13-й до Эры Резины

С ним здоровались, отводили глаза и отшатывались, как от прокаженного. В отделе мужики устроили переглядки.

Тимур дал слово выдержать, а особенно не заглядывать окружающим в нутро, натянул стандартную улыбку, извлек прибаутки, которыми надо обмениваться с коллегами, и плюхнулся за стол. Первым делом набрал ООО «Надежда», но механический голос сообщил, что такой номер не существует. И поиск в Сети не выловил фирму: растворилась. Пришлось играть в «минера» до обеда, ничем другим заниматься сил уже не было. По какой-то необъяснимой причине даже шеф его не дергал.

Как только пробил благословенный перерыв, Тимур бодро оторвал зад от кресла, одарил народ улыбкой и двинулся со всеми. Коллеги обрадовались искренно. Еще бы…

В офисной столовой их отдел поместился за столик, и под неспешное жевание начался обычный треп. Говорили о важных вещах. У Сашки появилась крутая телка, и он собирается взять отгулы, чтобы завалиться с ней на уик-энд в Финку. Витька расписывал, сколько ему осталось, чтобы отдать кредит за ремонт и взять новый на крутейший жидкокристаллический телевизор с навороченным фуллашди. Мишка переживал, что его тачка застряла в сервисе – никак не могут подобрать краску в тон.

Тимур шевелил вилкой месиво оливье и с тоской думал, что к этим волнующим темам не испытывает интереса, а честно – сдерживает раздражение. Здоровые мужики, которые могут держать шилопик или махобой, переживают о такой ерунде. А могут ли?

Так и есть: рядом с ним стайка лужников. Галстуки и чистые рубашки не могут скрыть зеленых глаз, дрожащих в вечном страхе спин и молящих о пощаде мордочек. Вот почему мозаков называют мерзкими. Именно – мерзкие. Их участь – пить из луж и пресмыкаться, охотясь за объедками, даже на мясцо их нельзя пустить. Не достойны. Он – другой, он – не мозак. Ни за что. Что они делают? Как посмели сидеть перед лютым?

Тимур до боли укусил губу. Мираж отступил, обнажая вытянувшиеся лица сотрудников отдела закупок. Неужели почувствовали?

Повисла напряженная пауза, коллеги тревожно ждали чего-то.

Сашка кисло улыбнулся:

– Тима, чего ты?

– Как смеешь, лужник, обращать мне вопрос?

Вырвалось само собой. Тимур произнес это, не думая, не соображая, не контролируя. И увидел настоящий ужас, неподдельный ужас лужника, страх крысеныша, которому надо лишь одно: чтобы не убивали слишком часто и позволяли подбирать крошки за хозяином. Если бы Сашка себя видел…

Тимур натужно засмеялся.

Парни, не зная, что делать, подхватили шутку. Мишка выдавил улыбочку:

– Здорово ты это изобразил.

– Это из какого фильма? – заинтересовался Витька.

Пришлось буркнуть что-то неопределенное.

И тут Сашка хлопнул себя по лбу и отчаянно заявил:

– Вот блин!

– Что случилось? – заволновались лужники, то есть нет, конечно, менеджеры.

– Да опять забыл проплатить кредит, уже во второй раз. Все, конец.

– Тебе конец? – вдруг спросил Тимур.

– А кому? Пропала моя кредитная история…

– Отлично, – уверенно сказал Тимур.

Сашка искренно удивился:

– Это почему?

– Забудь кредитную историю.

– Ты что! Если нет кредитной истории – я не человек.

Тимур зацепился:

– Выкинь кредитную историю. Она не даст ни воды, ни мясца. Она не даст тебе выхода… – с жаром заговорил Тимур и не смог остановиться. – Кредитная история делала тебя слабым, потому что потакала твоим желаниям. Да и не твоим вовсе. Тебе навязывают чужие желания, чужие мнения, чужие привычки, которым ты должен следовать. А раз у тебя нет сил – тебе предлагают кредитную историю, тебе дают ярмо, от которого ты не захочешь отказаться. Даже ярмо бывает сладостным. Тебе предлагают наслаждаться и наслаждаться, все больше наслаждаться мелкими наслажденьицами – и как будто манят тебя к Большому наслаждению. Маленькие удовольствия днем, маленькие удовольствия ночью. Без вреда для здоровья. А чтобы ты мог наслаждаться, тебе надо тяжело и много работать. И тогда ты сможешь по-настоящему вкусить наслаждение Большое. Тебе не хватает на наслаждения? Тебе поможет кредитная история, чтобы ты еще больше работал. И не думал работать плохо, иначе испортишь кредитную историю, и в следующий раз тебе не дадут много наслаждений сразу. Кредитная история делает тебя рабом наслаждения. Когда же ты будешь человеком? Теперь у тебя нет кредитной истории. Тебе надо выживать. На самом деле. Тогда ты получаешь единственное настоящее наслаждение. Самое прекрасное наслаждение, доступное человеку, – быть собой. Это наслаждение ты искал в маленьких наслажденьицах. Новая квартирка? Новая машинка? Отдых на Карибчиках? Но что сравнится с удовольствием выжить Ночь? Кредитная история не может подарить тебе такое наслаждение. Так зачем она нужна? Разве не прекрасно быть живым?..

Кажется, Тимур уже орал. Все, кому не повезло оказаться в столовой, уставились на него с окаменевшими харями. А ему стало так хорошо, как никогда. Откуда взялись эти слова? Он не знал. Как будто кто-то говорил за него. Как будто посланник Темнеца чревовещал. Как будто прорвало запруду и все, что копилось все эти годы, пока по камешку он складывал плотину, заглушая и давя себя, вырвалось, освободив нутро.

Троица его приятелей как по команде подхватила подносы и молча свинтила.

