50. Гороховая, 64
На Гороховой есть дом,
Место власти и зла,
И если вам не слишком скучно,
То послушайте меня:
У входа, в мирной позе,
Внимательный и жестокий,
Полицейский шпик Вечно
мерзнет на морозе.
Он поставлен здесь,
Чтобы помешать народному гневу —
Ибо не все восхищаются
Старцем, чудом наших дней…
Чтобы получить высокий ранг
И избавиться от неприятностей,
Весь модный Петроград
Стремится к старцу на обед.
Экипажей череда везет
Важных личностей на рандеву.
Фавориты Ани спешат
Склониться перед своим божеством…
Старец, спокойный и уверенный,
Цепко держит в своих когтях
Не только здравие наследника,
Но и всех продажных министров.
Под звуки распутинской трубы
Весь модный Петроград,
Стремясь, чтобы все шло гладко,
Пляшет безумно и ужасно…
Гунны еще не освободили нас
От распутинских тенет,
И господа Пуришкевичи-Милюковы тоже
Своими речами с трибуны…
И честные придворные,
Которые отказываются лгать,
Оказываются неподходящими
И вынуждены бежать…
И нужно как можно быстрее,
Как это делалось в старину,
Поскольку этот вдохновенный старец
Может разрушить всю страну1.
Это анонимное стихотворение называется «Как живет Россия». В нем упоминается конкретный петроградский жилой дом – дом 64 по Гороховой улице. Распутин переехал туда с Английского проспекта весной 1914 года. Это была его первая собственная квартира в столице, и здесь он жил до самой смерти. Распутин снимал у хозяйки дома, графини Анны де Лесс, квартиру № 20 на третьем этаже за 120 рублей в месяц. Арендную плату, судя по всему, оплачивала царская семья2. Соседом Распутина был чиновник Синода, Павел Благовещенский. Напротив, в квартире № 17, жили Мария и Стефан Гапоновы3. Квартал считался не самым престижным, скорее, наоборот, и располагался между Фонтанкой и Обводным каналом.
Квартира была столь же простой, как и весь квартал. Пять скромно обставленных комнат: столовая с деревянным столом и несколькими венскими стульями; прихожая с несколькими самыми простыми стульями; кабинет Распутина с недорогим письменным столом, тяжелым креслом и кожаным диваном; спальня, где стояла железная кровать, стол, шкаф и умывальник. Красиво и комфортно была обставлена только комната дочерей. Вместе с Матреной и Варварой жила еще племянница Распутина, шестнадцатилетняя Анна Распутина. Кроме того, в квартире поочередно жили сестры Печеркины (Дуня и Катя), которые помогали вести хозяйство4. Домоправительницей считалась Акилина Лаптинская. Она готовила, следила за порядком и подавала чай гостьям Распутина – впрочем, посуду светские дамы должны были убирать сами. Некоторые – в том числе Аарон Симанович и Александр Спиридович – считали Акилину шпионкой Гучкова. Они полагали, что она передает ему информацию о Распутине. Но доказательств подобной точки зрения нет5.
Распорядок дня был довольно стандартным. Распутин поднимался рано и шел в церковь, а потом завтракал. Судя по всем заслуживающим доверия источникам, питался Распутин скромно и одинаково. Обед его обычно состоял из ухи с черным хлебом, редьки, огурцов и лука. Распутин очень любил квас, а вот мясо и молочные продукты недолюбливал. Чай он пил с черными сухарями или кренделями. Но журналисты любили рассказывать, что стол его ломится от дорогих деликатесов – лучшая икра, изысканные закуски, редкая рыба6. Если приглашений не было, то вечера Распутин проводил дома, но в последние два года приглашений становилось все больше. Вне дома Распутин пьянствовал, плясал и предавался чувственным удовольствиям7.
