Глава 26

В поместье поднялся переполох, когда выяснилось, что де Джерси продал все без исключения. Однако персонал мог при желании перейти на работу к Шейху. Конюхи с замиранием сердца следили, как великолепного скакуна ведут в трейлер. Жеребец, как всегда, брыкался и норовил укусить сопровождающих. Ему даже сменили накидку на другую, в цветах конюшни нового хозяина. Тот стоял неподалеку, курил сигару и осматривал свои приобретения, затем прошелся по территории в компании ошарашенного Дональда Флеминга.

Кристина проспала до полудня, не ведая о том, что особняк, как и все остальное, тоже продан. Проснувшись, она ощутила тяжесть во всем теле, будто к шее привязали свинцовый груз. Следом вернулся страх. Выглянув в окно, Кристина увидела оживление на конном дворе и предположила, что муж тренирует лошадей. Она приняла душ, оделась и спустилась на кухню, чтобы сделать себе завтрак. Как раз там она и узнала о случившемся, и не самым приятным образом. Новый владелец поместья оставил ей учтивое письмо с просьбой в течение недели освободить помещение со всеми вещами и мебелью. Кристина нашла полупустой пузырек со снотворным, который де Джерси оставил рядом с буханкой хлеба, когда делал тосты с сыром.

Выйдя во двор, Кристина во всех подробностях услышала от работников, что произошло, но была столь огорчена, что не хотела ни с кем разговаривать. Она вернулась в дом и, бросившись к унитазу, опустошила содержимое желудка.

Кристина никак не могла поверить, что муж не посвятил в свои планы даже ее. Она понятия не имела о продаже.

Сначала Кристина ожидала, что он вернется и все разъяснит. К вечеру она все еще не смирилась с ситуацией, будучи не в силах мыслить трезво. Испытывая потрясение, она позвонила в колледж. Директриса сообщила, что еще не оплачены счета за обучение девочек. Она не сомневалась, что произошло какое-то недоразумение, но попросила впредь не задерживать с оплатой. Однако, если с этим возникли проблемы, не могла бы миссис де Джерси приехать и обсудить будущее дочерей? Кристина не знала, что и ответить. Она попросила к телефону старшую дочь, сославшись на экстренную ситуацию семейного характера. Сдерживая эмоции, Кристина велела Наташе и Леони вернуться домой, пообещав, что расскажет обо всем при личной встрече. Девочкам следовало сесть на ближайший поезд, чтобы Кристина забрала их с вокзала.

Она столкнулась и с другими трудностями: позвонив в банк, чтобы обсудить оплату школьных счетов, Кристина узнала, что их совместный с де Джерси банковский счет пуст. Кроме того, существовала задолженность по займам.

Кристина обнаружила неоплаченные счета из местного продуктового магазина и от виноторговца, а также за корм лошадей и визиты ветеринаров. Телефон разрывался весь день, пока она просто не сняла трубку, положив ее рядом. Кристина больше не могла выслушивать жалобы. Бумаги, которые она нашла в столе де Джерси, приоткрыли лишь часть правды об их долговой яме. Собрав воедино остатки сил, Кристина направилась к Дональду Флемингу, который был не менее потрясен. Она узнала, что уже некоторое время большинство работников не получали зарплату. Кристине стало стыдно, и она ничего не смогла ответить Флемингу. Тот совсем расклеился и разрыдался прямо в ее присутствии.

– Как он мог так поступить? Даже ничего не обсудил со мной, – повторял Дональд.

– Мне очень жаль, – ответила Кристина, попятившись к двери. – Ужасно жаль.

Флеминг посмотрел на миссис де Джерси и покачал головой:

– Не могу поверить, что он так поступил, не доверился мне. Я ведь проработал на него почти двадцать лет.

– Столько же я была замужем за ним и… – Подбородок Кристины задрожал. – Я вернусь позже, и мы поговорим. Простите, я не могу сейчас ни о чем думать.

Кристина выбежала из кабинета. Войдя в дом, она даже не нашла в себе сил снять пальто. Чем больше она узнавала, в какой тяжелой ситуации оказалась, тем проще было пережить сердечную боль и смириться с поступком де Джерси. Пришлось признать, что он заранее спланировал побег и вряд ли собирался вернуться. Кристина не хотела вспоминать, как прошлой ночью они занимались любовью. Она сидела за кухонным столом, не в силах унять рыдания. Стоило вытереть слезы, как они набегали вновь.

