Глава 20
Реймонд Марш шел через многолюдный рынок к небольшой закусочной на углу Портобелло-роуд. На минуту он задержался возле палаток, где продавали винтажные вещи семьдесят восьмого года и атрибутику рок-н-ролла. Торгаши знали Марша как ценного покупателя. Однако сегодня он не нашел для себя ничего интересного: почти на всех фотографиях автограф Элвиса был не более чем подделкой. Реймонд так хорошо знал подпись своего кумира, что, даже проснувшись среди ночи, мог бы воспроизвести ее сам.
В захудалой кофейне стоял густой пар. За крохотными пластиковыми столами сидели в основном уличные торговцы, заказывавшие на завтрак бутерброды с беконом и кружки крепкого чая. В дальнем конце заведения Марш увидел тощего подростка с желтыми волосами, под стать цвету его кожи.
Купив у прилавка чай и пончик с джемом, хакер подошел к нервно курившему парнишке и сел напротив:
– Достал?
– Да, у меня в кармане. Но обойдется это недешево, мне нужна наличка.
Марш с самодовольным видом обвел взглядом убогое кафе. Подросток достал для него крошечное электронное устройство, которое за секунды считывало информацию с кредитных карт. Этот приборчик доставлял массу беспокойств полиции, поскольку угрожал безопасности в сфере розничной торговли. Часто такими ультрасовременными штуковинами, известными как скиммеры, пользовались официанты, воруя данные с платиновых и золотых кредиток клиентов. Достаточно было всего один раз провести по карте. Маршу не терпелось заполучить его.
Когда подросток предложил ему сигарету, хакер кивнул и взял пачку «Силк кат». Непринужденно открыл, маскируя манжетами свои действия.
– Могу поспорить, что сделана эта штука в Германии, – пробормотал он.
– Чувак, который достал ее для меня, – проговорил подросток, подавшись вперед, – сказал, что она вмещает данные около сотни кредиток. Рей, это же отпад.
– Да, но зачем тебе тогда продавать ее?
– После сканирования карт нужно подсоединиться к компьютеру и скачать оттуда информацию. Но в Windows этого не сделать, требуется специальная программа. Я не слишком разбираюсь в компьютерах. Как и мой приятель. Он стянул эту штуку у официанта-итальяшки. Вот кто завозит их в страну. Один из его знакомых получил за это полгода тюрьмы.
– Ты когда-нибудь чистишь зубы? – спросил Марш. – У тебя изо рта воняет.
Подросток откинулся на стуле:
– Я бомж. Чего еще ты ожидал? Слушай, если тебе неинтересно, у меня есть другой покупатель. Не собираюсь торчать здесь, зная цену этой штуковины.
– И сколько же она стоит? – спросил Марш, закрывая сигаретную пачку.
– Пятнадцать кусков, и это еще дешево.
– Да иди ты! Через год на каждую карту поставят микрочипы для борьбы с этой ерундой. Даю пятерку. Бери или проваливай.
– Пятнадцать, или ничего.
– Ясно, спасибо за предложение. – Марш приподнялся со стула.
– Хорошо, давай пятерку, но, считай, тебе крупно повезло.
Марш сунул скиммер в карман и полез во внутренний карман пальто. Достал один из трех спрятанных там конвертов:
– Только пересчитывай в туалете. Все денежки здесь, новенькими пятидесятками.
Паренек быстро спрятал конверт в карман и воровато осмотрелся по сторонам:
– Я доверяю тебе.
Марш допил чай и встал, оставив пончик нетронутым:
– Тарра. Не спусти все на наркоту. Пора взяться за ум.
Хакер застегнул пальто и вышел на улицу в хорошем расположении духа, а парнишка с желтыми волосами тут же набросился на пончик.
После неожиданной кончины принцессы Маргарет и возможного изменения в графике празднований Золотого юбилея де Джерси потрясло новое известие – всего через два месяца он смотрел телевизионный канал скачек, когда передачу прервали из-за экстренного сообщения: королева-мать мирно скончалась во сне в Сандрингемском дворце.
Будучи обладательницей многочисленных лошадей, ее величество обожала скачки, и эта смерть поразила де Джерси даже сильнее, чем он мог бы подумать. Все работники поместья повязали на руки черные ленты, а жокеи даже выступали с ними на соревнованиях, прицепив к камзолам. Флеминг так расчувствовался, что проронил слезу.
Уход королевы-матери знаменовал конец эпохи, но, как бы ни печалило де Джерси это событие, сейчас его волновали изменения в графике королевских мероприятий. Он связался с Маршем и попросил поскорее свериться с ежедневником ее величества.
– Я ждал вашего звонка, – ответил Реймонд. – А меня это неплохо встряхнуло. Жена сказала, что королева Елизавета отошла на тот свет, а я подумал сами знаете на кого. Тогда бы все изменилось. Как говорится, Бог любит троицу. Скончались и мать, и дочь, а кто будет следующим, как думаете?
– Как скоро вы сможете проверить ежедневник? – нетерпеливо спросил де Джерси.
– Я узнал, что три дня королева-мать пролежит в Вестминстерском аббатстве. Но у них там дел по горло, так что, скорее всего, ее предадут земле в течение недели. До государственных похорон нет смысла что-либо проверять.
– Хорошо. Как только будут новости, перезвоните.
– Так точно. Грустно все это. Великая была старушенция. Национальная бабуля. Правда, и возраст уже почтенный. Моя бабушка умерла в семьдесят два, и на том спасибо – к тому времени она совсем выжила из ума и…
Реймонд трещал бы и дальше, если бы его не прервал де Джерси: ему еще следовало обзвонить остальных членов команды, чтобы те продолжали подготовку по плану вплоть до новых указаний. Эдвард понимал, что возникла вероятность переноса дня ограбления, – все же королевская семья была в трауре. Ожидая вестей от Марша, де Джерси, как и все в стране, только и делал, что читал статьи или смотрел передачи о жизни королевы-матери.
Через пять дней позвонил Реймонд и сообщил, что, несмотря на похороны, в королевском ежедневнике ничего не изменилось. Все шло по прежнему курсу. Убрали лишь мероприятия, попавшие на дни после кончины и день захоронения. Де Джерси облегченно вздохнул. Период ожидания закончился, и Эдвард с новыми силами взялся за подготовку к ограблению, воодушевившись еще больше, когда Марш упомянул про знаменитый Кохинур.
