39
Заметки
Ничего хорошего не выйдет, если два Осколка окажутся в одном месте. Мы согласились не вмешиваться в дела друг друга, и я разочарован тем, что лишь немногие из Осколков соблюдали этот изначальный уговор.
Шаллан может делать для нас заметки, – предложила Ясна.
Шаллан в синей хаве подняла взгляд от своей записной книжки. Она уселась на полу возле стены, покрытой изразцами, и собиралась на протяжении всей встречи делать наброски.
Минула неделя после того, как она пришла в себя и вслед за этим встретилась с Ясной возле хрустальной колонны. Девушка чувствовала себя все лучше, но в то же самое время все сильнее отдалялась от собственного «я». Это было ирреальное ощущение – повсюду следовать за Ясной, как будто ничего не изменилось.
Сегодня Далинар созвал своих Сияющих, и Ясна предложила провести собрание в подвальных помещениях башни, поскольку те были очень хорошо защищены. Она сильно беспокоилась о том, что за ними могут шпионить.
Библиотеку освободили от куч рухляди; стайка ученых Навани со всей тщательностью занесла в каталог каждую щепку. Пустота словно подчеркивала отсутствие сведений, на которые они так надеялись.
Теперь все пялились на Шаллан.
– Заметки? – спросила девушка. Она едва следила за разговором. – Можно позвать светлость Тешав…
Пока что группа была малочисленная. Черный Шип, Навани и их главные заклинатели потоков: Ясна, Ренарин, Шаллан и Каладин Благословенный Бурей, летающий мостовик. Адолин и Элокар отсутствовали: они отправились с визитом в Веденар, чтобы изучить военные возможности армии Таравангиана. Малата открыла для них Клятвенные врата.
– Нет нужды звать еще одну письмоводительницу, – возразила принцесса. – Я ведь обучила тебя стенографии. Хочу проверить, насколько хорошо ты усвоила этот навык. Пиши разборчиво; нам понадобится доложить моему брату о том, что будет решено здесь.
Все сидели на стульях, за исключением Каладина, который прислонился к стене. Суровый, как грозовая туча. Он убил Хеларана, ее брата. Вспыхнула некая эмоция, но Шаллан ее погасила и засунула в чулан разума. Каладина нельзя было в этом винить. Он просто защищал своего светлорда.
Девушка встала, чувствуя себя ребенком, которому сделали выговор. Тяжесть взглядов присутствующих вынудила ее подойти и сесть рядом с Ясной, открыв блокнот, с карандашом наготове.
– Итак, – начал Каладин, – согласно словам Буреотца, Всемогущий не просто умер, но обрек десять человек на вечные муки. Мы называем их Вестниками, и они не просто нарушили свои клятвы – они, скорее всего, обезумели. Один из них был у нас под опекой – вероятно, самый чокнутый из всей компании, – но мы его потеряли в суматохе переселения в Уритиру. Короче говоря, все те, кто мог бы нам помочь, сошли с ума, умерли, стали предателями или как-то сочетают в себе три этих свойства. – Он скрестил руки на груди. – Кто бы сомневался.
Ясна бросила взгляд на Шаллан. Та вздохнула и записала краткое содержание того, что он произнес. Пусть даже его речь сама по себе и была кратким изложением чужого рассказа.
– И что же нам делать с этими сведениями? – Ренарин сцепил пальцы и наклонился.
– Мы обязаны пресечь атаку Приносящих пустоту, – заявила Ясна. – Нельзя допустить, чтобы они слишком хорошо укрепили свои позиции.
– Паршуны нам не враги, – тихо возразил Каладин.
Шаллан посмотрела на него. Что-то крылось в его волнистых темных волосах, мрачном выражении лица. Он всегда был таким: серьезным, мрачным и напряженным. Как будто держал себя под строгим контролем, не давая разыграться собственным страстям.
– Конечно враги, – отрезала Ясна. – Они в процессе завоевания мира. Даже если, согласно твоему отчету, они не так склонны к разрушениям, как мы опасались, это племя все равно представляет собой огромную угрозу.
– Они просто хотят жить лучше, – упрямо сказал Каладин.
– Я могу поверить, – ответила Ясна, – что у обычных паршунов действительно такие невинные побуждения. Но их вожаки? Они-то как раз и желают нас уничтожить.