Кристина с трудом поднялась на второй этаж, где приняла душ и переоделась, приготовившись встречать дочерей. В спальне ее вновь захлестнуло чувство утраты. Она плюхнулась на кровать, по-прежнему ощущая на простынях запах мужа. Он словно бы находился рядом. Ее тело снова сотрясли рыдания.

Немного успокоившись, Кристина переоделась и поехала на вокзал за дочерьми. Она вела себя как ни в чем не бывало и ничего не сказала дочерям, пока они не добрались до дому. Только там Кристина открыла им страшную правду: отец, скорее всего, оставил не только дом, но и их. Она оказалась на распутье. Если Эдвард собирался возвращаться за ними, как обещал, то не стоило посвящать девочек в подробности. Кристина прокручивала в голове разговор с мужем прошедшей ночью, вспоминая его признания в любви. Однако теперь она знала, что он опоил ее снотворным.

Кристина не смогла дать ошарашенным дочерям разумных объяснений происшедшего. Не собираясь рассказывать все, что знала, она тем не менее пыталась смягчить удар, объяснив, что де Джерси испытывал огромные финансовые трудности, с которыми, очевидно, не справился. Растерянные и грустные мордашки девочек лишили ее самообладания, и она снова разревелась.

Спустя двадцать четыре часа де Джерси так и не вышел на связь. У Кристины не оставалось времени на мысли о том, как она будет жить без него, слишком много неотложных дел легло на плечи. Она стала обдумывать, какие ценные вещи можно продать, но предательство мужа, словно тяжелая темная туча, омрачало все ее дни.

Кристина пребывала в подавленном состоянии, когда к дому подъехали две патрульные машины. Старший суперинтендант Роджерс с женщиной-офицером Труди Грейнджер нацелились на Эдварда де Джерси, а офицерам предстояло опросить персонал конюшен. Руководитель отряда также направил людей к Дрисколлу и Вилкоксу.

На подъезде к дому Роджерс увидел грузовые фургоны, стоявшие у распахнутой двери.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотал он, выбираясь из машины и разминая ноги.

Старший офицер вперевалку двинулся вперед. Носки его ботинок расходились в стороны, а голова выдавалась вперед, как у черепахи. Однако отличительной особенностью были пронзительные, невероятно голубые глаза, которые, казалось, ничего не упускали из виду, но, когда он улыбался, вокруг них собирались морщинки, и складывалось впечатление, что на самом деле Роджерс – не более чем веселый добряк. Во многих отношениях таким он и являлся, но под маской скрывался человек крутого нрава.

Главный суперинтендант Роджерс постучал в открытую дверь. Когда никто не отозвался, он прошел по коридору, минуя картонные коробки, еще не до конца заполненные.

– Здравствуйте! – крикнул он, но опять не получил ответа.

Роджерс прошел в гостиную. По радио играла музыка станции «Классик FM», а Кристина де Джерси заворачивала в газету хрустальные бокалы.

Старший офицер громко постучал по двери.

– Если вы пришли за серебром, я еще не готова, – сказала Кристина.

Он показал ей удостоверение.

– Я старший суперинтендант полиции Роджерс, – сказал он, – а это констебль криминальной полиции Грейнджер.

– Вы пришли насчет моего мужа? – запинаясь, спросила Кристина.

– Я бы хотел поговорить с ним, – ответил Роджерс.

– Я тоже. Вот только его здесь нет. Я понятия не имею, где он.

Кристина вытерла о фартук руки, перепачканные в газетные чернила.

– Могу тогда я поговорить с вами?

– Да, но я понятия не имею, где Эдвард. Он продал поместье и дом. Как вы видите, я вынуждена съехать. Другого выбора у меня нет. Новый владелец дал мне лишь неделю.

Роджерс улыбнулся, пытаясь успокоить Кристину:

– Миссис де Джерси, не возражаете, если я выключу радио?

– Нисколько. – Она сняла фартук и заплакала. В комнате появились две девушки с серебряными канделябрами. – Поставьте это на место! – прикрикнула на них Кристина.

Роджерс шагнул к Наташе, кивнув ей в знак приветствия. Не успел он задать вопрос, как Кристина обняла девушек, словно защищала:

– Это мои дочери, Наташа и Леони. Вы не будете с ними разговаривать, хорошо?

– Сейчас нет, – согласился Роджерс, глядя, как Кристина выгоняет девочек из комнаты.