– Где вы его видели? – взволнованно спросил де Джерси.
– На гробе старушки во время похоронной процессии, – ответил Марш.
Хакер во всех красках описал роскошную корону, не забыв сказать, как искрился бриллиант в лучах солнца. Он обеспокоенно поинтересовался у де Джерси, знает ли тот, что поговаривали про этот камень.
– Имеете в виду стоимость? – раздраженно отозвался де Джерси.
– Нет, старина, я о проклятии. «Тот, кто владеет бриллиантом, будет владеть…»
– «…миром», – закончил фразу де Джерси и отключился.
Ему не хотелось тратить время на пустые разговоры, особенно с Маршем, но после звонка он вспомнил окончание проклятия, взятого из индийского предания: «Тот, кто владеет бриллиантом, будет владеть миром, но он же познает и все его беды. Только богу и женщине даровано носить его безнаказанно». Де Джерси не волновало древнее пророчество. Он вовсе не собирался носить Кохинур или же обладать им. Всего лишь требовалось его продать.
На следующий день за обедом Кристина сообщила де Джерси о своем намерении устроить званый ужин.
– Кого хочешь пригласить? – спросил Эдвард, разворачивая салфетку.
– Не знаю. Может, жокеев и тренеров, чтобы они немного развлеклись. – Кристина разлила по тарелкам суп из шпината. – Как думаешь?
– Хорошая мысль. Мы давно уже не собирали персонал вместе.
Де Джерси отломил хлеба и макнул его в суп.
– Так мне все организовать?
– Конечно.
Эдвард удивленно вскинул голову, когда ему в макушку угодила булочка:
– Что это было?
Кристина сердито смотрела на мужа:
– Думаешь, я слепая или глупая? Перестань относиться ко мне как к ребенку и скажи уже правду. Двор стал похож на морг. Все восточное крыло опустело, половина персонала исчезла. С нашими финансами все настолько плохо?
– В яблочко!
– Не говори со мной таким саркастичным тоном.
– Я и не знал, что у меня особенный тон.
– Терпеть не могу, когда ты так себя ведешь. Я словно разговариваю с чужим человеком. Если все так плохо, то давай обсудим нашу ситуацию как взрослые люди.
– И что же ты сделаешь, дорогая? Может, мать завещала тебе огромное наследство?
Кристина встала, обошла стол, забрала у мужа суповую тарелку и, умчавшись на кухню, бросила ее в раковину. Потом вернулась с большой миской салата и с грохотом поставила ее на стол:
– Прошу!
– Спасибо, – сказал де Джерси.
Жена снова ушла на кухню и принесла жареную курицу. С грохотом поставила блюдо, воткнула в птицу нож и села на место.
– Кристина, истерики ни к чему. Передай мне свою тарелку, я поухаживаю за тобой.
Тарелка пролетела мимо его головы и разбилась о стену.
– Я жду ответа. Что происходит? – рассерженно проговорила Кристина. – Или мне выйти во двор и спросить у Дональда Флеминга?
Она налила себе бокал вина, пока де Джерси разделывал курицу, доставая грудку.
– Все дело в потерянных инвестициях, – наконец сказал он. – Ситуация хуже, чем я думал вначале. Намного хуже.
– И как давно ты об этом знаешь?
– Достаточно. Просто не хотел тебя беспокоить. Твоя мама заболела, и я решил, что ты и без того вся на нервах.
– Насколько все плохо? – спросила Кристина.
– Я продал уйму лошадей и, возможно, придется продать еще. Делать это нужно сейчас. Я ненадолго уеду. Всего на пару дней.
– Куда уедешь? – резко спросила Кристина.
– Пройдусь по аукционам. Скорее всего, в Дублин, но пока не уверен.
– Я поеду с тобой.
– Как захочешь.
– Эдвард, я хочу лишь одного: чтобы ты был честен со мной. Если, как ты говоришь, у нас финансовые трудности, зачем покупать еще лошадей?
– Скорее всего, я попытаюсь найти покупателей для скакунов, которых собираюсь продать. Это достаточно исчерпывающий ответ?
– Почему ты так себя ведешь?
Де Джерси отодвинул тарелку в сторону и вздохнул:
– Потому что мне нелегко.
– Значит, нужно срываться на мне?
– Я вовсе не собирался этого делать. Но мне о многом нужно позаботиться…
– Может, тебе просто стоило поделиться со мной, тогда стало бы проще?
Кристина потрясенно увидела, что в глазах мужа сверкнули слезы.
– Ах, Эдвард, – тихо произнесла она.
– Кристина… – Он отвернулся, но жена встала и обняла его. – Прости, – сказал он.
– Дорогой, что бы ни произошло, как бы плохо все ни было, нам просто нужно обсудить ситуацию вместе. Это поможет. Главное – делиться всем друг с другом.
Де Джерси посадил жену к себе на колени.
– Вот что значит выйти замуж за человека, который годится тебе в отцы, – сказал Эдвард. – Я должен заботиться о тебе и девочках, а я сижу тут и ною, потому что все рушится на моих глазах.
– Давай с самого начала, – крепко обняв его, сказала Кристина. – Я знаю, что все пошло под откос после самоубийства Дэвида Лионса. Расскажи мне.
– Да, в эту яму меня затянул Дэвид Лионс, – вздохнул де Джерси. – Он обчистил меня. Влез в каждый мой счет и доказал, каким дураком я оказался, что доверился ему. У него был карт-бланш… – Де Джерси покачал жену, словно ребенка. – Давай продолжим разговор в более уютной атмосфере. Хочу выпить бренди.
Они перешли в гостиную. В камине горел огонь. Кристина задернула шторы, а де Джерси налил себе бренди. Он размышлял, что именно ей сказать. Закурив сигару, Эдвард сел по центру дивана и похлопал рядом с собой. Кристина прильнула к нему, напоминая скорее дочь, чем жену. Она выглядела столь юной, что де Джерси ощутил себя стариком.
