«Разобраться в этом деле, собственно, только вопрос времени», – подумал Юханссон, поскольку научился оценивать ситуацию еще до того, как начал ненавидеть случайности. Если, конечно, у него не образуется новый тромб в голове, ведь сегодня он отличался от себя прежнего.

Сначала он собирался немного вздремнуть, отдохнуть на лаврах, после одержанной победы. Кроме того, его просили ни в коем случае не волноваться. Но это, естественно, не сработало.

«О каком спокойствии может идти речь», – подумал он и не без труда повернулся в кровати.

Взамен он заказал кофе и принялся перелистывать одну из папок, принесенных Ярнебрингом, а поскольку тот, раскладывая бумаги, учел все предпочтения своего лучшего друга, Юханссон почти сразу же нашел протокол изъятия с перечнем одежды, надетой на Жасмин, и прочих вещей, имевшихся при ней, когда она пропала.

«Никакой заколки», – подумал Юханссон, тщательно прочитав список, и на душе у него стало немного спокойнее, когда он обнаружил под ним подпись своего лучшего друга, тогдашнего инспектора Бу Ярнебринга.

«Да она и не должна находиться там, если Жасмин рассталась с ней таким образом», – подумал он и попытался выбросить из головы картинку девочки с разбросанными по белой подушке черными волосами.

Затем он взял портретную фотографию Жасмин, на которой она улыбалась фотографу, обнажив ровные белые зубы с идеальным прикусом. Хотя ей было всего девять лет и половина ее одноклассников наверняка ходили с ортопедическими дугами. Конечно, он не умел видеть сквозь стены и естественно не мог заглянуть ей за спину и увидеть ее прическу во всех подробностях.

«Особо не поможет, даже если я поверну фотографию», – подумал он и испытал тот же непонятный восторг, как и при звонке на коммутатор полиции.

Юханссон положил фотографию на покрывало. Взбодрился несколькими глотками кофе, три раза глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.

– Ларс Мартин, еще немного, и ты сойдешь с ума, – сказал он вслух. – Не раскисай.

И это сработало. Столь же внезапно он снова стал спокойным и собранным. Взял портрет девочки и опять внимательно изучил его.

«Конечно, я не парикмахер, – сделал заключение Юханссон. – Но, судя по фотографии, ее волосы уложены или собраны вместе. При помощи заколки, ленты или, пожалуй, обычного плетеного шнура вроде того, каким его жена имела привычку подвязывать непослушные локоны, когда находилась в спортзале и тренировалась или просто хотела подвигаться.

Бу Ярнебринг был крайне дотошным человеком. Один из легендарных сыскарей, вполне заслуженно носивший это звание, он вдобавок к прочим достоинствам научился очень хорошо составлять описание интересовавших его людей. И в данном случае к протоколу изъятия прилагался список допросов, которые он провел, пытаясь выяснить, что Жасмин имела на себе и с собой в тот день, когда исчезла. Три с матерью, два с отцом девочки и десять с пятью свидетелями, скорее всего видевшими ее на пути между материнским и отцовским домами. Плюс еще десяток с людьми, свято верившими, что именно Жасмин попалась им на глаза в тот злополучный день, но, вероятно, заблуждавшимися, поскольку их описание и самой жертвы, и ее наряда сильно разнилось с данными первых семерых.

Ничего о маленькой красной заколке в форме головы Мончичи.

«Проще всего позвонить Ярнебрингу», – подумал Юханссон, и примерно в тот момент усталость навалилась на его тело. Опустошила голову от всех мыслей, лишила сил и воли. Он едва успел отложить в сторону папку и сразу заснул, а когда проснулся утром, с трудом вспомнил, чем занимался до этого.

От ужина он явно отказался, поэтому из чувства долга съел бутерброд (черствый хлеб с сыром), выпил пару стаканов воды, съел грушу или же это было яблоко. Вероятно, сходил в туалет, умылся, почистил зубы. Обсудил с Пией практические вопросы, требовавшие немедленного решения в связи с тем, что он перебирался домой, в их большую двухэтажную квартиру в Сёдере. С кухней и его рабочей комнатой внизу и их спальней и ванной наверху, и узкой лестницей, которая сейчас могла стать трудным препятствием в его нынешнем состоянии.

– Если хочешь, мы можем поставить кровать у тебя в кабинете, там ведь хватает места. Или спи в комнате для гостей внизу. Реши просто, как тебе удобнее.

– Я могу устроиться на диване, – сказал Юханссон и в то самое мгновение снова заснул.

Он проспал всю ночь и видел во сне Жасмин. И в результате не испытал ни страха, ни радости. Задумчивость главным образом – хотя какое отношение она имеет ко снам? – и, пожалуй, печаль. Печаль, которая не успела захватить его целиком и полностью, едва заключила в свои объятия.

Та же самая Жасмин, как на фотографии. Правда, без улыбки. Она стояла и смотрела на него. Серьезно, настороженно, но без толики страха в глазах.

– Эй, малышка, – говорит Юханссон. – Тебе не надо бояться.

Она не отвечает, но кивает и явно не опасается его.

– Я нашел твою заколку, – продолжает он и протягивает ее девочке.

– Спасибо, – отвечает она. Удивлена, но улыбается. – Спасибо, добрый дядя, – говорит она и берет ее из его протянутой руки.