– Они только что приехали из колледжа, – сказала она. – И ничего не знают о… – Кристина прерывисто вздохнула, пытаясь совладать с собой, – …о продаже.

У нее не сразу вышло успокоиться. Роджерс отвел миссис де Джерси на кухню и спросил, можно ли его офицерам сварить кофе.

– Конечно, – отрешенно ответила Кристина.

Старший офицер сел за кухонный стол. В этой комнате тоже стояли упакованные коробки и ящики с фарфором, готовые к перевозке.

– Я решила сдать все оставшееся имущество на хранение и пожить пока у отца, – сказала Кристина. – Дочери сейчас ужасно подавлены. Они только что вернулись домой и ничего не знают, – повторила она.

Кристина достала салфетку и прочистила нос. Роджерс не торопил миссис де Джерси, вкрадчиво разговаривая с ней о переезде – о чем угодно, лишь бы успокоить ее и вывести на нужный разговор. Старший офицер уже понял, что Кристина располагала необходимой ему информацией о своем муже.

После чашки кофе и сигареты она немного пришла в чувство.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – проговорил Роджерс.

– Это касается долгов? Он повсюду должен денег. Мне даже пришлось снять трубку с телефона и оставить лежать, потому что после новостей о продаже поместья тот не замолкает.

– Я здесь не из-за долгов, – сказал Роджерс.

Он подождал, наблюдая, как Кристина снова вытирает глаза салфеткой. Ей было трудно вынести его холодный взгляд.

– Вы знаете Сильвию Хьюитт? – спросил Роджерс.

Кристина кивнула и сказала, что знала о ее смерти.

– Она была свояченицей бизнес-консультанта моего мужа.

– Мы рассматривали ее дело в рамках самоубийства, но возникли новые обстоятельства, – сказал Роджерс и открыл блокнот.

Он осведомился, знала ли Кристина Энтони Дрисколла или Джеймса Вилкокса. Она покачала головой, потом задумалась и сказала, что, кажется, они тоже были клиентами Дэвида Лионса.

– Насколько хорошо ваш муж знал мисс Хьюитт? – спросил старший офицер.

– Знал, но не слишком хорошо, – равнодушно сказала она, пожимая плечами.

– А он когда-либо навещал ее в квартире на Сент-Джонс-Вуд? – спросил Роджерс.

– Нет, – ответила Кристина, избегая взгляда офицера.

– Значит, он встречался с ней только для того, чтобы обсудить потерю своих инвестиций?

Кристина ничего не ответила.

– Насколько я понимаю, мисс Хьюитт тоже потеряла значительную сумму денег, – сказал Роджерс.

– Похоже, что так, – проговорила Кристина, – но намного меньше, чем мой муж. На самом деле он всегда пренебрежительно отзывался о ней. Она ему не слишком нравилась.

– Знаете ли вы, где был ваш муж в ночь, когда умерла Сильвия?

– Да, – резко ответила Кристина, чем удивила Роджерса. – Он был в клубе «Сент-Джеймс». Эдвард сказал, что провел там всю ночь.

– Но вы не слишком в этом уверены.

Кристина уставилась на свои руки, лежавшие на коленях.

– Мы просто обсуждали это.

– И по какой причине, если не секрет?

– Ничего особенного.

Кристина потянулась к чашке кофе. Роджерс заметил, как дрожит ее рука. Он постучал карандашом по зубам.

– Вы спрашивали мужа про ее смерть?

– Я вас не понимаю. О чем вы?

– Почему вы запомнили, где находился ваш муж именно в ту ночь?

Кристина притихла.

– Миссис де Джерси, могли бы вы ответить на мой вопрос?

– Я пыталась дозвониться до него, но он не отвечал, тогда я набрала номер клуба. Просто запомнила, что это была та ночь.

– Вы знаете, где ваш муж был второго мая?

Кристина нахмурилась, комкая в ладонях промокшую салфетку:

– Почему именно это число?

Она подняла голову и посмотрела на Роджерса, словно попавший в капкан зверек.

– Миссис де Джерси, я напомню, что в этот день произошла кража королевских регалий, – доброжелательно сказал старший офицер, ожидая реакции Кристины.

– Если подождете, я сверюсь с ежедневником, – ответила она.

Кристина резко встала и вышла в коридор. За дверью она остановилась, зажав глаза ладонями и дрожа всем телом. На обратном пути ей пришлось делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться.