– Согласна, – поддержала ее Навани. – Их породило извращенное стремление покончить с человечеством.
– Паршуны – это ключ, – продолжила Ясна, листая какие-то заметки. – Судя по тому, что вы открыли, похоже, все паршуны могут в рамках естественного жизненного цикла создавать узы с обычными спренами. Те, кого мы называли Приносящими пустоту, на самом деле представляют собой сочетание паршуна и некоего враждебного спрена или духа.
– Сплавленные, – добавил Далинар.
– Отлично, – бросил Каладин. – Прекрасно. Так давайте же будем сражаться именно с ними. Зачем по ходу дела губить обычных… людей?
– Возможно, – проговорила Ясна, – тебе стоит посетить видение моего дяди и собственными глазами узреть последствия мягкосердечия. Увидев Опустошение воочию, ты можешь изменить свою точку зрения.
– Светлость, я видел войну. Я солдат. Проблема в том, что Идеалы расширили мой кругозор. Я не могу не видеть среди наших противников обычных людей. Они не чудовища.
Далинар вскинул руку, не давая Ясне ответить:
– Капитан, твои слова делают тебе честь. А твои отчеты были чрезвычайно своевременными. Ты действительно видишь здесь какой-то шанс на примирение?
– Не знаю, сэр. Даже обычные паршуны в ярости от того, что с ними сделали.
– Я не могу отказаться от войны, – напомнил Далинар. – Все, что ты говоришь, – правильно, но в этом нет ничего нового. Я еще не бывал в битве, где какие-нибудь бедные дурни с обеих сторон – люди, которым вовсе не хотелось там находиться, – не приняли бы на себя основной груз боли.
– Возможно, – заявил Каладин, – это должно заставить вас пересмотреть другие войны, а не использовать их ради оправдания этой.
У Шаллан перехватило дыхание. Такие вещи не говорят Черному Шипу.
– Капитан, я бы хотел, чтобы все оказалось так просто. – Далинар тяжело вздохнул, и Шаллан показалось, что он выглядит… усталым. – Скажу-ка я вот что: если мы и можем быть в чем-то уверены, так это в том, что нет ничего аморального в защите собственной родины. Я не прошу, чтобы ты отправился на войну, бездумно выполняя приказ, но прошу, чтобы ты защищал тех, кто в этом нуждается. Алеткар в осаде. Может, его осаждают невинные, но ими управляет зло.
Каладин медленно кивнул:
– Король попросил меня помочь ему открыть Клятвенные врата. Я согласился.
– Как только мы позаботимся о безопасности родного края, – продолжил Далинар, – обещаю сделать то, о чем я даже не думал до получения твоих отчетов. Я буду стремиться к переговорам; узнаю, есть ли какой-то способ выйти из этой ситуации, не сталкивая наши войска.
– Переговоры? – изумилась Ясна. – Дядя, это искусные древние и сердитые твари. Они тысячелетиями пытали Вестников лишь ради того, чтобы вернуться и уничтожить нас.
– Посмотрим, – уклончиво ответил Далинар. – К несчастью, посредством видений мне не удалось связаться с кем-то из города. Буреотец обнаружил, что Холинар для него «темное пятно».
Навани кивнула:
– И похоже, это как-то связано с отказом даль-перьев в городе. Отчет капитана Каладина подтверждает то, что содержалось в последних сообщениях, полученных оттуда: враг собирает силы, чтобы атаковать столицу. Мы не можем узнать, каким будет статус Холинара к тому моменту, как туда прибудет наша ударная сила. Капитан, возможно, вам придется пробираться в оккупированный город.
– Только не это, – прошептал Ренарин, опустив глаза. – Сколько людей погибнет на тех стенах, сражаясь с ночными кошмарами…
– Нужно больше сведений, – решила Ясна. – Капитан Каладин, сколько людей ты сможешь взять с собой в Алеткар?
– Я планирую полететь впереди бури. Как сделал, возвращаясь в Уритиру. Поездка будет тряская, но, возможно, сумею взлететь выше ветров. Надо поупражняться. Так или иначе, думаю, смогу взять с собой небольшую группу.
