23 января 1915 года Распутин отправил телеграмму Вырубовой, которая находилась в дворцовом госпитале в Царском Селе – за восемь дней до этого она попала в ужасную железнодорожную катастрофу: «Хотя телом не был, радую духом, чувство мое, чувство Божие. Посылаю ангела утешать и успокаивать, позови доктора»¹.

Возможно, Распутин не смог навестить Вырубову, поскольку находился дома и восстанавливался после собственных болезней. За два дня до этого в прессе появилось сообщение, что по пути во Владимирский собор сани Распутина столкнулись с автомобилем и перевернулись, а Распутин вылетел на мостовую. Собралась большая толпа. Потерявшего сознание Распутина перенесли в ближайшую аптеку, а оттуда повезли в больницу. По дороге он очнулся и потребовал, чтобы его отвезли домой. Врачи, по словам репортеров, оценивали его состояние как довольно серьезное².

Если такой инцидент действительно имел место (что кажется сомнительным), травмы Распутина оказались не столь серьезными, как считали врачи, потому что уже 30 января Распутин появился в Царском Селе вместе с женой и дочерью Матреной³. Во дворец и обратно Распутин ездил на машине с шофером, предоставленной охранкой. Автомобиль был старым, маленьким и самым обычным, но в Петрограде о нем ходили легенды. Говорили, что в машине установлены два пулемета для защиты Распутина. Весной пошел слух, что этот черный автомобиль по ночам носится по улицам и расстреливает пешеходов, оставляя их истекать кровью на тротуарах⁴.

Вновь Распутин появился во дворце 8 февраля и передал Александре целую стопку прошений к императору⁵. Царя он увидел 12 марта у Вырубовой. Там они провели час, а затем Николай отправился на фронт. После его отъезда Александра писала ему: «Мой родной, глубоко любимый, […] благословение и молитвы нашего Друга принесут свою помощь. Для меня такое утешение, что ты в тот вечер видел его и получил его благословение! […] Нежно прижимаю тебя к моему старому любящему сердцу и остаюсь твоей женушкой»⁶.

Три первых месяца 1915 года полиция докладывала, что Распутин пьет по-черному и устраивает ночные оргии. В конце февраля он два часа провел у молодой «куртизанки» по имени Евгения Терехова-Миклашевская в гостинице «Полярная звезда» на Невском проспекте⁷. Подобное поведение не являлось для Распутина необычным. Однако все это померкло в сравнении со скандалом, который разразился очень скоро.

История дебоша в московском ресторане «Яр» весной 1915 года – это один из самых печально известных эпизодов в жизни Распутина. О нем упоминает каждый биограф, и он известен практически всем, кто интересовался жизнью Распутина.

В конце марта Распутин прибыл в Москву из Петрограда поездом. Столицу только что переименовали на более славянский манер. Вместе с друзьями Распутин отправился в популярный ресторан «Яр», чтобы выпить, поесть и развлечься. Но ситуация быстро вышла из-под контроля. Распутин сильно опьянел, потерял контроль и начал приставать к девушкам из цыганского хора. Он начал непристойно похваляться своими отношениями с императрицей, плясать и всячески выставлять себя напоказ. Когда казалось, что дальше уже идти некуда, Распутин расстегнул штаны и продемонстрировал всем окружающим свой пенис, чтобы доказать, что он обладает полной властью над императрицей и светскими дамами. В конце концов приехала полиция, Распутина арестовали. Свидетелем происшествия стал британский дипломат, Роберт Брюс Локхарт. Он видел, как ругающегося и упирающегося Распутина вытащили из «Яра». Его посадили в кутузку, но на следующий день по императорскому приказу выпустили и отправили назад в Петроград. Этот случай стал широко известен. Об этом скандале писали все газеты⁸.

Случай в «Яре» стал убедительным доказательством распущенного нрава Распутина. Все убедились, что отношения с царской семьей он использует для удовлетворения собственного тщеславия. Той ночью Распутин показал себя в истинном свете. Или нет? Можем ли мы быть уверены в том, что в «Яре» произошло именно то, о чем рассказывают и что сегодня считают абсолютной правдой? Возможно, все было не так, как кажется.

