27-й до Эры Резины
Куда ведет грозный Салах теперь, было неизвестно, обучение наверняка продолжается, бросать на полдороге Машка не умеет, остается лишь покорно следовать за ней. Строгий учитель крался поодаль и делал незаметные знаки.
А вокруг бушевал праздник объедания, площади и проходы между цехами щедро украсились опьяневшими от мясца. Их было слишком много, и все были сыты. Глядя на изобилие жизни, Тимур ощутил призыв, полноценный, не терпящий возражений, когда нельзя думать ни о чем, кроме куска еды. Чтоб совладать с этим желанием, он представил сочащуюся вырезку от Матильда, но голод был согласен и на это мясцо, даже сырое. В отчаянии Тимур уже готов был вгрызться в остаток колбасы-валюты, но тут его поманили пальчиком.
Коварная девица схватила за портупею и крепко встряхнула, потому что глупый пришлец никак не мог уразуметь, что от него требуют. Машка шипела про то, что он должен, обождав, войти после нее, поклониться и спросить дозволения. Но куда надо сунуться в этот раз, было совершенно непонятно. Видимо, Тимур просто отупел от голода.
Истратив терпение, Машка схватила ремешки шлема и задрала его голову, как собаке на ошейнике. Прямо над ним свисал пластиковый короб молочного цвета с остатками красных слов «Выход свободен». Заводской семафор трудился в опасных цехах, пока не кончилось электричество. Здесь на улице ему было не место.
А вдруг это выход? Тот самый выход. И не нужен никакой Закройщик. И стоит сделать шаг…
И тут Тимур получил по загривку.
– Чего? – очнулся ошалевший Тимур, и до сознания его долетел приказ:
– Следуй за мной на двадцатый счет, пришлец.
Машка опять вошла в стену. Отвратительная местная привычка. Фокус разоблачил зоркий взгляд: в стене имелась самая обычная ниша, за которой чернел проем. Тимур торчал у входа в заведение и не видел этого. Было от чего взъяриться. Честно досчитав до двадцати, заодно придушив надежду на чудо, он отправился за своим мучителем.
Чем служило это помещение резиновой промышленности, нынче понять было трудно. Во всю длину располагался стол, на котором, свернувшись клубочками, дремали существа в разнообразно грязных обносках. Чужака они не удостоили взглядом, как спали, так и продолжили посапывать. В ряд со столом громоздились хилые подобия барных стульев, сколоченные из чего придется. Освещалось пространство крайне пожароопасно: в трехлитровые банки с соляркой были вставлены фитили, на кончиках которых плясали хилые огоньки. Но даже этого света хватило, чтобы разглядеть неприятную подробность: Машки опять не было. Не женщина, а противец какой-то.
Зато навстречу гостю выбежал полный человечек совсем не геройского вида, резиновый фартук кое-как сдерживал круглое пузо, а остатки волос прикрывали желтеющую лысину. Он помахал тряпкой образцово мерзкого вида и улыбнулся, как лужник:
– Заходи, пришлец лютый! «Выход свободен» рад тебе!
Впервые Тимура встречали не оружием, а добрым словом. И это было подозрительно. На всякий случай он коснулся в кармане черного шарика.
– Чего желаешь, пришлец? – тем временем спросили его.
Напрочь забыв все наставления, Тимур уточнил:
– А что есть?
– В нашем трактире есть все, что душе угодно! Выбирай.
– Это трактир?!
– Лучший во всем Внутри! Отменные блюда и цены доступные.
Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Неужели Машка догадалась и привела поесть?
Тимур сглотнул ком слюны:
– Можно меню?
– Можно. Но его нет. – Трактирщик широким жестом обвел стол: – Выбирай, что хочешь!
Наверняка предлагалось изготовить свежее мясцо из спящих. Сразу обнаружив, что не так уж и голоден, Тимур спросил что-нибудь легкое, типа закуски.
Проявив внезапную радость, трактирщик стал выяснять, с каким вкусом желает закуску гость: меди, земли, белил, травы, с крысиным ядцем, ну, или чистейшую. Чтобы не нарваться, выбор был сделан на последнем блюде.
Хозяин подскочил к неприметному тельцу, выхватил хилую руку и опустил резиновую трубочку, выходившую из сгиба локтя, в банку дремучей свежести. Разжал стальной зажим – в стекло ударила тонкая багровая струйка. Нацедив с два пальца, трактирщик слизнул неупавшую каплю и протянул гостю:
– Наша фирменная: «Чистейшая». Вкус – изумительный. Лучшая во всем Внутри. И очень питательная.
– Это же кро… Тепла Водица?
– А что ж еще! Тут трактир, а не свинарник. Знаешь, на чем настаиваем? Это секрет! Попробуй – пальчики оближешь.
Чтобы оттянуть неизбежное, Тимур стал выпытывать, из чего делают «Чистейшую», как тонкий ценить выясняет, с какого склона виноградника собрана бутыль красного, прежде чем он сделает первый глоток.
