Глава 23
Выстроившиеся в шеренгу холеные сотрудники «Д’Анконы», которые находились в приемной секретного дома, напомнили лорду Вестбруку о линейке в школе. Две взволнованные секретарши походили на дочерей его директора, обе розовощекие и безупречно одетые. Рядом стояла пышногрудая круглолицая женщина, вытянувшая по швам пухлые руки, словно офицер вооруженных сил. Вестбрук увидел в ней свою старую патронессу. На самом деле эта дама являлась одним из ведущих экспертов по драгоценностям в «Д’Анконе», а также директором по маркетингу. Трое мужчин казались Вестбруку учителями из Итона. Все они ждали своей очереди, чтобы поприветствовать ее величество, когда она будет проходить мимо.
Эдварда обеспокоила группа встречающих: там оказалось больше людей, чем он ожидал. Он весь вспотел, думая, справился ли с задачей Холл. Де Джерси узнал бы о его успехе только по тому, что камеры перестали бы двигаться. Он взглянул наверх. Если Холл провалил дело, их всех поймают с поличным. Подняв голову в третий раз, де Джерси с облегчением увидел, что красный огонек погас.
На лестнице лежал лазурно-синий ковролин, покрывая и пол приемной. Повсюду стояли цветочные композиции с лилиями. Королевскую процессию встречали вежливыми поклонами двое мастеров, занимавшихся подгонкой, – в безукоризненных брюках в полоску и темных пиджаках с белоснежными рубашками и галстуками. В руках они держали белые перчатки, чтобы надеть их на время примерки.
– Доброе утро, – сказала Морин, проходя вдоль шеренги.
Она изобразила улыбку, но смотрела на всех глазами испуганного кролика. Памела шла рядом, почти соприкасаясь с ней. Разговоры вел лорд Вестбрук – своей харизмой и манерами он затмевал всех. Под звук его тихого аристократического голоса процессия шла мимо встречавших. Те пожимали прибывшим руки и не переставали улыбаться.
Главный представитель мистер Сондерс – невысокий суетливый мужчина – отвел Вестбрука в сторону:
– Хранилище открыто. Ее величество может осмотреть драгоценности, если пожелает.
Сондерс поклонился Морин, лицо которой застыло как камень. От ее холодного вида мужчина занервничал еще сильнее.
– Ваше величество, если вы соблаговолите проследовать за мной на нижний уровень, вас проводят в хранилище.
К облегчению де Джерси, как только «королева» шагнула на вторую лестницу, ведущую в хранилище, большая часть персонала рассеялась. Матрона повела девушек-секретарей на выход. Де Джерси с замиранием сердца следил за ними: если они пройдут мимо фойе, то увидят связанного охранника с кляпом во рту. Однако они даже не глянули в его сторону и, поднявшись по лестнице, направились по кабинетам.
Внутренняя приемная опустела, а коридор снаружи находился под контролем Холла. Шорт и Вилкокс были готовы прикрыть отступление.
К хранилищу вели десять ступенек, обрамленные блестящими медными поручнями. Королевская процессия прошла мимо очередной группы камер, установленных в каждом углу и в каждой нише. К счастью, ни одна не шевелилась. Де Джерси остался доволен работой Холла, надеясь теперь, что никто не заметит проблем с видеонаблюдением.
Спускаясь в подземное хранилище, Морин с силой налегала на сверкающий поручень, следом двигалась Памела. Де Джерси и Вестбрук прикрывали ей спину. Сондерс, заметно нервничая, снова заговорил, чтобы отдать приказы охранникам. Но и он, и мастера не отрывали глаз от королевы со свитой, не поднимая взгляда на камеры. Когда они достигли подвального помещения, тут же встал служащий, ожидавший их возле тележки с охлажденной водой, фруктами и кофе. Сондерс предложил сделать передышку и чего-нибудь выпить, но Вестбрук с улыбкой постучал по часам, показывая, что на это нет времени.
Процессия приблизилась к просторному хранилищу со стальными дверями и двумя защитными внутренними клетками. Первая усиленная стальная дверь была широко открыта, над ней зависла сверкающая решетка, готовая опуститься в случае нажатия тревожной кнопки – защищая тем самым содержимое хранилища и запирая там непрошеных гостей.
Вестбрук разряжал гнетущую обстановку неторопливым разговором, чем де Джерси искренне восхищался. Лорд время от времени ссылался на ее величество, вспоминая забавные случаи из тех времен, когда он был пажом на коронации. Не важно, говорил он правду или нет: легкая манера рассказа скрашивала их недолгое, но напряженное путешествие.
Хранилище было просторным, вокруг огромной центральной клетки находились стальные ящики. Внутри стояла усиленная витрина в стальной раме: на черном бархате лежали украшения для просмотра.
Это сногсшибательное зрелище погрузило всех участников команды в странную тишину, которую прервал тихий возглас Вестбрука:
– Боже всемилостивый!
Отчего-то именно эти произнесенные шепотом слова побудили де Джерси тихо проговорить:
– Дамы и господа, попрошу вас не кричать, а сохранять тишину, тогда никто не пострадает:
Сондерс чуть повернулся, словно не расслышал, и в этот момент де Джерси достал автоматический пистолет.
– Все должны лечь на пол лицом вниз. – Полковник указал на Сондерса. – Сперва вы. Ни звука.
Резко побледнев, мужчина растерянно глянул на своего ассистента. Дрисколл распахнул пиджак и достал полуавтомат:
– Выполняйте все приказы, иначе я буду вынужден стрелять. На землю, лицом вниз!
Морин рухнула на пол и сжалась в комок. Ее сумочка открылась, и по хранилищу раскатились тюбики с косметикой. Памела достала из своей сумочки муляж пистолета и нацелилась на голову «королевы». Дрисколл взбежал по ступенькам, подав сигнал ожидавшему их Холлу присоединиться к ним. Тот отошел от двери, и его место занял Шорт, взявший на себя охрану открытого дверного проема.
– Нет! – подняв руки, закричал Сондерс. – Вы не можете этого сделать. Ради всего святого, нет!
– На пол! – скомандовал де Джерси.