– Много людей тебе не понадобится, – заметил Далинар. – Ты и несколько лучших твоих учеников. Я бы послал с тобой и Адолина, чтобы на крайний случай у вас был еще один осколочник. Может, шестеро? Ты, трое твоих людей, король, Адолин. Проберетесь мимо врага, проникнете во дворец и запустите Клятвенные врата.
– Простите, если это прозвучит грубо, – ответил Каладин, – но Элокар лишний. Почему просто не послать меня и Адолина? Король, скорее всего, нас замедлит.
– Король должен отправиться туда по личным причинам. Между вами двумя есть какая-то проблема?
– Сэр, я поступлю как надо, независимо от моих чувств. И… возможно, эти чувства уже в прошлом.
– Как-то слишком мелко, – пробормотала Ясна.
Шаллан вздрогнула и уставилась на нее:
– Слишком мелко?
– Недостаточно амбициозно, – пояснила Ясна чуть тверже. – Согласно объяснениям Буреотца, Сплавленные бессмертны. Ничто не остановит их перерождение теперь, когда Вестники потерпели неудачу. Вот в чем заключается наша истинная проблема. У врага почти бесконечный запас паршунских тел, в которые можно вселиться, и, судя по тому, что подтвердил на собственном опыте славный капитан, эти Сплавленные могут выполнять нечто вроде связывания потоков. Как нам с ними сражаться?
Шаллан подняла глаза от записной книжки, посмотрела на остальных в комнате. Ренарин по-прежнему сидел, наклонившись вперед, сцепив руки, глядя в пол. Навани и Далинар смотрели друг на друга. Каладин продолжал стоять, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, но он пошевелился, словно чувствуя неудобство.
– Что ж, – наконец произнес Далинар. – Будем разбираться с проблемами по одной. Сперва Холинар.
– Дядя, прошу прощения, я не согласна, – возразила Ясна. – Пусть я и не спорю с первым шагом, но сейчас не время думать лишь о ближайшем будущем. Если мы хотим избежать Опустошения, которое уничтожит мир, тогда надо воспользоваться прошлым в качестве образца и составить план.
– Она права, – тихо сказал Ренарин. – Мы столкнулись с тем, что убило самого Всемогущего. Мы сражаемся с ужасами, которые уничтожают разум людей и разрушают их души. Мы не можем сосредотачиваться на мелочах. – Он провел рукой по волосам, в которых было меньше белокурых прядей, чем у брата. – Всемогущий. Мы должны мыслить масштабно – но как с этим справиться и самим не обезуметь?
Далинар тяжело вздохнул:
– Ясна, у тебя есть предложения о том, с чего начать?
– Да. Ответ очевиден. Мы должны разыскать Вестников.
Каладин кивнул.
– Потом, – продолжила Ясна, – нам надо их убить.
– Что?! – рявкнул Каладин. – Женщина, ты сошла с ума?
– Буреотец все разъяснил, – невозмутимо сказала Ясна. – Вестники заключили договор. Когда они умирали, их души отправлялись в Преисподнюю и удерживали там души Приносящих пустоту, не давая вернуться в мир.
– Ага. И потом Вестников пытали, пока они не сломались.
– Буреотец сказал, их Договор ослабел, но не говорил, что он уничтожен, – напомнила Ясна. – Предлагаю, чтобы мы, по меньшей мере, проверили, не хочет ли кто-то из них вернуться в Преисподнюю. Возможно, они все еще в силах предотвратить перерождение вражеских душ. Или так, или мы полностью уничтожим паршунов, чтобы врагу не в кого было вселиться. – Она посмотрела Каладину в глаза. – Пред лицом такого выбора я бы сочла жертву в виде одного или нескольких Вестников скромной ценой.
– Клянусь бурей! – Каладин резко выпрямился. – Тебе знакомо слово «сопереживание»?
– Мостовичок, у меня его в избытке. К счастью, я разбавляю его логикой. Тебе бы не помешало приобрести ее хоть немного.
– Послушайте, светлость, – ядовито начал Каладин. – Я…
– Капитан, хватит, – перебил Далинар. Он посмотрел на Ясну. Оба замолчали, принцесса даже не пикнула. Шаллан еще не видела, чтобы она к кому-то относилась с таким почтением, как к Далинару.
