Глава 6
Вернувшись домой, я первым делом сверила ход событий с предсказанием карт. Дрожа от нетерпения, я достала их из сумочки прямо на бегу, не снимая обуви. Хотелось как можно быстрее увидеть результат.
Результат был ошеломляющим. Карты показывали, что я на неверном пути.
Я тщательно перетасовала колоду.
Валет треф.
Пиковый валет.
Валет червей.
Те же три карты, что и в первый раз.
Попробовать еще раз?
Я долго тасовала карты. Сделала два съема.
Валет треф.
Пиковый валет.
Валет бубновый.
Вот дьявольщина! Почти те же карты! И – почти тот же ответ…
Пришлось задуматься. В чем же дело? Скудные свидетельские показания направляли ход расследования в определенное русло. Единственным кандидатом на роль похитителя медальона был тот, кого мы подозревали во всех смертных грехах, включая глумление над памятью усопшего.
Колебалась я недолго. Мое гадание не раз подсказывало мне выход из трудных ситуаций, которые казались безнадежными и туманными.
Я набрала номер телефона.
Абонент не отвечал. Наверное, Светлана еще не добралась до дома.
Честно говоря, находясь под впечатлениями прошедшего дня и свершившихся событий, мы поступили опрометчиво, не попросив кого-нибудь доставить нас домой в целости и сохранности. Я начала немного беспокоиться, хотя, зная характер Светланы, была почти уверена, что она не станет влезать в какую-нибудь историю.
Позвоним попозже.
Наконец-то можно снять обувь.
За целый день мои бедные ноги порядком устали. Я ощутила совершеннейшее блаженство, когда осталась босиком. Господи, как много в жизни мелких радостей, которые доставляют великие удовольствия!
Мысленно я прокручивала образы всех, с кем встречалась сегодня и вчера. Если причастным к преступлению является совсем другое лицо, то хотелось бы иметь хоть малейший намек на то, кто же это такой и какие у него мотивы.
Впрочем, какие тут нужны мотивы? Все-таки вещь, имеющая антикварную ценность. Сколько можно получить за этот медальон? Кое-что, конечно, можно. Любители антиквариата у нас в стране не вывелись, и вряд ли наше общество когда-нибудь обойдется без них.
И почему Мария Васильевна уверена, что эта вещица ничего не стоит? Кто-то ей внушил это. Хотя для человека, не интересующегося историческими ценностями, этот медальон – совершенно ненужная безделушка. А сколько в разных домах, у разных людей таких вот материальных напоминаний об истории, которые они считают лишним хламом? И как часто они ошибаются.
Пора позвонить. Может, Светлана уже дома.
Она взяла трубку. Ну и слава богу.
– Светлана, наконец-то ты дома!
– Кто это? Таня, ты?
– Уж будь уверена. Хочу кое-что сказать тебе.
– Говори.
– Наш вариант отпадает.
– Какой именно?
– Можно подумать, у нас масса подозреваемых.
– Ты о Георгии?
– Да.
– Так ты хочешь сказать?..
– Это не он.
– Танька! С ума сошла?
– Может быть…
– Что тебе в голову пришло! Откуда?
– Музыка навеяла.
– Какая музыка?
– Это есть анекдот такой. Но, кроме шуток, если я говорю – не он, значит, не он.
– Я ничего не понимаю. Мы же все решили.
– Светлана, во-первых, мы ничего не решили. Мы только собираемся что-то решить. А во-вторых, у меня собственные методы расследования, и я им доверяю.
Светлана молчала. Видно, она старательно взвешивала каждое слово, сказанное мною.
– И что теперь? – спросила она.
– Мне надо тщательно подумать.
– Ну, думай. А мне что прикажешь делать?
– Пока ничего. Не трогай Георгия. Даже не намекай ему ни на что. И вообще, давай успокоимся, потому что с горячей головой можно такую кашу заварить…
Мы попрощались.
Я чувствовала, что Светлана на меня обиделась. Она так жаждала поскорее схватить за горло похитителя медальона, что ей было все равно, кто это будет. Вариант с Георгием Викторовичем ее очень устраивал. Во-первых, он был человеком, пришедшим в семью со стороны, то есть зятем. У зятьев вообще такая судьба: вроде бы родной, а в кровном родстве не состоит – свой среди чужих, чужой среди своих, одним словом. Во-вторых, ненависть неимущих к богатым в нашей стране возведена в абсолют. Уж не знаю, насколько хорошо идут дела у Георгия Викторовича, но ставит он себя высоко над остальными. Это тоже похоже на русского человека.
Лично я считаю, если человек занимается честным трудом, то пусть зарабатывает сколько может. И вообще, пытаться заглянуть в карман к постороннему – дурная привычка.
