, кажется… что-то случилось? – спросила Иляна.
И хотя я обещала Томасу помалкивать, я решила поделиться нашим открытием с Иляной. Возможно, она что-нибудь слышала об этих туннелях от других слуг или обитателей замка.
– Мы нашли в морге сильно… изувеченное тело. Точнее, под моргом. Там оказался люк и… – Иляна словно оцепенела. Я заторопилась, чтобы избавить ее от излишних разговоров о смерти. – Как бы то ни было, я предпочла, чтобы мы оставили все как есть. Мы… мы пока не сталкивались ни с чем подобным в ходе расследований. Там были летучие мыши, которые пили кровь. Уж не знаю, откуда они взялись. Не рассказывай об этом никому. Во всяком случае, пока.
– Эти летучие мыши пили кровь из трупа? – Вот теперь Илона повернулась. Она дрожала так, что казалось, будто ее вот-вот сдует на пол. – Это был кто-то из студентов? Вы кому-нибудь рассказали?
Мне вдруг очень ярко, в подробностях представилось лунно-белое тело девушки и все те страдания, которые она перенесла, прежде чем испустить последний вздох. Я покачала головой.
– Там трудно было хоть что-нибудь разобрать. Даже ее пол я определила только по одежде. Мы собираемся отправить директору анонимное письмо, если ее не обнаружат за завтрашний день. Мы считаем, что человек, повинный в убийстве, может прикинуться, будто нашел ее тело, и сочли за лучшее подождать несколько часов.
Я закрыла глаза, пытаясь изгнать из памяти шум крыльев, бьющих меня по голове, боль от когтей, впивающихся в мое тело. Смерть этой несчастной не была быстрой. Мне даже думать было страшно, сколько она протянула, пока эти твари пили ее кровь. Снова и снова. Как бритвенно острые зубы впивались в тело. Какой бессильной она себя чувствовала, когда жизнь утекала из нее.
Я уставилась на камин, сосредоточившись на языках пламени. Если я позволю своему воображению разгуляться, то меня стошнит.
– Как вы думаете, это дело рук того же человека, который проткнул кольями тех двоих? – спросила Иляна, вертя в руках пыльную тряпку. – Или в Брашове объявился другой убийца?
Я мысленно перебрала все известные мне факты.
– Сейчас имеются два покойника, убитых кольями: один в поезде и второй – тот, о котором написали в газете. Плюс к этому – обескровленное тело Вильгельма Алдеа. И теперь еще эта молодая женщина, которую, похоже, загрызли до смерти летучие мыши. Судя по отсутствию трупного окоченения, я бы сказала, что она скончалась как минимум семьдесят два часа назад. Хотя тут, конечно, трудно утверждать точно.
Я не стала упоминать ни легкое напряжение тела, ни то, что теплая комната могла ускорить процесс. Дядиными стараниями я за прошлое лето запомнила разнообразные факторы, способные ускорить или замедлить постэффекты смерти. Поскольку температура в той комнате была от умеренной до теплой и разложение тела уже началось, значит, прошло как минимум двадцать четыре часа с того момента, как она испустила последний вздох. Хотя я бы все же сказала, что смерть наступила тремя днями ранее, а может, и четырьмя. Очень уж скверно там пахло.
– Может ли она оказаться еще одной жертвой Пронзателя?
Я стянула кружевные перчатки, выставив на свет божий царапины и следы укусов, и, скривившись, посмотрела на лохмотья, в которые они превратились.
– Хотела бы я знать! С первыми двумя трупами дело обставили так, чтобы изобразить их вампирами. А третий и четвертый оказались сожраны вампирами.
Судя по внешним признакам, эти преступления совершили разные люди. И похоже, что женщина и Вильгельм были убиты разными способами, отличающимися также и от первых двух.
Я даже не была уверена, что кто-то силой поместил женщину в ту комнату. Возможно, она заблудилась и, к несчастью своему, угодила в ловушку. В комнате было темно, как в могиле. Возможно, женщина просто забрела туда, а когда нетопыри напали на нее – упала и не сумела выбраться из этой преисподней. Пока не появится возможность исследовать ее труп, остается слишком много вопросов без ответа.