– Так ведь живцы нагоняют! – радостно удивился трактирщик. – Чем кормим, такой и вкус. Не побрезгуй!
В банке плавно колыхалась багровая жижа, по стенкам уже засохли струпья.
– Не бойся, пришлец, продукт исключительно полезный. Заедочку желаешь? – Трактирщик протянул блюдо с отбитым краем, на котором аккуратным рядком выложил обрезки резины.
– Я не лизнец, – отказался Тимур.
– Вот и славно. – Хозяин ловко извлек трехлитровую бутыль, в которой густо колыхался желтоватый студень. – Пюре из мозгочков свежайшее, сам понимаешь, отведаешь?
Гость нашел приличную отговорку.
– А мясца свеженького? Ну, уж не обидь!
Не дожидаясь согласия, толстяк метнулся в глубины заведения, вернулся со шматом, который покоился на свежем номере «Космополитен», как на подносе, и заговорчески подмигнул:
– Только здесь понял, зачем нужны гламурные журналы.
– Веселые картинки?
– Мясцо разделывать сподручно.
Полированный глаз дивы смотрел из-под мясца печально. Трактирщик выхватил тесачок и ловко порубил на дольки свежанину, заляпав лик сгустками. Отодрав обложку с порцией мясца, радушно протянул:
– Угощайся.
Тимур спросил, сколько должен. Трактирщик сразу опечалился:
– Все обожрались мясцом глабьим, никто не идет. Так что на первый раз – за счет заведения… Иди уж, ждут тебя…
Резиновый полог, который казался грязной стеной, скрывал коридор, разделенный на отдельные закутки черными кулисами.
– Сюда, пришлец, – послышался знакомый шепот.
На груде резиновых подошв восседала Машка с махобоем наготове. Держа одной рукой мясцо, а другой банку с жидким, Тимур кое-как пристроился и предложил отведать, что трактир послал.
– Испить должен ты, – приказала безжалостная женщина.
Очень хотелось быть послушным учеником. Тимур представил, как коснется губами банки, как багровая жижа приблизится, как надо будет ее проглотить. Это просто, может быть вкусно. Надо лишь чуть-чуть заставить себя. Когда есть хочется, все равно что есть. Ну, вот теперь…
Тимур поставил банку и прикрыл мясной закуской.
– Я не могу. Прости.
Машка недобро насупилась:
– Чтоб исполнить наказ Чингиза, мало оружия. Нужно принять Тёплу Водицу и мясцо. Это твое обучение, пришлец.
– Справлюсь без него.
Махобой сверкнул.
– Ты на волоске, пришлец, стоит дунуть, чтобы его оборвать. Делай, что велено.
Как-то само собой явилось нестерпимое желание испробовать черный мячик на грозном Салахе. Но Тимур уговорил себя повременить: раз уж полез к противцам, нечего жалеть. Может, понравится.
– Хорошо, я отведаю. Но при одном условии…
– Как смеешь, пришлец…
– Смею. А нет – отпускай. Доложишь Чингизу о провале задания.
Машка прикусила губу:
– Говори, пришлец.
– Зачем ты соврала, что выхода нет?
– Выхода нет.
– Есть! – твердо сказал Тимур. – Где найти Закройщика?
Грозный Салах не был готов к внезапному повороту и растерялся:
– Как узнал? Слишком рано…
– Неважно как. Вопрос слышала: где Закройщик?
– Ты не найдешь его, пока он сам не захочет.
– А ты его видела?
– Нет, – слишком уверенно ответила она, и стало ясно: врет. Нагло врет. Дальше можно пытать, резать, жечь раскаленным железом – будет молчать. Из вредности.
Смотав махобой, Машка демонстративно скрестила руки, сделавшись копией Чингиза:
– Теперь готов?
Бывшая подруга достигла высочайшего градуса бешенства, дальше – игра с огнем, но все же Тимур попробовал:
– За что вы ненавидите Темнеца?
Может, и показалось, но грозный Салах расслабился, словно ожидал худшего:
– Ты имеешь право знать… Те, кто попадал в Треугольник, становился кто кем: лужником, месрезом или живцом. Каждый хотел выжить. Был закон: День для покоя и Ночь для охоты. Обитальцы жили сами по себе. Пока не объявился Темнец. Он решил овладеть Треугольником и дать свой закон. Темнец несет зло и погубит всех. Глаб отпустил он. Если не ты…
История походила на пропаганду или пиратский триллер с плохим переводом. Тимур даже не старался поверить. Чтобы Машка сражалась за абстрактные идеалы? Так же невозможно, как делать стриптиз вокруг елки. За всем этим пряталось что-то другое. Сморщив лоб, изображая задумчивость, он спросил:
– Выходит, Чингиз хочет всех спасти?
– Главное – остановить Темнеца.
– А вдруг с Темнецом будет лучше?
– Нет.