Действительно, в последние годы некоторые биографы полагают, что скандал был гораздо более сложным, чем считалось ранее. Эдвард Радзинский утверждает, что Распутин прекрасно сознавал, что делал тем вечером. Он никогда не терял контроля, и все его действия были частью плана по смещению Владимира Джунковского, товарища министра внутренних дел и заклятого врага Распутина. Этот скандал Джунковский оставить без внимания не мог. Он обязан был доложить о нем императору. По мнению Радзинского, Распутин сознательно заставил Джунковского вызвать неудовольствие царственной четы – и лишиться должности. Распутин с дьявольской хитростью сумел обыграть своего противника⁹.

Существует любопытная теория, выдвинутая современным русским ученым. Он полагает, что вакханалия была устроена не Распутиным, а его двойником. Двойник Распутина сознательно создавал скандалы, подобные тому, что произошло в «Яре», чтобы повредить репутации царской семьи. За этой провокацией стоял еврей (неудивительное предположение, если учесть националистические убеждения автора теории) Семен Кугульский. Будучи репортером, Кугульский сознательно раздувал подобные истории, чтобы вызвать общественное недовольство и дать Думе повод задать правительству неудобные вопросы¹⁰. Идея безумная, но не новая. Как пишет депутат Думы Алексей Суханов, некоторые депутаты в то время действительно считали, что пьяный и необузданный Распутин – это революционер, замаскированный под сибирского старца. Но в конце концов, как пишет Суханов, все поняли глупость подобных предположений¹¹.

Другие биографы выдвигают предположение о том, что Распутин в тот вечер вообще не был в «Яре» и ничего подобного не происходило. В качестве доказательства они указывают на то, что все полицейские записи касательно происшествия таинственным образом исчезли. Поэтому невозможно определенно сказать, что Распутин действительно дебоширил в «Яре». А записей нет, потому что не было скандала¹². Но это не так. Записи есть, они не исчезли и хранятся в Государственном архиве Российской Федерации в Москве. Именно здесь и кроется ключ к скандалу в «Яре».

7 апреля руководитель петроградской охранки, полковник Константин Глобачев, отправил телеграмму своему московскому коллеге, полковнику Александру Мартынову, сообщая, что «Темный» вечером отбыл в Москву на экспрессе № 1, и рекомендуя «установить постоянное и строго секретное наблюдение за ним и следовать за ним повсюду, куда бы он ни пошел. Телеграфируйте мне на номер 139». Когда в полдень поезд Распутина прибыл на Николаевский вокзал, его уже встречала полиция. Несколько агентов последовали за Распутиным в город, о чем инспектор Глазунов доложил Глобачеву¹³. Восемь агентов охранки (Евгеньев, Ющенко, Бычков, Дерябин, Фреер, Пахомов, Леонов, Осьминин) следили за ним в течение следующих четырех дней. Они следовали за ним повсюду, фиксировали, с кем он вступал в контакт, и докладывали о своих наблюдениях руководству практически каждые пять минут. Агенты следили за всеми знакомыми Распутина, выясняли, где они живут, а также устанавливали все обстоятельства их личной жизни¹⁴.

Агенты докладывали, что Темного на вокзале встречала Евгения Терехова-Миклашевская, та самая «куртизанка», с которой он встречался в прошлом месяце в петроградской гостинице «Полярная звезда». Московской охранке этот факт был неизвестен, поэтому в своих донесениях агенты называли ее сорокатрехлетней вдовой-крестьянкой. Возможно, петроградская охранка слишком быстро сделала выводы о ее занятиях. Распутин и Терехова отправились на квартире Тереховой на углу Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Распутин оставался на квартире до двух часов, а затем вышел один и вернулся через два часа. В семь вечера прибыл автомобиль с «некоей Ежовой», и Распутин уехал. Около полуночи автомобиль вернулся к дому Тереховой, на сей раз с мужем Ежовой. Через час – в час ночи 27 марта – Распутин, Ежова и ее муж вышли на улице и уехали в «загородный ресторан “Яр”, где оставались допоздна».