– Либо кто-то изо всех сил пытается имитировать преступления, связанные с вампирами, либо тут действуют двое убийц, – сказала я, пытаясь прогнать из головы воспоминание об истерзанном теле несчастной. – Как будто один пытается превзойти другого. Один прикидывается охотником на вампиров, а второй – вампиром. Я не знаю, что и думать. Слишком много пока недостающих деталей. Если бы причиной смерти Вильгельма были летучие мыши, мы бы обнаружили на его теле множество ран. Они на редкость свирепы.
Я подняла руки, демонстрируя укусы в засохшей крови.
– Этот замок стар, как и те туннели, что вы обнаружили, – сказала Иляна, отводя взгляд. – Может, они тут живут еще со времен Влада.
– Может. – Экая заманчивая идея! – Но я думаю, их кто-то сюда специально завез. Томас говорит, что это так называемые летучие мыши-вампиры, но водятся они в Америке. Я, хоть убей, не могу понять, как это все взаимосвязано – разве что тут замешан какой-то несчастный случай.
– Возможно, Пронзатель как-то связан с академией, – сказала Иляна. Ее вниманием владел якобы воскресший бессмертный князь. – Первое убийство произошло в селе. Потом там же нашли труп Вильгельма. Если Данешти сказал правду насчет угроз в адрес королевского семейства, возможно, Пронзатель первыми двумя убийствами старался нагнать страху.
– Или, быть может, он тренировался.
– Возможно, он собирает кровь, – прошептала Иляна.
У меня кровь застыла в жилах. Эта мысль угодила прямиком в слабое место моего рассудка, а другие, еще более зловещие, тут же ринулись за нею следом. Вполне возможно, что серийный убийца живет под этой крышей с башенками и собирает кровь в каких-то своих целях.
Тут мне вспомнилась дядина теория о том, как убийцы ввязываются в преступления. Кому в школе, состоящей из студентов и преподавателей, могут быть выгодны убийства? Если не предполагать, конечно, что причиной была всего лишь тяга к убийству. Эти кровожадные стремления всегда сильнее всего пугали меня. Ах, если бы дядя был здесь, чтобы можно было обсудить с ним все это! Он всегда подмечал неочевидное.
Иляна держалась так тихо, что, когда она поерзала на своем табурете, я вздрогнула.
– Вы верите в существование Пронзателя?
– В буквальном смысле слова – нет, – ответила я. – Я считаю, что некий человек подражает методам убийства, которые использовал знаменитый Влад Дракула. Я ни на секунду не поверю, что он сам восстал из могилы и охотится на кого-то. Это целиком и полностью противоречит здравому смыслу и законам природы. Воскресить умершего невозможно. Как бы нам этого ни хотелось.
Я, конечно, не стала говорить, что с последним утверждением знакома на собственном горьком опыте. От этого воспоминания пальцы мои невольно вздрогнули, и я поспешила прогнать его прочь.
– Некоторые крестьяне не согласились бы с вами, – тихо проговорила Иляна. – За последнюю пару недель среди них много заболевших. Одна девушка пропала. Они уверены, что в этом виноват какой-то стригой. А теперь еще обнаружили обескровленный труп Вильгельма. Они прекрасно понимают, что это может значить.
Я хотела было прокомментировать исчезновение девушки, но удержалась. Мне стыдно было признаться, что я тайком забралась к ней в дом. Мне казалось, что ее случай вполне прост и очевиден: она выпила слишком много спиртного и заблудилась в лесу. Никто ее не похищал: ни вампиры, ни оборотни.
– А вы не знаете, не желает ли кто-нибудь закрытия академии? – спросила я.
Иляна набросила тряпку на оцинкованное ведро и постучала его по боку. Глухой, гулкий звук неприятно отозвался у меня в черепе. Девушка посмотрела на дверь, сглотнула. Я прищурилась. Я уже готова была спросить, в чем дело, но тут она поспешно подошла к диванчику. Иляна достала из кармана фартука книгу в кожаном переплете и подала мне с таким видом, словно в руках у нее было дурно пахнущее судно. Я неохотно взяла книгу.