Он снял пальто, под которым находился большой, но невесомый рюкзак. Полковник бросил его Вестбруку. Дрисколл и Холл держали на прицеле перепуганных сотрудников «Д’Анконы», а лорд поднял платиновую корону с бриллиантом Кохинур и сунул ее в рюкзак. Де Джерси передал ему пистолет и принялся собирать другие драгоценности с витрины в рюкзак, который был у Дрисколла. Когда все украшения оказались у них, Полковник дал сигнал идти на выход.
Налетчики отступили к лестнице, а Дрисколл запер тяжелые стальные двери, оставив Сондерса, Морин и двух перепуганных мастеров заблокированными в хранилище. Банда бойко взлетела по ступенькам, пересекла приемную, а оказавшись в небольшом фойе, промчалась дальше мимо связанного охранника.
Мотоциклисты завели моторы своих байков и поехали в разных направлениях, хотя пункт назначения для них был один: они направлялись на яхтенный причал Тауэр-Бридж. Памела и Вестбрук покинули Ньюбери-стрит на своих двоих. Оба не могли вымолвить ни слова, ноги отказывались шагать, однако и лорд, и «придворная дама» сумели добраться до вокзала Сити-Тамеслинк, то и дело оглядываясь.
Дрисколл зашагал прямиком до станции «Барбикан» и перешел там на линию Хаммерсмит-энд-Сити. Казалось, до прибытия поезда прошла вечность. Все это время Дрисколл не мог унять дрожи, расхаживая по платформе взад-вперед. Через три минуты он ступил в вагон, чертыхаясь, пока двери наконец не закрылись. Поезд тронулся. Дрисколла бросило в жар, рубашка взмокла и прилипла к телу.
Вилкокс и де Джерси знали, что нужно уходить с места преступления как можно скорее, но они не могли бросить «даймлер». Возвращать его на склад было рискованно, как и везти через весь город. Здесь вступал в действие грузовой фургон. Он ждал их неподалеку на платной парковке.
Де Джерси с двумя рюкзаками запрыгнул в «даймлер». Вилкокс вдавил ногу в педаль газа, и автомобиль круто завернул за угол, раскидывая по сторонам конусы и знак с запретом на парковку.
– Помедленнее! – рявкнул де Джерси.
Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы их остановили за превышение скорости. Вилкокс, хоть и напряженный до предела, все же смог сбавить скорость. Они виляли по переулкам, пока не добрались до фургона. Де Джерси выскочил наружу и открыл водительскую дверцу грузовика, забрасывая на сиденье рюкзаки и садясь за руль. Тем временем Вилкокс распахнул задние двери, опустил откидной борт, вернулся в «даймлер» и завел автомобиль внутрь. Пространства оставалось так мало, что он с трудом выбрался из машины. Затем Джеймс поднял борт и закрыл двери, оставаясь в кузове. Постучав по стенке фургона, он дал де Джерси сигнал отчаливать.
Не убирая руки с руля и не превышая тридцати миль в час, де Джерси сорвал с себя парик, брови и усы. Ему казалось, что фургон ползет как улитка. Он направил фургон к реке, переехал через мост и свернул направо, выезжая на набережную Баттерси.
Прошло всего пятнадцать минут после ограбления, однако вдалеке уже слышался вой сирен. Когда они проехали мимо гелипорта Баттерси, де Джерси увидел, как в воздух взмыли два заказанных им вертолета, необходимые в качестве отвлекающего маневра. Он сверился с часами: пока они идеально шли по плану. Создавшаяся суета обеспечивала прикрытие его собственному вертолету.
Запертый в хранилище персонал кричал без толку. Давала о себе знать нехватка кислорода, но выбраться они не могли. Морин впала в истерику и вопила, что грабители похитили ее мужа. Находившиеся рядом с ней сотрудники наконец поняли, что она имела в виду вовсе не принца Филипа.
Люди, работавшие на верхних этажах, даже не подозревали, что происходило внизу. Но когда секретари вошли в фойе, ожидая отбытия королевской процессии, то увидели опрокинутый постамент с лилиями, а следом и связанного охранника с кляпом во рту. С тревожным предчувствием они открыли двери внешнего хранилища.
К одиннадцати весь Сити гудел от протяжного воя сирен. Началась погоня. Никто не верил, что подобное могло случиться. Бесспорно, ограбление могло считаться одним из самых дерзких за всю историю. Первым делом полиция подняла в воздух вертолеты, проверяя округу. Они искали два «даймлера» и мотоциклы.
Весь район возле секретного дома перекрыли. Де Джерси все еще сидел за рулем грузового фургона, проезжая на тот момент Кингстон и направляясь к трассе А3. Предстоял еще немалый путь до вертолета, на котором он бы вывез драгоценности из Лондона.
В то же время с отдельных причалов на Тауэр-Бридж стартовали два скоростных катера. Холл сбросил мотоцикл в реку, а шлем и кожаную экипировку спрятал в вещевой мешок. Сам он остался в толстом свитере крупной вязки и бейсбольной кепке. Он прошел к первому судну, перевезенному из старого сарая для лодок в Патни. Перед тем как отчалить, Холл привязал к мешку груз и бросил его в реку. Он повел катер обратно, собираясь спрятать его в том же сарае, а после сесть на метро и добраться от моста Патни до своего дома на востоке Лондона.
Десять минут спустя Шорт выполнил похожие указания. Он бросил мотоцикл на парковке возле моста Блэкфрайерс и переоделся в туалете. Он двинулся пешком в направлении района Темпл, надвинув на лицо кепку. Добравшись до причала, он, однако, не сразу смог завести свой катер. После нескольких лихорадочных попыток и холостых запусков ему все же удалось справиться с мотором и помчаться вслед за Холлом под вой сирен. Шорту предстояло бросить судно возле сарая для лодок, а после облить бензином помещение вместе с содержимым и поджечь. Огонь должен был послужить дополнительным отвлекающим маневром.
Шорт провел много времени в сарае, пропитывая коврики, прежде чем поджечь их и скрыться. Он удалился на пятьдесят ярдов, когда увидел разбушевавшееся пламя. Далее следовало пройти пешком по Нью-Кингс-роуд, сесть на автобус до станции метро «Слоун-сквер», а оттуда доехать до своей квартиры.
Дрисколл вышел из метро на Шепердс-Буш и забрал с парковки свою машину. Немного успокоившись, он направился домой. Рубашка его промокла насквозь. Все это время он думал лишь о том, смог ли уйти де Джерси. Хотелось позвонить Вилкоксу и узнать, добрались ли все домой в целости и сохранности, но он переборол себя и сосредоточился на дороге.