Таков полный полицейский отчет о ночи с 26 на 27 марта. Ни слова о пьянстве Распутина, о домогательствах к цыганкам, о сквернословии, публичном обнажении и, главное, об аресте.

27 марта агенты собирали информацию о спутниках Распутина, замеченных днем ранее. Они узнали, что сорокалетние крестьяне Евгения и Иван Ежовы жили у шестидесятипятилетней матери Ивана в доме графа Шереметьева в Большом Кисловском переулке¹⁵.

Распутин не появлялся на улице до двенадцати часов. Затем его забрала неизвестная женщина и доставила в квартиру Анисьи Решетниковой. Распутин был знаком с Решетниковой и даже однажды останавливался в ее доме во время приезда в Моску. Богатой вдове было уже за семьдесят. Она жила с двумя сыновьями, Николаем и Владимиром¹⁶. Согласно одному источнику, Николай, благодаря Распутину, стал личным секретарем Вырубовой и получил звание статского советника. Владимир служил церковным старостой – тоже с помощью Распутина¹⁷. В московском доме Решетниковой часто собирались члены высшего общества. Бывал здесь даже митрополит Московский Макарий.

Пробыв там двадцать минут, Распутин вышел вместе с Тереховой и направился в госпиталь, где она работала, чтобы встретиться с ранеными солдатами. Распутин беседовал с ранеными и раздавал записки, написанные собственной рукой («Бог любит тебя и вознаградит», «Не бойся. Бог видит. Григорий»). Оттуда он направился в студию Фишера и сфотографировался в трех разных позах. Затем он вернулся в квартиру Тереховой, где пробыл до шести вечера. Агенты отметили, что к этому времени он был «пьян» и пытался заставить горничную Тереховой, семнадцатилетнюю Александру Слепову, целовать его. (Как агентам стало известно о том, что происходило в квартире, в донесении не отмечено.) В шесть вечера Ежов забрал Распутина «в состоянии опьянения», и они с двумя неизвестными лицами отправились к Ежовым. В девять часов Распутина, уже совсем пьяного, вывели из квартиры, посадили в экипаж и стали возить по кварталу – по-видимому, как предположили агенты, чтобы протрезвить. После этого все вернулись в дом Ежовых. Это повторялось несколько раз: Распутина выводили, катали по кварталу и возвращали в дом. В квартиру приходили все новые мужчины и женщины. Поздно ночью приехали женщины, которые показались агентам певицами. Танцы и веселье продолжалось до глубокой ночи. Шум стал таким сильным, что соседи стали жаловаться, и комендант дома разогнал вечеринку рано утром 28 марта. Все гости уехали, кроме Распутина, который остался ночевать¹⁸. У Ежовых часто случались подобные вечеринки. Иван явно хотел получить у Распутина денег, поскольку сильно проигрался в карты. Распутин дал ему и его жене поручения к «посредникам», которые помогут ему заработать деньги. Супруги явно старались максимально развлечь Распутина, пока тот пребывал в Москве¹⁹.

Аналогичные перемещения агенты отметили 28 марта, хотя никаких оргий уже не было. (Они также отметили, что поздним вечером Распутин надолго уехал куда-то с горничной Слеповой. Возможно, она наконец уступила его домогательствам?²⁰) Агенты выяснили личности гостей. Они даже переписали номера автомобилей, на которых ездил Распутин: «номер 1592», «номер 727», «номер 840». Когда личности гостей были установлены, полиция занялась их личной жизнью. И процесс этот не прекратился после отъезда Распутина, а продолжался до второй недели апреля²¹.