– Я… я понимаю, что это нехорошо. Но я нашла этот дневник. Он был в комнате у князя Николае. – Я подняла голову, но Иляна упорно смотрела лишь на книгу. Запинаясь, она проговорила: – Помните, я вам говорила, что слуг должно быть не видно и не слышно?
Я кивнула.
– Вот потому некоторые знатные студенты попросту забывают о нашем существовании. Некоторые думают, что их камины зажигаются сами собой, по волшебству, а ночные горшки улетают опорожниться на крылышках.
– Мне очень стыдно, что люди бывают так жестоки.
Иляна моргнула, прогоняя мрачное выражение с лица, но глаза ее напоминали осколки льда.
– Я не горжусь тем, что украла этот дневник, но я услышала, как он упоминал о рисунках. А когда я в него заглянула, то увидела ужасные картинки. Вот.
Я пролистала томик в кожаном переплете, быстро проглядывая рисунки. Сердце, кишечник, человеческий мозг и… и летучие мыши. Черепа нетопырей с устрашающими клыками. Выписанные во всех подробностях крылья летучих мышей с когтями наверху. На каждой странице красовалась какая-нибудь новая деталь нетопыриной анатомии. Я бросила взгляд на Иляну. Та упорно смотрела на собственные руки.
– У него довольно много такого в его покоях.
– Почему упоминание о его рисунках встревожило тебя?
Иляна судорожно сжала руки.
– Я вспомнила, как Данешти с Молдовеану говорили про угрозы в адрес королевской семьи. И что в них были рисунки.
Я выпрямилась, как будто это движение могло сделать ее слова более приятными. К горлу подкатила тошнота.
– Не мог же он сам отправлять эти письма!..
– Потому я и заглянула. Потом я увидела эти рисунки мышей и обратила внимание на все те скелеты у него в комнате… Я не знаю, почему взяла этот дневник. Я просто… – Иляна пожала плечами. – Я подумала, что там может что-то найтись. А потом увидела вот это вот, почти в самом конце…
Она перелистнула страницы и в конце концов обнаружила то, что искала. Дыхание мое застыло, как и тело. Девушка с ониксовыми волосами, глазами цвета темного изумруда и смелой улыбкой на губах, с которых капала кровь.
Я обвела пальцем линию подбородка, очертания кошачьих глаз, потом прикоснулась к собственному лицу.
– Я не… не может быть, чтобы это была я! У него бы не было времени…
Иляна перевернула страницу. На ней тщательно была вырисована фигура девушки в фартуке, заляпанном засохшей кровью; лезвие скальпеля занесено над окоченевшей белой плотью. Я отвела взгляд. Труп был мужским, и нагое тело не прикрывало ни клочка одежды. Щеки мои вспыхнули.
Я не понимала, что делать с этими пошлыми рисунками.
– Это не все. – Иляна стала показывать мне картинку за картинкой. И каждая из них изображала меня в виде прекрасного существа, упивающегося кровью и смертью. По манере изображения казалось, будто князь превратил меня в некое бессмертное существо, чересчур совершенное для человека. Чересчур холодное и жесткое для этого хрупкого мира. В камине бешено плясали языки пламени, и я вдруг почувствовала, что изнемогаю от жара. Мне захотелось настежь распахнуть окна и впустить в комнату холодный ветер Карпат, чтобы он очистил ее.
От последнего рисунка я чуть не ахнула. Трудно было сказать точно, кто именно там нарисован, Томас или Николае, но этот мужчина и та, иная Одри Роуз стояли бок о бок. На молодом человеке был костюм, сделанный из костей; в руках он, словно какой-то прорицатель, держал череп цвета слоновой кости. Мое тело облегал корсаж. Рисунок был великолепен, невзирая на большое, анатомически правильное сердце и кровеносную систему, которая вырастала из моей груди, змеилась по рукам и запускала пальцы мне под юбку.