Вот теперь проснулся здоровый аппетит, обойдется и без Тёплой Водицы. Тимур накинулся на остывший обед, смел все до крошки и даже вылизал тарелки, нарочно громко, чтобы на него посматривали. Можно наплевать на работу, выкинуть что-нибудь дикое, например разодрать галстук зубами. Кто попробует обуздать его?

Идя по коридорам, Тимур вглядывался в сотрудников банка. То ли Глас про его выходку уже обежал по закоулкам, то ли люди попадались пугливые – никто не посмел взглянуть ему в лицо. Пялились в бумажки, отворачивались. Но и этого было достаточно. С тоской открывал в них Тимур одних лишь лизнецов. Их было слишком много. Изредка попадались торбники, несколько живцов, глабы были на месте всей бухгалтерией. Но ни одного месреза. Ни одного. Специально заглядывал во все отделы – ни единого. Прав Йежи – одни лизнецы. Может, хоть один сидит в тех кабинетах, в которых простой менеджер не бывал?

Вернувшись в отдел, Тимур нагло закинул ноги на стол и стал ждать, что будет. Коллеги усиленно делали вид, что его нет в комнате, каждый забился в свой компьютер, и даже шеф за стеклянной перегородкой изображал, что погряз в срочных бумагах.

Информация о безобразной выходке банковского сотрудника, покусившегося на святая святых – кредитную историю, – уже должна была предстать на суд верховного босса. С минуту на минуту следовало ожидать срочного вызова для написания увольнения по собственному желанию без компенсации. Так смачно плюнуть в лицо банковской системе не мог позволить себе никто. Вот-вот что-то случится.

Время шло, прибегали курьеры, заглядывали референты, звонили телефоны, и ничего не происходило. За меньшее люди теряли место в течение часа, а тут даже не проступок, а посягательство. И ничего! Как будто страх лизнеца в дорогом костюме и золотой оправе очков не позволял указать зарвавшемуся менеджеру на дверь.

Внезапно Тимур осознал, насколько он сильнее этих людишек, ворочающих деньгами в дорогих кабинетах. Им даже не надо приказывать, сами нагнутся. Никто его не тронет и не попросит уволиться, все они будут пресмыкаться и делать вид, что ничего страшного не случилось. Увидеть под лощеной личной, кто перед тобой на самом деле, лужник или лизнец, это значит овладеть им – понял Тимур.

Но фанфары победы молчали. И печаль, не сравнимая с потерей всех акций, проникла в сердце его. В Далёке ему совершенно нечего делать. Да, он любого может подчинить своей воле, но зачем? Чего стоят эти потуги там, в Треугольнике? Ровным счетом ничего. Власть над лужниками здесь не поможет пережить Ночь там.

Может, просить у Сашки, Мишки и Витьки прощение, упасть в ножки Юльке? Но ведь они не изменятся. Они будут теми, кто есть на самом деле. И теперь всегда между ними будет стоять страх, потому что знают своими погаными печенками: Тимур прикажет что угодно, и они подчинятся.

Заглянув к шефу, Тимур как можно покорнее спросил разрешение отлучиться. Любимый шеф с торопливым облегчением отпустил хоть до вечера. Тоже ведь оказался торбник.

По Невскому проспекту осенний ветер сдувал прохожих к домам. Люди кутались в воротники, прячась от сухой пыли и жухлых листьев. Тимур шел медленно и прямо, стараясь рассеянно не замечать прохожих. Но все равно открывал живцов, лизнецов да лужников. Кое-где попадались торбники, проскочила глаба, но и только. И вдруг приметил щупленькую фигуру с толстыми линзами на носу. Парень зябко хохлился и торопился по своим делам, зажав под мышкой матерчатую сумку. Самый настоящий студент-«ботаник», живет книжками да Интернетом, бит в школе и презираем сокурсниками, кормится на стипендию, может, подрабатывает ночным сторожем, в общем, лопух и нахлебник родителей, толку от него в домашнем хозяйстве – никакого, ни одна баба на такое сокровище не позарится.

Но Тимур уставился. Парнишка ощутил взгляд, нащупал, от кого, и ответил. Сомнений не было: настоящий месрез. Первый, встреченный в Далёке. Понятия не имеет, кто он на самом деле, мучается грузом жизни и, может быть, никогда не найдет дорогу в Треугольник. Там ему самое место. Приняли бы в цех и научили всему, дали цепопик или шестогант. Он бы выходил на охоту в Ночь и сцеживал Тёплу Водицу, рвал мясцо и был бы счастлив. Потому что сейчас ему очень плохо, сразу видно.

Парнишка ничего этого не знал, но, видимо, что-то почувствовал. И не удивился, когда Тимур шагнул к нему. Они молча рассматривали друг друга, словно примериваясь к будущей встрече Ночью, когда кто-то из них первый настигнет добычу. Мимо бежали живцы по своим делишкам.

Тимур нашел в кармане остаток «Данхила», протянул пачку. Не спрашивая, очкарик вынул сигарету, щелкнул одноразовой зажигалкой и поднес огонек Тимуру. Так они и стояли, молча курили посреди спешащей толпы. Кто-то на них оглядывался, но это не имело никакого значения. Тимур молчал, не зная, как объяснить. Да и вообще: имеет ли на это право? А парнишка не спрашивал.

Сигареты кончились. Надо было расставаться.

Тимур решился:

– Красный Треугольник. Ищи вход. Будь острожен.

Больше ничего объяснить не мог. Но месрез понял. Или поверил. Не простившись, парнишка ушел своей дорогой.

Побродив на свежем ветерке, Тимур повернул к банку.

На корпоративной стоянке из несвежего «Ситроена» энергично махал Порфирьев.