– Ясна, даже если Договор Вестников еще в силе, – сказал Далинар, – мы не знаем, останутся ли они в Преисподней, мы вообще не понимаем, каким образом Приносящие пустоту там заперты. С учетом этого факта, их поиски выглядят отличным первым шагом; они должны многое знать из того, что пригодится нам. Я возлагаю на тебя составление плана, который позволит этого добиться.
– А как… как быть с Несотворенными? – спросил Ренарин. – Есть и другие, вроде того существа, которое мы обнаружили здесь, внизу.
– Навани их изучает, – напомнил Далинар.
– Дядя, мы должны пойти еще дальше, – предложила Ясна. – Нужно следить за перемещениями Приносящих пустоту. Наша единственная надежда – так разгромить их армии, что, даже если вожаки и будут возрождаться снова и снова, им не хватит живой силы, чтобы одержать над нами верх.
– Защита Алеткара, – настаивал Каладин, – не означает, что надо полностью уничтожить паршунов и…
– Капитан, если пожелаешь, – рявкнула Ясна, – я принесу тебе детенышей норки, чтобы ты с ними сюсюкался, пока взрослые занимаются планами. Никто из нас не хочет говорить о таких вещах, но от этого они не становятся менее неизбежными.
– С радостью, – не остался в долгу Каладин. – А вам, в свой черед, я принесу для сюсюканья выводок угрей. Будет в самый раз.
Удивительное дело, Ясна улыбнулась:
– Капитан, спрошу-ка я вот о чем. Ты считаешь, игнорировать передвижения войск Приносящих пустоту будет мудро?
– Видимо, нет, – признался Каладин.
– Возможно, ты думаешь, что мог бы натренировать своих учеников-ветробегунов летать высоко и проводить для нас разведку? Раз уж даль-перья оказались ненадежными, нам понадобится иной способ наблюдать за врагом. Я с радостью приласкаю небесных угрей, как ты предложил, если твои люди захотят потратить какое-то время, чтобы научиться им подражать.
Каладин посмотрел на Далинара, который признательно кивнул.
– Отлично, – бросила Ясна. – Дядя, твоя коалиция монархов – великолепная идея. Мы должны перекрыть путь врагу, не дать ему распространиться по всему Рошару. Если…
Она осеклась. Шаллан замерла и взглянула на каракули, которые рисовала машинально. Вообще-то, рисунок оказался чуточку сложнее каракулей. Это был… вроде как полный набросок лица Каладина, с сердитым взглядом и решительным выражением лица. Ясна заметила спрена творчества в виде маленького самосвета, который появился над верхней частью страницы. Шаллан, покраснев, прогнала его.
– Дядя, возможно, – проговорила Ясна, бросив взгляд на записную книжку Шаллан, – нам не помешает короткий перерыв.
– Как пожелаешь, – ответил он. – Я не прочь что-нибудь выпить.
Они разделились. Далинар и Навани, негромко переговариваясь, отправились в главный коридор, где ждали охранники и слуги. Шаллан с тоской проследила за ними взглядом, чувствуя приближение Ясны.
– Давай побеседуем-ка, – сказала принцесса, кивнув в сторону противоположного конца длинной прямоугольной комнаты.
Шаллан вздохнула, закрыла записную книжку и последовала за Ясной в указанное место, где на стене был мозаичный узор. Вдалеке от сфер, которые они принесли на свое совещание, комната была погружена в полумрак.
– Можно? – спросила Ясна, протягивая руку к блокноту Шаллан.
Та с неохотой его отдала.
– Отличное изображение молодого капитана, – язвительно похвалила Ясна. – Я тут вижу… три строчки заметок? После того, как тебе недвусмысленно наказали вести стенограмму.
– Надо было послать за письмоводительницей.
– Она у нас была. Делать заметки – не унизительное поручение. Ты вполне бы могла с этим помочь.
– Если это не унизительное поручение, почему вы не занялись этим делом сами?
Ясна закрыла блокнот и устремила на Шаллан спокойный немигающий взгляд. Тот самый, от которого Шаллан охватывала неловкость.
– Я припоминаю, – заявила Ясна, – нервную, отчаявшуюся девушку. Она так неистово желала заслужить мое расположение.
Шаллан не ответила.
– Понимаю, – продолжила принцесса, – ты распробовала вкус свободы. Твои достижения замечательны. Ты даже сумела завоевать доверие моего дяди – а это нелегкое дело.
