43
Копейщик
Ты обращался к тому, кто не может ответить. А вот мы примем твои сообщения, даже не зная, как ты обнаружил нас в этом мире.
Моаш ковырял густую кашу, которую Фебрт называл «рагу». На вкус все равно что крем.
Он уставился на спренов пламени в большом походном костре, пытаясь согреться, пока Фебрт – тайленец с удивительно рыжими, как у рогоеда, волосами – спорил с Грейвсом. Дым кружился в воздухе, и свет наверняка был виден на целые мили через все Мерзлые земли. Грейвсу было наплевать; он решил, что если Буря бурь не очистила этот край от бандитов, то двух осколочников более чем достаточно, чтобы расправиться с любым, кто остался.
«Осколочный клинок не остановит стрелу, выпущенную в спину, – подумал Моаш, чувствуя себя беззащитным. – Да и доспехи мы не надели». Его и Грейвса броня лежала в фургоне.
– Поглядите-ка, это Тройняшки! – Грейвс, взмахом руки указывал на скалы. – Они прямо здесь, на карте. Теперь нам надо на запад.
– Я тут уже был, – возразил Фебрт. – Нам надо продолжить путь на юг, понимаешь. А потом – на восток.
– Но карта…
– Не нужны мне твои карты, – заявил тайленец, скрестив руки на груди. – Мною руководят Стремления.
– Стремления? – переспросил Грейвс, вскинув руки. – Стремления?! Ты должен был отбросить все эти суеверия. Ты теперь принадлежишь Диаграмме!
– Меня хватит и на то и на другое, – мрачно ответил Фебрт.
Моаш сунул в рот еще одну ложку «рагу». Буря свидетельница, он ненавидел, когда приходила очередь Фебрта готовить. И когда готовил Грейвс. И Фиа. И… ну, стряпня самого Моаша на вкус была как приправленные помои. Никто из них как повар не стоил и тусклой сферы-осколка. В отличие от Камня.
Моаш опустил миску, расплескав кашу. Сорвал с ветки куртку и ушел во тьму. Было странно ощущать кожей холодный воздух, проведя столько времени у костра. Он ненавидел здешний холод. Прямо какая-то вечная зима.
Они вчетвером пережидали бури, прячась в тесном усиленном днище фургона, который цепями прикрепляли к земле. Бродячих паршунов спугнули осколочными клинками – эти существа оказались совсем не такими опасными, как он боялся. Но вот новая буря…
Моаш пнул булыжник, но тот примерз к земле, и он лишь ушиб палец. Выругался и бросил взгляд через плечо – там спор перешел в крики. Когда-то он восхищался утонченностью Грейвса. Это было до того, как им пришлось вместе пересекать пустошь на протяжении недель. Терпение у Грейвса было готово лопнуть от любого пустяка, а от его утонченности мало что осталось, после того как они начали питаться бурдой и отливать за холмами.
– Ну и как сильно мы заблудились? – поинтересовался Моаш, когда Грейвс присоединился к нему во тьме за пределами лагеря.
– Вовсе не заблудились. Просто этот идиот не хочет даже взглянуть на карту. – Он покосился на Моаша. – Я же тебе велел избавиться от куртки.
– Избавлюсь, – пообещал Моаш. – Когда мы не будем ползти через отмороженную задницу самой зимы.
– Ну хоть эмблему-то сними. Она нас выдаст, если повстречаем кого-то из военных лагерей. Сорви ее. – Грейвс повернулся и пошел обратно в лагерь.
Моаш пощупал нашивку Четвертого моста на плече. Она пробуждала воспоминания. О том, как он присоединился к Грейвсу и его банде, что собирался убить короля Элокара. О покушении, которое состоялось, когда Далинар отправился в поход к центру Расколотых равнин.
О противостоянии с Каладином, раненым и истекающим кровью.
«Вы. Его. Не. Получите».
Моаш покрылся холодным липким потом. Он вытащил нож из чехла на боку – все еще не привык, что теперь ему позволено носить такое длинное оружие. Когда ты темноглазый, от слишком длинного ножа могут быть неприятности.
Но Моаш больше не темноглазый. Он один из них.
Буря свидетельница, один из них.
Он срезал нитку, которой была пришита эмблема Четвертого моста. Сначала с одной стороны, потом – с другой. Как же все просто. От татуировки, которую сделал с остальными, будет сложнее избавиться, но у него она располагалась на плече, а не на лбу.
Моаш поднес нашивку к лицу, пытаясь в последний раз рассмотреть в свете костра, и не сумел заставить себя ее выбросить. Вернулся и сел у огня. Наверное, остальные сидят и смотрят, как Камень что-то готовит в котле? Смеются, шутят, спорят о том, сколько кружек эля может выпить Лопен? Подтрунивают над Каладином, пытаясь заставить его улыбнуться хоть уголком губ?