– Я знаю, что днем он был на скачках в Брайтоне, но к вечеру вернулся домой. Наши дочери выступали в школьном спектакле, и около пяти мы с Эдвардом выехали отсюда.

– Вы знаете человека по имени Филип Симмонс? – Роджерс сделал быстрый вдох и нацелил пристальный взгляд на Кристину. – Филип Симмонс, – повторил он.

– Да, я знаю это имя, – сказала она и посмотрела на старшего офицера. Теперь ее глаза были не испуганными, а ясными и живыми. – Я смотрела передачу о краже королевских сокровищ и знаю, что полиция хочет допросить его.

– Вы знаете это имя лишь оттуда? – спросил Роджерс.

Кристина взяла сигарету из пачки «Силк кат». Старший офицер подался вперед с зажигалкой.

– Этого человека упоминали в передаче, – сказала Кристина.

– Как думаете, где может находиться ваш муж? – спросил Роджерс.

Кристина пожала плечами и отвернулась:

– Понятия не имею. – Она сделала глубокий вдох, а потом с сердитым взглядом повернулась к Роджерсу. Он заметил очередную внезапную перемену ее настроения. Загнанное животное пыталось дать отпор. – Муж бросил меня! Теперь я вынуждена уехать из этого дома. Он продал особняк. Он все продал. И улетел на своем вертолете. Не оставил никакой записки. С тех пор у меня дел по горло. Я стараюсь отвлечься, лишь бы не думать о том, как он… О продаже дома я узнала утром, обнаружив письмо от нового владельца. Эдвард оставил мне гигантские долги. Как только найдете его, будьте так добры, дайте знать. – Кристина бросила сигарету в пепельницу и выпрямила спину, сцепив ладони в замок. – Зачем вы приехали? Если дело не в Сильвии Хьюитт, тогда в чем? Зачем вы хотите увидеться с Эдвардом?

Роджерс покрутил сигаретную пачку.

– Это касается мисс Хьюитт. Я опрашиваю всех, кто знал ее.

Хотя старший офицер проявлял вежливость, но не сводил с Кристины хищных глаз.

– И других причин нет? – спросила она.

– Пожалуй, есть. Еще я пытаюсь выследить человека по имени Филип Симмонс.

– Вы считаете, что этот мужчина причастен к смерти Сильвии Хьюитт?

– Возможно.

– Мне казалось, она покончила с собой, разве нет? Ее сестра Хелен сказала, что это самоубийство, – проговорила Кристина.

– Возможно. – Роджерс ничем не выдал своих мыслей, все так же наблюдая за Кристиной. – Мне бы хотелось получить информацию о вертолете вашего мужа, – сказал он, похлопав по блокноту. – Если у вас есть мысли, куда мистер де Джерси мог податься, я с радостью выслушаю.

Кристина молчала.

– Значит, вы не ждете, что он вернется? – спросил Роджерс.

Глаза Кристины наполнились слезами. Она вскочила на ноги и взяла еще одну салфетку, чтобы вытереть глаза и нос.

Роджерс передал ей свою визитку:

– Звоните в любое время, если решите, что сможете чем-то помочь.

– Хорошо.

Старший офицер ушел, оставив Кристину в опустошенном, сломленном состоянии. Роджерс сочувствовал этой женщине, но он ни капли не сомневался, что она утаивает информацию. Их общение с миссис де Джерси еще не закончилось.

Кристина следила за офицерами из кухонного окна: они пересекли двор, остановили работниц конюшен, что-то обсудили с жокеями, потом скрылись в офисе управляющего. Она уже не надеялась, что де Джерси объявится, тем не менее ничего не рассказала полиции, побоявшись, что поставит под угрозу не только его, но и себя с дочерьми. Кристина решила как можно скорее уехать в Швецию. Если Эдвард вдруг найдет способ связаться с ней, то там они будут в большей безопасности, чем в Англии.

Роджерс сидел в офисе Флеминга, обводя взглядом расписание предстоящих скачек, изобилие кубков и наград, которые завоевали конюшни де Джерси, и многочисленные фотоснимки. На самой крупной фотографии, висевшей на стене, Эдвард стоял рядом со своим драгоценным Флэш-Роялем. Старший офицер задержал на ней взгляд, затем посмотрел на другие снимки де Джерси с различными чемпионами и тот, где он стоял рядом с королевой на скачках в Аскоте.