– Забыла сказать. Пообещай, что освободишься от всех дел на второе мая.
– Что?
– В колледже будет день открытых дверей. Там ставят спектакль «Укрощение строптивой», где Наташа играет главную роль. Нам нужно приехать к шести часам.
– Я ни в коем случае не пропущу это событие, – тяжело вздохнув, сказал де Джерси.
– Ну вот, у тебя есть бренди и сигара, а я уютно сижу рядом. Расскажи обо всем, начиная с самоубийства Дэвида Лионса.
Де Джерси выпустил кольцо дыма и закрыл глаза.
– Не могу поверить, что ты кинула в меня булочкой.
– Не меняй тему.
– А потом еще и тарелкой. – Эдвард засмеялся, но, увидев выражение ее лица, притих. – Я так сильно тебя люблю, – прошептал он.
– Эдвард, не отдаляйся от меня. Прошу, скажи, насколько все плохо?
Ему не оставалось ничего другого, как соврать.
– Утрата даже одной лошади – это кошмар для меня, а лишиться целого крыла приравнивается к катастрофе. Но с продажи я получил достаточно денег, чтобы покрыть большую часть своих потерь. Поместье стоит миллионы, только земля оценивается в целое состояние, а если потребуется приток наличных, я продам небольшой участок.
Де Джерси принялся развивать тему, сочиняя для Кристины все новую ложь. Жаль, что его слова не могли оказаться правдой.
На следующий день де Джерси вышел во двор вместе с Флемингом, чтобы взглянуть на лошадей, в особенности на Флэш-Рояля, которого подготовили к тренировке. Де Джерси погладил коня по шее:
– Как поживаешь, сынок?
– Он особенный скакун, правда? – сказал присоединившийся к ним Микки Роулэнд, главный жокей де Джерси, застегивая лямку шлема. – В последнее время он настоящий задира. Если идет с подветренной от племенного стада стороны, это сущее наказание. Сейчас у некоторых кобылиц течка, а вы же знаете, что происходит с молодыми жеребцами. Похотливые негодники!
Де Джерси кивнул. Скаковые конюшни редко находились рядом с конным заводом – жеребец мог на приличном расстоянии учуять кобылицу. Поэтому сперва скакунам следовало заработать себе достаточно побед и тем самым оплатить случку. Оседлав кобылицу, жеребцы зачастую становятся своенравными.
Взявшись за узду, Микки не устоял и чмокнул коня в бархатистый нос.
– Обожаю его, он настоящий герой, – сказал жокей.
Де Джерси помог ему забраться в седло.
– Да, Микки, он особенный и обязательно выиграет в дерби.
– Не об этом ли мечтают все владельцы! – сказал Микки, вдевая ноги в стремена. – Босс, это и моя мечта. Я бы многое отдал за то, чтобы поучаствовать вместе с ним в дерби.
– Микки, конечно, эта скачка твоя, но сперва нужно привести его первым к финишу в Лингфилде.
– Спасибо, сэр. Я постараюсь.
Де Джерси смотрел, как его драгоценнейший Флэш-Рояль выходит со двора. Микки что-то говорил ему, а конь тряс гривой, желая поскорее перейти на галоп.
– Тони! Тони!
Дрисколл сел в постели, сердце его бешено стучало в груди.
– Что? – крикнул он.
В комнату вошла Лиз, держа в руке счет:
– Ты не заплатил флористу! Мне сказали, что, если мы не решим этот вопрос, на нас подадут в суд.
Дрисколл вновь плюхнулся на подушки:
– Черт подери, и это все? А я-то думал, мы горим.
– Я совсем не прочь тебя поджарить, – резко сказала жена. – Организаторы свадьбы тоже требуют оплаты. И не прячься под одеялом, я еще не закончила. Утром мне звонила Мишель. Она сказала, что по вилле расхаживает агент по недвижимости и показывает ее потенциальным покупателям. Ради всего святого, у них же сейчас медовый месяц!
Дрисколл закрыл глаза. Жена села на край кровати и толкнула его:
– Тони, давай поговорим начистоту. Что, черт возьми, происходит?
Дрисколл икнул, и Лиз бросила ему антацидные препараты.
– Я жду, – сказала она. – Ты ведь поведал мне не всю историю про то невыгодное вложение капитала?
– Я потерял все, что инвестировал.
– И сколько там было?
– Много. Теперь у нас неприятности, но я все улажу. А сейчас…
– Сейчас тебе нужно оплатить счета. Это же свадьба твоей дочери, а ты сам знаешь, как быстро расползаются слухи.
– Мне плевать.
– А мне нет! – Лиз замолчала. – Значит, тебе нужны деньги от продажи виллы, чтобы расплатиться за свадьбу?
– Да. Как только продам ее, разберусь с флористом.
– Но ведь это случится неизвестно когда, а что со всеми моими вещами?
– Я продаю виллу с меблировкой.
– Но я из кожи вон лезла, чтобы все там обустроить! Тони, мне хочется тебя задушить. Правда!
– Лучше иди и выплесни эмоции на своем тренере-качке. Меня достали твои крики.
– Я не кричу. Мне кажется, нам стоит сесть и спокойно все обсудить. Я должна знать, насколько все плохо. Ведь нам не придется продавать этот дом?
– Пока нет.
– Пока нет! Летом я устраиваю прием в саду. Мы не можем продать наш дом! Прошу, не говори, что мы увязли так сильно.
Дрисколл сел и почесал затылок.
– Можешь просто оставить меня в покое? Голова раскалывается.
– Уже не первый месяц, – сказала жена и ураганом вылетела из спальни.
Когда в зал вошла Лиз, Кевин разминался перед тренировкой. Она хотела присоединиться, но вдруг разревелась.
– Он уже в печенках у меня сидит, – всхлипнула Лиз. – Продает виллу, даже не посоветовавшись.
Кевин передал ей салфетку.
– Муж попал в какую-то финансовую передрягу, – проговорила она. – Невероятно! Он мне даже слова не сказал.
Кевин помедлил.
– Возможно, он не хотел тебя беспокоить, – попытался он утешить ее.
– Беспокоить меня? Он не может оплатить свадьбу своей дочери. Еще бы я не была обеспокоена!