Ночные развлечения помогали Распутину отключиться от своей напряженной жизни. Он более не принадлежал себе, его осаждали просители, стекавшиеся на Гороховую. Матрена вспоминала:
«С восьми утра в прихожую начинали стекаться люди. Сидя или стоя, они ожидали, когда отец сможет их принять. Эта процессия продолжалась все утро, а порой даже днем. Отец принимал всех по очереди либо в столовой, либо в своем небольшом кабинете. Он очень внимательно расспрашивал и выслушивал своих посетителей. […] В этом множестве людей были представлены все классы общества. Все обращались к старцу за решением своих духовных проблем или материальных затруднений. […] Он не терпел несправедливости, никогда не отдавал предпочтения богатым перед бедными. Напротив, в общении с крупными спекулянтами, которые просили его вмешательства, он всегда был груб, высокомерен и даже жесток. Он принимал их подарки как должное, часто заставлял их часами ожидать в вестибюле, пока спокойно и внимательно выслушивал жалобы обычной старухи, у которой забирали в армию единственного сына, отнимая его у больной невестки. Он обещал делегации крестьян поторопить власти с принятием решения о ремонте моста. Деньги, которые он получал от императора, он спокойно раздавал другим. Он помогал крестьянам в Покровском – кому-то он подарил корову, кому-то пару свиней или жеребенка. […] Он внимательно слушал, переходил из столовой в кабинет, кого-то хлопал по плечу, кого-то с пылом обнимал, звал Катю, чтобы та отнесла оставленные на ее столе корзины с провизией и винами на кухню, кого-то ругал, кого-то утешал и всем обещал помощь и поддержку»8.
Вот как один репортер описывал день Распутина: «У подъезда был целый съезд авто, собственных экипажей и извозчиков. Уже у самой парадной, почти при входе стояла очередь “хвоста”, не уступавшего по длине нынешним продовольственным “хвостам”». В прихожей толпились почитатели: «Светские дамы в шикарных платьях, уважаемый генерал и полковники, множество чиновников в сюртуках и даже фраках. Можно было подумать, что это некий аристократический салон». А потом из спальни появлялся Распутин: «Он в ночных туфлях, в белой чесучовой длинной рубахе, подпоясанной малиновым кушаком. При его появлении все просители почтительно поднимаются и встраиваются в очередь, чтобы по одному подойти к нему и поцеловать. Многие действительно целуют его руки, другие – рукава, а третьи почтительно касаются подола его рубахи»9. В этом причудливом описании скромная квартира представляется настоящим Версалем, а Распутин – Королем-Солнце.
Матрене лучше всех было известно, что происходило в квартире, и ее поддерживают и другие источники. Белецкий и Глобачев также подтверждают, что большую часть времени Распутин принимал просителей. По большей части это были женщины. Обычно они приходили по ряду причин: кто-то пытался добиться, чтобы родственников, оказавшихся в армии, перевели с фронта в тыл, кто-то хотел получить должность, а кому-то нужна была материальная поддержка. Светские дамы приходили от скуки или из любопытства. Им нужно было утешение или внимание такого человека, как Распутин. Иметь такого любовника было любопытно и престижно. Были среди посетителей и люди истинно верующие, почитавшие Распутина, как святого. Они ели крошки, падавшие с его стола и покорно принимали его грубости, видя в них признак истинной святости10.
Сосед Распутина, Благовещенский, так вспоминал жизнь на Гороховой:
«В доме…находится постоянно наряд агентов сыскной полиции, в доме определенный и разделенный наряд на две смены, так что постоянно дежурят четыре агента, три из них на парадной лестнице дома, а один у ворот. При этом постоянно дежурит швейцариха в подъезде, дворник и другой швейцар у ворот. В подъезде агенты играют все время в карты от безделья. […] Посетителей очень много с утра и до позднего вечера и самого разнообразного типа, возраста и положения. Преимущественно дамы, девицы, сестры милосердия, мужчин меньше, но все-таки прием очень большой и мужчин. […] Сидят дамы, кстати сказать, все очень элегантно одеты, последний крик моды, не совсем хотя молодые, так, в бальзаковском возрасте, но есть очень много свеженьких миловидных барышень, очень молоденьких, вид которых меня всегда поражал тем, что они слишком серьезны, когда идут к “нему” по двору или поднимаются по лестнице, как будто они идут на что-то серьезное, что-то обдумывают, очень сосредоточены на чем-то»11.