Де Джерси оставил вертолет на посадочном поле в Бруклендсе. В основном его использовали по выходным, а сейчас оно пустовало. Работал лишь небольшой офис напротив автомобильной стоянки. Вилкокс выпрыгнул из кузова, сел за руль и повел фургон прочь, напоследок бросив взгляд на де Джерси. Оба позволили себе улыбнуться, однако опасность еще не миновала.
Будучи опытным пилотом, де Джерси знал, что проблем с авиадиспетчерской службой не возникнет. В противовес распространенному мнению, воздушное пространство Великобритании находилось не под столь пристальным контролем, если речь шла о небольших высотах. Де Джерси не раз пользовался аэродромом Бруклендс, когда летал на скачки в Эпсоме и Гудвуде. Сегодня его прибытия ожидали в Брайтоне на бегах двухлеток. В уборной аэродрома он смыл с лица остатки клея, надел песочного цвета пальто и коричневую фетровую шляпу, сунул рюкзаки в два чемодана и загрузил их в вертолет, где стоял несоразмерно большой ящик. Он был полностью герметичен, защищенный со всех сторон пенопластовыми блоками на водонепроницаемом клее.
Де Джерси заметил возле ангара одинокую фигуру: мужчина мыл планер и не обращал на Эдварда никакого внимания. Когда он вышел из уборной, сидевший в будке сторож, который жевал свой обед, спросил у него совета насчет скачек. Засмеявшись, де Джерси сказал ему сделать ставку на победу и призовое место его жеребца Фэн Дансера, однако, учитывая свое отсутствие на ипподроме, он не был настроен слишком оптимистично.
Де Джерси завел мотор вертолета, закрутились пропеллеры. В это время Вилкокс находился уже в шести милях от него, направляясь к старому амбару. Он въехал сквозь огромные двери внутрь, вывез «даймлер» и снял номерные знаки. Номер на двигателе был удален заранее. Используя четыре канистры с кислотой, Вилкокс облил сиденья, кузов и все содержимое багажника. Орудуя молотком, он разбил стекла и приборную панель. Этот выплеск энергии помог ему немного успокоиться. Затем Джеймс убрал с боков фургона наклейки, открывая фирменные логотипы. Компания «Удвой свое время» ожидала возвращения грузовика лишь к вечеру. Главный офис арендодателей находился в Литерхеде, так что предстояло проехать обратно по трассе А3. Наконец Вилкокс припарковал фургон на огромной стоянке и оставил ключи в почтовом ящике у ворот. Объявление об аренде нашел по Интернету Филип Симмонс, он же и заплатил за все. На поезде от Литерхеда Вилкокс направился домой.
В три часа дня в Брайтоне планировался заезд, в котором участвовал и скакун де Джерси, – идеальный шанс мелькнуть на людях и заработать себе алиби. Но сперва требовалось сбросить добычу. Направляясь на вертолете к побережью, Эдвард посмотрел вниз, на загруженную дорогу до центра Лондона. Может, ему и показалось, но в каждой стороне виднелись синие огоньки. Де Джерси не стал размышлять над этим. Он знал, что к нынешнему моменту полиция наводнила все аэродромы и морские порты как возможные точки для побега грабителей. Однако полномасштабные поиски организуют не сразу. К тому времени де Джерси надеялся в целости и сохранности добраться до дому.
Памела и мертвецки бледный Вестбрук проехали от вокзала Сити-Тамеслинк до Брайтона. Там они пересели на второй поезд, идущий до Плимута. Памелу беспокоило, что состояние лорда резко ухудшилось. Он обливался потом и дважды ходил в туалет, где его выворачивало наизнанку. Лицо Вестбрука пожелтело, а мокрые волосы прилипли к голове. Эту пару ожидал нелегкий путь – ехать предстояло минимум пять часов. Потом они решили взять такси и укрыться в квартире Памелы. Де Джерси велел им разделиться – Вестбруку следовало вернуться в Лондон, – но в таком жалком состоянии он не мог оставаться один.
Доехав до нужной станции, они поймали такси и добрались до района, где жила Памела. Ей все время приходилось пичкать лорда обезболивающими, чтобы он смог без поддержки пройти до квартиры. Они вышли в двух улицах от дома, поскольку Памела не собиралась выдавать водителю свой адрес. Пока они шагали по тротуару, Вестбрук сильно опирался на свою спутницу, положив руку ей на плечи. Все время он молчал, но, когда Памела открыла дверь и усадила его на диван, лорд захрипел, лицо его исказилось от боли. Сердце Памелы сжалось.
– У нас получилось, – тихо сказала она.
Вертолет тоже прибыл к месту назначения. Яхта стояла на якоре в девяти милях от причала Брайтона. Пролетая над ней, де Джерси позвонил с мобильника Дьюлэю. Эдвард включил автопилот и, открыв боковую дверь, сбросил ящик. Он даже не взглянул, куда именно тот упал. Развернувшись по широкой дуге, де Джерси направился на аэродром ипподрома Брайтона.
Дьюлэй внимательно следил, как ящик падает в воду и всплывает на поверхности. Его скинули в нескольких ярдах от отмеченного места. Ювелир просигналил завести мотор, и огромная яхта величественно двинулась к грузу. Дьюлэй и двое парней из экипажа затащили ящик на борт, а после поплыли обратно в Ривьеру. Вдалеке Дьюлэй заметил небольшое суденышко, но понимал, что ничего поделать не может, кроме как молиться о том, чтобы ничьи посторонние глаза не увидели сброшенного груза.
Трое парнишек решили протестировать яхту, которую взяли без разрешения родителей. Подростки раскуривали марихуану, когда над их головами пролетел вертолет. С помощью бинокля они с любопытством проследили, как оттуда скинули ящик. Сперва парни не поняли, свидетелями чего стали, – слишком стремительно все произошло. Они по очереди смотрели в бинокль, строя догадки, что, скорее всего, видели сброс контрабанды наркотиков. Однако рации у них с собой не было, а когда огромная яхта развернулась и вместе с грузом направилась в открытое море, они решили, что ошиблись. Если бы версия с наркотиками оказалась верна, судно двигалось бы к суше, а не наоборот. Почувствовав внезапно налетевший порывистый ветер, они развернули яхту и пошли под парусом назад в порт.