Моаш почти услышал их голоса и усмехнулся, воображая, что сам находится рядом. Потом представил себе, как Каладин сообщает им о его, Моаша, поступке.
«Он пытался меня убить, – скажет Каладин. – Он все предал. Свою клятву защищать короля, свой долг перед Алеткаром, но самое главное – нас».
Моаш ссутулился, продолжая держать нашивку в руке. Надо бросить эту штуку в огонь.
Вот буря. Лучше ему самому туда кинуться.
Он взглянул в небеса – туда, где располагались и Преисподняя, и Чертоги Спокойствия. Над ними зависла группка дрожащих спренов звезд.
А что это движется еще выше в небе?
Моаш вскрикнул, отскочил от костра, и тут четверо Приносящих пустоту опустились на маленький лагерь. Они рухнули на землю, держа в руках длинные изогнутые мечи. Не осколочные клинки – это было оружие паршенди.
Одно существо ударило туда, где только что сидел Моаш. Другое проткнуло Грейвса насквозь, вонзив ему меч в грудь, а потом выдернуло оружие и одним небрежным ударом его обезглавило.
Тело приятеля рухнуло на землю, и его осколочный клинок материализовался и со звоном упал рядом. У Фебрта и Фиа не было ни единого шанса. Другие Приносящие пустоту прикончили их, пролили кровь на эту холодную забытую землю.
Четвертый Приносящий пустоту ринулся на Моаша. Тот перекатился, ушел из-под удара. Меч твари высек из камней искры.
Моаш вскочил на ноги, и тренировки Каладина – те навыки, которые в него вдалбливали часами на дне ущелья, – дали о себе знать. Он отпрянул, повернулся спиной к фургону, и в его руке возник осколочный клинок.
Приносящая пустоту обошла костер, направляясь к Моашу, и отблески пламени играли на ее тугом, мускулистом теле. Эти четверо не были похожи на паршенди, которых он видел на Расколотых равнинах. У них были темно-красные глаза и красно-фиолетовый панцирь, отчасти прикрывавший и лица. У той, что противостояла ему, по всей коже вились вихревые узоры трех цветов. Красные, черные, белые.
Все они были окутаны странным темным светом. Грейвс упоминал об этих существах, называя их возвращение лишь одним из событий, предсказанных непостижимой Диаграммой.
Противница Моаша надвинулась на него, и он взмахнул клинком, вынуждая ее отступить. Она как будто скользила, едва касаясь ступнями земли. Трое других не обращали на него внимания – они были заняты обследованием лагеря и трупов. Один плавно взмыл на фургон и принялся копаться в его содержимом.
Воительница сделала еще одну попытку, аккуратно взмахнув длинным изогнутым мечом. Моаш отпрянул, держа осколочный клинок обеими руками, пытаясь перехватить ее оружие. Его движения казались неуклюжими по сравнению с грациозной мощью этого создания. Она скользнула в сторону – одежда всколыхнулась на ветру, дыхание облачком зависло в холодном воздухе. Существо не рисковало получить удар осколочным клинком и не ударило само, когда Моаш споткнулся.
Вот буря. Это оружие попросту было слишком неуклюжим. Шесть футов длины – трудно держать под нужным углом. Да, оно могло рассечь что угодно, однако ему надо было попасть, чтобы это имело значение. Управляться с этой штукой в осколочном доспехе куда проще. Без брони он чувствовал себя ребенком с оружием взрослого.
Приносящая пустоту улыбнулась. Потом ударила с такой скоростью, что меч превратился в размытое пятно. Моаш отпрянул, замахнулся, вынудил ее увести оружие в сторону. Он получил длинный порез на плече, но зато не дал ей себя проткнуть.
Рука полыхнула от боли, и он вскрикнул. Приносящая пустоту смотрела на него уверенно и многозначительно. Он труп. Может, стоит просто отдаться на милость судьбы?
Приносящий пустоту, занятый обыском телеги, что-то сказал возбужденно и обрадованно. Он нашел осколочный доспех. Разбросал другие вещи, пытаясь его достать, и что-то выпало из фургона, ударилось о камни. Копье.
Моаш посмотрел на свой осколочный клинок, богатство государственного масштаба, самую ценную вещь, какой только может обладать человек.
«Кого я обманываю? – подумал он. – С чего я вообще взял, что сумею кого-то обмануть?»
Приносящая пустоту бросилась в атаку, но Моаш отпустил свой осколочный клинок и метнулся прочь. Нападавшая от изумления поколебалась, и у Моаша появилось время, чтобы нырнуть за копьем и, перекатившись, вскочить на ноги. Сжимая в руке гладкое дерево, ощущая знакомый вес, он легко принял нужную стойку. В воздухе внезапно пахнуло влагой и гнилью – он вспомнил ущелья. Переплетение жизни и смерти, лоз и гнилья.
Он почти услышал голос Каладина: «Вы не можете бояться осколочного клинка. Вы не можете бояться светлоглазого всадника. Они сперва убивают страхом, и только потом – мечом. Не сдавайте позиции».