Белецкий и другие писали, что Распутин пользовался своей властью над просительницами. Так, например, он упоминает одну молодую женщину, пытавшуюся добиться возвращения мужа из ссылки. Она пришла к Белецкому с запиской от Распутина, в которой тот просил его помочь, чего сделать было невозможно, поскольку человек тот был сослан военными, а не полицией, поэтому дело находилось вне его юрисдикции. Бедная женщина истерически разрыдалась. Она сказала Белецкому, что продала все свои украшения и отдала Распутину все сбережения, но этого оказалось недостаточно. Он заигрывал с ней, предлагал грязные вещи, но она сопротивлялась. А потом она и понять не успела, как оказалась в его маленьком кабинете, и Распутин овладел ею. После этого он продолжал приходить в ее гостиницу и обещал помочь – поговорить о ее муже с их величествами. Но из этого так ничего и не вышло.
Многие говорят о том, что Распутин заводил женщин из столовой в свой кабинет, где ставил им ультиматум: или они ему отдаются, и он им помогает, или они уходят и никогда больше не возвращаются. Белецкий утверждает, что у Распутина было правило: когда он уединялся с кем-то в кабинете, входить туда не мог никто, даже члены семьи. Агенты иногда слышали доносящиеся оттуда крики и видели напуганных женщин, выбегавших из квартиры со слезами на глазах. Другие же рассказывали совершенно иные истории: по их словам, все физические контакты инициировались не Распутиным, но самими женщинами. Говорили, что кожаные подушки на его диване совершенно истерлись от «неумеренного использования»12. Благовещенский сообщил Комиссии, что как-то ночью в июле 1916 года он и еще несколько человек из двора видели, как Распутин положил Лаптинскую (к тому времени находившуюся уже в солидном возрасте) на кухонный стол, «поднял все, что мешало, и, не стесняясь смотрящих из окон, дал волю своим страстям и, насладившись известным актом, подошел к окну, открыл его и смотрел, улыбаясь, на двор»13. Пошлая и довольно маловероятная история.
Просители-мужчины были избавлены от нежелательного внимания старца. Начальник охранки Глобачев делил их на две категории: те, кто часто бывал в доме Распутина и не делал из этого секрета, и те, кто просил помощи, но пытался скрыть этот факт. Многие мужчины искали помощи Распутина для продвижения по карьерной лестнице – на гражданской или военной службе или при дворе. Кому-то нужна была его помощь в делах, чаще всего весьма сомнительных, а то и незаконных. Все это превращало квартиру на Гороховой в некое подобие правительственной конторы, где решались судьбы людей, развивались карьеры, распределялись повышения и услуги, заключались союзы.
В российских архивах сохранилось много писем от обычных людей, которые обращались к Распутину за помощью. Так Александра Фракман, жена рабочего с Путиловского завода в Петрограде, видела в Распутине свою последнюю надежду. Ее мужа выслали из города, и она просила его вернуть. Распутин сделал для ее мужа все, что мог. Хотя судьба этого человека неизвестна, действия Распутина показывают, что он пытался помогать людям, даже если они ничем не могли отплатить ему за помощь14. Надворный советник Давид Щучкин из Новочеркасска писал Распутину 30 августа 1914 года: «Дорогой благодетель Григорий Ефимович, Бог сохранил вашу жизнь от руки безумной убийцы в Своих Божественных Промыслах для того, чтобы вы приносили пользу всем, прибегающим чрез ваше посредство к МОНАРШЕЙ милости и правде, до которой не допускает наша высшая сановная бюрократия». После тридцати двух лет службы Щучкина уволили с должности мирового судьи, и все его прошения об исправлении этой несправедливости были тщетны. Более десяти лет его семья выживала без регулярного дохода. Теперь же они оказались на грани голода. Спасти их может только «батюшка царь», но министры отказываются передать царю его прошение. Щучкин умолял Распутина рассказать царю о его бедственном положении и исправить несправедливость. «Если это будет сделано, и я получу содержание, – писал Щучкин, – то я сочту нужным лично приехать к вам, где бы вы ни были, и сделать вам мой земной поклон, и в благодарность отчислить из полученного содержания 500 руб. на благотворительные цели по вашему усмотрению».
Подобных просьб и обращений к царю Распутин получал огромное множество и относился к ним серьезно, что доказывает это письмо:
«Глубокочтимый отец Григорий!
С душевным трепетом, с чувством невыразимой преданности к доброй вашей душе шлю вам свою и своей жены благодарность за то добро, которое вы нам сделали. Вы – наш спаситель, вы окрылили нашу жизнь, вы избавили нас от того кошмара, который преподнесла нам судьба.