Прибыв на ипподром, де Джерси сразу же направился в весовую, чтобы повидаться с Микки. Жокей как раз шел к раздевалке, с формой в цветах де Джерси, и очень удивился, что босс пропустил заезд Флэш-Рояля в Лингфилде, зато объявился на скачках Фэн Дансера. Но Микки предпочел промолчать – не ему следить за боссом.
Жокей пожал де Джерси руку и сказал, что Флеминг удалился в бокс, где седлают лошадей. Микки посмотрел вслед боссу, который размашистым шагом пошел прочь, на ходу приветливо здороваясь со знакомыми жокеями. Де Джерси также остановился возле жокея Шейха и отвел парня в сторону. Микки слегка оскорбился, гадая, сдержит ли босс слово насчет соревнований в дерби.
Де Джерси вошел в бар для тренеров и владельцев, здороваясь со всеми знакомыми. Он взял себе джин с тоником, но почти не притронулся к напитку, а спустя несколько минут прошел в загон, где седлали лошадей. Эдвард приблизился к тренеру Шейха. После обсуждений некоторых заездов разговор завертелся возле Флэш-Рояля. За его успехами следили все, кто занимался скачками. Испытывая прилив гордости, де Джерси сказал, что настал его черед выступить в дерби.
– Ваш, мистер де Джерси, или Флэш-Рояля? – тихо прошелестел тренер.
Эдвард не понял вопроса и собирался уточнить, что тот имел в виду, но увидел Флеминга, махавшего ему рукой. Де Джерси извинился и подошел к своему тренеру.
– Он все время крутится поблизости, – сказал Флеминг. – Могу поспорить, выведывал у вас про Флэш-Рояля. Шейх положил на него глаз.
– С такими деньгами и репутацией я бы сделал то же самое.
Шейх занимал доминирующую позицию в мире скачек, а также являлся рекордсменом по разведению чемпионов. Он держал у себя лучших племенных жеребцов не только во всей Англии, но и в целом мире. Арабы всегда питали слабость к скачкам. Их лошади находились в роскошных условиях, к ним были приставлены лучшие тренеры и жокеи, которые выступали исключительно за них, заключая многомиллионные контракты. Один из конных заводов Шейха находился неподалеку от поместья де Джерси.
– Что привело вас сюда? – спросил Флеминг, когда они шли по газону в направлении отведенного им стойла.
– Я пропустил заезд моего мальчика и решил, что нужно наверстать здесь. Не хочу, чтобы за моей спиной ходили сплетни, будто я больше не интересуюсь скачками.
Флеминг закрепил седло на Фэн Дансере и повел коня на парадный круг, чтобы уже там его забрал наездник. В забеге участвовало десять лошадей. Кроме де Джерси и Флеминга, там стояли девять других владельцев и столько же тренеров.
Наконец появился Микки, застегивая под подбородком шлем. Он несколько секунд постоял с де Джерси и Флемингом, слушая напутственные слова о том, как Фэн Дансеру лучше пройти дистанцию. Они помогли жокею сесть в седло и ушли с парадного круга, наблюдая, как жеребец легким галопом идет к стартовым воротам.
Де Джерси и Флеминг встали на трибунах для владельцев и тренеров. Дональд одолжил боссу свой бинокль.
– Я здесь ненадолго, – сказал де Джерси, следя за Фэн Дансером. – Мы с Кристиной идем сегодня на школьный спектакль девочек, «Укрощение строптивой». После заезда мне придется по-быстрому переодеться, чтобы успеть к ним.
Де Джерси навел бинокль на тренера Шейха, стоявшего неподалеку и изучавшего программку скачек.
Услышав команду, жокеи сорвались со стартовых ворот. Фэн Дансер шел неплохо, но еще в начале его притиснули к ограждению. Де Джерси видел, как Микки выводит его на середину, но скакуну не понравилось толкаться с другими лошадьми. Наезднику удалось пробиться вперед в образовавшееся пространство. Почти не используя хлыста, Микки вывел Фэн Дансера на пятую позицию. Они сместились на шестую и снова выдвинулись на пятую, пересекая финишную черту.
– Далеко не Флэш-Рояль, – сказал де Джерси, возвращая Флемингу бинокль.
– Мало кто сравнится с ним, – согласился тренер.
Они направились обратно к конюшням. Де Джерси попросил Флеминга передать Микки, что тот отлично проехал, а после извинился: он не мог опоздать на спектакль дочерей.
В четыре часа де Джерси покинул ипподром в Брайтоне. Он облегченно вздохнул, лишь оставшись в одиночестве. Эдвард непроизвольно нащупал в кармане увесистый груз. Он помнил наизусть точный вес – сто пять целых шесть десятых карата, но, когда де Джерси извлек камень из короны, тот показался даже тяжелее. Если сокровища, которые он скинул Дьюлэю, потеряются, Эдвард все же останется с трофеем – бриллиантом Кохинур.
По Сити прокатилась волна новостей о самом отчаянном ограблении за всю историю. О нем вещали по всем каналам, прерывая показы телевизионных передач. Среди общественности поднялся шум. Полицию ошеломила необыкновенная дерзость грабителей. Статья о налете появилась на первой полосе «Ивнинг стэндард». Про само ограбление говорилось мало, но на передовице поместили фотографию Морин, одетую как ее величество, с фальшивой короной на голове и натянутой улыбкой. В настоящее время актриса находилась под действием успокоительных и не могла связать и двух слов. Ей сообщили, что Эрик нисколько не пострадал. Срываясь на слезы, она рассказала полиции, как ее похитили, а мужу угрожали. Морин постаралась дать описание мужчины, руководящего операцией. Его имени она не слышала, но охарактеризовала де Джерси как «человека военного склада». На вид ему было за пятьдесят. Рыжеволосый, с усами, очень высокий. Описание совпадало со словами Сондерса, который тоже пережил сильное потрясение.
Британцев поражало, как налетчикам удалось провернуть подобное ограбление, но в большинстве своем они не сомневались в скорых арестах. Специальный отряд полиции Лондона и вооруженные силы заявили, что подключатся к поиску сокровищ. Началась операция «Корона».