Потом мое внимание привлекли нарисованные черные перчатки. Кружева и завитки покрывали мои руки, словно были вытатуированы на коже. Иляна пристально взглянула на меня, потом указала на узор на моих руках.
– Руки князя Николае покрыты узорами. Не такими изящными, как тут. Но я их видела несколько раз, когда он закатывал рукава.
Я приподняла брови. Как интригующе! Я читала, что в последние годы многие аристократы стали делать себе татуировки. Как только журналы объявили это последним писком моды, примерно один из пяти, как предполагалось, благородных джентльменов и даже дам втайне разместили их у себя на теле. Они даже набрали популярность при королевском дворе. Неудивительно, что князь Николае мог поддаться общему поветрию. Этакий дополнительный штрих к его таинственности. Представляю, сколько молодых женщин с радостью приподняли бы край его одежд, чтобы хоть краешком глаза взглянуть, что же он скрывает.
– И что же там изображено?
Иляна рывком поднялась с диванчика, забрала дневник и двинулась к двери.
– Уже поздно. Я начистила ваши ботинки и оставила их для святого Николая. Вам теперь надо прилечь отдохнуть, чтобы он мог положить туда зимние подарки. – При виде моего замешательства Иляна улыбнулась. – Кажется, у вас святого Николая зовут Санта-Клаусом. Он приносит сладости в подарок. Если он встряхнет бородой и пойдет снег, значит, зима и вправду началась. Спите. Сегодня ночь волшебства. Может, он оставит вам какой-нибудь подарочек.
Что-что, а вот сон мне на ум не шел, особенно когда кто-то по имени Николай мог бродить по замку, разнося «подарки», но я пожелала Иляне доброй ночи. Я прижала пальцы к глазам с такой силой, что под веками заплясали белые вспышки, словно падающие звезды, проносящиеся по небосклону. За один день я успела подумать, что Томас мертв, отыскать тайный ход, пережить нападение кровожадных летучих мышей, обнаружить очередной труп, а теперь еще и ознакомиться с крайне беспокоящими рисунками Николае. Вполне возможно, что темноволосый князь – именно тот, кого мы ищем. У него была возможность отослать своим родственникам иллюстрированные угрозы.
Возможно, за этим кроется попытка заполучить трон.
Я невольно подумала: а что, если это Николае повинен в смерти своего кузена? И не получится ли, что если я и дальше буду раскрывать его тайны, то на меня обрушится что-то посерьезнее угроз? Мыслей о том, что может принести мне утро, оказалось достаточно, чтобы веки мои отяжелели и опустились, невзирая на все мои попытки сопротивляться. Я сняла покрывало с кровати и нырнула в холодную постель. Последнее, что мне представилось перед тем, как я провалилась во тьму, была сверхъестественного вида молодая женщина. Татуировки на ее руках извивались, губы кривились в хищной усмешке, а резцы впивались в окровавленные губы. Если князь Николае вправду считает, что я проклята, возможно, он нарисовал эти иллюстрации для пропаганды. Он сделал из меня настоящую княгиню Дракулу.
Оставалось надеяться, что никто не стремится вогнать кол мне в сердце.
«Одри Роуз!
Если ты читаешь это, значит, ты пришла в мои покои. Я прошу прощения за то, что ушла, не попрощавшись. Я обнаружила связь между Орденом и убийствами – я же говорила тебе, что узнала эту книгу! Никому не доверяй. Обещаю вернуться через неделю с новыми сведениями. Уверена, что та молодая женщина устроила инсценировку у себя дома.
Я провела некоторое расследование в селе и выяснила, что ее муж – та самая жертва, о которой сообщили газеты! (К несчастью, ее ребенок скончался несколько месяцев назад).
Дядя Молдовеану считает, что я уехала в Венгрию по неотложному личному делу. Пожалуйста, не говори ему ничего! Я не хочу беспокоить его и не хочу схлопотать несправедливое наказание.
Не ходи больше в селение. Там опасно. Соглядатаи повсюду.
Анастасия.
P. S. Пожалуйста, сожги это письмо. Я подозреваю, что слуги имеют привычку копаться в личных вещах».