Святая, незримая сила направила мою больную жену в Ялту к вам, Богом посланному человеку. Вы, с присущим вам добрым сердцем, откликнулись на вопль просящей женщины, простерли ей свою мощную руку помощи и совершили доброе дело.
Я 30 Июля помилован царем. Благодарю вас, добрый человек, низко с женой кланяемся вам, целуем Вашу святую руку; до гроба будем помнить принесенное вами нам спасение и чтить имя ваше, прославленное необъятной Русью.
Благодарные и преданные Ваши почитатели
Капитан Ник. Петр. Агапьев с женой.
Августа 25 дня 1914 г.
Петроград»15.
Распутин отправил дворцовому коменданту, генералу Воейкову, в Ставку такую просьбу: «Милой, дорогой, надоело как, напиши Рухлову, пусть даст билеты бедные. Дорогой, и не раз извиняюсь, но куда я денусь – плачут. Григорий Распутин»16. Ему не все удавалось, но даже и тогда просители писали ему письма с благодарностью за его внимание и усилия17. Некоторые просили помолиться о них: «29 июня 1914. Распутину в Покровское. Ваша молитва подарила мне великую радость, все несчастия прошли. Да спасет Вас Христос, дорогой мой, бесценный отец. Красавица».
Некая Росинка писала Распутину трижды:
«Распутину в Покровское из Петербурга. Алеша разлюбил меня. Я в отчаянии. Я рыдаю, помолись обо мне, помоги, благослови его любовь ко мне. Я страдаю. Росинка».
«Дорогой отец […] Мой Алеша теперь пойдет в бой, но я покойна, ибо знаю, что твоя молитва спасет его. Сохрани и благослови его. Я хожу в церковь и молюсь за тебя, за него, за Душку и за Анну Александровну. За вас, моих дорогих и любимых. Сплю с образом, который ты подарил мне, и тогда мне на сердце легче.
Помни о твоей Росинке. Мысль о тебе всегда со мной».
Росинка любила своего Алешу, но и «дорогого отца» она любила тоже. В декабре 1914 года, когда он был в Покровском, она писала ему: «Ты обижаешь меня, ты забыл меня, ты не пишешь. Я страдаю, я скучаю, я люблю тебя. Пиши. Росинка»18.
Конечно, не все были довольны Распутиным. Некая Матусевич прислала ему из Курска раздраженное письмо 14 января 1916 года:
«Вы просили меня написать и прислать вам письмо или прошение к императору, которое хотели передать в тот же день. Я не стала писать, потому что сердита на вас, и вы знаете, почему. Я уже давала вам прошение к императору, и вы сказали, что переслали его в Ставку, но я обратилась в канцелярию, и у них его нет. Целый месяц я сидела в Петрограде, веря, что если вы дали обещание, то, несомненно, выполните его. Вы даже клялись, что позаботитесь о моем прошении и что мой муж будет освобожден к Рождеству. Мне отлично известно, что вы помогали всем сердцем другим, кто обращался к вам с подобной просьбой. Я прошу вас, дорогой Григорий Ефимович, исполнить ваше обещание»19.
Когда письма к Распутину оставались без ответа, люди обращались к Матрене или Дмитрию, прося походатайствовать за них перед отцом20. Не зная точного адреса, сестра милосердия из Иркутска адресовала свое письмо так: «Григорию Ефимовичу Распутину, царский дворец, Петроград»21. Вырубова видела, как Распутин приходит во дворец с карманами, набитыми письмами со всех концов России. Эти письма раздражали Николая и Александру, но Распутина это не волновало. Их величества неохотно принимали прошения и складывали их в особый конверт для графа Якова Ростовцева, начальника личной канцелярии императрицы. Ростовцев их читал и решал, заслуживают ли они внимания22.
Многих своих посетителей Распутин отправлял прямо к министрам и другим чиновникам с записками. В архивах сохранилось огромное множество «каракуль» Распутина23. 14 июня 1914 года Распутин написал записку начальнику полиции с просьбой помочь Екатерине Смирновой, жене отставного гусара. Она оказалась в столице без денег и друзей, и ей нужен был билет на поезд, чтобы вернуться домой в Чернигов: «Милай, дорогой, извиняюсь за странное дело и за беспокойство, но что я сделаю, эта страдалица ко мне пришла, успокой старуху и дай ей уехать. Григорий Распутин». Эта просьба осталась без ответа24. Московский градоначальник Михаил Челноков вспоминал просительницу с запиской от Распутина, в которой он просил освободить ее сына от военной службы. Оскорбленный Челноков сделал вид, что никогда не слышал ни о каком Распутине, и прогнал женщину из своего кабинета25. Подобным образом на записки Распутина реагировали многие.