Полицейские обрадовались, когда сумели получить отрывок записи с камер видеонаблюдения за несколько секунд до того, как Холл приказал охраннику выдернуть все провода. Участники банды попали в кадр на входе в коридор, направляясь в приемную. Однако первоначальный оптимизм быстро рассеялся, когда запись вернули с экспертизы. Там оказалась отчетливо видна Морин, но ни на одном кадре не засветилось лицо ее придворной дамы, надевшей шляпу с широкими полями. Полиции удалось разглядеть мелькнувший профиль Дрисколла, а также широкоплечую фигуру де Джерси, лицо которого закрывал собой единственный член команды, полностью попавший в объектив. Его светлость Генри Вестбрук не переставал улыбаться и говорить о чем-то, пока экран не погас. Через несколько часов лорда опознал полицейский офицер, работавший по делу о его мошенничестве.
На пресс-конференции сообщили о первых успехах в расследовании. Суд выписал ордер на арест лорда Генри Вестбрука. Тем временем полицейские опросили всех сотрудников секретного дома, пытаясь составить портреты лиц, участвовавших в ограблении. Описания Памелы разнились, поэтому офицеры решили положиться на слова Морин и снова взять у нее показания после того, как она отойдет от потрясения. Актриса все еще лежала в больнице и принимала седативные препараты, а муж ни на шаг не отходил от ее койки. Он предоставил подробности по водителю «мерседеса», который увез его жену, и помог полицейскому-художнику составить фоторобот. Второго мужчину Эрик почти не помнил.
Двух мотоциклистов никто описать не смог, поскольку все смотрели лишь на «королеву». Словесные зарисовки высокого мужчины, едва различимого на видеозаписях, тоже были путаными. Согласно показаниям, он имел рыжие волосы и усы, но никто не помнил его лица. Мистер Сондерс из фирмы «Д’Анкона» утверждал, что именно этот человек возглавлял банду налетчиков. Он говорил вежливым тоном, держался словно военный и первым покинул хранилище.
Начался широкомасштабный поиск автомобилей. Очевидцев просили сообщить о кортеже, проезжавшем по улицам до секретного дома, но никто не откликнулся.
Когда зазвонил телефон, Кристина выбирала наряд на спектакль дочерей. Она поджала губы, опасаясь, что муж найдет какой-нибудь предлог не явиться туда.
Однако ей звонила Хелен Лионс.
– Ты уже связалась с Сильвией? – спросила она.
– Я звонила ей домой и в офис, но мне сказали, что она взяла несколько выходных и улетела в Америку. Я говорила тебе об этом в прошлый раз. Но раз она не перезвонила мне из дома, то, очевидно, все еще в отъезде.
– Прости, что докучаю тебе, но я правда очень переживаю за свою финансовую ситуацию. Конечно, я не банкрот, только о деньгах всегда заботился Дэвид.
– Он и о наших позаботился, – резко отозвалась Кристина, не в силах больше сдерживаться. – Как и обещала, я позвонила твоей сестре, но не хочу и дальше участвовать в этом деле. Прости, Хелен, у нас тоже проблемы с финансами, и все из-за того, что твой муж незаконно присвоил наши деньги. Чем больше я узнаю о том, сколько украл у нас Дэвид, тем меньше мне хочется говорить с тобой. Лучше тебе самой позвонить Сильвии. Мне и так пора уходить.
Кристина бросила трубку, и ей стало не по себе. Конечно, она выместила на этой бедолаге весь свой гнев, но и ничуть не соврала.
В пять часов де Джерси прилетел на вертолете домой. Он убрал парик и усы в портфель и поспешил к особняку. Внешне Эдвард сохранял самообладание, но от адреналина в висках стучала кровь.
Когда Кристина вернулась из магазина с покупками, он уже принял душ и переоделся. Она застала мужа на кухне.
– Ты уже дома, – удивилась она.
– Да, дорогая. Мы же идем на спектакль, верно?
– Конечно. Но я думала, что ты мог и забыть. Ведь столько проблем.
Кристина прошла мимо, чтобы разобрать покупки. Де Джерси поразил ее тон.
– Я что, впал в немилость? – спросил он, повернувшись к жене.
– Так и есть, ты прав. – Кристина присоединилась к нему за столом. – Лучше скажу тебе сейчас, ведь ты все равно обнаружишь.
– Что обнаружу?
– Я была в твоем кабинете и сломала… – Кристина замолчала и, нахмурившись, посмотрела на мужа, потом подалась вперед и потерла его щеку. – Ты, кажется, испачкался в клее.
– Это лосьон для бритья, – отстранился от жены де Джерси. – Так что ты там сломала?
– Ничего я не сломала, – раздраженно отозвалась Кристина. – Прошу, прекрати обращаться со мной как с ребенком. Я взломала ящики в твоем столе.
– Правда? – Де Джерси замешкался. – И зачем ты это сделала?
Кристина закусила губу, потом глубоко вздохнула:
– Не знаю… хотя нет, знаю! Я устала от твоей лжи. Просто хотела понять, что происходит.
– Когда это было?
– Какая разница? Я воспользовалась отверткой. Но меня огорчило то, что я нашла. Хотела обсудить все с тобой лично, поэтому не упомянула про это по телефону. Почему ты не рассказал мне, ради всего святого? После стольких лет брака ты не можешь быть честен со мной?.. Ты ведь практически банкрот! – проговорила Кристина.
Де Джерси немного расслабился:
– Почему бы нам не перейти в гостиную и все не обсудить?
– Иди первым, – сказала она. – Я сделаю нам чай.
Эдвард кивнул и вышел. Кристина снова вздохнула, находясь на грани срыва, но на этот раз она собиралась припереть мужа к стенке.
Де Джерси внимательно выслушал Кристину, рассказавшую ему о своих находках.
– Не понимаю, зачем тебе понадобились фальшивые паспорта.
– Я уже много лет пользуюсь вымышленными личностями. Так я могу ходить по конным аукционам, не называя настоящего имени.
– Не может быть, что только поэтому, – недовольно сказала Кристина. – Еще я видела паспорта на нас с девочками, все на чужие имена. В одном из паспортов есть свежий штамп Нью-Йорка. Ты не говорил мне, что летал туда недавно. Что происходит?
– Я и сам не собирался. А паспорта для вас с девочками я приготовил на случай, если вы поедете со мной и тоже будете под прикрытием. Ты же знаешь, я ненавижу быть вдалеке от вас. Это единственная причина.