Вечером 29 марта агенты Леонов и Осьминин следовали за Распутиным на Курский вокзал. Он занял купе в вагоне первого класса (№ 2249) поезда № 6, отправляющегося в Петроград в шесть вечера. С ним была неизвестная женщина. Агенты доложили, что они будут выяснять ее личность и личности всех остальных, оставшихся неизвестными²². На следующий день Распутин прибыл в Петроград и сразу же дал телеграмму одной из своих многочисленных подруг, Елене Джанумовой: «Ублажаемое сокровище, крепко духом с тобой целую»²³.

1 апреля полковник Александр Мартынов составил подробный отчет о пребывании Распутина в Москве, основанный на донесениях агентов. Отчет он отправил московскому генерал-губернатору Александру Адрианову. В отчете Мартынова описывалось все то, что сообщали его агенты, а также содержался список из шестнадцати человек, с которыми Распутин общался в Москве. В этом списке нет имен Кугульского и Соедова – и это будет очень важно²⁴. Адрианов направил документ товарищу министра внутренних дел Владимиру Джунковскому.

На этом дело о посещении Распутиным Москвы закончилось. Но в конце мая, через два месяца после отправки отчета Мартынова в Петроград, Джунковский прислал Мартынову телеграмму с пометкой «срочно». В ней он требовал подробно описать посещение Распутиным «Яра»²⁵.

Мартынов точно знал, о чем его спрашивают. Ненависть Джунковского к Распутину была хорошо известна, и его связь с противниками Распутина ни для кого не была секретом. Джунковский приехал в Москву в конце мая. По-видимому, он встречался с Мартыновым и Адриановым и сообщил им, чего ожидает от них²⁶. Сестра Джунковского, Евдокия, была близка к Элле и дружила с Софией Тютчевой. Джунковский спокойно позволил жене Илиодора ехать из России, забрав архив мужа о Распутине. Несомненно, он надеялся, что Илиодор использует полученные материалы, чтобы уничтожить их общего врага²⁷. Джунковский и сам собирал досье на Распутина, рассчитывая использовать его в удобный момент²⁸. В 1913 году он был в Берлине. В мемуарах он пишет, что семья императрицы обратилась к нему с просьбой сделать все возможное, чтобы убедить Александру избавиться от Распутина, который представляет огромную опасность для престола²⁹. Кроме того, Джунковский узнал, что некоторые жандармы пытались заигрывать с Распутиным. Один из них зашел настолько далеко, что предложил Распутину собственную жену, рассчитывая получить повышение по службе³⁰. Известие о том, что его собственные люди, которые должны были уничтожить Распутина, перешли на его сторону, привело его в ярость. Адрианов сообщил Джунковскому, что в Москве Распутин не совершил ничего неподобающего – в том числе и в тот вечер в «Яре». Но его слова не возымели действия. Джунковскому нужно было что-то, что можно было добавить к своему досье, и он это получил³¹.

18 июня Мартынов переслал Джунковскому донесение подполковника Семенова, в котором говорилось, что 26 марта Распутин с Анисьей Решетниковой прибыл в «Яр» около одиннадцати вечера. Вместе с ними был господин Соедов и неизвестная женщина. Из ресторана они позвонили некоему Кугульскому, чтобы тот приезжал к ним. Затем Распутин начал плясать «матчиш» и «кэк-уок». Затем Распутин «начал откровенничать с певичками в таком роде: «этот кафтан подарила мне “старуха”, она его и шила», а после «русской»: «эх, что бы “сама” сказала, если бы меня сейчас здесь увидела». Далее поведение Распутина приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он будто бы обнажил свои половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки». Когда ему было указано на непристойность такого поведения, Распутин ответил, что «он всегда так держит себя перед женщинами, и продолжал сидеть в том же виде». Неизвестная спутница Распутина оплатила счет, и около двух часов ночи компания разъехалась³². Второе донесение датировалось 6 июня и было составлено инспектором полиции Яковлевым. В нем также описывались события той ночи, хотя даже дата была проставлена неправильно – 28 марта. В этом донесении повторялись те же ошибки относительно спутников Распутина в «Яре», что и в докладе Семенова.