– А он крупный, – тихо произнес Роджерс.

– Да, больше шестнадцати ладоней, – подтвердил Флеминг.

– Я о мистере де Джерси, – уточнил Роджерс, указывая на фотографию.

– Ах да, он высокий, под два метра.

Вздохнув, Флеминг присоединился к Роджерсу, который пристально разглядывал фотографии.

– Ее величество когда-либо приезжала на конюшни? – спросил старший офицер, рассматривая фотографию с королевой.

– Господи, конечно нет! Этот снимок сделали в прошлом году на Королевских скачках.

– Кто-нибудь из королевского двора когда-либо бывал здесь? – спросил Роджерс.

– Мне об этом неизвестно. Вы имеете в виду кого-то из королевских конюшен?

– Кого угодно, связанного со двором ее величества.

– Сомневаюсь, а ведь я проработал здесь около двадцати лет. Почему вы спрашиваете?

– Просто так. Здесь довольно тихое место, – сказал Роджерс, меняя тему, а Флеминг вернулся к столу.

В это время Роджерс незаметно забрал одну из фотографий и сунул ее под пальто. То, каким тоном Флеминг отзывался о де Джерси, удивило старшего суперинтенданта.

– До сих пор не могу понять, как он бросил этого жеребца. – Флеминг указал на фотографию Флэш-Рояля. – Это же его гордость! Мы считали, что он победит в дерби. Невероятный конь. – Флеминг подавил подкативший к горлу ком.

– Как вы думаете, почему мистер де Джерси сбежал? – непринужденно спросил Роджерс.

– Из-за денег. Он потерял целое состояние по вине какой-то интернет-компании и не смог снова подняться на ноги. Содержание такой огромной территории еженедельно обходится в несколько тысяч. Мистер де Джерси просто не смог выбраться из ямы, в которую угодил. Но я по-прежнему его не понимаю. Я думал, что он поделится своими планами со мной.

– По-видимому, он даже жене ничего не сказал, – заметил Роджерс.

– Да, я слышал. А ведь он обожал Кристину. Но любовью всей его жизни был Флэш-Рояль. Мистер де Джерси души не чаял в этом скакуне. Вот что не укладывается у меня в голове. Я еще могу понять, почему он бросил все остальное, но продать Флэш-Рояля, скорее всего, было для него хуже смерти.

– Вам он нравился?

– Кто? Босс? – спросил Флеминг, пытаясь вернуть себе самообладание.

– Да. Что он за человек?

– Если бы потребовалось, я бы отдал ему все свои деньги. Это такой человек, которому можно доверять на все сто процентов. Он человек слова – по крайней мере, был таким до этого момента. Правда, большая часть персонала сохранит работу. Может, он поставил такие условия при сделке.

– Что за сделка? – спросил Роджерс.

– Он продал все, что имел, Шейху. Если мы захотим, то сможем работать и дальше. Мистер де Джерси позаботился об этом.

– Как думаете, сколько денег он получил за это место?

– Конюшни? – осторожно спросил Флеминг, перебирая бумаги на столе. – Я не знаю, сколько он был должен. Мне казалось, мистер де Джерси заложил поместье целиком. Кто знает? Но в любом случае поместье со всеми лошадьми оценивается примерно в сорок миллионов. Только один Флэш-Рояль стоит больше миллиона. Правда, босс уже несколько месяцев распродавал лучших лошадей и машины. И уволил много работников.

– Вы знаете некоего Филипа Симмонса?

– Нет, – покачал головой Флеминг.

– А Джеймса Вилкокса?

– Нет.

Роджерс переступил с ноги на ногу, скрывая под пальто фотографию.

– Вы когда-либо встречали человека по имени Энтони Дрисколл?

– Нет, я не слышал ни о ком из этих людей. Знаете, у меня сейчас много дел. Есть ли у вас что-то еще ко мне? Я хотел бы вернуться к работе.

– Вы знаете, где был мистер де Джерси второго мая нынешнего года?

– Частично. Он был вместе со мной на скачках. В три часа в Брайтоне состоялся заезд. Вскоре после этого он ушел – торопился на спектакль дочерей.

– А на чем мистер де Джерси добрался до Брайтона?

– На вертолете. Сейчас он управляет им лично. Пилота уволили несколько месяцев назад.

– Какой марки этот вертолет?

– Э… не знаю точно. Но он небольшой, – сказал Флеминг, нарочито взглянув на часы.