– Так что ты делал в Нью-Йорке?
Де Джерси решил открыть часть правды:
– Я ездил повидаться с мужчиной, который разрушил мою жизнь, и не хотел, чтобы это обнаружилось.
– Почему?
– Кристина, он использовал меня. Как ты уже знаешь, он разорился сам и утащил в эту яму и меня.
– И ты ездил встретиться с ним?
– Да, но под другим именем, поскольку не хотел вспугнуть его. Оказалось, что он все еще располагал некоторыми моими средствами, которые инвестировал в недвижимость. Никудышный жулик. Я успел поймать его, когда он собирался покинуть страну и уехать в Южную Америку. Он заволновался, что я вызову полицию, поэтому и раскошелился. Конечно, он не вернул мне всех денег, лишь небольшую долю, но пока хватит и этого, чтобы некоторое время продержаться на плаву.
– А Сильвия знает?
– Нет. Если бы я рассказал ей, то пришлось бы поделиться деньгами, а потом и другие инвесторы стали бы гоняться за мной ради своей доли. Я смог вернуть кое-что из утраченных средств. Морено уехал, и, надеюсь, я его больше не увижу. – Де Джерси пожал плечами.
– И как сейчас обстоят дела с финансами? – спросила Кристина.
– Не так уж хорошо, но с притоком средств от Морено стало гораздо лучше. По крайней мере, я не стану продавать поместье, что пришлось бы сделать, не доберись я до этого мерзавца.
– Ты нарушил закон?
– Конечно. Мне пришлось провезти деньги в Англию в чемодане – еще одна причина, по которой я воспользовался вымышленным именем. Я лишь хотел защитить нас. Законным путем или нет, но я это сделал. Кому побежит жаловаться Морено? Уж точно не полиции. Это он преступник, а не я. Он совершил массовое мошенничество, разорившее множество людей. Знаю, я соврал тебе, но, дорогая, мне пришлось действовать спонтанно. У меня не было времени на размышления, а чем меньше лиц знали о моих намерениях, тем лучше.
– Спонтанно? Ты меня за дуру принимаешь? В паспорте есть и более давние даты. И кто еще этот Майкл Шонесси?
– Однажды трюк с вымышленной личностью сработал, и потом я несколько раз прибегал к нему. Повторю еще раз, я поступил так, чтобы защитить себя. Если покупаешь лошадей в Ирландии, то тут же попадаешь в новостную полосу! Чем меньше людей знают о моих действиях, тем лучше.
– Но я же твоя жена!
– Вдруг бы у меня ничего не вышло? Ты бы тогда тоже пострадала. Я всего лишь хотел защитить тебя.
– Да, и относился ко мне как к идиотке! – фыркнула Кристина.
– Так ты говоришь о моей заботе? Я не хотел, чтобы в случае неудачи ты стала соучастницей. В Хитроу меня могли арестовать с деньгами. К счастью, все обошлось, угроза миновала. Я не мог положить эти средства в банк, иначе с меня взяли бы налоги. Дорогая, пока мы еще не разорены. Ничего страшного не случилось.
– Случилось.
Де Джерси хмуро посмотрел на жену.
– Из-за тебя я чувствую себя беспомощной дурочкой, – сказала Кристина. – Когда мы ездили в Монако, ты уже испытывал финансовые трудности, но не поделился со мной этими проблемами, а как ни в чем не бывало накупил дорогих подарков. Что я должна после этого чувствовать?
– Что я люблю тебя, – усмехнулся де Джерси.
– Нет, лишь то, что я дура, – сказала Кристина и сердито отвернулась. – Все по-прежнему не сходится. Ты продал Бэндит Куин, а Флеминг считает, что ее купил Майкл Шонесси, который значится в одном из твоих паспортов. Но что за ерунда? Он же – это ты, да? В том паспорте твоя фотография.
– Верно. Дорогая, все просто. Если я окончательно разорюсь, Бэндит Куин уйдет вместе со всеми долгами. Но так я смогу оставить ее у себя.
– Но она же моя! Ты купил ее для меня!
– Это так, но в некотором смысле она по-прежнему твоя. – Де Джерси поднялся, обнял жену и поцеловал в шею. – В последнее время ты многое пережила, особенно утрату матери. Я не хотел лишний раз беспокоить тебя и… – Эдвард посмотрел на часы. – Если мы не поторопимся, то опоздаем на спектакль девочек. Тогда нам точно не поздоровится. Давай переодеваться?
Кристина кивнула и поцеловала мужа, прикоснувшись ладонью к его лицу:
– Все-таки странный запах, похоже на клей. Представляю, если следом выяснится, что ты лысый и носишь парик.
Де Джерси заулыбался, подхватил жену на руки и направился к двери. Но их остановил телефонный звонок.
– Не отвечай! – вскрикнула Кристина. – Это наверняка Хелен Лионс.
Де Джерси понес жену вверх по лестнице, но на полпути поставил ее на ступеньки: давало о себе знать травмированное колено. Телефон не переставал трезвонить. Эдвард хотел ответить, если вдруг дело касалось его, но Кристина не позволила:
– Она каждый день названивает. Хочет, чтобы я позвонила ее сестре.
– Зачем?
Де Джерси перегнулся через перила и глянул на столик, где все еще звонил телефон.
– Когда Хелен обнаружила правду об их с Дэвидом романе, то решила больше не общаться с Сильвией. Просила меня позвонить ей. Ты знал об этом?
– О чем?
– Что Сильвия встречалась с Дэвидом, и, похоже, много лет.
– Боже всемилостивый! Конечно нет. И чего она хотела? Это касалось Дэвида?
– Дело в страховке. Кажется, Сильвия занималась всеми вопросами, а сейчас у Хелен заканчиваются средства.
Телефон смолк.
– Ты говорила с Сильвией?
– Нет. Я даже в офис ей звонила, но мне сказали, что она уехала. Кажется, в Нью-Йорк. Хелен снова позвонила мне как раз перед твоим возвращением, и я не сдержалась. Сказала ей, что, учитывая поступок Дэвида, пусть она сама и звонит Сильвии. – Настроение Кристины изменилось. – Эдвард, без тебя мне было так одиноко!
– Прости, но я не мог приехать.
Он погладил жену по щеке и нежно поцеловал.