Упоминание фамилий Соедова и Кугульского (то есть тех людей, с которыми Распутин во время поездки даже не встречался) было умышленным. В полицейских документах значились пятидесятичетырехлетний Николай Соедов, сотрудничавший с «Петроградскими ведомостями», и Семен Кугульский, пятидесяти одного года, издатель театральной газеты «Новости сезона». В докладе Джунковскому от 28 июля Мартынов писал, что с помощью «тайных способов» он узнал характер отношений этих людей с Распутиным и то, чем они занимались в тот вечер. Соедова он представил в наихудшем свете: «“темненький” человек, живущий подачками, мелкими займами и кое-какими перепадающими доходами, иногда не совсем чистых источников». Весной Соедов ездил в Петроград, чтобы заручиться помощью Распутина для осуществления крупной сделки на поставку солдатского белья. Сделка сулила солидную выгоду всем участникам. Распутину идея понравилась, и он пообещал использовать свои связи в среде «высоких особ». К сделке подключился Кугульский. Тем вечером в «Яре» они отмечали успех своего предприятия. Вечеринка вскоре превратилась в нечто непристойное. Публика заинтересовалась, действительно ли пьяный мужик – это Распутин. «Хозяин ресторана Судаков, желая избежать неприятностей и излишнего любопытства, стал уверять, что это не настоящий Распутин, а кто-то другой, кто нарочно себя им назвал». Однако Распутину это не понравилось. «Он стал доказывать, что он настоящий Распутин, и доказывал это самым циничным образом, перемешивая в фразах безобразные намеки на свои близкие отношения к самым высоким особам»³³.

Так простая история ресторанного дебоша превратилась в историю политической коррупции в самых высших кругах.

Джунковский еще в июне рассказал царю о происшествии в «Яре». Николай выслушал его молча³⁴. Когда Джунковский закончил, царь спросил, записано ли все это, на что Джунковский ответил, что да, и передал Николаю лист бумаги, который царь положил в ящик стола. Позже Джунковский утверждал, что считал своим долгом подробно рассказать царю о поведении Распутина и о той опасности, какую он представляет для монархии. Но в действительности основной ущерб престолу причинил сам Джунковский, выдумавший безумную историю в надежде избавиться от Распутина раз и навсегда. В тот вечер Джунковский пошел еще дальше. Он сказал царю, что Распутин был орудием некоего тайного общества (скорее всего, он имел в виду масонов), целью которого является разрушение России. Аудиенция длилась около двух часов. Как пишет Джунковский в мемуарах, царь поблагодарил его за честность, попросил информировать его и в дальнейшем, но не сообщать этой информации никому другому. Джунковский дал царю слово и покинул дворец «счастливым и довольным»³⁵.

Но оба не сдержали слова. Николай рассказал обо всем Александре, а Джунковский – великому князю Дмитрию и другим. Он сделал копии всех документов и передал их противникам Распутина. 5 июля раздраженная Александра отправила Николаю письмо, в котором называла Джунковского «нечестным человеком», «предателем» и «врагом». Она требовала, чтобы царь наказал его за распространение ложных слухов об их Друге. Александра писала, что преследование «нашего Друга» повредит всей России. Нападки на Распутина подтачивают ее здоровье, причиняют ей сердечную боль. «Если мы дадим преследовать нашего Друга, то мы и наша страна пострадаем за это – год тому назад уже было покушение на него, и его уже достаточно оклеветали. Как будто не могли призвать полицию немедленно и схватить его на месте преступления – такой ужас!»

Вот фрагмент из того же письма:

Александра видела Джунковского насквозь, и попытки уничтожить Распутина дорого ему обошлись: императрица окончательно убедилась в том, что все донесения о дурном поведении Распутина – о его пьянстве, распутстве, бесстыдной похвальбе – были откровенной ложью, направленной на то, чтобы отдалить его от царской семьи. История с «Яром» привела лишь к тому, что Распутин в глазах императрицы стал абсолютно непогрешимым. Враги Распутина лишь укрепили его положение. Тогда Джунковский этого не понимал. Реакция Александры показалась ему всего лишь «психозом на основе истерии»³⁷. Но надо признать, что в данном случае императрица была совершенно права. Похоже, она лучше своего супруга знала, что все, рассказанное Джунковским – чистая ложь, ложь, которой окружающие рады поверить.