– Как думаете, где сейчас находится мистер де Джерси? – спросил Роджерс, положив руку на дверь.

– Понятия не имею, извините.

Роджерс улыбнулся и поблагодарил Флеминга за уделенное ему время.

– Дам вам один совет, – сказал тренер, когда старший суперинтендант переступил порог. – Я знаю, где он точно будет.

Роджерс заинтересованно повернулся.

– На соревнованиях дерби. Он ни за что не пропустит, как Флэш-Рояль выиграет бега. Поставьте на этого жеребца сейчас, и получите отличную прибыль.

Роджерс вернулся в машину, терпеливо ожидая свою помощницу Труди Грейнджер. Они ехали в тишине, пока старший офицер пролистывал блокнот, под которым он держал фотографию де Джерси.

– Что ж, либо он скрылся с деньгами, полученными с продажи, либо где-то спрятался с пузырьком лекарств, – ровным голосом проговорил Роджерс.

– Или сбежал с королевскими сокровищами, – вставил водитель.

Роджерс встретил его слова ледяным взглядом. После очередной напряженной паузы Роджерс вновь зашелестел страницами:

– Миссис де Джерси что-то скрывает.

Он постучал по блокноту, потом предложил проверить алиби де Джерси в ночь, когда умерла Сильвия Хьюитт. Он откинулся на сиденье и закрыл глаза.

– От этого дела дурно пахнет, и точно не конским навозом. Мы разместим запрос на де Джерси в Государственной компьютерной системе полиции, посмотрим, сможем ли разыскать его, пусть хоть ради его жены. Должно быть, ему было сложно покидать такую красавицу. – Роджерс распахнул глаза. – Хотя нельзя исключать и того, что он никуда не уходил, а жена покрывает его. – Старший офицер сердито глянул в окно и стиснул зубы. – Что, если нужный нам человек и есть де Джерси? Он вполне подошел бы на эту роль. Описание Филипа Симмонса совпадает с Эдвардом де Джерси. – Роджерс посмотрел на фотографию, балансировавшую на его колене. – Стал бы человек, чье лицо постоянно появляется во всех новостях о скачках, – ради всего святого, мужчина, который общался с королевой! – так сильно рисковать и проворачивать самое крупное ограбление в истории?

Неотрывно глядя на фотографию, Роджерс выудил из кармана жестяную коробочку с мятными леденцами.

Зазвонил мобильник.

– Что ж, – пробормотал он, – вскоре мы выясним, узнает ли его Морин Стэнли.

Он ответил на звонок.

– Роджерс, – резко сказал он. Жуя леденец, стал слушать новости.

Узнав, что Дрисколл и Вилкокс за день до этого покинули страну, старший офицер выругался. Многие теперь станут винить его в том, что он так опростоволосился. Стоило привлечь этих людей к следствию сразу же, как только он получил новую информацию, но он этого не сделал. Теперь суперинтендант оказался в невыгодном свете.

Де Джерси знал, что время на исходе. Он прилетел в Париж по паспорту Шонесси и остановился в небольшом гостевом доме. Из телефонной будки он связался с Дьюлэем и кратко переговорил с ним насчет встречи. Он хотел получить предоплату от покупателя.

Поль Дьюлэй, который все еще находился под наблюдением, отправился в Париж. Оставив машину, он зашагал пешком, потом сел на общественный транспорт, пока не убедился, что оторвался от хвоста. На встречу с де Джерси ювелир опоздал на целый час. Полковник уже ждал его в небольшом баре напротив отеля «Де ла Тремуйль». Дьюлэй принес с собой полмиллиона долларов в небольшой кожаной сумке. Вторую половину он оставил себе.

– Если бы ты знал, какими обходными путями я добирался до этих денег! Чертовы мерзавцы постоянно висели у меня на хвосте.

– Что сказал Китамо?

– Он никогда много не говорит, но он знает, что за груз сбросили в воду, и спрашивает, когда увидит свой товар.

Де Джерси приказал Дьюлэю даже близко не подплывать к грузу. Пока не стихнет буря, ящику следовало оставаться на дне, прикрепленным к отмеченной ловушке для лобстеров. Это могло занять и несколько месяцев.

– Сколько Китамо придется ждать? – спросил Дьюлэй.

– Сколько понадобится. Не отдавай ему Кохинур, пока все не уляжется. Что до других камней, скажи, он получит их постепенно. Не приближайся к ящику.