– Но ведь сейчас все в порядке? Только ответь искренне. Прошу, больше не лги мне. Мне не нравится взламывать ящики, словно ревнивая фурия. Когда я поняла, сколько денег мы потеряли, то ужасно разозлилась из-за твоей лжи.
– Правда в том, что самое тяжкое позади. Учитывая мои надежды на Флэш-Рояля… Если он выиграет в дерби, то все встанет на свои места. Этот скакун будет стоить миллионы. – Де Джерси снова поцеловал жену. – Мы почти выкарабкались, милая.
– И тебе не придется повторно закладывать поместье?
– Нет. Я из кожи вон лез, чтобы этого не случилось. Теперь мы в безопасности.
Кристина прижалась к нему, и они вместе пошли вверх по лестнице.
– Нужно кое-что изменить в наших отношениях, – тихо сказала жена. – Больше не ври мне.
– Не буду. Черт побери, вдруг ты в следующий раз набросишься с отверткой на меня!
Эдвард привлек Кристину к себе, поднимаясь с ней в спальню. Он внутренне радовался, что прихватил с собой в Париж паспорт на имя Филипа Симмонса. Иначе Кристина обнаружила бы его вместе с другими.
Спустя час они отправились в колледж и высидели длинный спектакль «Укрощение строптивой». Обе девочки пришли в восторг, что приехал их отец, правда, Кристина не рассказала им, что весь последний акт Эдвард проспал. Вместе с другими родителями супруги де Джерси угостились вином и сыром и вернулись домой. В машине вместо новостей они слушали классическую музыку, а к дому подъехали ближе к часу ночи.
Де Джерси так вымотался, что сразу же отправился в постель и крепко уснул. Кристина лежала рядом с широко открытыми глазами, гадая, сколько еще небылиц рассказал ей муж. Она поняла, насколько была наивной. Впервые за время брака она усомнилась в их отношениях и задумалась о прошлом Эдварда. До нынешнего момента Кристина не ощущала разницы в возрасте, но сейчас размышляла над тем, что за жизнь он вел до встречи с ней. Вид безмятежно спящего мужа вызвал в ней раздражение. Сколько они уже не занимались любовью? А ведь он даже не поцеловал ее перед сном. Не в силах уснуть, Кристина перевернулась на бок. Она ощущала, как семена недовольства начинают расти.
Дрисколл сидел перед телевизором с огромным бокалом джин-тоника. Он смотрел новостные выпуски отчасти из любопытства, отчасти потому, что не желал принять совершенное им. Опасность еще не миновала. Правда, его радовало их с Вилкоксом преимущество: раньше они не имели проблем с законом, и даже если бы Морин могла их опознать, ей пришлось бы пересматривать снимки до второго пришествия, ведь на учете они не состояли. В новостях говорили о разыскиваемых автомобилях, давая номера горячих линий и вновь обращаясь к тем, кто располагал какой-либо информацией. Сейчас полиция выслеживала Вестбрука – на его арест выписали ордер. В новостях то и дело показывали интервью с вереницами его молоденьких подружек-аристократок или сотоварищей, рассказывавших про его любовь к женщинам и аферы в высшем обществе. Лицо лорда Вестбрука стало не менее известным, чем пропавшего без вести лорда Лукана.
– Чем ты, черт возьми, весь день занимался? – спросила жена Дрисколла, ставя на стол миску с морковью.
– Бизнесом, – ответил Тони.
Лиз захрустела морковкой.
– Бог ты мой, обязательно это делать? – спросил он.
– Я на диете.
– А я голоден. У меня не было времени пообедать.
– Что тебе приготовить? – спросила Лиз, поднимаясь на ноги.
– Омлет. Ничего жирного. У меня в животе и так ураган.
– Стоит сменить врача. Будешь еще что-нибудь к омлету?
– Немного сыра.
– От него толстеют.
– Да плевать!
– Тони!
– Дай послушать новости. Слышала, что случилось? – оживленно произнес он.
– Я только зашла домой – принимала грязевые ванны в новой водолечебной клинике.
– Произошло крупное ограбление.
– Ох, об этом я знаю. У Сандры работал телевизор. Сделать к омлету салат?
– Конечно.
Дрисколл посмотрел вслед жене, когда та вышла из комнаты. Жаль только, Сандра не знала, подумал он, что муж ее последней клиентки участвовал в похищении королевских регалий.
Вскоре после прибытия домой Памела вернула своим волосам ярко-рыжий цвет. Вестбрук лежал у нее на диване, не переставая извиняться за доставленные неудобства и заверяя хозяйку, что как только немного поправится – сам о себе позаботится. Полковник выдал ему фальшивый паспорт и наличные, чтобы покинуть страну, но пока лорд не стоял на ногах, он не мог воспользоваться этой возможностью. Он до ночи смотрел телевизор, но даже новостные выпуски не могли полностью удержать его внимания, и время от времени он впадал в беспамятство. Однако Вестбруку стало любопытно, где прессе удалось найти столько его фотографий, не говоря уж про так называемых товарищей. Где же были все эти друзья за последний год, пока он страдал от болезни?
Вилкокс прибыл домой к вечеринке в честь дня рождения близнецов, о котором совершенно забыл. Сейчас ему было не до праздника: хотелось лишь расслабиться и посмотреть новости, но вместо этого пришлось надувать шарики и сидеть с детьми за столом, пока они поедали сосиски, яйца и картофельные чипсы.
Оставив ненадолго это веселье, он сходил в местный видеомагазин и взял напрокат несколько детских фильмов. Вернулся, нагрузившись батончиками «марс», конфетами «Смартиз», мультиками, научной фантастикой и всеми вечерними газетами, которые смог найти. Страницы пестрели заголовками об ограблении, даже в видеопрокате все только об этом и говорили. Граждане страны, шокированные таким поступком, воспринимали его не иначе как кощунство, ведь кто-то посмел посягнуть на национальное и культурное наследие Великобритании.
Поздно вечером Вилкокс скрылся у себя в спальне и посмотрел новости по телевизору. Репортажи были посвящены интервью и поискам Вестбрука, но о личности других участников налета ничего не говорилось. Однако полиция все же предоставила их описание в общих чертах, основываясь на собранной информации, пусть и незначительной. Вилкокс облегченно выдохнул. Он хотел позвонить Дрисколлу, но знал, что этого делать нельзя. Джеймсу не терпелось узнать, как справляется с ситуацией его напарник. Позже Вилкокса охватила паника, что наверняка полиция в этот момент занята сбором улик. Он достал последнюю дозу из запасов кокаина и закрылся в ванной, где его и застукала Рика. Они шумно поскандалили, что помогло Вилкоксу сбросить напряжение.