– Тогда, возможно, объявим о завершении моего обучения, а? – предложила Шаллан. – Я же теперь полная Сияющая.
– Сияющая, да. Полная? Где твоя броня?
– Э-э… броня?
Ясна тихонько вздохнула и снова открыла блокнот.
– Шаллан, – проговорила она странно утешительным тоном. – Я потрясена. Правда потрясена. Но то, что я слышала о тебе в последнее время, меня тревожит. Ты вошла в доверие к моей семье и превратила формальную помолвку с Адолином в нечто весомое. Но взгляд твой блуждает, о чем свидетельствует этот набросок.
– Я…
– Ты пропускаешь собрания, которые созывает Далинар, – продолжила Ясна мягко, но неумолимо. – Когда приходишь, устраиваешься в заднем ряду и почти не обращаешь внимания на происходящее. Он сообщил мне, что в половине случаев ты находишь какой-нибудь предлог, чтобы уйти пораньше. Ты провела расследование и выявила присутствие в башне Несотворенной, а потом прогнала ее практически в одиночку. Но ты так и не объяснила, как нашла ее, когда это не удалось солдатам Далинара. – Она посмотрела Шаллан в глаза. – Ты всегда что-то от меня прятала. Некоторые твои секреты оказались очень опасными, и я не в силах поверить, что у тебя нет других таких же.
Шаллан прикусила губу, но кивнула.
– Это было приглашением, – сказала Ясна, – поговорить со мной.
Шаллан снова кивнула. Она же не работала с Духокровниками! Это все Вуаль. А Ясне не нужно знать про Вуаль. Ясна не должна узнать про Вуаль!
– Ладно, – согласилась Ясна со вздохом. – Твое ученичество не завершено и не завершится, пока ты не убедишь меня, что соответствуешь минимальным требованиям, предъявляемым к ученой, – таким, как овладение навыком стенографирования во время важных совещаний. Твой путь как Сияющей – это другое дело. Не знаю, могу ли я быть твоей наставницей; у каждого ордена был особый подход. Но как юноша не может пропускать уроки географии просто потому, что преуспел на занятиях с мечом, так и я не освобожу тебя от обязанностей моей ученицы лишь потому, что ты открыла в себе способности Сияющей.
Ясна вернула блокнот и пошла обратно к стульям, расставленным кругом. Уселась рядом с Ренарином и осторожными расспросами вынудила его заговорить. Он поднял голову впервые с начала собрания, кивнул и что-то пробормотал – Шаллан не расслышала, что именно.
– Мм… – проговорил Узор. – Она мудрая.
– Наверное, это меня сильнее всего бесит в ней, – ответила Шаллан. – Буря свидетельница, рядом с нею я чувствую себя ребенком.
– Мм.
– Хуже всего то, что она, видимо, права, – продолжила Шаллан. – Когда она поблизости, я действительно веду себя как дитя. Как будто часть меня хочет, чтобы Ясна обо всем позаботилась. И я ненавижу, страшно ненавижу эту свою часть.
– И как же быть?
– Понятия не имею.
– Может, тебе стоит… вести себя по-взрослому?
Шаллан спрятала лицо в ладонях, тихонько застонала и потерла глаза. Похоже, сама напросилась, не так ли?
– Идем, – позвала она. – Давай высидим до конца этого совещания. Пусть мне и хочется удрать отсюда под каким-нибудь предлогом.
– Мм… – заволновался спрен. – Что-то в этой комнате…
– Что?
– Что-то… – прожужжал Узор. – Шаллан, здесь есть воспоминания.
Воспоминания? Уж не Шейдсмар ли он имеет в виду? Она избегала путешествий в ту реальность – по крайней мере, хоть в этом слушалась Ясну.
Шаллан вернулась на свое место и, поразмыслив минутку, сунула Ясне записку: «Узор говорит, эта комната что-то помнит. Стоит ли изучить ее в Шейдсмаре?»
Ясна прочитала записку, а потом ответила: «Я обнаружила, что нам не следует игнорировать случайные замечания наших спренов. Расспроси его; я осмотрю это место. Спасибо за предложение».