– Как же я отдам ему бриллиант, если не смогу подойти к ящику?

Вместо ответа де Джерси достал камень из кармана и тайно передал его Дьюлэю.

Ювелир потерял дар речи, ощущая в ладони эту драгоценность:

– Боже всемилостивый, это же… Ради всего святого, где мне его спрятать?

– Сохраняй спокойствие и говори тише. Держи его у себя, пока я не дам дальнейших указаний. Сообщи покупателю, чтобы он внес следующий платеж через Интернет. Как только все прояснится, мы передадим ему камень. Не раньше.

– Мне нравится, что ты говоришь «мы», – фыркнул Дьюлэй. – Это ведь мне таскать с собой чертову штуковину.

Француз был перепуган и много пил, чтобы хоть немного заглушить страх. Что касается де Джерси, тот сохранял невозмутимость.

– Где мне спрятать его, дьявольщина? – нервно повторил Дьюлэй. – Они наводнили мой магазин и дом, как чертова сыпь!

Де Джерси засмеялся, а через секунду подался вперед:

– Я скажу тебе, где спрятать его.

Де Джерси вернулся в отель и убрал в большой деревянный ящик деньги от Дьюлэя, прибавив их к средствам, полученным после выкупа закладной для продажи поместья. Он договорился перевести оставшуюся сумму по Интернету в два разных банковских учреждения Нью-Йорка. На фальшивое дно ящика де Джерси положил три огромные картины из небольшой галереи неподалеку от отеля «Де ла Тремуйль». Каждая была завернута в непромокаемую клеенку и замотана толстым слоем воздушно-пузырчатой пленки. Он забил ящик гвоздями, чтобы переправить по морю в США, а сбоку приклеил этикетку с названием галереи и оценочной стоимостью содержимого. Картины следовало доставить в Хэмптонс, чтобы адвокаты де Джерси сохранили у себя груз вплоть до его прибытия. Было слишком опасно возвращаться к вертолету, поэтому Эдвард оставил его на хранение в парижском аэропорту Орли. Он знал, что шансы на побег возрастут, если он уйдет один. Де Джерси не мог позволить себе контактов с другими людьми. Он лишь надеялся, что Кристина не выдаст имен с двух его фальшивых паспортов, Шонесси и Каммингса, поскольку собирался воспользоваться обоими.

Когда ящик забрала грузовая компания, де Джерси сменил документы, превращаясь в Эдварда Каммингса, английского галериста. Он перекрасил волосы в темно-каштановый цвет и приклеил небольшую козлиную бородку, окрашенную в тот же оттенок. К своему внешнему виду он добавил очки в роговой оправе.

Когда самолет поднялся в воздух, взяв курс на Нью-Йорк, де Джерси глянул в окно. Где-то внизу, покачиваясь на искрящихся морских волнах, находилась небольшая ловушка для лобстеров, прикрепленная к ящику с королевскими драгоценностями.

Кристина подобрала себе элегантный наряд, потратив на это немало времени. Она все еще находилась в удрученном состоянии, не зная, как вести себя с Шейхом, который не сильно обрадовался просьбе о встрече. Набравшись решимости все выяснить, Кристина настояла на своем, и миллиардер согласился встретиться с ней в три часа дня.

Он содержал еще более грандиозный конный двор, чем Эдвард. Особняк находился посреди акров зеленых холмов и декоративных садов. К белому зданию с колоннами, напоминавшему старый колониальный дом, вела широкая подъездная аллея, обсыпанная мраморной крошкой, которая сверкала на солнце, словно бриллианты.

Кристину проводили в гостиную. На стенах висели изысканные картины с изображением лошадей и диких зверей, соседствуя со шкафчиками, где хранились хрустальные кубки и фарфор с витиеватым орнаментом. Позолоченные стулья и кушетки с огромными бархатными подушками украшала золотая бахрома.

Горничная предложила Кристине чай, но та отказалась. Она намеревалась выяснить, сколько Шейх заплатил Эдварду за поместье. Кристина не сомневалась, что муж позаботился о ней и дочерях, но она хотела узнать, что именно он упоминал при сделке.

Ее встретил высокий импозантный мужчина в безупречном костюме. Его черные волосы, зачесанные назад и открывавшие лоб, блестели. Держался он отстраненно, холодно, едва скрывая нетерпение. Когда Кристина пожала Шейху руку, то уловила приятные цитрусовые нотки его одеколона.