После бурного секса он лежал рядом с Рикой, глядя на ее покрытое испариной тело и улыбаясь.
– День рождения прошел отлично. Спасибо тебе, Рика, вы с близняшками правда поладили. Не знаю, что бы и делал без тебя. Правда, скоро они уедут в пансион. Их мать захотела, чтобы они провели следующие каникулы у нее и…
Рика резко повернулась к нему:
– О чем ты говорить? Ты больше не хотеть меня?
– Нет, я совсем не это пытался сказать.
– Тогда зачем так говорить?
– Я ничего особенного не сказал! Почему ты придираешься ко всем словам?
– Неправда.
– Правда.
– А почему так поздно приехать? Говорить же тебе: «Приготовь все для вечеринки!»
– Я продавал машину. Почти все уже распродал.
Рика надула губы:
– Все еще терять деньги?
– Да, но ненадолго.
– И мы пожениться? Ты жениться на Рике?
Вилкокс закрыл глаза:
– Да, возможно… Просто дай мне немного поспать. Я ужасно устал.
Рика встала с постели и набросила на плечи халат. Она завязала его на пояс и вышла из комнаты. Вздохнув, Вилкокс взял пульт. Он хотел посмотреть, не появились ли новые сведения по ограблению. Джеймс щелкал каналы, пока не уснул с пультом в руках.
Вскоре после ограбления полиция обнаружила, что банда налетчиков предварительно выдернула штекеры из блока питания охранной системы. Через угольный подвал офицеры вышли на склад, ставший базой преступников. В два часа ночи полицейские ворвались туда с ордером на обыск. У них появилась следующая важная зацепка. Они нашли там облитый кислотой «даймлер», который использовали во время налета. На место прибыли криминалисты и двадцать офицеров, чтобы обыскать помещение дюйм за дюймом. Полиция попыталась выяснить, кто арендовал склад, и через пять часов у них появилось имя: Филип Симмонс.
На следующий день после ограбления ее величество лично выступила с обращением к британскому народу, в котором просила граждан о содействии властям в обнаружении преступников, забравших сокровища национального достояния. После интервью последовал документальный фильм о королевских регалиях, который просмотрели десять миллионов зрителей. Благодаря этому всплыла новая информация. Пожилой мужчина сообщил, что именно он продал в Лестере «даймлеры», использованные при ограблении. Он рассказал полиции, что за полгода до потрясшего страну события к нему пришли двое и выкупили его гараж. Мужчина дал свидетельские показания и, полагаясь на память, описал внешность Вилкокса. Полиция сопоставила слова владельца гаража с рассказами Морин, узнав в этом человеке шофера кортежа.
Еще офицеры обнаружили, что Филип Симмонс арендовал склад на Альдерсгейт за несколько месяцев до ограбления. Опросив агентов по недвижимости, которые заключали с ним сделку, правоохранители получили новые данные о человеке, который якобы стоял во главе банды. Однако информация была противоречивой. Большая часть переговоров об аренде склада велась по телефону. Агент, показывавший де Джерси помещение, не смог вспомнить, были ли у того рыжие волосы, или его голову закрывала шляпа, и лишь сказал, что тот мужчина не носил усов. Несмотря на схематичное описание, все сходилось к тому, что Филип Симмонс отличался высоким ростом, крепким телосложением и говорил как истинный аристократ.
Успехи по операции «Корона» вскоре сошли на нет. Описание Памелы не получило никакого отклика от общественности. Полиция знала, что главным козырем станет поимка Вестбрука. К расследованию привлекли свыше тысячи офицеров, изучавших заявления и звонки от граждан. Круглосуточно работали пятьдесят телефонных операторов.
Поступали сотни доносов о местонахождении Вестбрука в день ограбления и после. Некоторые упоминали аэропорт Хитроу, другие говорили про паром в Дувре и различные железнодорожные вокзалы южного округа. Одна звонившая утверждала, что видела лорда в поезде, шедшем в Плимут, в компании светловолосой женщины. Еще она сообщила, что тот выглядел пьяным или больным. Поскольку информацию об онкологическом заболевании Вестбрука не разглашали, этот звонок представлял ценность и мог вывести следствие на «придворную даму».
Через два дня после ограбления полиция получила следующую существенную зацепку. Трое парнишек, вышедших в море у берегов Брайтона, стали свидетелями того, как в воду скинули ящик. Когда они рассказали обо всем отцу, тот решил, что это событие является само по себе необычным, пусть и не связано с кражей королевских сокровищ, и о нем следует доложить.
Служба береговой охраны приняла заявление, сделанное отцом подростков, и сообщила эту информацию в полицию. Все данные по наркоторговле проверялись очень тщательно. Офицеры местной полиции допросили парнишек, потом связались со Скотленд-Ярдом. В Брайтон незамедлительно прибыли полицейские, назначенные на проведение операции «Корона».
Подростки смогли назвать лишь одну часть имени яхты – «Гортензия». Второе слово они не рассмотрели, но сказали, что там развевался французский флаг. Полиция поставила на уши таможенную службу Великобритании, но не обнаружила, чтобы судно с таким названием заходило в их гавань на всем побережье. Никто из сотрудников таможни не поднимался на борт и не интересовался целью ее пребывания у берегов Суссекса.
Показания подростков добавили версий в теории о побеге преступников. Полиция располагала несколькими зацепками по вертолетам, но аэродромы все еще проверялись, и не было установлено, какой именно аппарат использовался при ограблении. Приходилось обрабатывать слишком много информации, а когда все факты проверили, то полиция пришла к выводу, что все четыре вертолета арендовали на время ограбления. Пилотам дали указания забрать пассажиров из разных точек Сити, но клиенты так и не вышли на связь. На команду грабителей взглянули по-новому, когда обнаружилось, что все вертолеты арендовал Филип Симмонс. Он перенял эстафету у Вестбрука, став самым разыскиваемым мужчиной в Великобритании. Фоторобот вместе с описанием мелькал в каждой газете, а также в ежедневных выпусках новостей.