Перед тем как лечь спать, я провела сама с собой сеанс сновнушения. Я требовательно наказывала себе во время сна, а именно так называемого быстрого сна, когда ты живешь полнокровной жизнью и как будто бодрствуешь, найти ключ к разгадке тайны, которая теперь связывала меня по рукам и ногам.
Хотите верьте, хотите нет, но очень часто это помогает. Надо только уметь настроиться и дать себе соответствующую установку.
Сон – это наша вторая жизнь. Говорят, что во сне душа путешествует во времени и пространстве и заглядывает в самые сокровенные уголки жизненных лабиринтов.
У меня собственное мнение на этот счет. Не хочу обнародовать его раньше времени. Экономика должна быть экономной.
Сон этой ночи не дал мне почти ничего. Во время предутреннего полета моей души я занималась тем, что всматривалась в лицо каждого, кто имел хоть какое-то отношение к семье Емельяна Петровича, пытаясь понять: мог или не мог этот человек совершить жуткое беззаконие?
Мог в принципе каждый. Время сейчас трудное. Кому не хочется добиться хоть маленького взлета своих финансовых возможностей? В одном я была уверена полностью: истинно православный человек себе этого не позволит.
Вот только как распознать, кто из окружения Емельяна Петровича и Марии Васильевны истинно православный, а кто только прикидывается?
Кстати, лично ко мне, как к человеку, имеющему отношение к русской нации, могут быть большие претензии со стороны православия, которое не одобряет (мягко сказано) гаданий, волшебства и тому подобного.
Я пыталась оправдаться перед собой и небом, что гадание – это просто метод моих расследований.
Кстати, самооправдание – тоже грех. И выходит, что грешим мы на каждом шагу. А теперь запоминайте народную мудрость, которую я сама и сочинила: НЕ ГРЕШИТ ТОТ, КТО НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ. Правильно? Справедливо.
А грехи надо замаливать. Хотя бы иногда.
Поднявшись с постели, я потянулась за картами. Неплохо знать, чего можно ждать от дня грядущего.
Выпало три десятки – все, кроме пиковой.
Это означало: день пройдет размеренно, без особых новостей.
Этого-то мне как раз и не хотелось. Все равно, рано или поздно, новости будут, скорее всего – плохие. Так стоит ли тянуть резину?
Новостей пришлось ждать два дня. В течение этого времени я только тем и занималась, что думала о деле, раскладывала карты, не забывала про физические упражнения, звонила Светлане, чтобы поддержать ее морально падающий дух, и надеялась на далекую удачу.
Да, вот еще что! Если не будете смеяться, то я вам открою секрет, что работаю над одной темой, имеющей кодовое название «Банановая кожура».
Эта тема относится к системе безопасности, а набрела я на нее во время просмотра фильма «Невезучие», где прозвучала фраза: «Поскользнуться на одной и той же банановой кожуре».
Эту фразу я слышала и раньше. Но велика сила искусства! Мимолетное упоминание о банановой кожуре в диалоге персонажей приключенческого фильма сделало свое дело. Эта мысль накрепко засела в моем мозгу.
Ведь на банановой кожуре может поскользнуться каждый. И ты, и твои друзья, а самое главное – твои враги. Вот тут – то и кроется мой гениальный замысел. Если вдруг к тебе подкрадывается враг с не очень-то хорошими намерениями и тебя не может спасти ни прием кунг фу, ни личное обаяние, то на помощь может прийти только чудо. А заключается оно в том, что недруг твой поскальзывается на заботливо подложенной на его пути банановой кожуре и падает навзничь. А там уже – дело техники.
И главное – никаких мудреных устройств. Просто съел банан, благо что с поставкой в наш малоблагополучный регион этого экзотического продукта проблем нет. И, надеюсь, не будет. Пока народ как следует отъестся за все годы банановых лишений…
Так вот, эту самую кожуру выбрасывать ни в коем случае нельзя. А надо разложить ее, согласно сочетанию теории вредных советов Григория Остера и теории относительности Альберта Эйнштейна, на возможной траектории приближения недруга к тебе.
В самый неподходящий для него момент злоумышленник поскальзывается, и вы меняетесь ролями. Здорово? Конечно. А главное, какая экономия энергии и ресурсосбережение?!
Между прочим, одной кожурой не всегда обойдешься. Иногда, чтобы обезопасить себя от неудачи, приходится разрабатывать более сложную схему.
И еще один маленький момент. Не наступить самому! А то некому будет рассказывать вам эту историю.
Смех смехом, а в методе банановой кожуры есть рациональное зерно. Причем заметьте, что квартиры частных детективов постоянно подвержены нашествию тех, кто хочет свести счеты с вышеозначенными специалистами.
Думайте сами…
На третий день моего вынужденного безделья, вернее, на третью ночь, я увидела то, что, возможно, и пыталась увидеть во сне.