– Жрать человечину, пить кровь и жить как дикари – куда уж хуже?
Издав глухой рык, Машка вцепилась в худые коленки:
– Делай, что велено, пришлец!
Вот теперь – точно пора. Тимур поднял грязную банку как бокал, содержимое по цвету от вина не отличить.
– Хочу выпить за то, что, когда найду Закройщика, мы с тобой уйдем отсюда вместе…
– Мое место здесь.
– Ну, тогда – за счастье в личной жизни!
На вкус Тёпла Водица оказалась солоновата, побежала бойко, стало тепло и хмельно, в голову ударил звон небесных колоколов, а может – подземных, перед глазами заплясали диковинные мультики. Но наваждение быстро схлынуло, и организм ответил из своих глубин глухим рыганьем. Тимур отер рукавом рот, швырнул банку, так, что брызнули осколки, и впился в мясцо. Не так страшно, как он боялся. Закусил сладковатым мясцом. Мясцо – как мясцо, прав был Дохлик, жестковатое, жаль, соли нет. А то бы и на сковородочку. Под другой глоток Тёплой Водицы и вовсе пойдет…
Тимур куснул язык, чтобы выкарабкаться из волн дурмана.
А вот учитель остался доволен, видимо расслабился и даже спросил с любопытством:
– Какое оружие выбрал?
Появление черного мячика произвело неожиданный эффект: Машка отпрянула и уставилась на детскую игрушку, словно на гранату с выдернутой чекой. Ну прямо как лавочник.
– Значит, должно быть так, – проговорила припадочная девица с непонятным отчаянием.
Эта мрачность не вязалась с ее бесшабашной натурой, и захотелось разрядить обстановку, да и хмель первого глотка еще не сошел. Раньше Тимур умел развеселить любимую и вывести из любого настроения, сможет и сейчас.
– Гляди, фокус!
Молник вонзился в резиновый занавес, но, вместо того чтобы пронестись вихрем, наткнулся и отскочил обратно. Кто-то охнул, послышался стук упавшего тела.
Машка не развеселилась, а среагировала от души. Стремительный бросок махобоя оставил рваный порез на материи, вторым в одно мгновение откромсал чьи-то ноги, которым не повезло оказаться на его пути. Опять что-то свалилось.
Теперь уже грозный, без сомнения, Салах рванула лохмотья занавеса. На полу корчились тела: у одного – глубокая вмятина во лбу, другой лишился ступней, на срезах зияли черные сгустки. Рядом валялись палки с притороченными заточками – оружие примитивное, но подлое.
– Видишь, что несет Темнец? Видишь, какое зло пришло? – И Машка от души врезала галошей в бок безногого, почти труп поежился.
Пришлось сознаться, но только про себя, что это не так уж очевидно, а спросил Тимур следующее:
– У вас есть оружие, почему им нельзя?
– Лизнецы обычно к оружию не прикасаются. Они пришли за тобой, чтобы отпустить.
Вот этого Тимур позволить никак не мог, а потому схватил за грудки еще живого лизнеца и хорошенько встряхнул:
– Кто послал, паршивец?
Лизнец распахнул голубые глаза и улыбнулся черным ртом:
– Пришлец лютый, помилуй меня…
– Говори, кишки выпущу!
– Лизнецы мы, а как же…
– Оставь, пусть сдохнет, – посоветовала Машка, скручивая махобой. – Быстро уходим. Сейчас появятся другие.
Тимур разжал пальцы, тело шлепнулось и спружинило.
– Этот тип даже Тёплу Водицу не испустил. Так ведь, лизнец?
Парень заулыбался блаженно. Его напарник все еще делал вид, что погиб от шального удара в лоб, но при этом поглядывал из-под прикрытых век.
Странно, что Машка этого не замечала.
– Ты ему ноги отрубила, а он не думает отпускаться. Это нормально? – как можно наивнее спросил Тимур.
Осознав ляп, девица закусила губу и погрязла в нерешительности. Надо было что-то делать, но в экстремальной ситуации эта героическая женщина не могла решиться ни на что. Как похоже на нее прежнюю.
– Давай возьмем «языка»? – предложил зависшему Салаху Тимур. – Причем двух. Может, Чингизу они пригодятся?
Даже не проронив «спасибо за идею», грозный Салах потрудился на славу: скрутил лизнецов их же жгутами, разрубил резиновую штору и закатал их в обрезки. Обрубки ног остались на каменном полу сиротками. Зато образовалось два куля, крупных, но для крепкого сотрудника банка – почти легких. Взяли – понесли.
– Обучение выдержал, – пропыхтела Машка, сваливая куль через порог трактира.
И тут Тимур увидел трактирщика: он тихо блаженствовал. Изо рта его свесился кусок мясца, который тот прожевать не успел: глубокие дырки пробуравили лысые виски. А на свежие мозгочки уже целилась парочка лужников, терпеливо выжидавшая вблизи.