Слухи росли и ширились. Говорили, что Распутин плясал голым, что в ресторане была настоящая оргия, что полиция сфотографировала его с помощью специальных «магниевых ламп», но сторонники Распутина похитили фотографии, чтобы скрыть его личность и помешать героическим усилиям Джунковского показать его в истинном свете ³⁸. Частью мифа о происшествии в «Яре» была отставка Джунковского – говорили, что его уволили именно за рассказ об этом царю: Распутин при поддержке Александры настоял на том, чтобы он был уволен немедленно. Но это было не так. Джунковский оставался на своем посту до середины августа – целых два месяца после той аудиенции. Царь освободил его от обязанностей по неясным причинам. Точного объяснения мы никогда не узнаем. Но Джунковскому и его сторонникам все было ясно. Он решил предстать в глазах общества жертвой Распутина и мучеником, а враги Распутина с радостью подхватили эту версию³⁹.

Джунковский был уволен вместе с князем Владимиром Николаевичем Орловым и полковником Александром Дрентельном. Об этом императрица писала Валентине Чеботаревой 3 августа: «Оба они действовали против меня. Министры – трусы. Когда императору нужно принять какое-то решение, они сразу же возражают, приводя всевозможные воображаемые опасности. А что до меня, я чувствую, что под своей юбкой ношу брюки»⁴⁰.

Говорили, что Николай так разозлился на Распутина из-за скандала в «Яре», что потребовал от него объяснений. Распутин признался в своих прегрешениях, и царь в ярости приказал ему немедленно уехать в Сибирь и не встречался с ним несколько месяцев⁴¹. И это тоже неправда. Распутин более дюжины раз бывал во дворце в апреле. Он провел с Николаем вечер 14 апреля и снова встретился с царем 10 мая, когда он вернулся из поездки. Он ужинал с царской семьей 17 мая. Царь записал в дневнике: «После обеда видел Григория, кот. благословил на дорогу»⁴². Николай вернулся в Царское Село 27 мая. Вместе с Александрой он провел вечер с Распутиным 13 июня, а затем 22 июня. 23 июня Николай уехал в Ставку и находился там, когда пятью днями позже Распутин отправился из Петрограда в Покровское⁴³. Ничто не доказывает того, что царь хотя бы расспрашивал Распутина об этой истории, не говоря уже о том, чтобы осудить.

Англичанин Джерард Шелли побывал в «Яре» вскоре после распространения слуха о скандале. Вместе с другом он приехал, чтобы разузнать все прямо у персонала. Англичане подкупили официанта, чтобы тот рассказал им о поведении печально известного старца. К их изумлению, официанту нечего было сказать. Он не мог сказать даже, был ли Распутин в «Яре». «Черт его знает, кто сюда приходит, – сказал он. – Распутин или кто другой, нам все равно. У нас здесь всякие физиономии, красные, белые, черные, зеленые. Но Распутин – это ерунда!»⁴⁴

Но что же делать с заявлением Локхарта о том, что он был в «Яре» в ту ночь и видел все собственными глазами? Конечно же, мы не можем игнорировать его слова. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что он мог быть не совсем честен. Локхарт пишет, что происшествие имело место «летним вечером» и что в течение двадцати четырех часов с момента «ареста» Распутина Джунковский был уволен. Возможно, дипломат, работая над мемуарами, просто перепутал события года. К счастью, его дневники сохранились и ныне хранятся в Парламентском архиве в Вестминстерском дворце в Лондоне. Эти документы вбивают последний гвоздь в крышку гроба. Оказалось, что во время поездки Распутина в Москву Локхарт находился в Киеве! Более того, в его дневниках нет никаких упоминаний о скандале в «Яре»⁴⁵. Почему? Потому что этого не было. Как и Джунковский, Локхарт просто солгал.