Нуждающиеся редко уходили с Гороховой без денег. Матрена вспоминала, что отец никогда не отказывал просителям в нескольких рублях. Сам он был равнодушен к деньгам и щедро раздавал пачки банкнот тем, кто в этом нуждался. Деньги не привлекали его, писала Матрена, и «он всегда раздавал их, чтобы облегчить судьбу множества несчастных, которым удалось тронуть его сердце»26. Глобачев и великая княгиня Ольга, сестра Николая, говорили о щедрости Распутина то же самое27. Одно в Распутине не вызывает сомнения – он никогда не стремился к материальной выгоде. Алчность ему была не свойственна. Источники доходов Распутина неясны. Последний начальник царской полиции Алексей Васильев писал, что Александра давала ему 10 тысяч рублей в год – по-видимому, это были ее личные, а не государственные деньги28. Молва же утверждала, что Распутин с помощью Вырубовой получает от императрицы огромные суммы29. Журналисты писали, что Распутин ведет роскошный образ жизни в Петрограде, а семья его в Покровском бедствует, не имея ни копейки30. Но Распутин постоянно жаловался на скупость императрицы – об этом говорила и золовка Александры. Александра дарила Распутину одежду, вещи для дома в Покровском, но не собиралась оплачивать его постоянные странствия и повседневные расходы. Сестра царя, Ольга, писала, что никогда не слышала, чтобы Распутин о чем-либо просил Николая и Александру для себя лично – только за других31. Судя по всему, он жил на деньги своих богатых друзей, благотворителей и поклонников. Они делали ему дорогие подарки, приносили продукты и вино. Он часто брал деньги взаймы у друзей, например у Алексея Филиппова, но всегда быстро возвращал долги. Дверь его всегда была открыта. Многие люди ели и пили за его счет – и дома, и в ресторанах и клубах. Те, кто знал его, говорили о его щедрости. Распутин всегда гордился репутацией хорошего хозяина и благотворителя32.
Жизнь на Гороховой была неспокойной. Матрена вспоминала, что телефон не умолкал – постоянно сыпались приглашения в театр, или на «Виллу Родэ», или в другие места. И Распутин редко отказывался33. В последние два года жизни телефонный номер Распутина – 646-46 – знали многие. Рядом с телефоном лежал лист бумаги, на котором Распутин записал номера тех, кому он звонил чаще всего: Саблера, военного министра Сухомлинова, Муни Головиной34. И еще на листе был номер «Красавицы» (69–51) – по-видимому, это был телефон массажистки, которая часто бывала у Распутина (именно она благодарила его за молитвы в письме, приведенном выше)35. Иногда звонила Вырубова. Александра звонила редко и только с просьбой приехать. После таких звонков у дома сразу же появлялась присланная машина.
Днем Распутин пил чай дома в обществе друзей. «Отец мой разговаривал, смеялся, веселился, рассеянно вдавался в непонятные религиозные рассуждения, – вспоминала Матрена. – Голос его смягчался, когда он говорил о Сибири. Он с восторгом и радостью говорил, что хочет вернуться, что сыт по горло Санкт-Петербургом и шпионами, которые его окружают. А потом он успокаивался и долго молчал, погрузившись в свои мысли». Ему нравилось слушать граммофон или пение своего друга Деревенского. Чаще всего он возвращался домой очень поздно, дочери его давно уже спали. Иногда они ждали его и, заслышав его шаги на лестнице, прыгали в постель и притворялись спящими. Он никогда не ложился спать, не зайдя к ним в комнату и не перекрестив их36. Иногда вечеринки устраивались прямо на квартире. Благовещенский вспоминал, как летней ночью его разбудил страшный шум37. Из своего кабинета он слышал смех, опереточную музыку и грузинские песни. Раздавалось громкое пьяное пение. В квартире танцевали. Благовещенскому казалось, что это веселье никогда не кончится.