Мне привиделся Игорь, двоюродный брат Светланы. Тот самый худощавый молодой человек. Не буду приводить все подробности сновидения. Одна мне запомнилась больше всего: он как бы удалялся от меня, при этом пытаясь что-то сказать.
Пробудившись, я тут же взялась за карты.
Девятка бубен.
Десятка пик.
Девятка треф.
«Вы посетите некий дом».
Размышляла я недолго. Быстренько приведя себя в порядок, я позвонила Светлане, надеясь услышать ее сонный голос.
Именно таким он и был.
– Я слушаю…
– Это я, Татьяна. Давай встретимся. Срочно.
– Зачем?
– Сходим кое к кому.
– Но мне надо на работу.
– Давай навестим Игоря.
– Игоря?
– Да, твоего брата. Двоюродного, – поправилась я.
– Ты думаешь, что…
– Света, я ничего не думаю. Необходимо кое-что проверить.
– Ладно, мне только надо собраться.
Мы договорились о встрече, и я повесила трубку.
Через полчаса мы со Светланой встретились.
– Ты хоть знаешь, где он живет?
– Квартиру точно не помню, но думаю, что найду.
Мы сели в троллейбус. Ехали всю дорогу молча. У меня уже было предчувствие, оно-то и не давало мне открывать рот. Светлана немного дулась на меня за мою скрытность. Ничего, потерпит.
Мы сошли через восемь остановок. Я не считала их специально, просто выработанный рефлекс делал это за меня. И правильно.
– Куда теперь?
– К тем девятиэтажкам.
Мы углубились в дебри квартала, подныривая под огромные трубы теплоцентрали и старательно обходя прямоугольники детских площадок.
Нормальные герои всегда идут в обход.
– Смотри, народ что-то возле подъезда толпится. Машину мусорную ждут? – проронила Светлана.
Я поняла, что предчувствия меня не обманули.
– Ну, если машина милиции похожа на мусоровоз, то твоя догадка верна.
Светлана ахнула и замолчала.
У нужного нам подъезда действительно собралась толпа, состоявшая в основном из старушек преклонного возраста. Собравшиеся обсуждали что-то вполголоса.
Я уже знала, ЧТО произошло, только не хотела раньше времени говорить об этом Светлане. Пусть она узнает все не от меня.
Мы ускорили шаги. Предстояло подняться на седьмой этаж. Лифт был занят, и мне не захотелось тратить на него время. Быстрее будет по ступенькам.
– Номер квартиры? – спросила я.
Светлана так запыхалась, что ответила не сразу.
– Шестьдесят четвертая… кажется… Седьмой этаж, направо.
На нужном нам этаже дежурил сержант милиции. Светлана открыла рот и посмотрела на него немигающими глазами.
Мы направились к нужной квартире, но милиционер окликнул нас:
– Вы куда, девушки?
– Мы родственники, – тоном, не терпящим возражений, заявила я.
Сержант не сказал больше ни слова, а Светлана удивленно посмотрела на меня.
– Что это значит? – спросила она.
– Сейчас узнаешь, – буркнула я.
Мы вошли в квартиру. Двери были полуоткрыты, слышны приглушенные голоса.
За кухонным столом сидела заплаканная Надежда Емельяновна, мама Игоря, а напротив нее молодой человек записывал что-то на стандартном листке бумаги.
Надежда Емельяновна повернула голову в нашу сторону и увидела Светлану. Из ее глаз брызнули слезы, она даже не успела поднести к лицу платочек.
– Света! – запричитала она. – Ой, горе-то какое! – Она бросилась навстречу племяннице. Молодой человек за столом сочувственно смотрел ей вслед.
Меня больше интересовало то, что происходило в комнате, поэтому я бочком протиснулась в гостиную и увидела Игоря.
Он лежал на животе, неестественно повернув голову влево и отбросив в сторону руку.
Вокруг неторопливо прохаживались люди в штатском, осматривая интерьер и личные вещи, фотографируя и записывая.
Все они чуть ли не одновременно повернули ко мне головы, будто желая спросить, кто я такая.
Я понимающе кивнула в ответ и прошла на кухню, чтобы поприсутствовать при разговоре со следователем. Мои предчувствия оправдались полностью. Произошло новое несчастье.
– Я работала в ночь, – рассказывала Надежда Емельяновна, очевидно, уже не в первый раз, – вернулась утром, в половине восьмого. Дверь была заперта на один замок. Защелкнута. А другой замок был не заперт. Я подумала, может, Игорь забыл запереть. А вошла – увидела…
Надежда Емельяновна прижала платочек к глазам.
– А в котором часу вы вышли из дома? – задал вопрос следователь.