Кевин взял еще салфетку и передал Лиз. Она прочистила нос.
– Мне жаль, – сказал парень. – Хочешь, отложим утреннюю тренировку?
– Нет, нет. Мне надо прогнать из головы эти мысли. Кевин, сегодня ты должен просто вымотать меня. Чтобы я забыла о своем треклятом муже.
– Я знаю несколько способов, – сказал Кевин, привлекая Лиз к себе.
Они страстно обнялись, и тренер принялся стаскивать с нее красный гимнастический купальник.
– Нет, Кевин, мы не можем. Он же сейчас в доме.
– И что? Он и раньше бывал поблизости. Тебя это не волновало.
– А сейчас волнует. Наверное, я не в настроении. Прости.
– Все в порядке. Но знаешь что? Иногда ты относишься ко мне как к жеребцу.
– Ты же знаешь, что это не так.
– Разве? Ты платишь мне, чтобы я тренировал твое тело. Когда же ты начнешь спрашивать, сколько я возьму за секс?
– Ой, ну прекрати. Ты знаешь, что очень дорог мне.
– По твоим словам это так.
– И это правда. Но сейчас голова забита другими мыслями.
– Ты про свадьбу то же самое говорила. Все это время мы не виделись. Теперь появилась новая беда. Но, Лиз, я на это не поведусь. Мы почти год живем так.
– Кевин, прошу, не поступай так.
– Сама говорила, что благодаря мне еще не лишилась рассудка. Твой муж – импотент, а я нужен лишь для этого? Секс-терапия? Ты сказала, что вы с ним больше не спите. Лиз, в чем же тогда дело? Знаешь ведь, как ты дорога мне.
– Кевин, все не так, как кажется. Я действительно дорожу нашими отношениями. Но он мой муж, импотент или нет. Последние полгода он сильно меня раздражал. Дома его постоянно не бывает. Даже не знаю, чем он занимается. Он же мне ничего не рассказывает.
Кевин поиграл мускулами, любуясь собой в огромном зеркале. Лиз встала рядом и прикоснулась к его накачанной руке. Потом прислонилась щекой к спине тренера, тоже глядя на отражение. Кевин имел подтянутое, доведенное до совершенства тело. У него начали редеть волосы на лбу, но в целом он был привлекательным, а к ней проявлял особое внимание. Когда бы Лиз ни сделала новую стрижку или маникюр, он всегда это замечал. Он даже порекомендовал ей врача, чтобы подкачать губы, а после не забывал расточать комплименты. Тони же спросил, почему у нее опухли губы, – может, она простыла? В последнее время Дрисколл постоянно пребывал в дурном расположении духа, страдал отрыжкой и жаловался на желудок, по ночам храпел, забывая поцеловать жену перед сном.
Пока Лиз думала о муже, Кевин нежно развернул ее к себе и поцеловал в шею, поглаживая груди. Затем поднял женщину на руки и уложил на скамью, освобождая от купальника и лаская губами соски. Подними ее Тони – надорвал бы спину!
– Кевин, не здесь, – ахнула Лиз, когда тот стал настойчивее. Она прижалась к нему. – Отнеси меня в сауну.
Парочка так увлеклась, что не услышала Дрисколла, звавшего жену по имени, как и открывающуюся дверь сауны. Тони распахнул ее лишь на секунду, но увиденного оказалось достаточно: обнаженная Лиз закинула ноги тренеру на плечи, а ее раскрасневшееся лицо застыло в блаженстве. Жена восторженно закричала. Дрисколл закрыл дверь, ничего не сказав.
Он пошел к себе и переоделся, избавившись от шорт, в которых собирался потренироваться. Через пятнадцать минут он покинул дом. Ярость немного утихла, сменившись ледяным спокойствием. Через несколько дней он шел на рискованное дело – отчасти ради жены, потому что не хотел подвести ее. Но сейчас Тони не заботило, увидятся ли они вновь. Все или ничего. Он отважится на ограбление ради самого себя.
Дрисколл доехал до Челси и припарковался на подземной парковке возле набережной. Зашел в дом и поднялся к квартире номер двести четыре. Он уже выставил жилье на продажу, но не успел рассказать об этом Никки, своей давнишней любовнице.
Она открыла дверь и сразу же обхватила руками его тучную фигуру:
– Я соскучилась. Несколько недель от тебя уже никаких вестей.
– Знаю, дорогая, возникли серьезные проблемы.
Никки заварила кофе и подала его с горячим молоком, как нравилось Тони, а потом подогрела имбирное печенье. Их он тоже ел теплыми. Несмотря на гнев в отношении жены и ее тренера, Тони не считал зазорным содержать любовницу. В прежние времена, когда денег было завались, Лиз до одурения ходила по магазинам и скупала все, что приглянется, он же до одурения занимался сексом и не видел в этом ничего странного.
– Никки, у меня финансовые трудности. Придется продать эту квартиру. Прости, но другого выхода нет. Если ты на какое-то время переедешь к матери, может быть… не знаю пока точно, но, возможно, я стану свободен, и мы вместе уедем за границу.
– Пожить с матерью?
Бледное лицо девушки помрачнело, и она разрыдалась.
Никки было двадцать девять. Они с Тони познакомились в парфюмерном отделе «Харродса» несколько лет назад. Какое-то время Лиз получала в подарок несметное количество духов и косметики, сколько большинство женщин не имели за всю свою жизнь. Три месяца спустя Никки согласилась переехать на квартиру, и с тех пор они с Тони стали любовниками. Возможно, она с кем-то и встречалась, но даже если так, Дрисколл никогда не находил этому подтверждения, да и сама Никки не упоминала других мужчин. Когда он предупреждал о визите, она всецело посвящала себя ему. Тони ежемесячно перечислял деньги на счет любовнице. Теперь предстояло сказать ей, что больше он этого делать не сможет.
Дрисколл даже занялся с Никки любовью – конечно, он был совсем не на высоте, но, как и всегда, она дала ему почувствовать себя настоящим жеребцом. Потом они перекусили и выпили шампанского. Снова всплакнув, Никки проводила его до двери, пообещав к концу месяца съехать с квартиры. Она заверила Тони, что в любое время покажет квартиру всем потенциальным покупателям. После страстного поцелуя Дрисколл ушел.