Совещание продолжилось, и теперь они обсуждали отдельные королевства Рошара. Ясна уделяла особое внимание тому, как заставить шинцев присоединиться к ним. На Расколотых равнинах находились самые восточные из всех Клятвенных врат, и они уже были под контролем алети. Если бы у них получилось обрести доступ к самым западным, они смогли бы пересекать весь Рошар – от входной точки Великих бурь до входной точки Бури бурь – в мгновение ока.
В подробностях тактику не обсуждали; это было мужское искусство, и Далинар хотел, чтобы его великие князья и генералы говорили о том, что происходит на полях сражений. И все же Шаллан не упустила из виду, что Ясна время от времени делает замечания тактического свойства.
В таких вещах Шаллан с трудом понимала свою наставницу. В определенном отношении Ясна проявляла очень четкие мужские качества. Она изучала, что хотела, и говорила о тактике с той же легкостью, что и о поэзии. Могла быть агрессивной, даже хладнокровной – девушка видела, как она самым натуральным образом казнила воров, которые попытались ее ограбить. Помимо этого… но не стоило думать о ерунде, но люди ведь всякое болтали. Ясна отвергла всех до единого соискателей ее руки, включая некоторых весьма привлекательных и влиятельных мужчин. Люди удивлялись. Получается, ее это попросту не интересует?
Однако Ясна наносила отменный макияж, включая тени на веках и ярко-красные губы. Она покрывала защищенную руку и поручала парикмахеру весьма замысловато укладывать косы. Труды и разум принцессы превращали ее в истинный образец воринской женственности.
Рядом с Ясной Шаллан чувствовала себя бледной, глупой и плоской как доска. Каково же это, быть такой уверенной? Такой красивой – и одновременно такой непринужденной? Конечно, у Ясны Холин было куда меньше проблем. По крайней мере, она создала их для самой себя куда меньше, чем это получилось у Шаллан.
Тут девушка поняла, что прошла уже добрая четверть часа, а она опять не делала заметки, потому что все прослушала. Залившись краской, ссутулилась на своем стуле и приложила все силы к тому, чтобы больше не отвлекаться. В конце совещания она вручила Ясне лист с правильной стенограммой.
Та пробежалась по ней взглядом и приподняла безупречную бровь при виде строчки в центре – там, где Шаллан отвлеклась. «Далинар что-то сказал, – гласила эта строчка. – Всякие важные и полезные вещи; поэтому я не сомневаюсь, что вы их запомнили и не нуждаетесь в подсказке».
Шаллан виновато улыбнулась и пожала плечами.
– Пожалуйста, перепиши ее обычным письмом, – попросила Ясна, возвращая лист. – Пошли одну копию моей матери, а другую – главной письмоводительнице моего брата.
Шаллан решила, что это означает конец разговора, и поспешила прочь. Она чувствовала себя ученицей, которую только что отпустили с уроков, и это ее злило. В то же самое время, хотелось побежать и немедленно заняться тем, о чем распорядилась Ясна, чтобы укрепить веру наставницы в нее, – и это злило ее куда сильней.
Она одолела лестницу, ведущую из подвала башни, избавившись от усталости при помощи буресвета. Две стороны ее натуры сталкивались и грызлись внутри. Она представляла, как проводит месяцы под бдительной опекой Ясны и в конце концов превращается в робкую письмоводительницу, чего всегда желал ее отец.
Шаллан вспомнила те дни в Харбранте, когда была такой неуверенной в себе, такой скромной. Она не может к этому вернуться. И не вернется! Но как же ей поступить?
Когда девушка наконец-то добралась до своих комнат, Узор жужжал на нее. Она отшвырнула блокнот и сумку, разыскала плащ и шляпу Вуали. Вуаль точно знает, что делать.
Но к внутренней стороне плаща оказалась пришпилена записка. Шаллан застыла, потом с внезапной тревогой окинула взглядом комнату. Нерешительно вытащила булавку и развернула лист.
В его верхней части было написано:
Ты справилась с заданием, которое мы тебе поручили. Ты разобралась с Несотворенной и не только кое-что о ней узнала, то также спугнула. Как и было обещано, вот твоя награда.
Нижеследующее письмо содержит правду о твоем покойном брате, Нане Хеларане, аколите ордена Сияющих рыцарей-неболомов.
Назад: 38 Сломленные люди
Дальше: 40 Вопросы, взгляды украдкой и умозаключения