– Около шести. Я всегда стараюсь выходить так, когда в ночь дежурю.
– Значит, вы не могли видеть, приходил ли кто к вашему сыну в это время?
– Нет. Я Игоря даже не видела. Он еще с работы не пришел.
– А где он работает? Простите… работал.
– В автобусном парке. Шины вулканизировал. Все в институт собирался поступать. Деньги собирал. Сейчас же без денег не поступишь никуда. Вот и поступил…
Надежда Емельяновна горько заплакала.
– Только что отца схоронила. А теперь сына…
Я решила вмешаться.
– Извините, я – Татьяна, близкая подруга Светы (некоторое преувеличение), мы хорошо знали Игоря и его интересы, – при этом я многозначительно посмотрела на Надежду Емельяновну, – позвольте нам поприсутствовать при осмотре. Может быть, мы что-нибудь подскажем.
Следователь долго обдумывал мои слова и наконец кивнул.
Игорь уже лежал на спине. Голова его была по-прежнему повернута в левую сторону, глаза полуоткрыты.
Из незначительных на первый взгляд фраз я поняла, что Игорь был убит ударом сзади, причиной смерти мог быть перелом шейных позвонков. Конкретнее покажет вскрытие. Удар наносился сверху вниз неким орудием, только не острым, не ножом. Нападавший был выше ростом.
Я внимательно осматривала комнату, пытаясь не привлекать к себе особого внимания. Комната как комната, все вроде в порядке, следов борьбы не видно. Значит, соседи ничего не могли слышать.
Я снова посмотрела на Игоря. Бедный парень. Поистине, над этой семьей навис какой-то злой рок.
Я обратила внимание на сжатый кулак его левой руки. Интересно, что пытался ухватить Игорь в последний момент перед смертью?
Я осторожно приблизилась к письменному столу. Ничего особенного, обычный беспорядок.
На столе лежала раскрытая посередине книга. Между страницами виднелись кончики закладок. Очевидно, этой книгой Игорь пользовался в последние дни.
Я перевернула книгу и посмотрела название. Это был солидный труд по искусству античности. Все сходилось…
– Ну что, будем забирать? – услышала я голос оперуполномоченного.
Я оглянулась. Милиционеры негромко переговаривались.
– Девушки! Выйдите, чтобы не мешать.
Светлана пошла из комнаты, а я задержалась. Увидев, что на меня никто не смотрит, я нагнулась якобы за упавшей со стола тетрадкой и коснулась холодной руки Игоря. Я попыталась разжать пальцы, и мне это удалось.
На пол соскользнул обрывок какого-то шнурка. Он был темно-коричневого цвета, довольно потертый.
Я выпрямилась.
– Так давайте, давайте все на выход! Нам надо забрать тело.
Я покинула комнату и встретилась глазами с молодым следователем.
– Ну что? – спросил он. – Чем можете помочь?
Я пожала плечами.
– Боюсь, что ничем.
– Жаль.
Мимо нас пронесли тело Игоря, накрытое белой простыней. Надежда Емельяновна зарыдала. Светлана бросилась утешать ее.
Я прошла на кухню, прикрыла за собой дверь и вынула из сумочки карты.
Туз червей.
Туз пик.
Туз треф.
«Вы на правильном пути».
Выходит, медальон взял Игорь, а не Георгий Викторович. Совсем не тот человек, которого мы подозревали.
Обратно я ехала одна. Светлана осталась в доме Надежды Емельяновны и, наверное, уже обзванивает всех родных. Новое горе – новые хлопоты.
Я же пыталась увязать в единое целое все, что узнала.
Оказывается, у медальона есть тайна. Причем не простая. Значит, он имеет цену. И не просто цену, а большую цену, потому что из-за обычной безделушки человека убивать не будут.
Впрочем, тут я могу быть не права. Люди настолько ожесточились, настолько готовы пуститься во все тяжкие ради какой-то мелочи, что все случившееся за последние дни могло быть просто закономерным порождением нашего времени.
О ценности медальона знал Игорь. Об этом же знал и убийца. Он решил избавиться от человека, который мог раскрыть истинную тайну медальона. С обычными владельцами антиквариата поступают проще. У них могут отобрать вещь. Сейчас это сделать несложно, подобную услугу за скромную мзду вам окажут «братки». А еще – вещь могут украсть. Это никогда не представляло трудности.
А вот скрыть важную информацию – дело сложное. Поэтому и случилось самое страшное.
И вот теперь след фактически обрывался. Убийцей мог быть кто угодно – ближайший друг, случайный собутыльник, покупатель антикварных вещей.
Дело становилось запутанным. Надо будет прикинуть несколько версий и сделать пару шагов в том или ином направлении, а потом свериться с гадальными картами.
А вот со снами придется немного повременить.