Когда дверь захлопнулась за ним, Никки выругалась и пошла к телефону. Сперва она позвонила брату и попросила как можно скорее найти для нее фургон. Она собиралась вывезти все до последнего стула. Затем Никки позвонила бойфренду и узнала, можно ли пожить у него. Дрисколл был для нее неплохой подработкой, не больше. Злило лишь одно: что она не заставила его переписать квартиру на свое имя. Конечно, Никки могла позвонить жене Тони и рассказать много интересного, но к чему? Она не собиралась предупреждать этого болвана о своем побеге.
Дрисколл и Вилкокс встретились на Кингстонской верфи, чтобы приобрести необходимые для ограбления вещи. Джеймс как раз проверял выставленный на продажу старенький двухместный катер. Тот был в нелучшем состоянии, а когда с трейлера стянули брезент, запахло плесенью.
– Лодка немного побитая, некачественная покраска. Сколько просят? – спросил Вилкокс, взглянув на вывеску «Продается» на лобовом стекле. – Полагаю, за такую цену лучше не найти, – сказал он, но Дрисколл все еще думал о Никки.
– Здесь я ничего не могу сказать, – пробормотал он. – Если дело выгорит, я устрою все для Никки, возьму ее с собой за границу.
– Что? Бросишь жену? – спросил Вилкокс, заинтересованно глядя на лодку и панель управления.
– Она брюзжит дни напролет. Застукал ее сегодня в сауне с тренером! – проговорил Дрисколл.
– И сколько вы вместе? – полюбопытствовал Джеймс.
– С кем? С женой?
– Нет, с твоей юной любовницей. – Вилкокс наклонился, разглядывая ржавчину на суденышке. – Долго простояла под открытым небом, но хотя бы не в воде, – раздумчиво заметил он.
– Четыре или пять лет, – сказал Дрисколл. – Она очаровательная рыжеволосая красотка. Высокая, ноги от ушей. Всегда рада мне, я с ней отдыхаю, а в постели – просто бомба. Раньше она работала в «Харродсе».
– Значит, ты ее содержишь?
– Ага, она сделала для нас уютное гнездышко. Раньше заезжал к ней, когда мог. Мне было это нужно, понимаешь?
– Да. А лодка и правда очень старая. После дела сожжем ее.
– Хорошо, а как у тебя? Тоже прячешь симпатичных куколок? Ты всегда увлекался красотками.
– Нет. Раньше именно так и было, но Рика их вытеснила. Сейчас у нас хорошие отношения. Не хочу, чтобы она переживала по пустякам, что я развлекаюсь с кем-то еще.
– Ясно. И я не хочу скандалов. Обидно, что приходится продавать квартиру. Но мы с Никки снова сойдемся. Пока она переедет к матери.
Вилкокс кивнул, слушая Дрисколла без особого интереса. Достав из кармана деньги, Джеймс пошел договариваться с владельцем лодки.
Пожилой большеносый механик, одетый в перепачканный маслом комбинезон, возился с другой лодкой. Вилкокс подозвал его ближе, и вместе они достали катер из трейлера, а потом протащили несколько ярдов по скользкой земле, спуская на воду. Джеймс завел подвесной мотор и удивился, что тот заработал без видимых проблем. Вилкокс спрыгнул на землю, пока старик придерживал катер за веревку.
– Пять сотен, – сказал Джеймс, отсчитывая купюры по пятьдесят фунтов.
– Не, не пойдет, сынок. Тысяча, – настойчиво проговорил старик, наматывая веревку на столб и вытирая грязные руки о не менее грязную тряпку.
– Шесть сотен, больше не дам, – ответил Вилкокс, все так же отсчитывая деньги.
– Не, согласен на девятьсот пятьдесят, и то с натяжкой.
– Шестьсот. Берете или нет? – повторил Вилкокс.
К этому времени нужная сумма лежала у него на ладони аккуратной стопкой.
– Не могу. Я предложил вам хорошую цену. Это скоростной катер, очень быстрый. Я сам на нем работал. И сиденья хорошие.
– Но не на сиденьях же плыть, да? А с учетом всей ржавчины не возьмусь предположить, сколько эта лодка протянет на плаву.
– Слушайте, сброшу до семисот пятидесяти, но цена окончательная.
– Хорошо, спасибо. Жаль, что мы не смогли договориться.
Вилкокс открыл бумажник, собираясь положить деньги на место, но механик выхватил их своей перепачканной ладонью:
– Забирайте за шестьсот, сукины дети!
Вилкокс забрался в катер, следом залез Дрисколл, который чуть не потерял равновесие и не упал в воду. Джеймс завел мотор, и они поплыли по реке в направлении Ричмонда.
– А у нас есть место на причале? – спросил Дрисколл, перекрикивая шум мотора.
На ветру его волосы топорщились во все стороны.
– Да, Полковник все устроил. Нам нужно посмотреть еще один катер. Он уже в сарае.
Холод пронизывал насквозь, пока они мчались мимо верфи Баклэндс, направляясь в округ Чизик. После Теддингтон-Лока мотор захрипел, зафыркал, а затем заглох. Вилкоксу удалось снова завести катер, и они вернулись назад по реке до Патни.
– Ну и корыто, – заметил Джеймс, когда они миновали школу гребли в Патни, а затем неторопливо проплыли еще четверть мили до сарая для лодок.
– Катер понадобится всего на несколько часов, к тому же им воспользуемся не мы, – сказал Дрисколл, потирая от холода ладони.
– Верно, но если лодка заглохнет, парням несдобровать.
Проплыв под ивой, Вилкокс завел катер в сарай и заглушил мотор. Здесь заканчивалась территория садового участка. Пока пустовал находившийся там дом, владельцы решили сдать сарай вместе с катером на шесть месяцев некоему мистеру Филипу Симмонсу. Объявление они разместили на сайте своего агента по недвижимости. Внутри сарая, привязанный и накрытый брезентом, стоял второй необходимый для ограбления катер. Дрисколл сошел на покосившиеся ступеньки и поднялся вверх по садовой тропинке.