Приносящая пустоту ринулась на него, но Моаш не отступил. Он увел ее в сторону, приняв удар клинка на древко копья. Потом его тупым концом ткнул ей под мышку, когда она попыталась ударить слева.
Воительница ахнула от удивления, и тут Моаш выполнил захват, который отрабатывал в ущелье тысячу раз. Он ударил концом копья по ее лодыжкам и сбил ее с ног. Потом начал выполнять классический поворот с выпадом, чтобы воткнуть копье в ее грудную клетку.
К несчастью, Приносящая пустоту не упала. Она зависла в воздухе, вместо того чтобы рухнуть. Моаш успел это заметить и прервал свой маневр, чтобы парировать ее очередную атаку.
Приносящая пустоту скользнула назад и опустилась на землю на полусогнутых ногах, держа меч сбоку от себя. Потом прыгнула и схватила копье Моаша, когда тот попытался им отбиться. Вот буря! Она грациозно приблизилась к нему, находясь в пределах его досягаемости. От нее пахло мокрой тканью и чем-то чужим, плесневелым – запах паршенди.
Она прижала ладонь к груди Моаша, и темный свет перешел от нее к нему. Моаш почувствовал, как становится легче.
К счастью, Каладин успел это на нем опробовать.
Чувствуя, как тело стремится в полет, Моаш схватился одной рукой за ворот просторной рубахи, в которую была одета Приносящая пустоту.
Его внезапный рывок лишил ее равновесия, даже приподнял на несколько дюймов. Он потянул ее к себе одной рукой, другой сжимая копье, острием упиравшееся в каменистую почву. От этого они оба взлетели, кувыркаясь, и зависли в воздухе.
Она вскрикнула на чужом языке. Моаш бросил копье и схватил нож. Существо попыталось его снова оттолкнуть, применить сплетение – на этот раз более сильное. Моаш охнул, но удержался и вонзил нож ей в грудь.
На его руку хлынула оранжевая кровь паршенди, разлетелась брызгами в холодной ночи, пока они продолжали кувыркаться в воздухе. Моаш держался крепко и толкал лезвие все глубже.
Она не исцелилась, как это делал Каладин. Ее глаза перестали светиться, и темный свет погас.
Тело обмякло. Через некоторое время сила, что тянула Моаша вверх, иссякла. Он рухнул с пяти футов, и труп противницы смягчил его падение.
Его покрывала оранжевая кровь, от которой на холоде исходил пар. Он снова схватил копье скользкими от крови пальцами и ткнул им в сторону троих оставшихся Приносящих пустоту, которые потрясенно таращились на него.
– Четвертый мост, мерзавцы, – прорычал Моаш.
Двое Приносящих пустоту повернулись к третьей – еще одной женщине. Та окинула Моаша взглядом с ног до головы.
– Можете меня убить, – заорал Моаш и вытер ладонь об одежду, чтобы не скользила. – Но я заберу одного из вас с собой. По меньшей мере одного.
Они не выглядели сердитыми из-за того, что он убил их подругу. Вот буря, у этих тварей были хоть какие-то эмоции? Шэн часто сидел и пялился в пустоту. Моаш посмотрел в глаза женщины в центре. Кожа у нее была бело-красная, ни единого черного пятнышка. Белый цвет напомнил Моашу о шинцах, которые ему всегда казались болезненными.
– В тебе, – сказала она на алетийском с сильным акцентом, – есть пыл.
Один из Приносящих пустоту вручил ей клинок Грейвса. Она окинула оружие взглядом в свете костра. Затем поднялась в воздух.
– Выбирай, – предложила она Моашу. – Умри здесь или признай поражение и сдай оружие.
Моаш сжал копье в тени этой фигуры, чьи одежды развевались на ветру. Неужели они думают, что он им поверит?
Но… уж не вообразил ли сам, что выстоит против троих?
Пожав плечами, Моаш отбросил копье. Призвал клинок. После стольких лет мечтаний он наконец-то его получил. Каладин сделал ему такой подарок. И что хорошего из этого вышло? Ему явно не стоило доверять такое оружие.
Стиснув зубы, Моаш прижал ладонь к самосвету и усилием воли разорвал связь. Камень на эфесе мигнул, и по телу Моаша прошла волна ледяного холода. Он снова стал темноглазым.
Он бросил клинок на землю. Его подобрал один из Приносящих пустоту. Еще один улетел, и Моаш растерянно проследил за ним взглядом. Вскоре паршенди вернулся в сопровождении еще шестерых. Трое привязали веревки к узлам с осколочными доспехами, а потом полетели прочь, волоча за собой тяжелую броню. Отчего они не применили к ней сплетение?
Моаш на миг подумал, что его оставят в пустоши, но в конце концов двое других схватили его под мышки и подняли в воздух.
Назад: 42 Последствия
Дальше: 44 Светлая сторона