Он сделал шаг назад и пригласил ее присесть:

– Вы хотели со мной увидеться?

– Да, по очень личному вопросу. Прошу прощения, если помешала вам, но мне крайне важно получить ответы на некоторые вопросы. Мой муж Эдвард де Джерси… – Кристина невольно терялась под пронзительным взглядом черных глаз Шейха. – Вы купили у него лошадей и поместье. – Она прерывисто вздохнула. – Я хочу узнать, говорил ли муж обо мне и наших двух дочерях, обсуждал ли с вами какие-нибудь условия.

– Какие условия?

– Насколько я знаю, сделка о продаже прошла в спешке. Возможно, муж оставил для меня некую информацию, потому что он…

Шейх поднял руку, и Кристина замолчала.

– Напротив, миссис де Джерси. Переговоры велись уже некоторое время.

– Некоторое время? – слабым голосом повторила Кристина.

– Да, недель шесть, наверное. Ваш муж отказался от моего первого предложения, и я отступил. Затем мы возобновили переговоры, и я согласился на запрашиваемую цену только при условии, что он включит в договор продажу своего скакуна Флэш-Рояля. Сперва он не хотел, но потом… – Шейх развел руками и улыбнулся. – Я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.

– Когда это было? – спросила Кристина.

– Четыре дня назад.

– И сколько вы ему заплатили? – спросила она, обхватив ладонями колени.

Последовала тишина. Кристина подняла голову.

– Думаю, миссис де Джерси, это вопрос личного характера. Я не намерен его обсуждать.

– Но я его жена. – Кристина услышала в своем голосе истеричные нотки и встала. – Я осталась одна с дочерьми, без дома, без банковского счета, с долгами, которые не могу оплатить. Мне кажется, я имею право знать, сколько вы заплатили ему.

– Нет, миссис де Джерси, не имеете. Если ваш муж не потрудился сказать вам, тогда, боюсь…

– Я хочу знать! Я имею право знать! – прокричала она.

Шейх протянул ей воду со льдом, и Кристина приняла стакан. Она была близка к обмороку. Хозяин особняка спросил, не позвать ли ей врача, но она отказалась, пытаясь совладать с собой. Она больше не могла выносить происшедшее.

– Я была бы очень признательна, если бы вы намекнули, какую сумму денег получил мой муж за эту сделку, – сказала Кристина тихим, печальным голосом.

Через несколько минут, чтобы успокоить ее и доказать, что сделка прошла без каких-либо махинаций, Шейх показал ей чеки и договор с подписью ее мужа. Кристина поняла, что в ночь своего отъезда Эдвард собрал значительную денежную сумму и позаботился о дальнейших платежах в банке. Когда де Джерси вернулся домой и увидел, какой разгром она учинила в доме, то уже имел при себе эти средства и заранее принял решение оставить ее. Занимаясь с ней любовью, муж знал, что уйдет.

Кристина вернулась в дом, который прежде обожала, но теперь внутри остались лишь голые стены. Она призналась мужу, что не знала его по-настоящему, и помнила каждое сказанное им слово. Кристина с трудом могла находиться среди комнат, меблировкой которых они занимались вместе с Эдвардом, – слишком велико было его предательство. Пройдя по тихому дому, она добралась до хозяйской спальни. Кристине казалось, что она слышит голос мужа, его смех и признание в любви. Так она мучила себя, но ей хотелось прочувствовать эту боль, осознать весь ужас его лжи и сделать то, что задумала. Если бы Эдвард позаботился о ней, проявил внимание, дал понять, что их любовь на протяжении двадцати лет хоть что-то для него значила, рана ее не кровоточила бы так сильно. Но де Джерси ничего для нее не оставил и исчез, забрав с собой миллионы фунтов.

Кристина медленно спустилась по ступенькам и зашла в кабинет мужа. Мебель уже вынесли, но едкий запах сигар все еще витал в воздухе, пропитав стены. Эдвард словно тоже находился здесь, незримый свидетель тому, что она собиралась сделать. Кристина склонилась над телефоном. Его еще не отключили. Она достала визитку, которую оставил ей старший суперинтендант Роджерс. Злость придала ей спокойствия и решимости. Кристина набрала прямой номер и подождала.

– Роджерс, – ответили ей.

– Это Кристина де Джерси. Я бы хотела поговорить с вами о моем муже.