– Увидимся позже, – сказал он Вилкоксу. – Принесу нам перекусить, умираю с голоду.
Лодочный сарай нуждался в ремонте: в половых досках тут и там виднелись большие щели, то же самое касалось и крыши. В мутной воде покачивались водоросли и мусор. Джеймс прикрыл дверцы сарая и, надев комбинезон, принялся за работу над старым катером.
Через некоторое время из закусочной вернулся Дрисколл с двумя гамбургерами, супом в картонных стаканчиках и кофе.
– Тебя только за смертью посылать, – проворчал Вилкокс. – Второй катер тоже в ржавчине со всех сторон.
Он поскреб по лодке, потом заглянул под рулевую колонку.
– Я принес тебе чизбургер, – сказал Дрисколл, протягивая напарнику еду. Затем устроился на старом оранжевом ящике.
– Мотор просто убитый, – проговорил Вилкокс, – но я как раз налаживаю его. Звук стал лучше.
Джеймс открыл коробку с чизбургером и взглянул на безвольно сидящего на ящике Дрисколла:
– Ты в порядке? Тони?
Дрисколл покачал головой.
– Что случилось? Плохие новости?
– И пяти часов не прошло, точнее, шести. Я говорил с ней всего шесть чертовых часов назад. Невероятно! Она прихватила с собой даже проклятый держатель для туалетной бумаги. Кухня напоминает зону военных действий, повсюду торчат провода. Я продавал квартиру с меблировкой, мать твою!
– О чем ты? – спросил Вилкокс, уплетая чизбургер.
– О своей любовнице. Я вернулся в квартиру. Хотел убедиться, что с Никки все в порядке. Но она, похоже, вызвала чертов грузовик, стоило мне захлопнуть за собой проклятую дверь. Вот же стерва! Вынесла все из квартиры подчистую!
Вилкокс не сдержал улыбки.
– Что в этом смешного?! – возмутился Дрисколл.
– Ты так распинался про свою рыженькую милашку, а теперь говоришь, что она стерва. А может, она переехала с вещами к матери.
– Что? Загрузив целый грузовик барахлом?
Вилкокс перестал улыбаться, подошел к Дрисколлу и похлопал его по плечу:
– Я бы сказал, удачное освобождение. Даже лучше, что ты узнал обо всем сейчас. Будь эта девчонка рядом, когда ты получишь куш с нашего дела, то унесла бы гораздо больше. Хорошо, что все выяснилось не слишком поздно.
Дрисколл вздохнул. Он казался себе неудачником и глупцом. Сперва застукал жену с тренером, а теперь его предала Никки.
– Вот что скажу. Моя следующая женщина будет особенной.
– Привет! – раздался хриплый, певучий голос Памелы, а следом она сама появилась на пороге.
В бежевом пальто, рыжих сапогах на низком каблуке и белой шелковой блузе, Памела выглядела намного изящнее, чем обычно.
– Что вы здесь делаете? – осведомился Дрисколл.
– Доставляю утренние указания от нашего повелителя, – театрально проговорила она.
Памела передала им большой конверт из манильской бумаги.
– Вы выглядите иначе, – отметил Вилкокс, отхлебнув супа.
– Обновляю гардероб к премьере спектакля. Я должна быть идеальной придворной дамой!
– Ага, только изо рта у вас торчит сигарета, – шутливо сказал Вилкокс, и Памела засмеялась.
– Полагаю, увидимся позже. – Она повернулась к выходу. – Хорошего дня на реке, мальчики!
Дрисколл посмотрел на часы:
– Скоро нужно прибыть в амбар. Ты здесь надолго?
– Как получится. Нужно починить мотор и посмотреть, какие запчасти придется докупить. Иди вперед. Увидимся на месте.
На входе в амбар Дрисколл все еще дрожал от промозглого ветра и согревал дыханием ладони.
– Может, кто-нибудь включит наконец чертовы обогреватели?
– Какое у вас замечательное настроение, – заметила Памела, открывая бутылку воды для чайника.
– Да уж, мерзкий выдался денек.
– Давайте выпьем чая, и, может, вам полегчает. – Памела открыла коробку с чайными пакетиками и осмотрелась. – А от лорда есть известия? Он должен был явиться раньше меня. – Она закурила.
В этот момент дверь отворилась и вошел Вестбрук. Изобразив улыбку, он взялся расстегивать пальто, а в следующую секунду рухнул на пол.
Дрисколл тут же подошел к нему:
– Бог ты мой, он что, напился?
– Нет, он болен, – возразила Памела. – Помогите же ему подняться! От ужасных мигреней он падает в обморок.
Они вдвоем довели Вестбрука до стула. Лорд сел, дрожа всем телом, и схватился за голову:
– Мне очень жаль. Сегодня было совсем дурно. Дайте мне пару минут.
Дрисколл отвернулся. До чего же чертовски нелепо, что для ограбления выбрали этого человека!
Памела суетилась возле Вестбрука: принесла воды, поискала в карманах таблетки и подождала, придерживая стакан, пока лорд выпьет лекарство. Потом помогла ему пройти вглубь амбара и уложила на каком-то брезенте.
– Выйдете за меня замуж? – искаженным от боли голосом проговорил Вестбрук.
Памела погладила его по голове. На лбу лорда проступила испарина.
– Раньше я бы выскочила за вас со скоростью пули, дорогой, но я слишком стара для таких дел. Для меня лучше всего будет дожить свой век на Багамах. Я всегда буду рада принять вас у себя.
– Мне бы очень этого хотелось, – еле слышно сказал Вестбрук.
Памела сидела рядом с ним, пока он не уснул. Лорд даже не шелохнулся, когда дверью хлопнул Вилкокс. Взъерошенный и продрогший, он сразу прошел к обогревателю и потер онемевшие от холода руки.
Дрисколл передал ему резиновые перчатки и кивнул на Вестбрука:
– Упал в обморок, носом в землю.
– Он поправится?
– Сейчас он спит, – сказала Памела, поставив чайник на плиту.
– Как славно! – воскликнул Вилкокс. – Он, черт бы его побрал, обуза для нашего дела.
– Не ругайтесь при мне, Джимми. Я этого не потерплю, – сказала Памела. – Тони глотает антациды как ненормальный, да и вы не паинька. Чья бы корова мычала!
– Я чист! – вспыхнул Вилкокс. – А что насчет вас? Успели перед приходом заправиться джином?
– Хватит! – прикрикнул на него Дрисколл. – Просто заткнись, черт подери! С любыми проблемами идем к Полковнику, пусть он и разбирается. Все пререкания – лишь пустая трата сил и времени.
Де Джерси неподвижно стоял за дверью, слушая их разговор и поджидая подходящего момента. Наконец он шагнул внутрь:
– Проблемы?
Вилкокс указал в сторону спящего лорда Вестбрука:
– Свалился с ног, как только пришел.
Де Джерси проследовал вглубь амбара, присел на корточки и устремил пристальный взгляд на Вестбрука. Тот открыл глаза.
– Я вас не подведу, – выговорил он. – Поверьте, я позабочусь об этом. Перед выходом приму таблетки, не стану ждать до последнего, как сегодня. Просто хотел проверить, сколько продержусь между приступами.
– И что эти приступы собой представляют? – спросил де Джерси.
– Невыносимые мигрени, головокружение, тошнота. Но таблетки приводят меня в чувство, правда.
Де Джерси похлопал лорда по плечу:
– Ладно, дружище, я вам верю. Отдохните немного, а когда полегчает, присоединяйтесь к остальным.
– Спасибо.
Де Джерси перешел к обсуждению двойника королевы с Вилкоксом и Дрисколлом.
– Мы привезем ее на склад на Альдерсгейт, – сказал Полковник. – Усыпим бдительность, возможно, создадим впечатление, что будут съемки. Когда она окажется внутри, в полном нашем распоряжении, мы посвятим ее в детали. Только нужно забрать нашу королеву пораньше, для пущей уверенности, думаю, около шести, самое позднее – семи. Тогда мы успеем ее подготовить. В это время нужно поскорее добраться до мужа актрисы. Никакого насилия.
В разговор вмешалась Памела:
– Если с королевой возникнут проблемы, что делать мне?
– Не возникнут, если мы пригрозим жизнью ее мужа.
– Если бы это был я, а на ее месте – моя жена, – фыркнул Дрисколл, – я бы сказал: забирайте ее к чертовой матери!
Вечером, когда в амбаре осталась только их троица, де Джерси спросил у товарищей о проблеме, над которой в последние дни размышлял. Ему казалось, что он нашел решение по системе безопасности. Эдвард достал схемы, распечатанные с диска:
– Источник питания сигнализации находится здесь, в старом угольном подвале. – Де Джерси указал на чертеж. – С улицы проход зацементировали, поэтому единственный способ попасть туда – изнутри.
Де Джерси отмечал на схеме все, о чем говорил.
– Но как нам, черт возьми, попасть внутрь? – спросил Дрисколл.
Де Джерси открыл портмоне и предложил товарищам сигару, но те отказались.
– Еще раз просмотрите информацию с диска, – предложил он. – Арендованный нами склад находится всего в сотне ярдов от секретного дома, но его подвал простирается за границы самого здания. Взгляните, здесь он доходит до… наши подвалы почти рядом. В оба здания скидывали уголь в одну и ту же яму. Если мы расширим небольшую дверцу у себя в подвале, то получим доступ к комнате на дне этой ямы. Напротив должна быть аналогичная дверь, ведущая в секретный дом. Мы открываем проход со своей стороны и получаем доступ в их подвал через эту угольную яму. Иного пути нет. Марш говорит, что сигнализацию проверяют каждый день в девять часов. После этого нам нужно отсоединить провода. Времени будет совсем немного, наш экипаж выдвигается в десять двадцать пять, но мы хотя бы не будем волноваться, что кто-то нажмет тревожную кнопку: помощь все равно не приедет. Что думаете?
– Похоже, это единственный способ, – кивнул Вилкокс.
Немного воодушевившись, де Джерси подробно описал, сколько времени все это займет и какое оборудование потребуется. Дрисколл и Вилкокс согласились, что идея может сработать. Они решили воспользоваться сверхмощным лазерным резаком, чтобы проделать отверстие в цементе, но разбирать стену предстояло кирпичик за кирпичиком, поэтому отныне их ночи обещали стать бессонными. Кроме того, стоило придумать, как одновременно отсоединить провода сигнализации, чтобы не активировать ее. Для этого снова требовалась помощь Марша.
Затем все трое перешли к вопросу об отступлении – они еще не обговорили детали собственного побега. Придется избавиться от королевских автомобилей, а затем как можно быстрее скрыться вместе с драгоценностями.
Ближе к ночи они решили, что неплохо все продумали. Правда, выяснить, сработает ли их план, можно было лишь в день ограбления.
Кристина разбирала на кухне старые письма и фотографии матери, когда зазвонил телефон.
– Могу я поговорить с Эдвардом де Джерси? – спросил женский голос на другом конце провода.
– Его нет дома. Что-нибудь передать?
– А где он?
– Кто его спрашивает?
– Сильвия Хьюитт. С кем я говорю?
– Я – Кристина де Джерси. Хотите оставить для него сообщение?
– Когда он должен вернуться? Мне нужно с ним повидаться.
– Через несколько дней. У него есть ваш номер телефона?
– Спасибо, есть. Извините, что побеспокоила вас, миссис де Джерси.
Кристина повесила трубку. Этот звонок вывел ее из себя. Она прежде не встречала Сильвию, только знала о родстве этой женщины с Хелен Лионс. Хьюитт позвонила совершенно неожиданно и общалась с Кристиной в довольно грубой манере. Она написала на желтом листке информацию для мужа и приклеила на телефонный аппарат.
Лиз Дрисколл только вернулась с сеанса маникюра, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку:
– Алло?
– Могу я поговорить с мистером Дрисколлом?
– Его нет дома. Кто спрашивает?
– Сильвия Хьюитт. Вы знаете, когда он вернется?
– Он уехал по делам.
– Когда вы ожидаете его возвращения?
– Вечером, не знаю точно. Хотите что-нибудь ему передать?
– Просто скажите, что я звонила. У него есть мой номер. Простите, что побеспокоила.
Лиз повесила трубку. Она уже второй раз попадала на эту женщину. Неужели Тони принялся за старое? Тогда придется устроить ему взбучку.
Марш несказанно радовался новому оборудованию, которое недавно приобрел. Он оставил в компьютерных магазинах Лондона не одну тысячу. Скиммер с лихвой окупил потраченную на него пятерку. Реймонд выдал жене фальшивые кредитки, сделанные приятелем при помощи данных с устройства, и она ушла на шопинг в «Харродс», оставив ребенка на мужа.
К половине шестого де Джерси подъехал к Маршу на общественном транспорте. Они обсудили телефонные разговоры между Скотленд-Ярдом и секретным домом. Хакер не сомневался, что второго мая они без проблем получат кодовое слово. Он включил несколько записей со звонками различных информантов от ИРА, где те называли пароль – необычное имя, иногда место или предмет. Де Джерси убедился, что Марш не пускал слов на ветер. Они снова прослушали записи, чтобы Эдвард попрактиковал ирландский акцент. Хакер сообщил, что в ежедневнике королевы не было изменений, а примерка все так же планировалась на второе мая. Королевский экипаж выезжал из Букингемского дворца в десять утра.
Де Джерси обвел комнату взглядом:
– Неплохо тратите деньги, которые я вам плачу. Может, стоит сбавить темп? Хотите, чтобы у кого-нибудь появились подозрения насчет этого оборудования? На обычную зарплату такого не купить.
– Не паникуйте, у меня все под контролем. – Марш крутанулся в кресле и посмотрел на де Джерси. – Бросьте вы, в чем дело? Зачем было приезжать ко мне сегодня? Понадобилось что-то еще?
Де Джерси вынул из кармана упитанный конверт:
– Мне нужна помощь в одном вопросе. Взгляните сюда. Это визуальная схема «Д’Анконы» – план сигнализации, тревожные кнопки.
Марш заулыбался.
– Ну, старина, вы потрясный чувак! – Хакер взял в руки диск и сунул в компьютер. Едва на мониторе появилось изображение, Реймонд воскликнул: – Вашу-то мать! Откуда у вас это?
– Досталось случайно, но не без вашей помощи. Вы распугали кошкой голубей, пытаясь проникнуть в их Сеть. Им пришлось проверять все файлы, а у меня нашлись там свои знакомые.
– Наверняка это обошлось в немалую сумму.
– Совсем нет, – улыбнулся де Джерси и постучал по экрану. – Проблема вот в чем. Я знаю, как попасть сюда. – Он указал на угольный подвал. – Здесь мы можем получить доступ к сигнализации. Но я не знаю, как ее деактивировать.
Улыбка сошла с губ Марша, когда он внимательно взглянул на экран. Он прокрутил схему вниз, потом вернулся наверх:
– Что ж, отключить провода от коробок довольно просто – нужно их выдернуть.
– Полагаю, за этим следует «но», – заметил де Джерси.
– Так и есть, и немаленькое. Стоит вытащить один штекер, как активируются все прочие, отправляя сигнал на телефонный узел. В мгновение ока к вам слетятся все копы Лондона.
– И что предлагаете?
Реймонд нервно потеребил манжеты:
– Понятия не имею. Нужно придумать, как одновременно выдернуть все штекеры. Опоздаете на долю секунды – и прощайте королевские драгоценности!
Мужчины замолчали, размышляя над загвоздкой в их плане. Хакер кликнул по экрану мышкой, и там вновь появилось внутреннее расположение секретного дома. Тишину нарушил детский плач – дочь Марша громогласно требовала к себе внимания. Хакер вышел из комнаты, и Эдвард услышал, как тот успокаивающе воркует над малышкой. Вернулся Марш вместе с ребенком.
– Я, кажется, придумал! Знаю, как нам это провернуть… только переодену дочку, – похоже, она наложила в подгузник.
Рика пожелала близнецам спокойной ночи, а сама села, пролистывая «ТВ таймс», когда зазвонил телефон. Она ждала, что это Джимми, ведь он уехал на весь день.
– Мистер Вилкокс дома?
– Нет, он еще не вернуться.
– Меня зовут Сильвия Хьюитт. Вы не могли бы попросить его перезвонить мне? У него есть мой номер. Скажите, что это очень срочно, хорошо?
– Кто это?
– Сильвия Хьюитт. Он вернется сегодня?
– Да. Я сказать про ваш звонок. Сильвия…
– Хьюитт. Прошу, передайте ему мое сообщение.
Рика взяла ручку, блокнот и стала записывать информацию, но потом скомкала листок и выбросила в корзину. Она не сомневалась, что Сильвия Хьюитт охотилась за ее мужчиной. Эта женщина так грубо общалась с ней, словно Рика была служанкой.
Де Джерси с широченной улыбкой на лице покинул дом хакера. Мимо проехало такси, замедляя ход. В салоне горел свет, и Эдвард увидел внутри светловолосую миссис Марш. Она расплатилась с водителем и вышла, нагруженная пакетами и коробками с логотипом «Харродс». Де Джерси проследил, как женщина зашла в дом, а когда такси развернулось, приблизился к дороге и махнул рукой.
Он попросил таксиста отвезти его до станции «Уимблдон».
– Мне повезло, – просиял водитель. – Я как раз из района Найтсбридж. Не думал, что встречу пассажира на обратную дорогу.
Таксист включил счетчик.
– Ваша предыдущая пассажирка неплохо прогулялась по магазинам, – заметил де Джерси.
– Интересно, откуда у нее столько бабок. Она наняла в «Харродсе» двух швейцаров, чтобы донести покупки до машины. Сказала, что ее муж выиграл на скачках. Вот бы он и мне что-нибудь посоветовал.
Де Джерси откинулся на сиденье, а водитель принялся разглагольствовать про свое невезение на ипподроме.
– А вы увлекаетесь скачками? – наконец спросил таксист.
– Вовсе нет, – ответил де Джерси.
– Стоило бы. Это игра для дураков, – сказал водитель и взглянул на де Джерси, лицо которого было скрыто в тени. – Значит, не игрок?
– Нет.
– Рисковать не любите, да?
– Не люблю, – ответил де Джерси и закрыл глаза.
